Родственные узы

За прошедший месяц Драко разговаривал с отцом трижды.
В первый раз он безо всякого предупреждения аппарировал к воротам мэнора на следующий же день после разговора с Грейнджер, пролетел мимо потрясенных эльфов, поцеловал мать в щеку и совершенно неприлично захлопнул прямо перед ней двери отцовского кабинета. Пока Люциус поднимал взгляд от разложенных на столе пергаментов, Драко наложил на комнату несколько новейших антиподслушивающих заклинаний и, сбиваясь, пересказал все, что ему прошлым вечером сообщила Грейнджер о раке и магловских способах его лечения. Как выяснилось, волшебники болели раком настолько редко, что колдомедицина даже не озаботилась сколько-нибудь действенными заклинаниями и зельями. Опыт магглов, конечно же, никто перенимать не пытался. Какими словами Грейнджер обзывала магов за консерватизм и устаревшие способы лечения, Драко при всем желании передать бы не смог.
Люциус внимательно выслушал сына, тяжело вздохнул и сказал:
- Драко, неужели ты и вправду думаешь, что я соглашусь участвовать в каких-то маггловских... как ты сказал? "Разработках"?..
Что Драко наговорил отцу после этого и что выслушал в ответ, он, по правде сказать, совершенно не запомнил. Через час он обнаружил себя перед запертыми дверями кабинета, трясущимся от бешенства. Он отстранил мать и абсолютно не заботясь о том, как это выглядит, аппарировал прямо с того места, где стоял.
Вечером он впервые за очень много лет расплакался, не сумев ответить на вопрос Грейнджер: "Что случилось?".
Во второй раз Драко договорился о визите заранее, обсудил с матерью все интересующие ее темы, съел обед из трех блюд, не почувствовал вкуса ни одного из них, и, наконец, снова закрылся с отцом в кабинете.
Результат был тем же самым.
Через три дня после этого аналогичную попытку совершила Гермиона. Драко уже понимал, что на успех рассчитывать не приходится, но был благодарен ей за поддержку. Люциус был безупречно вежлив с женой сына, но однозначно дал понять, что маггловские методы лечения им не рассматриваются ни при каких обстоятельствах.
Драко нанес визит матери, когда точно знал, что отец отправился по делам на материк.
Сначала они, как обычно, поговорили о детях, и только после обеда он, наконец, не выдержал:
- Мама, - сказал он, внезапно меняя тему, - это ведь его единственный шанс!
Лицо Нарциссы на секунду исказилось, затем она снова улыбнулась ему - той же милой улыбкой, что была на ее губах весь вечер.
- Ты не понимаешь, дорогой, - сказала она, погладив его по руке. - Впрочем, это неудивительно. Ты просто совершенно не знаешь своего отца. То, чего ты добиваешься, - невозможно. Смирись.
Она помолчала несколько секунд и добавила:
- Я - смирилась.
Драко не сдался.
В конце сентября он, вывернувшись наизнанку и задействовав все связи Поттеров и Уизли вместе взятых, достал четыре билета на "Сон в летнюю ночь" в постановке магического шекспировского театра.
Спектакль был великолепен. Люциус, в качестве ответного жеста, пригласил их в клубный ресторан на Диагон-аллее, в котором Драко в последний раз был лет в тринадцать, а Грейнджер не была вообще никогда. Разговор вращался вокруг нейтральных тем, и Драко не мог не восхититься выдержкой родителей. Если бы он не знал от эльфов мэнора, что отец начинает и заканчивает день обезболивающими зельями, а мать не может уснуть без бокала сна-без-сновидений, он бы, без сомнений, поверил тому, о чем завтра напишут в "Пророке" на странице сплетен из жизни высшего общества - что старшие и младшие Малфои наконец-то помирились, и обе пары пребывают в самом расцвете жизненных и общественных сил.
Когда он бросил Грейнджер на растерзание Нарциссе и остался с отцом наедине в курительной комнате (не раньше, чем Люциус пожал пять или шесть нужных рук и еще с несколькими магами в возрасте обменялся сдержанными кивками), Малфой-старший сразу сказал:
- Драко, давай не будем.
Драко ощутил себя воздушным шариком с дыркой в боку.
- Не надо зря тратить свое и мое время, - продолжил Люциус. - Тем более, у меня и так его мало. Я изменил завещание. Почти все остается Нарциссе и Гипериону, в том числе и мэнор. Я знаю, что ты позволишь им там жить, даже если магия рода и примет наследником тебя. Поверь мне, я оставлю тебе и Грейнджер достаточно, чтобы ваши дети никогда ни в чем не нуждались. Не возражай. Единственно, я настаиваю, чтобы никто не трогал павлинов. Я знаю, что вы все их терпеть не можете, но, надеюсь, вы будете себя сдерживать. Теперь слушай про акции...
Драко понял, что слишком устал, чтобы возражать. Он на секунду прикрыл глаза, отгоняя чувство беспомощности и сосредотачиваясь на словах отца. Ему потребовались все его способности к концентрации внимания, полученные на аврорских тренировках.
Об акциях и прочих способах вложения денег он в последний раз размышлял лет в пятнадцать.