Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Снейп верит только себе и своей логике, думает только о себе и своей выгоде. Поэтому он него надо прятаться лучше. Иначе все плохо закончится. Если не соблюдать это правило…
What are you to me tonight? Когда перестаешь чувствовать себя гением, начинаешь ощущать горечь одиночества.
Чтобы избавиться от неприятного привкуса, наполнившего рот, он сделал еще несколько глотков – в чашке в равных пропорциях были смешаны холодный черный чай и дешевый коньяк, купленный в одной из грязных бакалейных лавок Манчестера во время летних каникул. Рука дрогнула, когда он ставил чашку на блюдце; в тишине до и после жалкое звякание быдл особенно нелепым; словно отвечая, зашуршали прогоревшие угли в камине, испуганно дернулся огонек свечи. Красноватые отблески заплясали – не в силах разогнать тени, наполнившие комнату. Впрочем, здесь всегда было сумрачно – солнце вряд ли знало о существовании этой комнаты. А ее хозяин не собирался никого не то что в гости приглашать - просто сообщать о местонахождении своего… убежища. На столе терпеливо ждали решения своей судьбы небрежно свернутые пергаменты, исписанные неровными детскими почерками, наполненные бесконечной глупостью. Некоторое время он наблюдал, как гаснут посление красные точки в камине – почему-то это всегда доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие. А когда камин погас – не было больше тепла, осталась только вязкая какая-то полутьма – он вернулся к проверке сочинений. Так и не разрешив загадки, которая мучила его уже несколько недель: «Либо Альбус окончательно выжил из ума, пригласив на должность профессора по Защите от Темных Искусств выжившего из ума пьяницу, либо…»
Уже лежа в холодной кровати, он никак не мог избавиться от настойчивых мыслей и горького привкуса. Он почти провалился в тяжелый сон: открытая галерея вокруг дворика с фонтаном, студенты, кричащие и галдящие, как воронята, которых никто не удосужился разогнать или припугнуть, и этот человек, уходящий – куда-то в тень. Он спешил за ним, но тот был быстрее. Он даже не думал его окликнуть – он не собирался выдавать себя. Но тот словно почувствовал что-то и обернулся, резко, будто нападая. Только вместо привычного, иссеченого шрамами лица был туман, не желающий становиться во чем-то определенным. И откуда-то из глубины, из проклятого этого тумана появилась змея – зеленая чешуя да красные глаза и шипение. Спящий проснулся - распахнул глаза, но его окружала абсолютная тьма. Он подтянул колени к груди, потер ледяные ступни об икры, натянул на голову негревшее одеяло – он никогда не мог сам согреть свою постель, словно сам был змеей, а не человеком – и попытался снова уснуть. До завтрака в Большом Зале оставалось еще три часа, до начала занятий у первогодок – четыре. И он надеялся, что хотя бы на это время его кошмар – а кошмаром для него было все то, что он не мог понять, логически просчитать, классифицировать и использовать в своих целях, – его опустит.
Наваждением, не отпускавшим Северуса Снейпа, профессора зельеделья школы чародейства и волшебства Хогвартс, был Аластор Шизоглаз Хмури, начавший с этого года преподавать Защиту от Темных Искусств.
Other than / Something we know from the past. Как и все гениальное, расчет был прост: это искалеченное существо, которое можно было назвать человеком только отчасти, прикладывалось к своей фляжке с удивительной регулярностью – можно было попробовать нарушить этот график (легко определившийся) и посмотреть на последствия. Это было похоже на введение ингибитора в зелье. Обычный эксперимент.
- О чем ты задумался, мальчик мой? – в голосе Альбуса как всегда было ровно столько заботы, чтобы обмануть неискушенного и доверчивого.
Соблазн посмотреть на директора, как он обычно глязел на имбецила-студента, был слишком велик, но он справился – он отыграется в классе и после занятий. Поэтому он просто провел пальцем по складке на скатерти рядом с пузатым чайником, на боку которого подрагивал солнечный зайчик. В утреннем свете на коже было слишком хорошо видно розовое пятно заживающего ожога. Студенты шумели, как обычно. Справа жевал кто-то из коллег. А от Дамблдора, наклонившегося к нему, пахло засахаренными лимонными дольками – и глаза его из-за очков лукаво и чуть настороженно посверкивали.
- Рецепт нового зелья. Проверяю расчеты, - Дамблдор кивнул, будто полнял, о чем речь. А гриффиндорцы начали собираться, чтобы не опаздать на занятия. Простучала деревянная нога профессора по Защите. Пахнуло кислым от, видно, давно не мытого тела. Или от стоптанного сапога и кожаной куртки. Зазвенела ложка в чашке белого суррейского фаянса, чаинки налипли на стенки.
Сердце заходилось в бешеном ритме, когда он шел по коридору – Кровавый Барон уже вернулся в подземелья, на прощание прикоснувшись ладонью к плечу декана Слизерина, поручение которого до того выполнял. Мяукнула кошка; пробормотал что-то, почтительно поклонившись, Филч. Но все они остались позади. Теперь он кутался в мантию – шерсть не помогала согреться – и наблюдал, как Хмури, что-то втолковывая Поттеру, сонно потирающему глаза, делает пару глотков из фляжки.
- Десять баллов с Гриффиндора за хождение по замку после отбоя, - голос холоден.
- Засунь эти баллы себе в задницу, Снейп, - Хмури ощерился и положил руку на плечо Поттеру, - Что ты здесь делаешь? Старые кошмары спать н дают? Или соскучился по обществу авроров, - он подтолкнул Поттера, чтобы тот шел своей дорогой. Мальчишка спотыкнулся – выдохнул резко - обернулся, но ушел. Снейп вздохнул и слегка улыбнулся – Хмури был достаточно раздражен, чтобы продолжать спор так долго, как потребуется. За стенами замка завыло какое-то из чудовищ Хагрида.
- Нет, я просто, - «…хочу понять, что ты такое,» - забочусь о безопасности студентов, - смешок.
- Да, сейчас для Золотого мальчика самое безопасное место – в руках Упивающегося смертью! – хохот, бешенное вращение магического глаза, пальцы замершие над палочкой, заткнутой за пояс. Снейп вздернул подбородок, готовя следующую фразу…
- Боишься? – Хмури сжал пальцы на шее Снейпа сильнее, дышать было практически невозможно. Снейп царапал каменную стену у себя за спиной, обламывая ногти. Их разговор, точнее обмен оскорблениями, длился достаточно долго и, похоже, должен был закончиться походом к мадам Помфри. Или к аврорам, - Правильно делаешь, предатель… Ты и пальцем не пошевелил, чтобы спасти, - Хмури оскалил зубы, словно собираясь перегрызть Снейпу горло, - И теперь ничего не делаешь… или? – от недостатка воздуха перед глазами все плыло, - И с какой стати тебе заботиться о Гарри Поттере? Что ты знаешь? Какой у тебя план? Что задумал, ты, Упивающийся?! – хватка ослабла, когда кончилось действие оборотного зелья. Снейп прижал ладонь к горлу – на белой коже уже краснели отметины – и хрипло рассмеялся. Барти Крауч безумно вращал глазами. Его палочка была под ногой Снейпа. За углом прошлепал, что-то ворча себе под нос, Филч.
- Добро пожаловать в клуб поклонников Гарри Поттера, - спрятать шок, приправленный болью от воспоминаний и страхом, оказалось очень просто под маской безразличия – особенно в густом влажном сумраке хогвартских коридоров.
- Так ты знаешь? – нет, он не знал. Но это была уже следующая шарада, следующая загадка. Следующий этап игры. Правил которой он пока не понимал. Ему нужно было выпить, чтобы избавиться от мерзкого привкуса желчи во рту. Протягивать руку так и не поднявшемуся с пола Краучу он не стал, просто подтолкнул к нему его палочку – глухой стук дерева о камень. Барти дышал через рот, обдумывая, что сказать, отвинчивая крышку с флажки, чтобы сделать пару глотков зелья. Снейп скрестил руки на груди, пытаясь отгородиться от этого человека, в его глазах еще можно было увидеть зал суда, судей, клетку с шипами…
- Огневиски больше, чем это зелье, - Снейп брезгливо поморщился, - подоходит для встречь старых, - пауза, - знакомых, - крышка с фляжки укатилась куда-то под лестницу.
Why are we here tonight? По волосам за воротник текла кровь, он чувствал, как она пропитывает белую крахмальну ткань рубашки. Азарт.
- И что теперь, Снейп? – Барти прижал его к двери – горячий, тяжелый, злой, - Сдашь меня Дамблдору?
- Еще прокляни меня, - слова давались с трудом, пока сознание пыталось обработать информацию: Барти Крауч-младший жив, Упивающийся Смертью в Хогвартсе, - Тогда все в этом замке будут знать о том, что здесь что-то нечисто. И тогда ты точно не получишь то, зачем пришел сюда, - говорить ничего не значащие слова было легко, но Крауч услышал в них что-то важное для себя.
- Ты говорил, у тебя огневиски есть, - хриплый неприятный смешок.
- Шкаф в углу, третья полка. Достань два стакана, - залечить рану на затылке оказалось просто, тем более что кровотечение уже остановилось. Краем глаза он наблюдал за своим гостем, незаметно прикоснулся к волшебной палочке, спрятаной в широком рукаве мантии. Огонь в камине разгорался жарче, Крауч потягивал спиртное, развалившись в кресле.
- А ты неплохо устроился.
- Ума хатило.
- По-прежнему считаешь всех идиотами, Снейп? – Крауч снова засмеялся, как залаял. Снейп сделал глоток из своего стакана, по телу начало разливаться приятное тепло. Он рассматривал бывшего соратника: резкие, хищные черты лица, безумный взгляд, пальцы-когти вцепились в подлокотник кресла. Барти не изменился. Снейп вытянул ноги вперед, надеясь, что тепло от камина согреет их, - Прежде всего думаешь о своей шкуре? – губы Снейпа изогнулись в презрительной усмешке. Он не собирался сегодня отвечать на вопросы – он собирался получать ответы на свои.
- Как и ты, - "Как всегда". Пламя постепенно угасало, тень Крауча становилась все больше, расползаясь по стене, будто даже заползая в приоткрытую дверь в спальню.
- Я ведь вижу, ты мальчишку ненавидишь, - в его голосе было много яда и этой самой ненависти, - Как ты его не убил еще? Я бы не сдержался, - Снейп молчал, потягивая огневиски, слушая, - Если бы не приказ Лорда, я бы его придушил в одном из этих коридоров, когда он ночью шляется, и никто бы не узнал… Ты ведь за этим ходишь каждую ночь, Снейп? – хохот, капли огневиски потекли по стакану, упали на кресло, на пол, - Я бы всех их убил. Пробрался бы на кухню и вылил в этот мерзкий тыквенный сок что-нибудь замедленного действия. У тебя ведь есть? Эти гриффиндорцы - такие глупцы, а своего мальчика готовы на руках носить. Они за него все сделают… сказать одному, чтобы он из твоей кладовки стащил нужный пузырек и отнес эльфам. А через неделю магический мир лишится значительной части своего будущего, - Крауч мечтательно прикрыл глаза, - А чистокровных предупредить или увести на экскурсию. Или противоядие им дать…
- Легче убить всех и родить новых, - тихо, - Будет урок магглолюбам.
- Да, ты прав, - зачарованная бутылка плеснула Барти Краучу в стакан еще огневсики и со стуком опустилась на каменный пол рядом с ножкой кресла. Снейп наблюдал за ним из-под опущенных ресниц, - Только избранным и проверенным дать заранее противоядие. И спросить у Лорда про политику ускоренного размножения, чтобы эти грязные твари не занимали нашу землю, - он облизнулся, - Убить бы их всех… Только вот они не будут мучиться так, как мы мучились. Свет и добро! – как плевок. Снейп невольно зажмурился, когда перед его внутренним взором проносились воспоминания об Азкабане – звон часов, означающий, что пора помешать зелье или усилить пламя под котлом.
- И откуда такая ненависть, - протянул он, усмехаясь.
- Мы так долго ждали, - одним плавным движением – хищник - Крауч оказался у его кресла, навис над ним. Снейп и не замел, как это произшло, но не позволил себе вжаться в жесткую спинку, - А теперь у нас есть шанс все исправить, вернуть все, - брызги слюны попали и на щеки Снейпа, - Мы используем этого Поттера, - мысль о том, чтобы превратить Поттера во второго Темного Лорда посещала Северуса Снейпа несколько раз за последние года, но он гнал ее прочь, потому что план был хоть и осуществимым, но требовал нереальных усилий и ангельского терпения, которого у него не было, - И Лорд вернется в былой силе и славе. А щенок погибнет в его честь, - Снейп дернул Крауча за руку и толкнул. Теперь тот снова сидел на полу у его ног, запрокинув голову и щерясь, как вервольф, готовый напасть. Из опрокинутой бутылки вытекали остатки огневсики.
- Молчание никогда не было твоей добродетелью, - Снейп нависал над ним, как стеревятник над добычей, - Ты бы еще Поттеру рассказал об этом плане, - мозаика быстро складывалась: участие Поттера в Турнире Трех Волшебников организовал Крауч-младший, возможно, даже пообщавшись с отцом, Темный Лорд был готов вернуться в своем истинном облике в этот мир, а Дамблдор вел какую-то свою игру. Но сейчас именно у него, у Снейпа была информация о планах обеих сторон. У него наконец-то была возможность выбрать. Снейп неприятно улыбнулся и кивнул в сторону двери, - Спокойно ночи, профессор Хмури.
Крауч, уже принявший облик сумасшедшего аврора, на мгновение задержался в дверях:
- Почему ты с нами, Снейп?
Он вздрогнул: с кем с нами? С Орденом Феникса? С Темным Лордом? С этим человеком, который был – кем?
- Месть.
Крауч-Хмури громко захохотал, хлопнул дверью. Порыв сквозняка загасил две свечи из трех, стоявших на столе между непроверенными сочинениями студентов и фолиантами о зельях снов. Снейп устало провел ладонями по лицу, ощущая под подушечками пальцев морщины – а еще несколько минут назад он снова ощущал себя двадцатилетним безумцем, у ног которого лежал весь мир. Осколки которого теперь ранили больно – и он поразительно часто наталкивался на них в своей жизни. Он задул свечу, а потом зажег ее снова – теперь все было в его власти. Снейп тихо засмеялся, но тут же оборвал себя – он не собирался становиться похожим на идиота Крауча.
Before the night is over I'll be yours. Снейп замер – согласно правилам игры, сейчас был выход Крауча-младшего. Он легко велся на провокации. Это было забавно. Так же, как и дразить Поттера.
Каркаров резко захлопнул дверь, предварительно оглядев коридор. Хмури вышел из-за угла – деревянная нога все-таки мешала двигаться достаточно быстро, чтобы поймать предателя. Снейп усмехнулся, наклонив голову к плечу, чтобы не заметили проходящие по коридору студенты – растерянный и настороженный взгляд Поттера, вспышка фотоаппарата Криви. Снейп еще слышал шепотом накладываемые Каркаровым укрепляющие и защитные заклинания на дверь и крик Хмури, который было решил, что студенты Дурмшанга специально чуть не столкнули Поттера с движущейся лестницы, хотя сам видел, что мальчишка просто зазевался, засмотревшись на черненькую рейвенкловку.
- Что здесь вынюхиваешь, Снейп? Пришел поболтать, вспомнить прошлое со старым приятелем?! – с фальцетом. Студенты скрылись за углом. Снейп пожал плечами и продолжил свой путь – к лестнице, ведущей в подземелья.
Крауч с ненавистью смотрел ему в след: перед глазами плыли красные пятна из-за страха упустить подарок для Лорда и из-за раздражения. Снейп всегда умел быть удивительно неприятным типом. Он проклинал в полголоса свою ногу, чертову внешость этого выжевшего из ума аврора и предателя Каркарова, который слишком много болтал со Снейом, мешая тому приглядывать за Поттером.
Через несколько минут, когда он уже шел по подземным темным коридорам, наполненным затхлой сыростью и памятью о прошлом, действие оборотного зелья прекратилось. Он бегом догнал Снейпа, даже не удосужевшегося обернуться – такое беззаботное отношение ко всему выводило из себя, заставляло кровь стучать в ушах. Крауч толкнул мужчину к стене, заламывая руки за спиной, вжимая лицом в осклизлый холодный камень, пахнущий веками и вечными знаниями. Тот сдавленно выдохнул, но не застонал. Крауч выкрутил тонкую руку сильнее, одновременно прижимаясь к этому телу под многочисленными слоями ожежды.
- Я убью его. И тебя, если ты будешь отвелкаться от Поттера на этого предателя. Убью, - на мгновение он прижался лбом к шее Снейпа, а потом прихватил кожу зубами и потянул. Одновеременно пиная лодыжки, скрытые длинной мантией. Снейп попытался вывернуться, но Крауч был сильнее, - Горло перегрызу, - Снейп ощущал жаркое дыхание, бешенное биение сердца, - Лорд должен вернуться.
Снейп хрипло рассмеялся. Хотя от боли в руках слезы наворачивались на глаза.
- Ты что, думаешь, что я дам тебе, что так прижимаешься ко мне Крауч? – слова сами сорвались с губ, а Крауч запрокинул голову и захохотал – эхо дробилось, умножалось.
- А ты хочешь дать, Сееееверус, - неожиданно его руки отпустили и чужие наглые ладони пустились в путешествие по его груди животу, паху. Задыхаясь – то ли от боли, то ли от отвращения, Снейп оттолкнул Крауча и обернулся – тот сидел на полу, уперев ладони в камень и смеялся, смеялся, смеялся, то и дело облизывая тонкие красные губы. Мерлин, как давно он не ощущал ничьего тела под собой! Снейп поправил сбившуюся мантию, но пуговички на камзоле остались расстегнутыми, - Иди ко мне, Сееееверус…
- Тебе пора посетить бордель, Крауч, - он шипел, жирные волосы упали на лицо, щекотали губы, - А то ты совсем обезумеешь…
Он не ожидал, что его буквально втолкнут в его же комнаты. Или просто убедил себя, что не ждал. Потому что, если бы не боль в заломленых руках, он мог бы почувствовать удовольствие. У него слишком давно никого не было. Ему слишком хотелось снова попробовать новое и запретное – то, что он так и не решился попробовать будучи подростком. А сейчас рядом с этим сумасшедшим – а кто кроме сумасшедшего решился бы реализовывать этот план по возрождения Темного Лорда так тщательно и скурпулезно? – он чувствовал себя мальчишкой, проказничающим под покровом ночи. Только вот теперь забавы были более серьезными.
Крауч налетел на него толкнул к креслу, наложил запирающие и заглушащие заклинания, упал в кресло и протянул руки. А когда Снейп взялся за палочку, чтобы выпроводить насточивого гостя, дернул его за руки на себя. Снейп пребольно ударился коленкой о подлокотник кресла. На полу остались осколки от стакана, который он смахнул рукавом со стола вместе с парой десятков пергаментов с расчетами нового зелья и описаниями новых свойств ингридиентов.
- Не убежишь… я тебя ненавижу, - сил сопротивляться не было – почему-то, - Ты наш, ты мой. Мы с тобой в одной лодке, Сееееверус… умммм… я убью тебя. Я всех убью!...
Снейп просто позволял себя раздевать, целовать короткими жалящими поцелуями-укусами, от которых саднили губы, остававшиеся плотно сжатыми, и хоелось большего. Руки Крауча были жесткими, мозолистыми, уверенными, а невнятное бормотание становилось все безумнее. Снейп прятал улыбку у него на плече. Ему понадобилось какое-то время, чтобы смириться с происходящим, тем более что его палочка уже довольно давно лежала на полу в опасной близости от камина – незаженного. И он начал раздевать Крауча, который к тому времени оставил на нем самом только брюки. Ему хотелось неспешности, наслаждения, любования. Но любоваться и восхищаться тут было нечем – не темно-серой же татуировкой на левой руке?
- Хочешь ведь? Сеееееверус… и я тебя хочу, - ловкие пальцы забрались ему в брюки. Он ответил тем же, - Дрожишь, - просто в комнате было очень холодно – и довольно темно. Оба задыхались. Ощущения были новыми: Снейп ощущал гладкость кожи и жар под пальцами, выступы вен, смегму. Пальцы лучше него знали, что делать – поигрывая с крайней плотью. Крауч, выпучив глаза и задыхаясь, совершенно забыв, зачем запустил руку Снейпу между ног, смотрел на их спелтеные тени – на закрытых дверцах шкафов с книгами, золотые надписи на корешках которых поблескивали насмешливо, как глаза Дамблдора, предлагающего угоститься лимонной долькой. Теплое дыхание ласкающего его неуверенно, изучающе мужчины скользило по его шее. Когда одна из неловких рук сжала его яички, он кончил. Снейп задрожал сильнее, почувствовав, как что-то горячее – сперма – залило его живот. Крауч снова хохотал. А потом липкой рукой властно сжал подбородок Снейпа, заставляя поднять голову, посмотреть в глаза – действительно безумные – в которых была видна только похоть, - А я все равно тебя хочу, Сееееверус…
Снейп увернулся от поцелуя в губы и усмехнулся, хотя это было чертовски сложно, когда нахальная ладонь шарила у него в промежности. Плечи Крача блестели от пота, от него несло свиной кожей, дурно сваренным оборотным зельем – Снейп никогда не предлагал и не собирался предлагать свою помощь, и жареным мясом, съеденым за ужином. Но отстраниться сил и желания не было – было любопытство.
- Отвратительные волосы, - бормотал Крауч, собирая свою сперму с живота Снейпа.
Он уже стянул с того брюки. Туфли были отброшенны в угол. Снейп упирался коленями в спинку кресла, почти сидя на коленях Крауча - металлическая пряжка пояса неприятно холодила нежную кожу на внутренней части бедра. Пятки в серых носках были прижаты к подлокотникам – Крауч расставил ноги, заставляя Снейпа шире развести бедра. Пальцы разминали, ласкали, почти разрывали в своем нетерпении. Снейп прижался лбом в плечу Крауча, позволяя тому делать то, что посчитает нужным и надеясь, что тот все сделает правильно. Отступать он не собирался. Чего ждать он тоже не знал. А Крауч, похоже, заводился от каких-то собственных мыслей и уже царапал его, выкручивал его соски, а в заднице Снейпа хозйяничали уже три пальца, один из которых на короткое мгновение добрался до какой-то волшебной точки, заставив Снейп дрожать уже не только от холода, но тут же отодвинувшийся от нее. Крауч провел по своему снова твердому члену перемазанной спермой ладонью и сжал бедра Снейпа, заставляя приподняться, насаживая его на себя. Снейп не мигая смотрел на колышущийся от сквозняка огонек оплывающей свечи на столе – он боялся, что иначе по щекам потекут слезы, а с губ сорвется предательский стон. Новый опыт был не самым приятным. Но был, во всяком случае, приятнее вечного прощения Альбуса или уроков у гриффиндорцев. Крауч неистово двигал бедрами, совершенно не заботясь об ощущениях Снейпа – только крепче сжимая его бедра, прикусывая, засасывая бледную, кисловатую на вкус, кожу на плечах, руках, груди, оставляя свои отметины. Снейп кривил губы, чувствуя, как от его собственного возбуждения мало что остается. Но от ощущения чужой силы кружилась голова, хотелось большего. Пару раз Крауч задевал членом его простату, заставляя чувствовать удовльствие – и все. Ритм становился все жестче. Снейп крепче сжимал пальцы на спинке кресла, его била дрожь. Крауч кончил в него – одновременно до крови прокусывая плечо.
Он облизывался, капля густой крови осталась в уголке губ. Снейп, мельком глянув ему в лицо, снова прижался лбом к его шее, ощущая, как пульсация одной из жилок становится все мелденнее, медленнее, медленее… Внутри была пустота – еще теплая сперма вытекала из него, оставляла липкие розовые дорожки на внутренней стороне бедер. И ему было чертовски холодно. Снейп думал о том, как выкинуть из комнаты Крауча, дыхание которого наконец выровнялось.
Быстрая жесткая ласка Крауча оказалась неожиданостью – разрядка пришла также внезапно. А мужчина начал вылизывать, не забывая прикусывать, ключицы Снейпа, размазывая сперму по спине того – ленивые сильные движения, призванные то ли успокоить, то ли приободрить. Оба молчали, вслушиваясь в дыхание друг друга и продумывая дальнейшие шаги. Теперь сердца обоих бились ровно. Кажется, Барти подумал о закопанном в хижине Хагрида отце – это заставило его улыбаться. Снейп задумывался об использовании легиллименции, о незапертой двери и о том, что Хогвартс - совсем не безопасное место. Обивка кресла была потертой и давно требовала замены.
There’s some truth to each lie / Truth / To a lie / Lie to the truth in each truth. Крауч шумно выдохнул. Снейп продолжал шаблонно-бумажными фразами отвечать на вопросы Дамблдора; он чувствовал пристальный взгляд Крауча. Тот не отводил глаз, следя, как скользят по желтым щекам сальные пряди густых волос, как двигаются бескровные губы, как поджимаются, не собираясь выдавать какие-то непостижимые секреты. Хотелось убить, выесть то, что у него внутри, выпить его кровь – чтобы добраться до сути. Той самой, что заставляла верить – глупое слово – и снова приходить брать свое ночами - огневиски. И хотелось затолкать Дамблдору в рот его бороду и смотреть, как синеет его лицо… Крауч, выпучив глаза, смотрел на кипящее варево в котле и мерные движения черпака, перехваченного пальцыми, покрытыми следами от ожогов и порезов.
Дамблдор вышел из лаборатории вслед за Каркаровым и Перси Уизли, Хмури остался. Хотя все вопросы, связанные с устройством лабиринта для последнего задания турнира были уже решены. Все четверо участников будут в относительной безопасности. Глотнув из фляжки Хмури рыгнул.
- Кому ты служишь, Снейп? – его голос полон недоверия и презрения. Он знал ответ, но каждый раз после разговора с Каркаровым, он хотел удостовериться, что не всех затронула эта гниль. Его миссия была почти доведена до конца. Хотя воспоминание о том, как он пару раз ночью при Снейпе ругал на чем свет стоит глупого Поттера, заставляло щериться, скалить зубы, порождало желание просто схватить мальчишку и аппарировать к Лорду…
- Ты знаешь этого человека, - Снейп невозмутимо продолжал помешивать зелье. Три круга против часовой стрелки. Семь кругов по часовой. И так семь раз. А потом увеличить огонь и всыпать в кипящий состав истолченные крылышки мотыльков. Крауч не закрыл за собой дверь в лабораторию – был слышен стук деревянной ноги в пустом коридоре. Эхо… Снейп усмехнулся: словами так легко играть. Каждый слышит только то, что хочет услышать. А выдворить Хмури-Крауча за дверь, как показала практика, оказалось намного проще, чем изображать в присутствии других коллег напряжение и нервозвность при виде старого аврора. Это была занятная игра. Помогающая отвлечься от исполнения долга, подумать о себе – хотя был ли он?
Why do you think it’s wrong? - Лорд возродится – в былой славе и величии. А потом щенок умрет, - Крауч, приобретший привычку выпивать очередную порцию обортного зелья уже покинув комнаты Северуса Снейпа, закрыл за собой дверь. Снейп фыркнул – он слишком часто слышал эту присказку, слетующую с губ высокомерного и наглого юнца, каким Барти Крауч не только казался, но и был, – и отправился в ванную.
Отражение смотрело на него осуждающе и насмешливо. Само зеркало, к счастью, молчало. Снейп провел пальцем по саднящим прокусанным губам. Рядом лилась горячая вода, постепенно пар наполнял маленькое помещение. Стянутая серая ночная рубашка полетела на пол. Теперь зеркало отражало не только кровавую корку на губах, но и следы укусов и засосов на плечах, руках, груди, бедрах. Снейп осторожно прикасался к каждому такому следу, пока на стекле не появилось множество капель и отражение не исчезло. Он забрался в ванну, на мгновение с головой опустившись под воду. И услышал смех Крауча. Вода выплеснулась на каменный пол. Кроме него никого в ванной комнате не было. Давно запуганное зеркало молчало. Шлепнулось в воду мыло. Поплыл сильный дурманящий запах – напоминающий аромат роз.
Он медленно водил губкой по телу, вспоминая прикосновения жестких, мозолистых почему-то рук, то оттягивающих кожу, то целующих те же места мягких губ. И мягкость кашатновых волос под своими пальцами.
Он ласкал себя одной рукой, второй судорожно вцепившись в чуть нагревшийся от горячей воды бортик ванны, представляя, как так же крепко сжимает волосы – Барти Крауча, рот и язык которого в этот момент доставляют ему удовольствие. Он кончил, не застонав – прикусив снова нижнюю губу. По подбородку потекла кровь. Только на этот раз некому было ее слизнуть и ухмыльнуться.
В гостиной-кабинете его ждал Дамблдор – он сидел в срипучем кресле и потирал лоб рукой. Глянул на вошедшего хозяина апартаментов и снова уставился в пол. Снейп переминался с ноги на ногу – босой – чувствуя, как его тело снова наполняет холод, который ему, как казалось, удалось прогнать.
- У меня плохие предчувствия, Северус, - Снейп пожал плечами и забрался с ногами в соседнее кресло – обычно стоявшее придвинутым к столу, как обычно заваленному непроверенными домашними работами студентов. У него совершенно не хватало на них времени в этом году.
- Вы берете уроки у Трелони, директор? – Снейп не смог сдержать ехидной улыбки. Альбус ттихо засмеялся и наколдовал поднос с чаем и сладостями.
- Я беспокоюсь за Гарри, - Снейп выдохнул и поправил разошедшийся на груди халат, он не собирался показывать Дамблдору следы своих ночных приключений, - Во время последнего испытаяния мы не сможем защитить его.
- Его просто можно никуда не пускать. Будет спокойнее всем, - хотелось добавить еще пару эпитетов, но ему очень хотелось спать, хотелось вернуться мыслями в прошлые ночи... Дамблдор покачал головой, погладывая на своего коллегу через пальцы.
- Ты слишком суров к мальчику, Северус, - ответом было пожимание плечами.
А ночью ему снилось, что Хмури-без-лица уводит Гарри Поттера, спотыкащегося, непоспевающего, с перемазанным кровью и грязью лицом, в темный коридор, из которого выползает туман, принявший вид змей, а он не может их догнать. Он проснулся в холодном поту. До утра проверял сочинения: «В качестве источника использовалось издание пятнадцатилетней давности вместо рекомендованых более соверменных исследований. Абсолютно неудовлетворительно». И красные брызги чернил по пергаментам. В сторону камина он боялся поглядывать: мерещился ему развалившийся на полу Барти Крауч-младший, скалящий зубы, смеясь, запрокидываящий голову и поигрывающий ножом. Кое-как прикрыв ноги халатом, он задремал, положив голову на стол.
Who am I to you tonight? - Stupefy! – из-за плеча Дамблдора он видел, как Хмури-Крауч падает на пол, задевая нелепо вздернутой рукой, стул, с грохотом отлетевший в сторону. Бестолочь Поттер даже не сдвинулся с места, продолжая прижимать к груди окровавленную руку. Какое-то мгновение палочка Снейпа прижималась к мягкой щеке Барти Крауча-младшего, почти царапая кожу – заметная щетина.
Вернувшись, исполнив приказание Дамблдора, он остался стоять у дверей. Теперь вместо Аластора Хмури на него смотрел Барти Крауч-младший, вокруг которого вился глупый домашний эльф. Снейп прижимал руки к груди – после остануться на ладонях красные следы от ногтей. Блестел отброшенный под ноги Поттеру пузырек из-под Веритасерума - нужно было его забрать, чтобы никто не смог проверить свойства этого зелья. Последние месяцы Снейп занимался соединениями зелья правды и блокирующих зелий, но пока никому не собирался сообщать результаты. Сегодня был первый эксперимент. Какая-то животная часть сознания, загоняемая долгие годы в самую темную и дальнюю часть сознания и выпущенная на волю в одну из длинных ночей этой зимы, призывала бежать – или напасть. Но Снейп просто считал. В зелье добавлены два компонента, которые соединенные в нейтральной среде дают взрывную реакцию большой мощности. В зависимости от того, масса какого больше, будет идти дальнейшая реакция. Будет либо эскалация взрывов, либо угасание реакции и нейтральный состав с потенцией взрыва в будущем. В данном случае в зелье к двум критическим массам добавлен ряд не до конца изученных в плане своих свойств ингридиентов. Снейп сглотнул, пытаясь избавиться от горького привкуса во рту. Дамблдор вел допрос довольно уверенно, поро поглаживая бороду. Примерно также допрашивали авроры. Снейп попытался унять дрожь. Ему было холодно. Очень холодно. Краем глаза он отметил, что Поттера тоже бьет озноб. А Крауча – нет.
Барти был готов убить, чтобы избавиться от невыносимой боли в подвернутой ноге. Но он мог только говорить – правдиво отвечать на вопросы. Северус безразлично глядел сквозь него. Барти чувствовал, как дрожат его губы, сухие, как осенние листья, как пергаменты, которые Снейп так берег, и жаждал впиться зубами в это белое горло – полоска кожи была видна над жестким воротничком. И пить густую горячую кровь. И чтобы вокруг были тела этих людей: Дамблдора, МакГоннагл, Поттера… еще не остывшие, чтобы последний выдох еще не покинул их легкие, а он бы раздирал этого человека, а потом отвел его к Темному Лорду. Он ведь был там! Барти это знал, был уверен – ведь Снейп помогал ему целый год. И теперь он ждал знака от Снейпа. Но тот смотрел сквозь него, скрестив руки на груди. Взгляд Крауча бегал по комнате, выискивая пути спасения – он не мог надеяться только на Снейпа, он не привык надеяться на кого-то… Действие обездвиживающего заклинания должно было бы спасть через несколько часов. А под шкафом в каменном тайнике были спрятаны охотничий нож и фляжка с оборотным зельем. А волос Северуса у него всегда найдется.
Снейп с некоторой жалостью и раздражением разглядывал пойманного Упивающегося Смертью. Пока тот рассказывал о планах Темного Лорда, Снейп просчитал возможный тип реакции нового зелья, над которым он собирался поработать в следующие несколько месяцев. Он знал, что может на этом много заработать. И, может быть, найти способ сделать свои комнаты более теплыми.
- Мой Лорд вернулся! Он вернулся!– безумный крик. Плевок – в сторону Поттера.
Нове зелье было отличного качества... ведь правду можно не только говорить, о ней еще можно молчать. Что и делал Барти Крауч-младший, даже не осознавая.
No one knows what is fair / Or knows how to win / You just get by. После всего услышанного… он с трудом заставлял себя не смотреть на мальчишку – на Гарри Поттера, сидящего на краю больничной койки и нервно дергащющего воротник своей футболки – и слушать Дамблдора, говорящего что-то важное псу-Блэку.
- …Если ты готов, Северус…
Это было как удар ножом в бок, рот сразу наполнился горькой желчью. Он помнил, как кивнул, но не помнил, что сказал в ответ, только догадывался. Губы сами сложились в короткую шальную улыбку. Он обвел взглядом всех присутствующих: постаревший в одну ночь Альбус, который проиграл первую партию в новой игре, растерянные и напуганные Уизли, ошеломленный Поттер. Здесь было пусто. Также пусто будет теперь и там, куда он должен был отправиться – ближний круг Темного Лорда. Ни здесь, ни там его больше не ждали внимательные глаза. Ни здесь, ни там для него больше ничего не было – даже противники были скучными, просчитываемыми. Он опять всех потерял. Он снова слышал глухой стук упвашего на каменый пол тела, треск сломавшегося стула, вкрадчивый ехидный голос, интонации которого не мог изменить даже Веритасерум. Снейп плотнее запахнулся в мантию, шерсть неприятно задела обветренные ладони. Секундная стрелка на часах передвинулась всего на несколько делений. Снаружи опять завыл один из чудовищных питомцев Хагрида. Снейп направлися к выходу – он стука собственых каблуков начинала болеть голова. Спиной он чувствовал напряженный взгляд мальчишки Поттера, почти такой же материальный, как взляд Крауча, преследовавший его последние несколько месяцев, – именно потерянного, но заставляющего себя быть сильным мальчиком-Гарри. От этого боль от потери – он и не думал, что ему есть еще, что терять, боль, которую он запретил себе чувствовать – всего-то меньше часа назад – обернулась новой. Тянущей, ноющей, неутишимой. Более ощутимой в душной темноте и тишине хогвартских коридоров.
«Почему..?»
«Месть,» - за всех. Мертвых и живых. Он уже видел, как это будет. Он снова мог дышать.
«Я убью тебя, Дамблдор».
