Северус Снейп в волнении мерил шагами пол своей комнаты. Нынешней ночью он путем сложнейшего прорицательного ритуала узнал, что завтра падет от клыков змеи Темного Лорда. Умирать не хотелось, но и бежать было нельзя. Нет, бежать он мог бы, но кто прикроет его отсутствие? Где среди всего этого сброда найти человека, которого можно было бы оставить вместо него, пока сам Снейп мог бы скрыться, замести следы. Замести... Замести-ть. Ну конечно!
"Дорогая мадам Помфри! Я нечасто Вам пишу, но хочу напомнить, сколько раз я замещал Вас в Ваше отсутствие в больничном крыле. Так не могли бы и Вы хоть раз оказать мне аналогичную услугу? Дело пустяковое..."
Драко все так же продолжал стоять, прижимая грязнокровку к стене коридора. Он не моргал, он не двигался, он не мог поверить.
Грейнджер была мертва.
Юноша был словно в прострации, он разжал руки и отстранился от гриффиндорки. Ее тело, больше не имеющее опоры, медленно сползло по каменной стене подземелья и теперь лежало у его ног.
Он все не мог поверить в произошедшее. Не верил своим глазам, которыми он ясно видел бледную синеватую кожу девушки, фиолетовые круги под глазами, впалые щеки, сухие потрескавшиеся губы.
Драко продолжал смотреть на бездыханное тело, будто завороженный. И ему потребовалось немало усилий над собой, чтобы опомнится и пойти прочь от этого места — назад, в подземелья, в гостиную своего факультета.
Оставив мертвое тело гриффиндорки Гермионы Грейнджер на холодном полу коридора.
* * *
Когда наступило утро, голова Драко все также находилась в тумане. Он не помнил, как добрался до своей кровати, как заснул, да и спал ли вообще — вполне возможно, что нет, — не помнил ничего, кроме бездыханной Грейнджер.
Его разбудили, или, вернее сказать, вернули из своих мыслей, голоса сокурсников — ребята начали что-то шумно и бурно обсуждать в гостиной.
И блондин догадывался, что же могло так взбаламутить слизеринцев.
Две, наверное, самые невероятные новости за последнее время, да еще и в один день! Первая — это то, что к Панси применят Поцелуй Дементора. Ну, а вторая… А вторая — смерть Грейнджер, естественно.
— Драко! Драко! ДРАКО!!
В его спальню, забывшись постучаться (что, по правде сказать, даже для них было несвойственно), ворвались Винсент и Грегори.
— Панси грозит Поцелуй Дементора!!
— Грязнокровку убили!! — наперебой принялись «делиться» новостями парни.
Малфой прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями, а когда снова поднял веки, на его лице была его фирменная усмешка. А в глазах был лед — ни тени вчерашнего потрясения.
— Угу, — кивнул он, поднимаясь с кровати. — Я в душ.
Крэбб и Гойл замерли с открытыми ртами, наблюдая, как их Слизеринский Принц берет из шкафа чистую рубашку и направляется в ванну. Кажется, они вышли из ступора, только когда услышали, как запирается дверь с той стороны.
* * *
Драко сидел на завтраке уже минут двадцать, но так и не притронулся к еде, хотя был голоден. Картины вчерашнего вечера все никак не выходили из его головы.
Мерлин, он видел уже столько убийств и смертей — даже слишком много для его возраста, — но то, что произошло вчера в коридоре подземелий…
— Мне кажется, эту Грейнджер убила все-таки Панси!
— Как она могла? Ведь, если верить профессору Снейпу, в это время она уже была в Азкабане!
— Наверное, до этой грязнокровки все-таки добрался Пивз!
И за слизеринским столом все студенты, что слышали это «остроумное» высказывание, дружно засмеялись.
Блондин не слышал ни речи директора, ни выступления других профессоров, ничего. И когда прозвенел звонок, поднялся из-за стола и направился прочь.
Однако Малфой пошел не на урок, а в библиотеку. Он все равно сейчас не смог бы находится среди других — ему было слишком сложно контролировать себя.
И это было странно, потому что временами даже казалось, будто что-то внутри него не позволяет ему пройти мимо. Будто что-то в его голове постоянно, вновь и вновь возвращает картины вчерашнего дня.
— Мистер Малфой, с вами все в порядке?
Драко поднял голову и в упор посмотрел на библиотекаршу.
— Да. Мне нужны книги по… хм… Мне нужны рецепты зелий. Сыворотка правды и прочее.
— В третьем ряду, мистер Малфой.
Юноша кивнул и направился к стеллажам.
Раз чужая ложь готова, то он узнает ее. Теперь уже любой ценой.
* * *
Из дневника Гермионы Грейнджер
Сейчас понимаю, насколько это опасно, но я уже не могу остановиться на полпути. Папа, мама… простите меня. Мне нет оправданья за задуманное, но я буду всегда помнить вас и любить.
Сегодня снова снились кошмары, но я уже привыкла к ним. Наверное, потом, в другой жизни, они оставят меня. Или же, наоборот, полностью поглотят меня. Я не знаю. Да и не хочу знать, это не важно.
Завтра полнолуние и мне снова придется всю ночь провести у котла, следя за зельем. Я уже чувствую перемены в себе, но они скорее внутренние, чем внешние — в зеркале я нахожу все то же отражение.
Продолжаю повторять про себя, что отомщу. Что сумею отомстить.
* * *
Колокол возвестил об окончании уроков, а Драко все сидел в библиотеке. Он уже просмотрел десятки книг, но никак не мог найти хоть что-то, что по составу ингредиентов напоминало бы то зелье, которое варила Грейнджер. И отчего он не занялся этим вопросом раньше? Наверное, потому, что она была жива?
Слизеринец с шумом захлопнул очередную книгу. Все это казалось нелепостью. Он уже посмотрел яды, различные зелья сна, настойки молчания и прочее-прочее, но ничего похожего по составу.
Малфой сидел за столом, уронив голову на руки, когда Блейз подошел к нему.
— Уж не думал, что ты можешь быть тут, но решил заглянуть, поскольку обыскался…
— М-м-м…
Драко лежал на парте, монотонно постукивая пальцами о столешницу.
— Неужели известие о Панси тебя так впечатлило? — вопрос Забини буквально сочился сарказмом. — А, Драко?
Блондин сел прямо:
— О, скажи мне, Блейз, а в каких зельях может встречаться листва шиповника? Никак не могу найти... Такое обычное растение, но нигде не используется… Знаю определенно, что зелье сложное, а вот…
— Ты удивляешь меня, Драко, ну да ладно, — слизеринец сел к блондину и принялся листать одну из книг. — Хм… Листья шиповника, говоришь? Так, что у нас тут? Зелья вечного сна? Ты еще больше удивляешь меня!
Забини закрыл книгу и швырнул ее в сторону Малфоя.
— Сложное зелье, говоришь, да и не встречается нигде? Тогда это точно какое-нибудь зелье дурмана.
Драко вопросительно поднял бровь.
— Ты уверен?
Блейз закатил глаза и устало вздохнул.
— Знаешь, ты все же меня удивляешь сегодня! Просто несказанно удивляешь! Ну откуда я знаю? Мы не проходили ничего про шиповник.
Блондин хмыкнул.
Правда, они ничего про него не проходили. Тогда откуда они с Блейзом могли что-то знать? Зелье навряд ли запрещенное, хотя…
— Не ждите мен на обеде, — сказал он, собираясь. — Хотя… Скажи, что нездоров и я пошел в больничное крыло.
— Уже сказал. Спрашивали же… — добавил Забини, пожав плечами.
— Угу, — Драко кивнул и покинул библиотеку.
* * *
Зелье дурмана. Точнее, «зелье запудривания мозгов». Возможно, это и есть ответ на вопрос о чужой лжи?
Драко выругался.
Он сидел у себя в спальне, обложившись книгами его домашней библиотеки. Вот, он нашел это зелье. Все сходится — ингредиенты, сам процесс приготовления.
Драко усмехнулся. По крайней мере, теперь ему понятно, почему Грейнджер была все это время а-ля «я дружила с соплохвостом» — зелье требует почти почасового бдения и серьезной концентрации…
И молчания — никому нельзя рассказывать о том, что ты готовишь это зелье, иначе они автоматически будут посвящены в твою тайну.
Юноша задумался — в книжке не было точно сказано, что за дурман вызывает данное зелье.
Слизеринец просмотрел раздел до конца, как вдруг…
«Возможные необратимые последствия — моментальная смерть». Он замер.
Не может быть, что бы Грейнджер умерла из-за ошибки в зелье!
Малфой еще раз внимательно пролистал книжку. Нет, зелье было сварено абсолютно верно, что же тогда? Устало потерев переносицу, Драко закрыл книгу и направился в Большой Зал — они ничего не ел за целый день, а время было как раз к ужину.
* * *
— Что слышно про похороны?
— Какие похороны? — Блейз удивленно взглянул на Малфоя. — Паркинсоны, наверное, уже все давно провели. Мы-то здесь причем?
— Я про Грейнджер…
Забини нахмурился:
— Какую Грейнджер?
Малфой опешил — как это какую?
— Студентка Гриффиндора, Блейз. Заучка Грейнджер.
Темноволосый парень смотрел на Драко как на идиота, не меньше.
— По-моему, тебе точно плохо. Какая Грейнджер? Никогда не слышал о такой! Может, тебе приснилось? Ты когда спал? Плохо выглядишь…
Но блондин уже не слушал его. Что, Мерлин их дери, за дела?
— Винс, что по поводу Грейнджер говорили за завтраком? Я прослушал, — ладони Драко вспотели, в горле стоял ком. Ему ничего не приснилось, в этом он был уверен. Вроде.
— М? Хто? Хахая Хрежер? — Грэбб отвечал, продолжая жевать.
— Обыкновенная! — взревел Малфой.
Он резко опустился на свое место, заметив, что его крик привлек слишком много внимания. Слизеринцы начали перешептываться, сначала тихо, потом немного громче, и юноша краем уха уловил суть их шептаний. Никто из них понятия не имел, кто такая эта таинственная Грейнджер. Никто ничего не знал ни про какие похороны. Но все они быстро оставили эту тему и вернулись к той, которую обсуждали раньше, до прихода Малфоя — какая-то слизеринка заболела.
Он сходит с ума…
Блондин с жадностью опрокинул стакан тыквенного сока.
— Почему ты ничего не рассказываешь нам о Мионе? Как она? С ней все в порядке?
Драко чуть не подавился. Назвать Грейнджер Мионой? С таким сочувствием и… нежностью в голосе? Миллисент явно не в себе!
— Что?! Что ты сказала?
Видимо, он опять произнес это слишком громко, потому что теперь на него оборачивались и студенты других факультетов.
Он откашлялся.
— Я же вас спрашиваю, что с Грейнджер, а вы мне — кто это?! Не знаем такую!
— Драко, ты точно не ударялся головой? — внимание Миллисент добивало его еще больше. — Я спрашиваю тебя о Мионе, а ты мне твердишь про какую-то Граджер…
Слизеринка фыркнула и встала из-за стола.
Нет, он точно сходил с ума.
Наскоро запихнув в себя несколько вилок ужина, Драко поспешно направился прочь из зала. Осталось последнее место, куда он направиться, чтобы как-то прояснить ситуацию — кабинет директора.
* * *
— Профессор, разрешите? — впрочем, глупо было спрашивать, потому что Драко уже зашел и уходить не собирался. По крайней мере, пока ему не объяснят все!
— Да, мистер Малфой. Что-то случилось?
— Я…
Он запнулся. Драко стоял перед столом МакГонагалл — она не казалась разбитой и подавленной, какой была утром. Нет, напротив — она была бодра, насколько это было возможно в нынешнее тяжелое время.
— Я хотел спросить о Грейнджер, профессор.
— Простите, о ком?
В эту минуту блондин мог поверить во что угодно. Даже в заговор. Особый извращенный заговор. Против него.
— Впрочем, наверное, мне все приснилось… Да, профессор МакГонагалл?
Директор встала из-за стола и подошла к Малфою. На миг ему показалось, что она хотела его обнять, но, видимо, все же сдержала свой порыв, и Драко был несказанно счастлив этому.
— Мистер Малфой, вам следует сходить в больничное крыло… Мы все понимаем, вам вчера пришлось нелегко, это такой удар… Но с ней все будет хорошо, опасности больше нет.
Слизеринец уставился на декана Гриффиндора:
— Вы о том, что вчера произошло в подземельях? — он очень долго не решался задавать этот вопрос. Ведь сейчас его точно признают психом и вообще отправят в больницу Св. Мунго!
Однако ответ МакГонагалл запутал его еще больше.
— Да, именно! С вашей невестой все будет хорошо, мистер Малфой. Пойдите в больничное крыло. Я сообщу мадам Помфри, что бы вас пустили к ней.
Драко вышел из кабинета, сделал несколько шагов и сел на ступеньки. Голова буквально взрывалась от информации. Казалось, что за последние несколько часов мир просто перевернулся! Встал с ног на уши!
Он словно в тумане добрел до больничного крыла. Пусть ему дадут какое-нибудь снотворное — завтра он проснется и все будет по-старому! Этот кошмар закончится. Прекратится! Он обязан прекратиться!
— О, мистер Малфой, директор сказала, что вы можете пройти к ней…
Драко лишь кивнул и зашел внутрь.
— Привет, Малфой. Что-то ты плохо выглядишь…
* * *
— Привет, Малфой. Что-то ты плохо выглядишь…
Блондин замер. Он боялся поднять глаза и посмотреть в лицо говорившему. Но голос… Он был совершенно точно уверен, ЧЕЙ это голос.
— Неужели все вокруг так сильно повлияло на твою психику? Какая жалость! Я бы не хотела, чтобы мой жених был душевнобольным…
Слизеринец посмотрел на нее. Грейнджер. Собственной персоной. Сидела на больничной кровати и улыбалась. Розовощекая, с мягкими губами, причесанная, одетая в полупрозрачную ночнушку…
— Что ты молчишь? Скажи уж что-нибудь!
Она улыбалась. Драко очень хотелось сейчас же подойти к ней и отхлестать по щекам, чтобы стереть эту улыбку с ее лица.
— Что происходит?
— Какой банальный вопрос, Малфой! — Грейнджер засмеялась. — Это зелье, что ты помог сварить мне… Зелье дурмана… Судя по всему, ты нашел его, догадался-таки, молодец. Так вот, все получилось. Спасибо!
И гриффиндорка лучезарно улыбнулась ему. Ему, Малфою!
Это было последней каплей. Он достал палочку.
— Эй, ты что? Поднимешь палочку на свою невесту?
— Какую невесту?! Какую невесту, Грейнджер! Ты в своем уме? Что ты несешь? Что происходит, Мерлин тебя подери?! Объясни мне сейчас же, а то…
Драко не хватило запала закончить. Он свисал над девушкой, упирая волшебную палочку ей в горло. Между ними было всего несколько сантиметров, и он чувствовал запах ее кожи. Его грудь практически соприкасалась с ее, а гриффиндорка так порывисто дышала, что, еще немного, и она заденет его.
На лице Грейнджер были переплетены страх, ненависть и кое-что еще. Но что, он так и не понял.
— Говори, — он надавил палочкой сильнее.
— Я… скажу… убери…
Малфой отстранился, но палочку не убрал.
— Я слушаю.
— Что именно ты хочешь услышать? — больше не было радостного тона, каким она приветствовала его в самом начале.
— Что за игры? Я могу представить, ты как-то договорилась с преподавателями и учениками, что тебя нет. Но слизеринцы?!
— Это не игры. Они все правда думают, что меня нет. Не существует. Никогда не было. Зелье дурмана.
Блондин поднял бровь в удивлении. Дурман? Это всего лишь дурман?
— Это не всего лишь дурман, Малфой. Это необратимо. Гермионы Грейнджер больше нет и не было. Есть лишь Миона Бладжер, — девушка помедлила, но Малфой все так же стоял, направляя на нее палочку. Она вздохнула, — ты все равно единственный, кто оказался вне действия зелья, кроме меня… Потому что суешь нос не в свои дела. Я очень неудачно потеряла свои записи, и очень неудачно, что нашел их именно ты…Я сначала так думала. Но потом поняла, что это — идеальный вариант.
— В каком плане?
— Те, кто хоть что-то узнают о зелье, потом оказываются вне его поля действия… Снейп и профессор МакГонагалл согласились потом самостоятельно исправить себе воспоминания. Но ты бы ни за что не согласился… И тогда я придумала этот план. Зелье дурмана основано на полном перевороте жизни. Я становлюсь своим отражением. Как бы. Внешне — ни грамма, хотя, возможно, что-то и есть. А для окружающих…
— Хватит ходить вокруг да около, Грейнджер! — Драко перехватил волшебную палочку поудобнее.
— Нет никакой Грейнджер, теперь тебе придется смириться с этим. Это необратимо, — пауза. — Я Миона Бладжер. Слизеринка, поскольку была на Гриффиндоре. Чистокровная, так как изначально моя кровь была…
— Грязной.
— Можно и так сказать. Ты был моим врагом, не побоюсь этого слова, а теперь… Теперь ты мне друг. А Гарри с Роном — нет.
— Грейнджер, ты бредишь!
— Да? Ну, ты можешь пойти и поспрашивать еще. А потом тебя принесут себя связанного магическими путами. Или сразу в Мунго… Зависит от того, как сильно будешь буянить.
С этими словами гриффиндорка, а теперь уже слизеринка (правда, Драко, Мерлин всех подери, ни грамма не верил) легла обратно в кровать и повернулась к Малфою спиной.
Он все так же продолжал стоять.
— Соизволь объяснить, Бладжер, причины всего этого?
Девушка молчала.
— Говори, когда тебя спрашивают!
— У меня будет доступ к Вольдеморту.
— Все ради войны? — Драко отчасти был поражен.
Она молчала, но потом заговорила:
— Он убил моих родителей. Я поклялась отомстить. Во время одной из наших вылазок, я нашла книгу с описанием этого зелья. Мне тогда показалось это так просто — сварить, стать другой и… и легко прийти прямо к нему и убить!
— А сейчас?
— Не знаю, обратного пути нет. Зелье необратимо.
Малфой стоял с опущенной палочкой.
Сейчас Грейнджер напоминала ему его самого. Он поставил метку тоже лишь для того, чтобы не быть обнаруженным. Чтобы потом иметь доступ. Чтобы потом получить возможность убить Лорда.
Оба повязаны одной войной. И пусть у каждого из них — своя судьба, их цель одна.
И что будет дальше — это совсем другая история, поскольку история про ложь закончилась. Шагов больше не осталось — они пришли друг к другу. И эти оправдания, которыми они жили в прошлом, больше не имеют смысла.
И то, что для него было чужой ложью — дня нее являлось ее собственной.
Но никто, кроме них, об этом никогда не узнает.
