Глава посвящается несравненной Ашиссе, вдохновившей автора замечательным коллажем, посмотреть который можно здесь:
http://s47.radikal.ru/i117/1102/9a/be919da58bcb.jpg
Сквозь сомненья и обиды
Мне сказали твои глазa:
Разве может быть всё забыто,
Если сердцу забыть нельзя?..
– Кто к нам пожаловал! – искренне обрадовался Сириус при виде Джейн, возникшей на пороге его кабинета. – Я-то уже думал, ты совсем к нам дорогу забыла!
– Еще чего! – фыркнув, гостья обогнула стол и приветственно поцеловала Блэка в щеку. Тот в ответ крепко обнял ее, вдохнул запах духов – определенно новых, по-собачьи чувствительное обоняние не могло подвести.
– Не отвлекаю?
– Ни разу, – тут же успокоил Сириус, несмотря на то, что на самом деле работы было выше крыши. Ну и пусть – семья все равно важнее.
Джейн уселась напротив, закинула ногу на ногу и с неподдельным интересом оглядела разбросанные по столу бумаги. «Не поверила», – мысленно констатировал Сириус и посетовал, что теряет хватку. Что ж, в таком случае неудивительно, что в Аврорате черт знает что творится. Собственно, как раз поэтому за последние две недели он так и не смог выбраться к Джейн и поговорить с ней по душам, как собирался. Но тут она и сама очень удачно нагрянула…
– Ну, рассказывай.
– Что? – Джейни попыталась изобразить удивление.
– Всё, – Блэк нахмурил брови. – Как ты? С кем ты, – что поделать: вырвалось. Не сдержался. А как тут сдержаться, когда дома только и разговору на эту тему? Фред бесится, Джордж тоскует, Ричи прячется, но причина такого состояния у всех одна.
– Ах, вот оно что. Уже знаете, – Джейн лениво царапнула длинным ногтем деревянную поверхность стола. – Ну да, я встречаюсь с Оливером.
– Зачем? – только и спросил Блэк, но этим своим вопросом явно попал в точку. Гостья замялась. Ободренный, Сириус продолжил:
– Знаешь, мой дядя когда-то сказал мне: «Прежде чем сделать что-нибудь, задай себе вопрос: «Чтобы что?», и, если ответ на него есть – есть и смысл действовать». А в противном случае… – он выдержал красноречивую паузу. – Вот и мне интересно: ты встречаешься с Вудом чтобы что?.. Насолить близнецам?
– Нет! – как-то слишком быстро отреагировала Джейн, задетая за живое. – Чтобы… чтобы… начать новую жизнь, хотя бы!
– Чтобы что? – уточнил Блэк.
Выбранная им тактика местами напоминала ту, что использовал он для допроса подозреваемых, но что поделать: у каждого есть свои маленькие хитрости, ведь так? Тем более что это вроде как действовало, заставляя ситуацию развиваться в указанном Сириусом направлении, а «подследственную» – заметно нервничать.
– Да что ты заладил? Отстань! – рассердилась Джейни. – Или тебя в мое отсутствие уже против меня настроили?
– Ни в коем разе. Просто я бы очень не хотел, – посерьезнев еще больше, Блэк взглянул подруге в глаза, – чтобы ты наделала ошибок, о которых потом будешь долго жалеть.
– Не наделаю, – пообещала Джейн, сжимая его руку. Сириус подавил тяжелый вздох. Обещание она дала слишком быстро, что скорее всего означало: всерьез оно воспринято не будет. Ох, заиграется девчонка, как пить дать, заиграется! И один Мерлин знает, чем это все потом обернется…
***
Застонав, Гермиона уронила голову на руки. Такой измученной она не чувствовала себя уже давным-давно – наверное, с третьего курса, когда записалась на все представленные в списке предметы. Тогда у нее был Маховик, и, положа руку на сердце, она и сейчас бы от него не отказалась. Времени не хватало катастрофически – как, впрочем, и сил. Занятия, домашние задания, обязанности старосты, еда и шестичасовой сон – ничего более она за эту неделю не видела. Забыть пришлось и о беседах с Сириусом. Это было особенно обидно теперь, когда наконец появилась такая возможность. Блэк, разумеется, все понимал, но Гермиона никак не могла выбросить из головы то удрученное выражение, появившееся на его лице, когда она упавшим тоном сообщила, что не сможет говорить. А все из-за этого треклятого задания по Рунам, черт бы их побрал! Тогда руны, теперь трансфигурация, завтра заклинания и защита… Привыкшая выполнять всё сразу и притом безукоризненно, Гермиона выматывалась до предела и вот уже который день валилась с ног от усталости. Безусловно, эти старания не могли пройти даром: для поступления на отделение магического правопорядка требовались чрезвычайно высокие результаты; но, несмотря на это, в голову все чаще забредали мысли о рождественских каникулах, казавшихся непомерно далекими сейчас, когда только-только приближался ноябрь, ознаменованный Днем Рождения Сириуса, и в этом году не пожелавшего его справлять.
– Принимаю только соболезнования, – так же, как и в прошлые разы, мрачно отшучивался он.
В свете этого написала Джейн, вдобавок сообщившая ошеломляющую новость: она снова стала девушкой Вуда. Не сказать, чтобы Гермиону это сильно порадовало: в глубине души она все-таки надеялась, что троица пойдет на мировую, компания воссоединится и все станет по-прежнему; но это был выбор Джейн и только Джейн – Гермионе лишь оставалось принять его как данность, хотя она и не представляла, что теперь дальше будет. Неужели подруга отделится от их компании? Конечно, следовало ожидать, что рано или поздно случится нечто подобное, и глупо было бы рассчитывать, что они ввосьмером так и будут идти по жизни вместе, но… Слишком быстро все случилось, слишком стремительно гармония их покатилась под откос…
Впрочем, Гермиона не взялась бы с полной уверенностью утверждать, что Джейни счастлива (хотя бы потому, что напрямую она об этом не говорила) и довольна положением вещей: письмо ее было довольно бесстрастным. Получательница не нашла в нем ни одной шутки, ни одной пошлости, даже ни одной подмигивающей рожицы, которые подруга обычно рисовала везде, где только можно. Но всё это, по мнению Гермионы, можно было оправдать тем, что Джейн еще не до конца оправилась от разрыва с близнецами. Правда, в таком случае возникал резонный вопрос: зачем тогда было завязывать новые отношения?
«Мне хорошо с ним, спокойно, – уверяла подруга, – Олли такой нежный, надежный, заботливый… Да что я тебе рассказываю, ты же сама прекрасно его знаешь. Я за ним как за каменной стеной». О близнецах же не было ни слова.
Ответ Гермиона не отправила до сих пор и, по правде говоря, даже не знала, что в нем можно написать. Поздравление? Это будет выглядеть как сарказм… Что-то вроде «Дело твое» – как недовольство… А продумывать каждое слово было попросту некогда, вот она и затягивала с письмом, как могла.
Очнувшись от размышлений, Гермиона взглянула на часы. Половина второго – а над ней до сих пор Дамокловым мечом висит задание Макгонагалл.
Мерлин, скорее бы Рождество… И дожить бы до него как-нибудь…
***
– Клянусь, сегодня мне даже жаль, что наш дом для обычных людей невидим, – вздохнул Ричи, наблюдая из окна, как на соседнем крыльце топчется стайка разодетых детишек, выкрикивающих: «Угощение или шалость!». – Эх, впору самому нарядиться и пройтись по улице…
– Сходи, посмеши людей, – пожал плечами Фред, обессиленный наплывом покупателей в Хэллоуин – праздник, кстати, и послужил поводом закрыть магазин чуть раньше положенного. – Каждому свое.
– А что, они до сих пор попрошайничают? – удивился Джордж, рывком срывая неумело завязанный галстук (сказывалось отсутствие женщины в доме). – В такое время? Уже же почти одиннадцать!
– Они со взрослыми, – пояснил Ричи, не отходя от окна. – Мне интересно, куда наш Сириус запропастился, уж не решил ли тоже сопроводить кого-нибудь?
– Не говори ерунды, - осадил его Фред. – Делать ему нечего… На работе, наверное, аврал, вот и задерживается. Соскучился уже, да? – хмыкнув, он обернулся к брату, ожидая получить в ответ аналогичную усмешку. Однако взгляд того был устремлен на каминную полку, где раньше, рядом со снимком Блэка, кружащего на руках Гермиону, стояла их с Джейн совместная фотография.
Сам того не желая, Фред припомнил события прошлого Хэллоуина, когда они втроем устроили в Хогвартсе незабываемый спектакль: оглушительно хохочущая Джейн влетела в Большой зал на метле, перепугав многих присутствующих, а потом они втроем, покинув территорию опостылевшей школы, шли пешком до дома, то и дело останавливаясь и принимаясь целоваться прямо посреди улицы. Да, до недавних пор это было в порядке вещей и успело стать привычным, обыденным – ведь к хорошему быстро привыкаешь. И тем больнее впоследствии его терять.
Интересно, а как там Джейн? Что сейчас делает? Вспоминает ли о них? Счастлива ли с Вудом? Наверное, счастлива. В тот раз их все вполне заслуженно дразнили «сладкой парочкой». Что ж, возможно, с ним Джейни будет лучше. Фред ведь сам предложил расстаться и заявил, что так наверняка будет лучше. А сделанного теперь не воротишь… Пока он собирался с духом, она нашла другого. Или он ее нашел – не столь важно. Результат все равно один.
В камине полыхнул огонь, и тишину разрезал резкий голос Грюма:
– Эй, Блэк, ты дома? Ты мне нужен!
Столь бесцеремонно вырванный из размышлений, Фред невольно вздрогнул.
– Его нет, – объявил он и тут же спохватился: – Подождите, мы думали, он в Аврорате!
– Черта с два он в Аврорате, – каркнул Грюм. – Ушел сегодня сразу по окончании рабочего дня, ничего не сказал... Ладно, когда явится, скажите, что я его искал, – прорычал он и, не прощаясь, исчез.
– Интересно, – прокомментировал Джордж. – Где же он тогда?
– Может, дела? Но он обычно предупреждает, а сегодня вроде никуда не собирался…
– А может, случилось что? – выдвинул свою версию Ричи.
– Ты как всегда настроен оптимистично, – съязвил Джордж, однако Фред неожиданно принял противоположную сторону:
– А проверить все-таки не мешает.
– Именно, – подытожил Ричи, бухаясь на колени перед камином и засовывая туда голову. Стоявший к нему спиной Фред как раз в этот момент вызвал Патронуса, чтобы послать его в Хогвартс, к Гарри; поэтому действия Ричи остались без внимания. Зря, очень зря.
– Привет, Джейн, Сириус не у тебя?
Услышав эту фразу, Джордж поперхнулся, а Фред едва не выронил палочку. Подсознание обоих кричало: «При чем здесь вообще Джейн?», но здравый смысл справедливо напоминал о том, что Блэк уже не раз собирался поговорить с ней (о визите Джейни к нему на работу Бродяга благополучно умолчал), так что прямо сегодня мог отправиться в гости.
Следующая фраза Ричи, как и реплики Джейн, осталась для близнецов загадкой: внимание их переключил на себя серебряный олень, появившийся в гостиной и голосом Гарри сообщивший: «В Хогвартсе его нет. Сейчас буду у вас».
– Сириус не в Хогвартсе, и Гарри идет сюда, – тут же передал Ричи и почти сразу же осторожно высунул голову из камина. – Джейни тоже в пути.
Фред с Джорджем не успели толком воспринять это известие и морально приготовиться к встрече с бывшей девушкой, как она – легка на помине! – уже появилась на пороге. Поздоровалась, прошла в комнату и присела в кресло. Близнецы разглядывали ее украдкой. Внешне совсем такая же (хотя было бы странно, преобразись она кардинально за относительно небольшой срок), только волосы, всегда идеально прямые, теперь завиты крупными кольцами. Поведение Джейни же было гораздо более сдержанным, она держала дистанцию, как это обычно делают в обществе людей, исключенных из круга доверия. Это не позволяло строить иллюзий (а у Джорджа как раз промелькнула мысль о том, что они вновь собрались в том же месте в том же составе) – и поэтому так странно и больно было обоим братьям сознавать, что она больше не с ними и принадлежит другому.
Гарри прибыл приблизительно через четверть часа. К удивлению остальных, один.
– А где Гермиона с Роном? – осведомился Ричи, вскакивая при виде вошедшего. Не могло такого быть, чтобы Гермиона, узнав, что Сириус исчез, не сорвалась с места и не помчалась на поиски, особенно притом, что туда отправился и Гарри.
– На праздничном ужине, – пожал плечами Поттер. – Ну, в честь Хэллоуина. А я был в спальне и не пошел к ним… Гермиона и так в последнее время никакая ходит, нечего ее лишний раз волновать. Сириуса мы и без нее найдем.
– Где же? – не желал униматься собеседник. – И отчего бойкот ужину?
Фред ощутимо ткнул его локтем в бок, и Ричи обиженно воззрился на него, не понимая, в чем дело. Прояснил все сам Гарри, разом ответивший на оба вопроса:
– Я думаю, он на кладбище. В Годриковой лощине.
***
– В ночь на Хэллоуин на кладбище ходят только самоубийцы, – шептал себе под нос Ричи, что есть силы сжимая локоть Гарри. Вглядываясь в темноту, друзья лавировали между надгробиями. На лицах остальных читалось лишь беспокойство, и то не за себя – за Сириуса; а его, Ричи, обуревал неконтролируемый ужас. Не стоило, наверное, отказываться от предложения остаться дома: одному в четырех стенах было бы и то спокойнее, чем здесь.
Где-то вдалеке каркнула ворона, и Ричи, вздрогнув, прижался к Гарри все телом – только что на шее, поджав ноги, не повис.
– Да чего ты боишься, это же кладбище волшебников, – бросила ему Джейн и недовольно повела плечом.
– Вот именно, – огрызнулся Ричи, и она отмахнулась: без толку объяснять, что магические кладбища охраняются от всякой нечисти гораздо лучше, чем маггловские. Но он разве поймет сейчас? Да, нашли кого взять с собой…
– Замолчите! – прикрикнул Фред и прислушался: издали доносился мужской голос, прерывистый и приглушенный. – Вот, кажется, и нашелся наш Бродяга.
Блэка они заметили не сразу (темнота не отступала даже перед четырьмя Люмос Максима), а только подойдя на расстояние нескольких шагов. Мертвецки пьяный, он сидел на холодной земле, напротив могил Джеймса и Лили Поттеров, и, глядя точно на вытесанное на камне имя лучшего друга, сбивчиво бормотал:
– Ты, дружище, прости меня. За то, что я… это… здесь, а ты там. Не так должно было быть, наоборот... Лучше бы я сдох…
– Ох… – прижав ладонь ко рту, Ричи шагнул назад и уперся спиной Джорджу в грудь.
– Так, Сириус, вставай, хватит с тебя на сегодня, – решительно сказал Гарри, опускаясь рядом с крестным на корточки и перекидывая его руку себе через шею, – пойдем домой.
Подошедший Фред повторил его действия. Блэк же словно и не заметил ребят – по крайней мере, монолога своего не прервал:
– Да, лучше бы я… У вас ведь сын – а у меня никого…
– У тебя есть мы! – пискнул Ричи, но Джордж, дернув его за рукав, прошептал:
– Бесполезно, он сейчас ничего не воспримет, даже не поймет, кто ты.
– Почему ты, Джим?.. – громко воскликнул Сириус и, с легкостью сбросив руки друзей, рухнул на землю. – Ты и Лили… Вы же были так счастливы, так любили… Так какого черта вам не дали вырастить сына? – уже стоя на коленях, заорал он что есть мочи, заставив Фреда и Гарри невольно отшатнуться. Даже в темноте блестящие дорожки на щеках Блэка были вполне различимы. Сириус, их вожак и защитник, смельчак и боец, всегда внушающий им надежду, уверенность и силу, плакал – в открытую, совершенно этого не стесняясь; и это были не просто последствия чрезмерного употребления огневиски, а истинное воплощение боли и отчаянья. Страшно, по-настоящему жутко было видеть их непоколебимого Бродягу таким… беспомощным?
– Пожалуйста, Сириус, пойдем домой, – Джейн опустилась прямо рядом с ним, не жалея светлых брюк, и крепко стиснула худую руку. В глазах ее тоже стояли слезы. Блэк же невидяще смотрел на нее, точно не узнавая.
– Ну вставай же, – уже почти взмолился Гарри, и с усилием поднял крестного на ноги. Фред же подал руку Джейн, которая после секундной заминки все же вложила в его ладонь свою.
– Джим, это ты? – ошалело спросил Сириус, во все глаза глядя на крестника.
– Да, я! – рявкнул Гарри – он и сам уже явно был на пределе. – Мне надоели твои стенания, вот и пришлось к тебе явиться!
Издав нечленораздельный всхлип, Блэк вдруг сжал его в объятиях.
– Джим… Прости меня, Джим, прости…
– Мне не за что тебя прощать, – встряхнув Сириуса за плечи, четко, почти по слогам проговорил «Джеймс» – остальные недоумевающе хлопали глазами, до них далеко не сразу дошло, в чем состоит план. – Могу только поблагодарить за то, что стал настоящим отцом для Гарри. И ты не должен ни в чем себя винить, понял? – после этих слов он запнулся и набрал полную грудь воздуха. – Просто будь счастлив… за себя… и за нас… с Лили, – имя матери Гарри произнес уже чуть слышно, на друзей при этом он старался не смотреть. – А теперь пойдем домой.
Блэк вцепился в него мертвой хваткой и обнял, не прекращая при этом что-то бессвязно шептать: разобрать можно было только имя.
Трансгрессировали друзья попарно: Гарри – с Сириусом, который никого более к себе не подпускал и беспрестанно повторял: «Джим, Джим, Джим», Фред – с Джейн, а Джордж – с Ричи (кому-то из близнецов нужно было взять его, а кому-то – Джейн, близкую к истерике, и Джордж, взглянув на брата, уступил: в конце концов, у того ситуация сложнее, и Джейни на него злится больше).
Уложить Сириуса оказалось довольно просто, хотя «Джиму» и пришлось сидеть рядом с ним, пока он не отключился – лишь после этого все сумели вздохнуть с облегчением. Да, ну и ночка выдалась…
– Что ж, я пойду тогда, – подытожила Джейн, вставая. На щеках ее вновь начинал проявляться румянец.
– Погоди, – Фред вскочил следом за ней, – ты… я хотел сказать… Может, хотя бы чаю?
– Нет, благодарю, – она решительно направилась к камину.
– Джейн! – вновь окликнул он с нескрываемой мольбой в голосе. – Не уходи…
Она замерла точно напротив камина. Замерла – но так и не повернулась. Ободренный уже тем, что она не спешит брать с полки летучий порох, Фред несмело продолжил:
– Прости меня за то, что наговорил тебе тогда. Я… поверь, я не хотел сделать тебе больно…
– Неужели? – ехидно поинтересовалась Джейн.
– Ладно, может быть, тогда хотел, но это было сгоряча, и… я не то имел в виду…
– Я знаю.
Меньше всего Фред ожидал услышать нечто подобное. Знает?.. То есть она готова его простить? Готова вернуться, остаться, дать им с Джорджем еще один шанс и… О нет, зачем она берет порох? Что он опять сказал не так?
– Джейни, подожди!..
Шаг следом, сцепленные в замок руки. Как удержать ее? Что сказать, что сделать, чтобы действенно и ничего лишнего, чтобы не усугубить ситуацию еще больше? Но только не отпускать ее, ведь что-то подсказывает: если уйдет, то уже навсегда.
– Останься, пожалуйста… Не уходи, я прошу… Ты… ты нужна мне, нам с Джорджем, слышишь?
Будто бы это и вовсе ее не касалось, Джейн пригнулась и ступила в камин, а Фреда словно пронзило изнутри чем-то острым, в горле пересохло и разом стало сложнее дышать.
– Но почему? Почему ты не хочешь… Ты же не любишь его! Вуда! Я знаю, что не любишь! Давай, давай, попробуй сказать, что я ошибаюсь!
Длинные ресницы дрогнули, оставляя под глазами черный след от туши, и Джейн с усилием подняла взгляд. Опровергать громкое заявление она не стала: где-то с полминуты неотрывно смотрела на того, кто бросил его ей в лицо; а затем швырнула горсть пороха себе под ноги и исчезла в зеленом пламени. Фред же обессиленно упал в кресло и закрыл лицо руками.
– Я ждал, когда тебя прорвет, – усталым, каким-то неживым голосом произнес Джордж, присаживаясь рядом с братом и стискивая его плечо. Так они и просидели почти до самого рассвета, в полной тишине: близнецы понимали друг друга без слов, Сириус спал как убитый, а Ричи попросту не осмелился высовываться, видя, в каком все состоянии.
А на другом конце города Джейн, сидя прямо на усыпанном золой ковре, горько рыдала, проклиная свою неуемную гордость…
***
Как и ожидал Гарри, в гостиной не было никого, кроме двух его лучших друзей, от беспокойства не находящих себе места. На какую-то долю секунды в нем зашевелилась совесть, но Поттер решительно отодвинул ее в самый уголок подсознания. Он поступил правильно. Все разрешилось и так, без их участия; а Гермионе ни к чему лишние волнения, она из-за своей вечной занятости и так на пределе. Не хватало ей еще сириусовских проблем, о которых он сам уже к утру, проспавшись, позабудет…
– Где ты был? – едва завидев друга на пороге, напустились оба. – Мы чуть с ума не сошли! Мог бы предупредить хотя бы…
– Так не делают, мы уже передумали все, что можно… Гарри, почему ты весь в земле? – ахнула, резко прекратив возмущаться, Гермиона.
– Клад искал, – брякнул тот, не придумав ничего лучше, и, обогнув обоих допросчиков, направился в сторону спальни. Рассказывать ничего не хотелось, да и стоило ли? Вряд ли Сириус пожелал бы огласки… В таком случае, завтра определенно придется придумать достойное алиби. А сейчас – спать и только спать. Хватит уже Хэллоуина…
***
– Доброе утро, милая, – засуетилась бабушка при виде вошедшей на кухню Джейн. – Как ты? Выглядишь кошмарно.
– Спасибо, – одарив ее мрачным взглядом, Джейни опустилась на стул и уронила голову на руки. Первым желанием по пробуждении было снова зареветь от отчаянья, и теперь она боролась со слезами, как могла.
– Я сейчас разогрею что-нибудь, – объявила бабушка, вставая.
– Не хочу есть, – отрезала Джейн, борясь с рвущимся наружу раздражением. На неё теперь выливалось все, что накопилось за время отсутствия Стейси: забота, чрезмерная опека, назидания… Джейни отвыкла от всего этого, и ее, давно обособившуюся от этой семьи и не нуждающуюся в советах, чрезвычайно злило такое положение вещей, особенно сейчас, когда все было хуже некуда и винить в этом стоило только себя саму.
– Не стоит принимать все так близко к сердцу, – как ни в чем не бывало продолжала бабушка, гремя посудой. – Я всегда тебе говорила: мужчины – они как трамваи, приходят и уходят, даже если ты думаешь, что вот на этот раз – навсегда… Я сама так думала, когда выходила за вашего дедушку…
– За которого? – съязвила добрая внучка.
– Сколько раз повторять: дедушка у вас был один – Саймон, остальные просто… да неважно. Лучше скажи, зачем ты вообще вчера туда к ним поехала, да еще и по первому зову?
– Я не к ним… Слушай, отстань, Мерлина ради!.. – взмолилась Джейн, до боли закусывая губу. Выдержка ее доживала последние минуты.
– И что это за Мерлин такой, – заворчала бабушка, – самое настоящее богохульство! Неужели в этой вашей школе все до одного такие и в Бога никто не верит? И куда мы Стейси отправили…
– И меня как бы тоже, – мрачно напомнила Джейни.
Интересно, а если бы она просто не поехала в Хогвартс (по этому поводу ведь было в свое время столько споров и сомнений), как бы сейчас все сложилось? Уж явно не было бы этой боли и терзаний – впрочем, как не было бы и воспоминаний о безграничном счастье, так и не успевшем справить третью годовщину… В любом случае, ничего уже нельзя изменить. Жизнь не компьютерная игрушка, которую можно пройти заново, дабы собрать все бонусы, что пропустил в первый раз.
– А толку? – резонно поинтересовалась бабушка. – Окончила ты школу, а высшее-то образование получать все равно не стала! Понадеялась на этих своих, на их бизнес, вот и маешься теперь неприкаянная. Вечно ты не тех выбираешь! Вот мальчик ваш сюда ходил, интеллигентный такой, в очках, уж как на тебя смотрел! Дала бы ему шанс – не прогадала бы…
К счастью для Джейни, поток нравоучений был прерван звонком в дверь.
– Пойди открой, – распорядилась бабушка, и Джейн, скривившись, поплелась в коридор. На пути попалось зеркало, и от созерцания собственного бледного, с темными кругами под глазами, лица в окружение ореола спутанных волос желание плакать лишь усилилось.
На крыльце стоял Вуд, но сегодня Джейни это нисколько не радовало.
***
– Девочка моя, – прошептал Оливер, прижимаясь губами к ее обнаженному плечу, и Джейн непреднамеренно вздрогнула: ни Фред, ни Джордж никогда не называли ее так. Как ни желала она перестать наконец сравнивать, ничего не выходило. Вот и сейчас: Вуд совершенно спокойно реагировал на причитания и рассказы бабушки – а близнецы непременно бы начали переспрашивать и вставлять свои комментарии; Вуд, пока они не поднялись к ней и не остались наедине, лишь держал ее за руку – Фреда с Джорджем никогда не остановило бы ничье присутствие; они, упомяни Джейн о головной боли, не только устраняли ее, но и заменяли гораздо более приятными ощущениями – в то время как Оливер, не выказав и тени недовольства, лишь усадил девушку к себе на колени и как ни в чем не бывало продолжил прерванный разговор.
– Где ты вчера пропадала?
– Была на кладбище с ребятами, – не стала кривить душой Джейн, ожидая вопроса о личности спутников: Оливер должен был понимать, что к упомянутым ребятам наверняка относятся и Фред с Джорджем. Однако Вуда ничуть не тронуло ее признание: кивнув, он снова принялся нашептывать ей слова, которым любая другая радовалась бы до глубины души – но только не Джейни.
– Знаешь, я когда понял, что ошибся, отпустив тебя, поздно было. Я знал, что у тебя все сложилось, поэтому не беспокоил… Ты прости, что я так напористо – но я не мог тебя снова потерять, я бы себе не простил…
С ним ей было спокойно. Вуд напоминал даже не море в полный штиль, а озеро с его изначальным отсутствием волн. Слишком спокойный для Джейн, привыкшей к совершенно иному образу жизни. Да, он был таким и раньше, но тогда она остро нуждалась в этой надежности и безмятежности – именно они помогли заживить нанесенную Брэндоном рану. Пожалуй, когда близнецы во время злосчастной игры невзначай подняли больную тему, Джейни, благодарная Вуду за все и заслуженно дорожившая воспоминаниями о нем, придала этому слишком большое значение, так как чересчур идеализировала прошлое, казавшееся столь недосягаемым. А теперь пресловутое прошлое и являвшееся на тот момент настоящим поменялись местами – и снова не то, и хочется произвести обратную рокировку… Только, увы, самолюбие вынудило Джейни отказаться от последнего на это шанса, и теперь сожжены все мосты…
– … ведь часто вспоминал тебя. И думал: если бы не расстались, сейчас бы непременно женился…
Реакция на эту фразу оказалась самой что ни есть неожиданной: Джейн зажала рот рукой и, соскочив с колен Вуда, опрометью бросилась в ванную.
