Семьсот Девяносто Восьмое Правило Волшебника, или Рок Исповедника

Глава 1.

Винс опустил светящийся шар в чашу и подошел к колодцу в центре комнаты. В такую глубь Замка Волшебника Винс забрался впервые.
Он заглянул в колодец и ничего не увидел. Бездонная тьма эхом отражала каждое движение Исповедника.
– Мне нужна сильфида, – пробормотал Винс и почесал в затылке, – Она мне нужна, побери ее Владетель!
Папа Ричард говорил, что дар боевого чародея проявляется только в случае необходимости.
Значит, нужно довериться инстинкту.
Винс отыскал внутри себя островок спокойствия и позвал свой дар.
Запрокинув голову, воздев над головой крепко сжатые кулаки, он звал. Рада-Хань, любимое украшение, на его шее тихо звякнул. Перстни Сестер Света впились в побелевшие от напряжения пальцы, причиняя мальчику боль, но он старался не думать об этом. Желание заполнило его целиком. Он не хотел ничего другого.
Ему нужна сильфида.
Он беззвучно закричал.
Приди!
Между его кулаками сверкнула молния. Винс напомнил себе, что следует дышать. "Получилось!" – внутренне ликовал он. Мягкий мерцающий свет заклубился, охватывая его запястья.
Почувствовав, что сила достигла апогея, Винс опустил руки в колодец. Огненный клубок с ревом полетел в безмолвную черную глубь.
Пламя опускалось, озаряя стенки колодца. Кольцо огня становилось все меньше, рев затихал, пока не растворился во тьме без следа.
Винс свесился через край колодца, но в бездне было темно и тихо. Его тяжелое дыхание эхом отражалось от стен. "Да-а, нехило…" – удовлетворенно подумал он.
И вдруг в тишине Замка, среди мертвых каменных стен, раздался отдаленный гул.
Винс снова заглянул в колодец. Там было по-прежнему пусто, но камни под ногами Исповедника затрещали, и в воздух взлетела каменная крошка.
В бездне зародилось мерцание, оно заполняло колодец, порождая громкий рев и двигаясь с невероятной скоростью. Казалось, никакая сила не сможет его остановить.
Винс отшатнулся от края.
Но оно остановилось. Рев стих. Над краем колодца появился огромный металлический круг. Он рос, как стена воды. В его гладкой поверхности отражалось все окружающее, как в зеркале.
Да, это было похоже на отлитую из серебра статую. Только оно двигалось.
Лицо сильфиды повернулось к Винсу.
- Хозяин, – проговорила она. От ее жуткого голоса Исповедник поморщился.
- Ты звал меня? Ты желаешь путешествовать?
- Угу, – ответил Винс, – Путешествовать. Я хочу попасть… в Храм Ветров.
- А! Я там бывала. Иди сюда. Я заберу тебя.
- И сколько на это уйдет времени?
- Отсюда – дотуда. Я достаточно длинная…
- Понятно… – проворчал Винс.
Серебристая рука мягко коснулась его лба. Винс молча стянул с головы бандан. Сильфида улыбнулась:
- Ты можешь путешествовать. Ты владеешь обеими сторонами магии. Я проверила. Но ты должен оставить все магические вещи – они не совместимы с пребыванием жизни во мне. Они убьют тебя.
- Да? – удивился Винс. И нехотя снял Рада-Хань, перстни, серьги и значок анархии. Потом подумал и снял косуху, хотя ему очень не хотелось оставлять ее без присмотра.
Винс взобрался на парапет. Серебристая рука приблизилась и взяла его теплой ладонью, погружая в жидкое серебро. Винс неуверенно сделал первый вдох. "Да-а, нехило…" – вновь подумал Исповедник.


Глава 2.

Феофил перевел дух и отложил перо. Пророчество было довольно спутанным, но это было его первое пророчество.
На бумаге медленно высыхали свеженачертанные слова:
"Когда в игру вступит сила Одена, нарушится Семьсот Девяносто Восьмое Правило Волшебника, вырвется из подземного мира Безымянный, и снизойдет на Землю Создатель, и две стороны магии сольются в одну, – тогда свершится Рок Исповедника и мир падет в объятья Хаоса…"
Феофил в ужасе взял в руки лист с пророчеством. Рок Исповедника!.. Объятья Хаоса…
Он вскочил на ноги и помчался к комнатам Натана и Зедда.
У Натана было пусто. Зато в комнате Зедда за столом восседали оба предка юного пророка Феофила и были заняты дегустацией крепчайшего самогона из запасов госпожи Сандерхолт. Судя по количеству пустых бутылок под столом, занимались они этим уже давно.
Феофил влетел в комнату, едва не споткнувшись об сидящую на полу аббатису Аннелину.
- Дедушка Натан, я написал пророчество. Оно ужасно! И это пророчество из истинной ветви… Мир падет в объятья Хаоса!
- Дай сюда… – пьяно проворчал Натан. Зедд хотел было вскочить на ноги в великом возбуждении, но количество выпитого говорило само за себя, и Зедд остался сидеть.
Натан расхохотался и развалился на стуле, обдавая Феофила устоявшимся перегаром и тыча в него смятым пророчеством.
- "Объятья Хаоса", да? Можно сказать "падение", "бездна разврата", "разгул". А попросту – "праздник", "гулянье". "Свадьба" – вот, что это! Вот, что это такое, мой мальчик!..
Феофил слегка опьянел от пророчества и натановского перегара:
- А как же Рок Исповедника?
- Рок?.. Рок – это хорошо… – ответил Зедд и что-то еще пробормотал, но Феофил не понял. Он хотел спрашивать и дальше, но Зедд поднял голову из тарелки с салатом и посоветовал:
- Иди к папочке, мальчик. Ричард ждет.
- Но про какого Исповедника идет речь? Нас пятеро! Винс, Алан, Кристиан, даже Люци – и я! Я сам!
- Иди... – повторил Волшебник первого ранга и даже умудрился привстать на стуле.
Феофил, терзаемый сомнениями и неразрешенными вопросами, ринулся прочь из комнаты.
Дверь за ним захлопнулась.
Аббатиса подползла к Натану, робко потянула его за рукав и жалобно попросила:
- Сними с меня Рада-Хань… Пожалуйста…
Натан только отмахнулся.


Глава 3.

С тех пор, как Ричард накрыл Дворец Исповедниц теми же чарами, что некогда были наложены на Дворец Пророков в Древнем мире, и остановил течение времени, Кэлен родила ему десятерых детей.
Мимо комнаты Ричарда Кэлен проходила с затаенным вздохом. Повинуясь давнему приказу Ричарда, его телохранители Улик и Иган и трое Морд-Сит бдительно сторожили двери и не пускали в покои Магистра Рала ни одной женщины. Поскольку Кэлен женой Ричарда так и не стала, вход в его покои ей был заказан. Приходилось перебиваться в пространстве между мирами, где и была дарована жизнь десяти детям Кэлен и Ричарда…
Дверь в покои Винсента Рала, сына Ричарда Рала, Исповедника и боевого чародея, тихо отворилась.
Кэлен Амнелл, Мать-Исповедница, переступила порог комнаты и улыбнулась своему сыну.
- Винс, – произнесла она.
- Угу, – откликнулся он.
- Мы с папой хотим поздравить тебя с днем рождения, мой мальчик. Пятнадцать лет – серьезный возраст… Думаю, это тебе придется по нраву. – Кэлен протянула сыну шкатулку.
- Спасибо, мамочка! – торжественно ответил Винс, поспешно срывая со шкатулки верхний покров. Проступившие черные грани, казалось, поглощали свет. Шкатулка отбрасывала две тени.
- Третья… – торжествующе пробурчал себе под нос Винс. Кэлен поцеловала сына в лоб, глаза в глаза столкнувшись с оскаленной рожей Владетеля, изображенной на бандане Винса, и тихо вышла за дверь.
Винс тут же отправился в соседнюю комнату своих покоев.
Посреди мраморного пола выделялся белым пятном ровный песчаный круг. Каждая песчинка отбрасывала во все стороны радужные блики, отражая свет, сверкая и переливаясь в лучах солнца.
Чуть поодаль, за песчаным кругом, возвышался жертвенный алтарь. На каменной плите стояли две шкатулки Одена. Винс осторожно поставил рядом третью и проверил, все ли знаки начертаны на магическом песке. Все они были выполнены в надлежащее время, в должном порядке – и без единой ошибки. Осталось только поставить все три шкатулки в нужное место. Но для этого была нужна Книга Сочтенных Теней.
Винс вернулся обратно в свой кабинет.
Буквально за пять минут до появления Кэлен Исповедник возвратился из Храма Ветров. Путешествие не прошло даром. Во-первых, Храм Ветров был полон всяческих магических вещей, которые в незапамятные времена туда упрятали великие чародеи прошлого. Винса кое-что из этих ценностей заинтересовало.
Например, почти плоская округлая коробочка, которая сама могла петь. Винс забрал ее в качестве подарка самому себе, и теперь она покоилась у него на столе.
Исповедник тронул едва заметную кнопочку, и крышка коробочки плавно приоткрылась. Он выудил из своей сумки тончайший диск с круглой дырочкой посередине. На его зеркальной поверхности алыми буквами на древнед'харианском было написано "Ост Драука" – "Смерть". Винс положил диск в специально предназначенное для него место в коробочке, закрыл крышку и нажал на еще одну кнопочку, на которой была нарисована стрела. Комнату тут же огласили громогласные звуки death metal. Давно обратившийся в прах солист группы "Ост Драука" хриплым голосом вопил из колдовской коробочки что-то на тему Часа Владетеля, Подземного мира, крови и смерти.
Винс вытряхнул из своего кармана последнюю самокрутку с травкой, прикурил от зажженного при помощи своего Хань магического огонька и с наслаждением затянулся.
День складывался неплохо.


Глава 4.

Бэтси с ревом захлопнула свою дверь и, захлебываясь слезами, рухнула на кровать. Коротенькая юбочка задралась, открывая худенькие девчоночьи ножки, и Бэтси раздраженно одернула ее.
- Ненавижу, – выкрикнула она, давясь слезами. – Себя – ненавижу! И этого придурка Саймона – ненавижу! Проклятый Эйдендрил! Весь этот мир, да провалится он к Владетелю, – на-на-ви-жу!.. – Бэтси завывала и размазывала по лицу размокшую косметику
Только что она разругалась с Саймоном.
С этим мальчишкой она познакомилась вчера на дискотеке. Всю ночь они плясали, а потом бродили по ночному Эйдендрилу. А сегодня Саймон опоздал на свидание, посмел не заметить нового наряда Бэтси, поспешил поскорее от нее отделаться, более того, за углом дома его ожидала какая-то другая девчонка, и от него пахло чужими духами!
Да что он себе вообразил, дрянной, глупый мальчишка! Бэтси его в порошок стереть может. Магический. Да она с него кожу снимет, скормит его по кусочкам скрийлингам, отправит к Безымянному! Она… она все, что угодно может сделать – Исповедница, колдунья, владеющая обеими сторонами магии!
Решено! Она коснется его своим даром и заставит языком вылизать пол в своих покоях. Это для начала, а потом придумает чего еще похлеще!
Бэтси села на кровати. Теперь уже гнев и ненависть не переполняли ее, уступив место магической ярости. Она уже собралась было бежать разыскивать негодного мальчишку Саймона, но снова вспомнила, как он с ней поступил, и разрыдалась опять.
До чего же несправедлив и ужасен мир, когда тебе целых тринадцать лет! Нет больше сил выносить весь этот ужас!
Слезы катились по щекам Бэтси и капали у нее с подбородка.
Девочка схватилась за небольшой каплевидный камушек, висевший на цепочке у нее на шее. Это украшение дал ей ее младший братик Люци, сказав, что нашел его под кроватью в папиной комнате. Еще он сказал, что это – так, безделушка, Камень Слез. Он сказал, что это Гиря. Бэтси не поверила – камень был легонький. Но красивый – густого, черно-янтарного цвета.
Бэтси захотелось сорвать с себя этот камень, словно маленький Люци, подаривший ей его, был виновен в мировой несправедливости.
Бэтси передумала срывать с шеи украшение. Это ничего не исправит.
Слезинка сползла по щеке, упала с подбородка и растеклась по поверхности Камня Слез. Его черная поверхность вдруг дрогнула и, словно чернила, размываемые водой, медленно окрасилась в желтый цвет.
Бэтси сглотнула слезы и мгновенно перестала плакать. Она потерла Камень пальцем, но он оставался желтым, тогда она крепко сжала его в кулаке, но ничего не изменилось. Потрясла, опустила в стакан с водой. Не помогло.
Тогда Бэтси без труда призвала свой Хань, провела ладонью над Камнем, обволакивая его своей силой – и янтарное сияние померкло, снова превращаясь в черную гладь.
"Значит, безделушка?!" – мстительно подумала Бэтси, воображая, как она стукнет очаровашку Люци так, что из его громадных голубых глаз сами собой польются слезы. Никому нельзя обманывать Исповедницу Бэтси! Никому, даже младшему братику!
С размазанной по лицу косметикой она выглядела жутко, но это было сущей безделицей по сравнению с тем открытием, что только что она совершила.


Глава 5.

Тропинка петляла между деревьев, стелилась мимо кустов, огибала пышные клумбы. Феофил остановился на краю небольшой зеленой лужайки возле старого дерева.
Результаты его селекционных изысков робко тянули молодые листочки к солнцу.
Феофил позволил магической ярости захватить себя.
Эти растеньица – не то, что он хотел получить.
Феофил с криком раздражения метнул в молодые побеги несколько черных молний. На месте растеньиц образовалась пустота.
Мальчик обернулся к дереву, к своему последнему, самому совершенному творению.
Он ведь стремился вывести именно эту лозу…
Странно выглядела эта лоза. Пятнистые темные листья плотно прижимались к стеблю, мертвой хваткой сдавившему ствол бальзамической пихты. Ветви дерева поникли, из поврежденной коры сочилась смола. Из-под листьев лозы осторожно выглядывали стручки. Лоза распространяла запах, похожий на запах разложения чего-то и без того мерзкого.
Феофил взлохматил пятерней густые волосы.
"Змеиная лоза… Хороший подарок Винсу", – подумал он, – "Ему понравится…"


Замок Волшебника озарялся частыми вспышками. Двойные черно-желтые молнии били во все стороны, из окон Замка вырывались клубы дыма. Огромное огненное кольцо поднялось над башнями и с грохотом разлетелось на сотни пылающих клубков.
Безмолвные горы огласил разгневанный вопль Волшебника первого ранга Зеддикуса З'ула Зорандера:
- Кристиан Рал, если ты не прекратишь это безобразие, я превращу тебя в жабу! Это так же верно, как поджаренный бифштекс, чтоб я лопнул!
- Без проблем, – мгновенно откликнулся юный чародей, спокойно отряхивая каменную крошку со своего балахона.
- Ну, вот что, мальчик, – моментально остыл Зедд, – Если ты перестанешь хулиганить, я расскажу тебе о Десятом Правиле Волшебника.
- Я и так его знаю! – заявил Крис и вывесился в окно. Над его простертой ладонью взвился луч колдовского света. Он пронзил безбрежную гладь неба и рассыпался на миллиарды огненных точек.
- Крис, вернись к столу или я накажу тебя!
Огненные точки закрутились, как палые листья, и медленно сложились в неприличную фразу.
- Крис!
Изображение в небе над Замком Волшебника сменилось на новое, но смысл знаков остался прежним. Крис невозмутимо посмотрел на Зедда. Он знал, что Волшебник видит его небесные художества.
- Кристиан Рал, я…
Крис в величайшем спокойствии обратился к своему дару. Магическая ярость коснулась его разума, и воздух вокруг юного волшебника заискрился и затрещал.
Кристиан указал на Зедда, и невидимый вихрь, подхватив старого Волшебника, со страшной силой впечатал его в стену. Крис молча улыбнулся и вышел из комнаты.
За порогом к нему метнулась сгорбленная тень. Аббатиса Аннелина потянула мальчика за рукав балахона и, всхлипнув, проскулила:
- Сними Рада-Хань… Сними…
Кристиан молча указал на окно. Огненные точки в небесах сложились в очередное нецензурное послание.


Глава 6.

- Винс, это самое лучшее, что я мог достать! – заговорчески шептал брату Феофил, протягивая черный разукрашенный кисет с темным мерзко пахнущим порошком, – Кайф гарантирован, Винс. Это же Змеиная лоза…
- Не сработает – ты ответишь, – угрожающе процедил сквозь зубы Винс и взял кисет. Феофил заметно побледнел, но согласился и пожал брату руку в знак удачного завершения сделки.
Дверь за Феофилом бесшумно закрылась.
Винс высыпал немного порошка на зеркальце и с удовольствием вдохнул через серебряную трубочку.
Окружающее заискрилось яркими, резкими красками, сотни звуков разом коснулись ушей Винса, тысячи запахов проявились и защекотали ноздри. Исповедник потянулся, разминая затекшие мускулы… Да, Феофил не обманул…
Винс услышал шаги за дверью еще до того, как в нее постучали. Рев солиста "Ост Драука" ничуть не помешал. Но чародей не успел подать голос, как дверь приоткрылась, и в нее проскользнул Алан.
Первый мальчик-Исповедник, родившийся у Ричарда и Кэлен, первое проклятие и первая радость родителей, он был на год старше Винса и на год младше Елены – самого старшего ребенка Матери-Исповедницы и Магистра Рала.
Как всегда безупречно и изыскано одетый, с длинными светлыми волосами, мягким голосом и изящными, уверенными движениями, Алан Рал казался точной копией своего деда Даркена Рала. Он даже перенял некоторые его повадки и привычки, хотя, судя по всему, никогда воочию деда не видел.
- Я знаю, ты получил ее. Третью шкатулку Одена, – тихо произнес Алан и расправил складки своего одеяния.
- Угу, – криво усмехнулся Винс. – Ключик у меня в руках.
- Это не ключ, а врата, – мягко поправил Алан. Его взгляд упал на остатки порошка на зеркальце. – Значит, Змеиная лоза уже выросла. Это облегчает задачу. И Люци уже сыграл свою роль. Идем, – властно приказал Алан.
Перед старшим братом Винс несколько робел. Он шмыгнул носом и повернулся к двери в соседнюю комнату.
- Выключи-ка это. Может помешать, – посоветовал Алан. Винс послушно нажал кнопку, и солист "Ост Драука" замолк на полуслове. Чародей положил колдовскую коробочку в карман порванных джинсов.
Алан уверенно вошел в соседнюю комнату, поставил возле песчаного круга стул и сел на него. Винс подошел и стал рядом, опустив руку на спинку стула.
- Приступим, – произнес Алан и улыбнулся.
- А Книга Сочтенных Теней?
Алан лизнул кончики пальцев и провел ими по бровям.
- Слушай и выполняй, – торжественно произнес Алан. – Основное уже сделано. Осталось поставить шкатулки в должном порядке.
Винс подошел к алтарю.
- В Книге Сочтенных Теней сказано, – продолжал Алан, – "Если тот, кто владеет шкатулками, не прочел сих слов сам, но услышал их из уст другого человека, в подлинности переданного знания он может убедиться лишь с помощью Исповедницы…"
От неожиданности Винс вздрогнул. Неповторимый слог древней магической книги, написанной так, что только рожденный с особым даром мог запомнить ее слова! И Винс, и Алан были способны на это. Однако этого было мало, нужна была помощь Исповедницы.
Словно прочитав мысли Винса, Алан произнес:
- Исповедница здесь ни при чем. Я Исповедник, этого достаточно. Древнед'харианский, с которого была переведена Книга, в этом вопросе различий не делал.
- Но ты ведь не видел Книгу! Откуда ты ее знаешь?
Алан обернулся к Винсу. Его странные глаза в упор воззрились на чародея. Они были лишены белков. Вообще. Сплошной серый цвет, переходящий в чернильную тьму.
Не глаза, а два очага кошмара.
- Я – Сноходец, Винс. Мне ведома каждая мысль, которую любой человек посмел пустить в свои сны. Я – клин, вбиваемый в трещины реальности.
- Но узы Дома Ралов защищают от сноходцев…
- Да. Если сам сноходец – не Рал.