Роланда, закутавшись в махровое полотенце, перебирала свои немногочисленные платья: все, как одно, они были черными и немного отличались лишь фасоном. Если бы Ирма потрудилась намекнуть, чего ей ожидать от ужина и сюрприза, она могла бы подобрать что-то соответствующее случаю. Не то чтобы вопрос с нарядом был принципиальным… В ее случае было сложнее подобрать что-то недостойное, чем сильно ошибиться в выборе, просто слова «особый случай» предполагали маленькую интригу. Это казалось интересным, ведь из их отношений давно исчез даже намек на что-то необычное. Они полностью утратили способность удивлять друг друга. Ее это порою огорчало, с каким-то особым волнением вспоминались бурные ссоры и словесные баталии. Не их жалкое подобие в виде взаимных упреков, а по-настоящему страстные споры до рассвета, гремучая смесь их непохожих характеров, коктейль, обжигающий горло до хрипоты. Интересно, они выпили его до дна или он просто выветрился?
Как бы то ни было, то, что именно Ирме принадлежала идея как-то разнообразить их отношения, Роланду удивило. Рассматривая платья, она наткнулась на задвинутый в самый конец шкафа наряд, который хранился, несмотря на то, что уже много десятилетий назад вышел из моды. Платье, которое она надевала в день своей единственной помолвки, поверх на платяные плечики на манер причудливого ожерелья был надет кожаный шнурок, пропущенный через дорогой перстень. Ее всегда мучил вопрос, почему Джулиан тогда отказался забрать его назад, ведь это было фамильное украшение. Использовал в качестве последней взятки или это было своеобразным проявлением дружеских чувств с его стороны? Жаль, что она так и не нашла времени его об этом спросить.
***
Свою продолжительную помолвку она всегда вспоминала как водоворот, который ее подхватил и нес неведомо куда, погружая в пучину странных, не до конца понятных событий. Отца ее выбор порадовал. Он был здравомыслящим и амбициозным человеком, а Джулиан умел быть очаровательным, если стремился произвести на кого-то впечатление.
– Отличный выбор, Роланда.
– Хороший.
Семья Флинтов тоже, как ни странно, приняла ее очень радушно. Роланда думала о том, что могут возникнуть проблемы. Она была достойной, но отнюдь не блестящей партией, однако все ее опасения оказались совершенно напрасны. Высокородные богачи Флинты были рады ей как неожиданно наступившему Рождеству. Матушка Джулиана окружила ее заботой и осыпала дорогими подарками, а его отец так расхваливал ее способности, что она чувствовала себя так, словно уже получила кубок лучшего игрока столетия. Все шло замечательно, кроме одного: их с женихом взаимный интерес ограничивался отношениями, которые сложно было назвать иначе, чем приятельскими.
Они отлично проводили время вместе. Она посещала с ним приемы, он приходил на все ее матчи. Статус будущей миссис Флинт не помешал ей наладить хорошие отношения с другими игроками, а политикой Роланда никогда не интересовалась, так что Джулиану не приходилось краснеть за какие-то ее неудобные высказывания. Обо всем, что могло входить в сферу его интересов на публике, она предпочитала молчать, хотя между собой они порою обсуждали его работу, но даже в спорах не впадая в крайности и быстро находя компромисс в том, что его взгляды – не ее ума дело. Квиддич занимал мысли Роланды больше, чем будущий супруг. Джулиан с большим азартом предавался делам, чем ухаживаниям. При этом они как-то ухитрились стать чуть ли не самой известной парой влюбленных в магическом мире. Флинт был красив, умен и взлетал по карьерной лестнице со скоростью, которая вызывала у его коллег острые приступы зависти. Роланда была необычной, привлекательной и благодаря сочетанию связей и собственного таланта после первого же сезона вошла в десятку лучших игроков в стране и претендовала на получение места в сборной Англии. Фотографии в «Пророке», успех на светских раутах, толпы поклонников... Все это не могло не радовать, если бы внутри нее не вызревала старая тайна. Дело было не в Дори, вернее, к своему ужасу, Роланда поняла, что не только в ней. Не женщину она любила – женщин.
Ту старую боль ей удалось довольно быстро похоронить. Оказывается, сердце можно склеить. Она старалась избегать мисс Блэк. Скупо отвечала на ее письма и всегда находила повод отказаться от приглашений. Если они пересекались в обществе, Роланда крепко цеплялась за локоть Джулиана и мужественно противостояла любым попыткам увлечь ее в уголок для приватного женского разговора, и вскоре Дори исчезла из ее жизни. До Хуч дошли слухи, что мисс Блэк отзывалась о прекращении их дружбы с печалью, граничащей с досадой: «Не верю, что Роланда зазналась, просто влюбленные женщины порою одержимы. Она никого не замечает, кроме своего Джулиана. Я могу ее понять».
Что ж, все было к лучшему, и она с чистой совестью пропустила свадьбу в семействе Поттеров, порадовавшись, что она пришлась на день ее первой игры в составе сборной. На этом можно было считать, что с чувствами к Дори наконец покончено, но увы… Никуда не делась та жажда гореть и сжигать, что родилась в ее объятьях...
Ее звали Дениза Багсли, она играла за "Святоголовых Гарпий" на позиции ловца и походила на призрака. Магглы называют таких людей альбиносами, маги не стараются классифицировать каждое чудо природы. В их мире загадок слишком много, на каждую определений не хватит.
Мисс Багсли была по натуре борцом. Ее кожа быстро покрывалась на солнце волдырями, и даже в жару она играла не только в форменной зеленой мантии, но и в широкополой шляпе, надежно закрывая лицо платком. У нее было отвратительное зрение, но не очки с выпуклыми линзами, а потрясающая интуиция превращала ее в настоящую ищейку, одного из самых талантливых ловцов своего времени. За место в команде ей, с ее странностями и болезнями, приходилось постоянно сражаться. В спортивных кругах ходили слухи, что хозяйка команды выкинет Денизу после первой же серьезной ошибки и с удовольствием возьмет на ее место кого-то с меньшими проблемами.
В тот день "Гарпии" проиграли "Осам" с поистине разгромным счетом. Роланда, выходя на поле, никогда не думала ни о чем, кроме самой игры.
– Твоя основная цель – сбить Багсли. Она юркая и быстрая, нашему Джону за ней не угнаться. Но если уберешь ее с поля – считай, что мы выиграли, – напутствовал ее капитан. – Только учти: задача не из легких.
Она вынуждена была с ним согласиться, едва судья дал свисток к началу игры. Дениза быстро перемещалась в небе, демонстрируя чудеса ловкости в сочетании с осторожностью. Роланда не бросилась сразу выполнять поставленную задачу. Принимая участие в общей игре, она, тем не менее, постоянно следила за перемещениями ловца соперников.
– Ты что творишь? – спросил капитан, являвшийся еще и нападающим, когда они на мгновение оказались рядом. – Действуй, черти тебя раздери! Наш перевес по очкам не будет ничего значить, если она поймает снитч.
– Жди, – огрызнулась Роланда. – Она на самом деле слишком быстрая, но я, кажется, нашла ее слабое место.
Ошибки не было: стоило мелькнуть золотому мячику – и Багсли летела за ним сломя голову, надеясь, что ее легкий вес и отменная маневренность, вложенные в один молниеносный бросок, дают ей достаточное преимущество над противником, который иногда не успевал даже заметить снитч до того, как он оказывался в ее руке. В такие моменты о защите Дениза не думала. Роланда понимала, что у нее есть только один шанс, и если она его упустит, то игра будет проиграна. Рассчитать самую короткую траекторию, по которой ловец бросится за своей целью, было легко, главное – чтобы в нужный момент рядом оказался бладжер. План содержал слишком большое количество оговорок, но другого у Хуч не было. Насторожить неглупую, талантливую противницу хаотичными атаками? Лишить самоуверенности, заставить обратить внимание на единственную брешь в ее тактике? Нет, это показалось Роланде еще меньшим залогом успеха. Одной из них должно было в тот день просто повезти. Так случилось, что удача решила сыграть на ее стороне.
Бросок Багсли, стремительно сокращающееся расстояние между ней и яркой золотой вспышкой. Так своевременно летящий мимо черный мяч и сложный маневр… Она едва не сорвалась с метлы, удерживая ее лишь ногами на входе в крутой разворот, который понадобился, чтобы, сжав двумя руками биту, послать бладжер именно туда, куда нужно. Сила удара была такова, что Роланда почти услышала, несмотря на шум трибун, как хрустнуло древко метлы Денизы, в последний момент все же попытавшейся уйти от столкновения. Потеряв управление, отброшенная ударом с прямого курса, Багсли врезалась в кольца собственной команды и без сознания рухнула на землю. Джон Смит, ловец "Ос", почти лениво поймал снитч.
Трибуны ликовали или содрогались от проклятий. Судья дал свисток.
Временно организованный стадион не отличался особыми удобствами. Для каждой команды предназначалась одна раздевалка с душем. Роланда была единственной девушкой в составе "Ос", и если перед матчем приличия позволили ей, скрывшись в душевой, быстро надеть форму, то смыть с себя пот не представлялось возможным. Мужчины, раздав автографы фанатам, не спешили расходиться, празднуя победу. Министерство, как обычно, позаботилось об антиаппарационном барьере вокруг стадиона, а идти в пропитанной потом мантии через весь палаточный лагерь болельщиков до ближайшего портключа, или границы, за которой можно будет аппарировать, казалось ей задачей не из легких.
– Я все понимаю, мисс Хуч, – кивал уже не слишком трезвый представитель комитета по организации игр в ответ на ее жалобу. – В следующий раз все предусмотрим, а пока предлагаю вам воспользоваться душевой "Святоголовых Гарпий". Они же все девушки.
– Замечательно. Вы не нашли лучшего выхода, чем предложить мне компанию обозленных поражением соперниц.
– Ну, подождите немного, вы же знаете, обычно проигравшая команда долго на поле не задерживается.
Роланда уже готова была применить к себе очищающие чары. Конечно, от них шелушилась и неприятно чесалась кожа, но один раз можно было и потерпеть, однако старик оказался прав, и понурые игроки "Гарпий" разошлись довольно быстро. Она выждала лишнюю четверть часа после того, как голоса в их раздевалке стихли окончательно. Шагнув в пустое помещение, Роланда быстро разделась, увеличив взмахом волшебной палочки спрятанные в карман мантии вещи, сложила их вместе с формой в первый попавшийся шкафчик и, прихватив с собой лишь шампунь и мыло, пошла в душ. Струи прохладной воды приятно освежали. Как всегда после хорошей напряженной игры, она пребывала в отличном настроении. Никогда Роланда так хорошо не ощущала собственное тело, только игра давала ей полную власть над ним, возможность разложить себя на составляющие, с легкостью считая мышцы и кости, растирая, разминая, щупая и поглаживая, упиваясь четкостью и налаженностью механизма, который она собой представляла. В такие моменты казалось мелочью, что сердце ее подвело и время от времени давало сбой. Абсолютное совершенство – миф, и вполне возможно, что она всего лишь расплачивается своим странным наваждением за силу, ловкость и отсутствие болезней. Стоит ли того эта червоточина? Кто знает. Она никогда не сравнивала свою любовь к Дори с тягой к небу, с уважением к собственному телу, что позволяло обогнать в погоне за облаками сотню таких же целеустремленных безумцев.
– Отличная игра.
От неожиданности Роланда выронила покрытую пеной губку и резко обернулась.
Обнаженная Дениза Багсли сидела на полу душевой кабины напротив, обхватив руками колени. Ее тело казалось таким белым, что сливалось с кафельной плиткой.
– Я вас не заметила, – Хуч несколько раздраженно подняла губку. Она не любила конфликтов после игры, для нее любое соперничество заканчивалось на поле, и она не понимала азарта, с которым некоторые игроки старались поддеть соперников, напомнив подробности поражения. Впрочем, возможно, это был их странный способ еще раз пережить собственный триумф. Их право, вот только Роланде такое поведение было чуждо, как и агрессия со стороны проигравших, готовых вылить на противника ушат помоев, лишь бы не признавать, что в этот день они были просто слабее, ну или менее удачливы. – Мне сказали, что я могу воспользоваться вашей раздевалкой.
– Конечно, можете. Вы думали, что никого нет? Не хотела вас пугать, просто я редко ухожу до заката, а тут не так жарко, как в раздевалке.
Роланда кивнула. Особенно извиняться за вторжение ей не хотелось. Можно было только быстрее закончить с купанием и уйти.
– Я не надолго.
– Можете не торопиться. Если вам неудобно, я выйду.
– Мне удобно.
– Ну и хорошо, – Дениза Багсли улыбнулась. – Вы меня очень красиво сбили.
Роланда пожала плечами, продолжая намыливаться.
– Просто повезло. Шанс был один на тысячу, что мне удастся этот маневр.
– Вы сами себе противоречите. Удача не идет в руки к тем, кто ее не ищет. Вы меня взвесили, оценили и поняли, какое именно стечение обстоятельств вам необходимо. Можно сказать, сделали за судьбу полдела. На небольшое везение она щедрее, чем на настоящие случайности. Не считайте, пожалуйста, что я обижена. Всех нас рано или поздно жизнь сбрасывает с метлы. Просто никому не нравится падать. Не бывают люди по-настоящему готовы к падению.
Эта женщина никого не упрекала, но ее голос звучал так грустно, что Роланда не сумела сохранить равнодушие.
– У вас будут еще тысячи взлетов и десятки поражений.
Дениза покачала головой.
– Не думаю. "Гарпии" не продлят со мной контракт. Я полукровка и ненормальная даже для волшебников. Все мои достоинства для команды заключались в том, что ни разу за свою карьеру я до этого не упускала снитч. Мы же обе понимаем, что такое женская квиддичная команда. Тут важна даже не столько отличная игра, сколько причина, по которой болельщики покупают билеты. Большинство из них приходит посмотреть на стройные ножки и миловидные лица молодых ведьм. Я четыре года играю в команде. Меня взяли только потому, что в какой-то момент ее владельцы решили добавить в театрализованное действие немного настоящего спорта. К тому же, я урод, в самый раз для красочного балагана. Вот только, как выяснилось, шут из меня не вышел. Несмешная я какая-то… Наша публика, за что я ее безмерно уважаю, не гримасничает, глядя на чужую боль. Ее не развлекает паяц, тело которого на солнце покрывается волдырями. Будь у меня хоть один талант, кроме игры в квиддич, я не терпела бы унижения все эти годы, из последних сил цепляясь за небо. Но, увы… Вы сбросили меня на землю, мисс Хуч. Все, что мне остается, – это жить дальше, и я не оплакиваю свою участь, просто сижу вот тут и размышляю о том, как.
– Они будут идиотами, если вас прогонят. Вы ловец, о котором любая команда только может мечтать.
Дениза улыбнулась.
– Спасибо. Мне приятно, что вы так думаете. Но сколько у нас на самом деле команд, которые берут ведьм? Очень немного. В тех же "Осах" вы первая девушка, две играют в "Сороках", одна, кажется в запасных у "Пушек". А я ведь не просто женщина, но еще и полукровка с массой проблем. "Гарпии" были моим единственным шансом.
Роланда не испытала стыда за свою победу, она просто задумалась о несовершенстве мира, в котором настоящему спортсмену мало для достижения успеха одного безусловного таланта.
– Мне жаль.
– Не нужно. Вы молодец. Игра только тогда имеет смысл, когда ты выкладываешься полностью, живешь ею, пока длится матч. Победили достойнейшие. Это правильно. Вот мне действительно жаль, что я все это вам рассказала. Прошу прощения. Победа не должна горчить.
Роланда кивнула и вскоре ушла. Она почти не вспоминала о Денизе, пока не наткнулась на коротенькую заметку в "Пророке" о том, что "Гарпии" все же заменили ловца. Странно, что у нее не получилось просто жить дальше с такой вопиющей несправедливостью. Возможно, она слишком много сил отдала этой игре и не могла позволить кому-то просто смахнуть с ее доски такую яркую фигуру. Но было и иное чувство, едва ли не более сильное, чем инстинкт защитить влюбленного в небо сородича. Память слишком услужливо оживила хрупкую фигурку, почти незаметную на фоне белого кафеля, и слова. Грустные, но теплые слова, которые, казалось, можно было потрогать, и губы, не способные произнести слово «понарошку» применительно к своим или чужим чувствам.
– Джулиан, пожалуйста, уговори отца. Она отличный ловец. Один из лучших в Англии. "Осы" очень многого добьются, если Дениза войдет в основной состав. Ты сам мне не раз говорил, что мы отличная команда и только уровень Джона Смита оставляет желать лучшего. Он хороший человек, но посредственный игрок.
Флинт кивнул.
– Я не отказываюсь от своих слов, но ты пойми, пожалуйста, тут дело не только в том, чья игра мне или тебе нравится. У Смита отец в комитете по играм, Джону квиддич, в общем-то, совершенно не нужен, у него просто для получения желанной должности под крылышком у родителя должна быть определенная спортивная карьера.
– Тем более.
– Тем более это делает его полезным. Спорт – это уже давно бизнес, Роланда. Мисс Багсли может быть отличным ловцом, но станет ли она ценным приобретением? Я так не думаю. Ее здоровье и происхождение оставляют желать лучшего.
Когда речь заходила о чистоте крови, ее жених был неумолим. Она не знала, какие слова можно подобрать, чтобы убедить его помочь.
– В качестве личного одолжения мне, пожалуйста.
Джулиан задумчиво на нее посмотрел.
– Роланда, что именно ты покупаешь? Хорошего ловца для "Ос", или в этом поступке есть что-то личное?
Вопрос Джулиана на тот момент ее озадачил.
– А что личное может быть в моем желании?
Он кивнул.
– Хорошо, если не может. Есть вещи, начав платить за которые, так или иначе их для себя обесцениваешь.
Флинт редко говорил двусмысленные вещи. Может, из-за этого она тогда запомнила его слова, просто их значение стало понятно Роланде лишь после того, как она совершила в своей жизни очередную ошибку.
– Мисс Хуч, – Дениза Багсли буквально ворвалась в гостиную их с отцом дома сразу за доложившим о ее визите эльфом. – Мисс Хуч, это же вам я обязана предложением от "Ос"?
Она постаралась ответить с достоинством.
– Думаю, прежде всего, своей хорошей игре. И позиция запасного ловца – не бог весть что…
– Неважно, – Дениза порывисто ее обняла. – Главное – что я по прежнему смогу играть. Спасибо.
Капюшон черного плаща от резкого движения упал, позволив серебристым волосам рассыпаться по плечам. Без своих очков она выглядела очень юной. Но не хрупкой, болезненной или беззащитной. Наоборот, несмотря на то, какими бледными красками природа изобразила ее на холсте жизни, мисс Багсли казалась пенящейся, как шампанское, искрящейся, наполненной радостью. А еще от нее совершенно чудесно пахло – весенним ветром. Только тот, кто не знаком с небом, может считать, что ветра не имеют запахов. Их множество – и осенняя пряная горечь, и зимняя колючая свежесть, и знойная летняя сладость, все они имеют сотни, тысячи оттенков. У весенних ветров бодрящий кисловатый аромат пробуждения. В него входит многое: последние нотки ускользающей свежести, едва уловимый запах первых цветов и совершенно потрясающий терпкий дух пробуждения земли.
– Не стоит, – Роланда попыталась отстраниться, понимая, что эта молодая женщина кружит ей голову, воскрешает в памяти самые сладострастные образы, которые больше не имели никакого отношения к Дори. Они просто были, совершенно свободные, не посаженные на выдуманную цепь под названием любовь.
– Не стоит что? – потом она часто задавала себе вопрос, понимала ли Дениза власть легкой, чуть насмешливой улыбки своих бледных губ? Но все это было потом… Вопросы всегда настигали Роланду с некоторым опозданием. А тогда она просто шагнула вперед, сжала в объятьях стройное тело и зарылась носом в мягкие волосы, отравляясь их волшебным ароматом. Ладонь Денизы прошлась по ее спине. – Ах, это?
Прозвучало немного насмешливо, и Роланда поспешно заткнула этот источник неуместного сейчас веселья поцелуем, точно зная, что не будет отвергнута.
***
До назначенного Ирмой времени оставалось пятнадцать минут, а Роланда, как обычно, была не готова. Впрочем, ее опоздания всегда были неотъемлемой частью их свиданий. Это часы работы в библиотеке были строго определены, а любовь к небу – довольно странная «профессия». На землю спускаться всегда тяжело, потому что существует вероятность упустить что-то неповторимое. Небо переменчиво и непредсказуемо, оно порабощает души тех, кто хоть раз ощутил за спиной крылья. Стоя на земле, никогда не постичь его законов. Может быть, поэтому у Ирмы ее поступкам находилось иное объяснение.
***
– Ну разве можно было упустить такой закат? – с порога оправдывалась Роланда, врываясь в ее комнату, и брала лицо своей любовницы в ладони, стараясь лаской немедленно вытребовать себе прощение.
Ирма отвечала на поцелуй, но потом отстраняла ее, чтобы убрать с колен книгу и закрыть окно. Из него открывался вид как раз на поле для квиддича.
– Закат как сотни других.
– Нет, ты ни черта не понимаешь… Это такое удовольствие – смотреть сверху, как мир купается в алых красках умирающего солнца. С земли такую красоту не разглядеть. Нужен взгляд сверху.
– А ты знаешь, что можно увидеть, если смотреть снизу?
– О чем ты говоришь…
– Неважно, – Ирма всегда отличалась аккуратностью. Нет, ей, конечно, случалось совершать спонтанные поступки, но не тогда, когда она настроила себя на терпение и ожидание. Из такого состояния ее очень трудно было вывести. Разве что затащить в постель. Но, увы, этот процесс такое ее настроение тоже невероятно усложняло. Приходилось ждать, пока она совершит магический ритуал, принося жертвы на алтарь своей рассудочности и основательности. Расчешет волосы, переоденется в ночную сорочку, убавит огонь в камине и проведет десять минут, запершись в ванной, после чего, нырнув под одеяло, проявит, наконец, свою досаду, отвернувшись к стене со словами: «Давай спать». Вот с этой обидой Роланда уже отлично умела бороться, быстро раздевшись и прильнув к фальшиво бесчувственному телу и насмешливо обещая: «Я тебе посплю». К ее счастью, холодной Ирма умела только казаться, быть у нее не получалось.
– А может, важно! – Иногда очень хочется отойти от привычных сценариев, особенно когда они порядком надоели.
– Хорошо, я скажу. – Похоже, процесс причесывания ей удалось нарушить. Ирма закрыла глаза, о чем-то размышляя. – Знаешь, чем еще отличается этот твой вид сверху? Люди, когда смотришь на них, кажутся очень маленькими. Живыми подвижными муравьями со своими суетными делами и крошечными проблемами. Только спустившись на землю, заглянув им в глаза, поняв, как много всего творится в их умах и душах, людей можно понять. Возненавидеть или полюбить – при этом не так уж важно, главное – у тебя появляется шанс утратить равнодушие.
Роланде ее высказывание показалось очень надуманным.
– Ты просто боишься высоты. Для тебя все мои рассуждения о красоте неба – пустые слова.
Ну да, ее угораздило выбрать любовницу, которая испытывала панический страх перед полетами.
– Боюсь, – своих слабостей Ирма никогда не стыдилась. – Очень боюсь.
– Ты же не пытаешься ничего со своим страхом сделать. Сколько раз я предлагала тебе…
Ее перебили:
– Ну, так больше не предлагай. Я не хочу учиться смотреть на мир сверху.
Ну и что с такими непримиримыми противоречиями можно было поделать? Разве что смириться, полагаясь на то, что удобство этих отношений очень многое может окупить.
***
«Удобство»… Роланда даже хмыкнула от того, как ее в очередной раз покоробило от этого слова. Ей когда-то уже приходилось жить очень удобной жизнью. Почти три года все для нее было очень и очень удобным. Джулиан не торопился со свадьбой, а она не возражала, его работа и ее карьера отнимали слишком много времени, и было очевидно, что именно Роланде в итоге придется принести в жертву квиддич, а она была совершенно не готова принять подобное решение. Ее все устраивало: и плотный график тренировок и игр, и статус невесты, надежно защищающий от пристального внимания навязчивых поклонников, и Дениза в качестве источника плотских удовольствий. Хотя нет, наверное, не все.
Ее периодически тошнило от этого идеального устройства жизни. Во всем этом отсутствовало что-то очень важное… Должно быть, искренность. У нее и Денизы было очень много общего. Они могли разговаривать часами, ни на секунду не уставая друг от друга. Пресса довольно быстро окрестила их лучшими подругами, не найдя ничего зазорного в такой близости двух коллег по команде, что добавило мисс Багсли популярности и поклонников, так что когда Джон Смит получил вожделенную должность в министерстве, никто уже не возражал против ее вхождения в основной состав. В перерывах между матчами они много путешествовали. По официальной версии, занятость Джулиана не позволяла ему слишком часто сопровождать невесту, и Дениза взяла на себя обязанности ее компаньонки. Что же мучило Роланду? Возможно, она испытывала страх. Ее чувства снова просыпались, и в них таилась ее слабость. Несмотря на то, что Дениза все время была рядом и не называла их отношения чем-то, что происходит «понарошку», другого названия она им тоже подобрать не пыталась. Роман, вспыхнувший неожиданно и бурно, оставался таким же ярким и страстным, хотя он не приближался к грани возможного разоблачения. Мисс Багсли удавалось удерживать Роланду в определенных рамках.
– Нам стоит быть сдержаннее на людях. К чему плодить сенсации? Это не те слухи, что положительно скажутся на карьере.
Ей оставалось только соглашаться с этими словами, но внутри что-то начинало болеть. Роланда влюблялась, с каждым месяцем она все сильнее привязывалась к Денизе, и ее начала раздражать сдержанность и рассудочность подруги. Хотелось хотя бы понимания, что для Багсли все происходящее не менее важно, чем для нее самой. Что ей тоже плохо из-за того, что общество, окружающие отказывают таким, как они, в праве на свободу выражать свои мысли и чувства, что за попытку быть честными назначена огромная плата, и она… Непомерна? Вот тут Роланде не удавалось себе лгать. Она бы справилась с любыми последствиями за право оставаться собой, любить и быть любимой. Небо, оно ведь не знает корысти, и если чему и учит, то тому, что нет ничего прекраснее свободы, каким бы трудом она ни давалась. Вдвоем можно бросить вызов миру с его условностями. В одиночку этот акт самоуничтожения теряет всякий смысл. Ей бы только каплю уверенности, что если она шагнет, то Дениза последует за ней.
Роланда хотела верить в то, что для нее еще возможно счастье. Не спрятанное по темным углам, не ворованное урывками, а самое настоящее, простое и понятное. В какой-то момент ее чувства, их внутренний накал достигли предела. Ей становилось почти физически плохо возвращаться вечерами домой к отцу и притворяться счастливой. Она устала от того, что не может быть с любимым человеком постоянно, просыпаться каждое утро в одной постели и идти по жизни, неважно, куда, главное – чтобы вместе. За это она готова была отдать самое дорогое – небо.
– Я люблю тебя, – сказала она Денизе однажды, впервые произнеся эти слова, не совсем уверенная в их смысле, но переполненная надеждой, что, прозвучав, они распахнут запертые двери. Изменят что-то в этом ломающем судьбы мире.
– Я тоже тебя люблю.
Ее отчего-то не удовлетворил ни сам ответ, ни добавивший ему значимости нежный поцелуй.
– Вот бы так было всегда...
Она приподнялась на локтях, заглянув в глаза обнаженной любовнице. Даже заманчивый зов ее белого хрупкого тела не мог сейчас удовлетворить потребностей души Роланды. Ей хотелось большего, чем обладания плотью.
– Что всегда? Любовь? Ну, раз хочется – то, значит, будет.
Улыбка Денизы в ту ночь все никак не могла ее согреть.
– Нет, не только. Чтобы все вот так… Мы всегда вместе, всегда рядом.
– Всю жизнь лежа в постели? А не заскучаем?
Роланда покачала головой.
– Я не об этом. Вместе, понимаешь?
– Понимаю. Мы и так вместе.
Тогда ей не удалось подобрать слов. Чувства не так легко объяснить, зато можно их раскрыть. Поставить на кон все, и если уж проиграть – то до полного поражения, а если выиграть – значит, сорвать самый нужный банк на свете.
