Последние несколько недель главный обвинитель департамента магического правопорядка, бывший игрок в квиддич, бывший аврор и вечный герой магической Англии - Гарри Поттер жил, как в угаре.
Началось все с очередной годовщины смерти родителей, которую он, как и подобало герою и любящему сыну, провел в Годриковой лощине.
Это ежегодное мероприятие, по-другому не назовешь, неизменно вызывало в душе Поттера всплеск раздражения, но, чем обернется отказ от участия в поминальном шествии, лучше было не представлять.
Накрахмаленный костюм сковывал движения, ветер задувал под мантию, заставляя стадо мурашек бегать туда-сюда вдоль позвоночника, костлявая рука Макгонагалл на предплечье едва удерживала от взрыва эмоций…
Должно быть, это произошло после войны. Переоценка ценностей или посттравматический синдром – называйте как хотите, только в одно прекрасное утро Гарри проснулся и понял, что больше не любит родителей, потому что любовь эта причинила ему много горя. Он также понял, что больше никогда и никого не полюбит просто потому, что не вынесет этого. Под «этим» подразумевалась вовсе не боль утраты, а все последующие интриги, паутиной оплетавшие безмозглого сиротку, от которого в послевоенном Поттере не осталось и следа. Говорят, война ожесточает. Что ж, Гарри Поттер был благодарен ей за это: куча вопросов отпала сама собой.
Конечно, следовало сказать обо всем Джинни, прежде чем жениться, но, вернувшись в «Нору» мальчиком-который-в-очередной-раз-выжил, Гарри поймал весьма недвусмысленный взгляд будущей миссис Поттер и решил обойтись без эксцессов.
Что примечательно, Джинн до сих пор утверждала, что их брак распался сам собой.
«Зачем ты вообще на мне женился?!» - любила возмущаться она, в ответ на это Гарри неизменно пожимал плечами: «Ты столько меня ждала - из соображений порядочности я был тебе обязан».
Если совсем уж честно, самого героя колдовской общественности куда больше занимал вопрос, почему они с женой развелись. Играя в квиддич за разные команды, супруги почти не виделись, и, если Поттер хоть что-то понимал в отношениях, обоих это вполне устраивало. Поначалу он думал, что Джинн нашла кого-то, и даже устроил пару безобразных сцен ревности нарисовавшемуся на горизонте Вуду, но прошло уже несколько лет, а урожденная леди Уизли по-прежнему наслаждалась одиночеством, о чем заявляла во всеуслышание при каждом удобном случае. При этом она выражала неизменную надежду на личное счастье бывшего мужа, чем ужасно раздражала последнего и приводила окружающих в неописуемый восторг.
Вот и теперь, стоя рядом с Героем на благотворительном приеме, организованном министерством, бывшая «гарпия» корчила забавные рожицы, подставлялась под вспышки колдокамер и отпускала беззлобные шуточки относительно коммуникативных способностей своего спутника.
- Мистер Поттер, а вы что скажете? – неожиданно Гарри уловил усмешку в голосе репортера и, подняв глаза на говорившего, усмехнулся в ответ.
Ну конечно же, Деннис Криви. Годы практики на корню задушили в нем былой ажиотаж, а тонны судебных исков отбили охоту совать нос в чужие дела. Теперь люди сами домогались его участия в своих судьбах, отстаивая очереди в кабинет главного редактора «Ежедневного пророка».
- Ну а что тут скажешь, - мурлыкнул Гарри неожиданно даже для самого себя.
Грудное воркование прозвучало в стенах министерского атриума безжалостно отчетливо благодаря безупречной акустике и воцарившейся тишине.
Секунду назад шумный зал, казалось, онемел, повинуясь кошачьему взгляду зеленых глаз.
– Если одиночество так хорошо, как говорит моя бывшая жена, то почему я должен отказывать себе в удовольствии?! Мучиться обязательствами, пока она наслаждается жизнью? Вот уж вряд ли.
Деннис вежливо улыбнулся, и в этот момент в его выражении лица промелькнула тень былой плотоядности.
Принципиарные перья заскрипели, выводя на повисших в воздухе пергаментах слова известного молчуна Гарри Поттера.
На фоне этого и без того нервирующего звука появление Слоупера, с треском вывалившегося из камина, произвело особый фурор.
- Прошу меня простить, - моментально забывая о Криви, пробормотал Поттер, и поспешил навстречу побагровевшему от смущения растяпе.
- Ты как нельзя более кстати, - сообщил Герой шепотом, жестко прихватив за рукав аврорской мантии это ходячее недоразумение. – Выкладывай.
- Не то, чтобы я хотел тебя побеспокоить, но Гермиона сказала… - начал было тот, но быстро сник под холодным изучающим взглядом командира, втолкнувшего его обратно в камин.
- Адрес, - процедил Гарри, и, прежде чем успели опомниться, бывшие коллеги оказались в Лютном переулке.
Патил уже была здесь, что вызывало некоторое недоумение.
- Убийство, - коротко проинформировала она, махнув куда-то в сторону мусорного бачка. – Извини, что пришлось тебя вытащить, но у меня здесь типа конфликт интересов.
- Милесант, - кивнул Поттер, угадывая в мешковатом теле за мерцанием оградительного заклинания Булстроуд.
- Поттер, - адвокатесса обернулась, клацнув зубами в знак приветствия.
Со времен достопамятной драки на глазах у Визенгамота, Патил обходила эту стерву десятой дорогой.
- Малфой скоро будет, - сообщила Булстроуд с неподражаемо неприятным выражением лица.
- Кто бы сомневался! – Поттер ответил обезоруживающей улыбкой, а сам подумал: «Какого черта он тут забыл?!»
- Привет, Гарри, - Гермиона появилась из-за мусорного бачка в шляпке-пирожке, гламурном зауженном платье и гербовом палантине, подаренном домашними эльфами в знак признания заслуг перед обществом. Ее волосы явно хлебнули прилизелья, а шлейф духов просто не давал бачку ни малейшего шанса.
- Я так понимаю, ты еще не дошла до приема, с которого меня выдернули, - тепло улыбнулся Гарри.
С тех пор, как Гермиона стала омбудсменом по межрассовым вопросам, а Гарри, в свою очередь, перестал выбираться из судебных заседаний, виделись друзья крайне редко, в основном по профессиональным поводам. Увы, немалую роль в этом сыграла неверность Рона.
«Интересно, есть среди нас хоть кто-то, кто не развелся, - с неожиданной досадой подумал Поттер, - или так называемое послевоенное поколение – это поколение потерянных семейных ценностей?»
Почему-то расставание Рона с Гермионой чувствовалось острее, чем его собственный развод с Джинн. Возможно, потому что Гермиона Рону никогда особо не навязывалась, скорее наоборот.
В итоге, все было весьма печально и оттого отталкивающе. Поттер старался свести к минимуму какие-либо рефлексии по этому поводу, тем более, времени хандрить у главного обвинителя было немного.
- Убит ребенок, Гарри. Задушен и выброшен в мусорный бак, - Гермиона явно ценила в друге деловой подход и поддерживала его молчаливое нежелание ковыряться в совместном прошлом.
- Ужасно, - вяло кивнул Гарри, - но ты-то здесь причем?
- Полагаю, речь идет о сквибе, - Гермиона зябко передернула плечами, демонстрируя истинное негодование, тщательно упакованное в показное равнодушие.
Гарри печально вздохнул, обогнул подругу и заглянул в бачок, где на куче битых фиалов и старых тряпок, выгнув шею под неестественным для живого младенца углом, лежал их сегодняшний «свежак».
Крови не было. Только пепельно-синие губки малыша кое-где алели разрывами, указывая на насильственное удушение, да глазенки таращились прямо в душу, отражая тамошние трещины изломанными кривыми лопнувших капилляров. На вид ребенку не было и пяти. В смысле месяцев. И хотя Гарри не знал, что сейчас в тренде: акселерация или задержка развития, ребенок однозначно был еще слишком мал, чтобы утверждать, сквиб ли он. А, значит, мотив убийства, скорее всего, - тайная беременность.
Вглядываясь в синюшное тельце в неясном свете уличного фонаря, Гарри внезапно ощутил, как холодеет сам: ребенок был похож на Альбуса. Совсем чуть-чуть, но все-таки достаточно для того, чтобы Героя прошиб озноб.
Вечер переставал быть томным, хотя для Гермионы он как таковой не начинался. Во всяком случае, его томная часть.
- Слушай, ты не обязана… - попробовал сминдальничать министерский обвинитель, но встретил лишь полный боли недоуменный взгляд.
- А если бы… Мерлин, Гарри, ведь у нас тоже дети, - пролепетала омбудсмен срывающимся голосом.
- Вот и иди к ним. Я немедленно разыщу Рона и скажу, чтобы посидел с вами.
- Гарри, я не уверена, - попробовала возразить Гермиона.
- Зато я уверен, Герм, не перечь мне, - в голосе Поттера отчетливо прозвучали металлические нотки.
«В последний раз он так разговаривал, когда послал Рона прямо посреди леса, - подумала Гермиона. – А потом мы, кажется, танцевали…»
- Послушай, я и так чертовски устал! Ты же не хочешь, чтобы я всерьез тут с тобой препирался? – Гарри демонстративно вздохнул, для пущей убедительности поиграв желваками, и Гермиона сдалась – аппарировала, не прощаясь. Одарила друга укоризненным взглядом и была такова.
«Ладно, перестрелка глазами – не перепалка, - решил Поттер, который не выносил скандалов, - можно пережить».
- Теперь ты, - с этими словами он резко развернулся всем корпусом к Милесант. - Какого черта тут происходит?
- Рядом лавка Гринграссов, - пожала плечами адвокатесса. – Пришли авроры, зачитали права, и вот мы здесь.
Патил, стоявшая чуть поодаль за спиной Милесант, скорчила рожицу и покачала головой.
Хлопок аппарации откуда-то слева возвестил о появлении четвертого участника предстоящей дискуссии.
- Малфой! – воскликнул Гарри прежде, чем тот успел обозначить свое присутствие. – Как поживаешь?
Драко слегка кивнул, не особенно заботясь, увидел ли Поттер.
- Что у нас тут? – явно обращаясь к Милесант, осведомился он.
- Асторию и Викторию подозревают в убийстве ребенка, - отрапортовала толстуха.
- На каком основании? – изумился Малфой.
- Это их мусорный бачок, - подала голос Патил.
- Если верить домовой книге, - уточнила Булстроуд.
- И ты вызвала меня, потому что…?!
Поттер даже обернулся, столько непередаваемого раздражения было в певучем голосе школьного врага.
- Я подумала, если это сделала одна из них, им понадобятся разные адвокаты, - что-то в голосе слизеринской толстухи подсказывало, что она, не задумываясь, откусит Малфою руку по локоть.
«Хм, - подумал Гарри, - это мне просто показалось, или они не сошлись во мнениях относительно серьезности ситуации?»
- Не выйдет, - покачала головой Патил. – Думаете, я позволю дробить процесс? Одно убийство – одно дело, одно дело – один суд.
- Ну, это мы посмотрим, - скривился Малфой. – Насколько спорим, что Визенгамот решит иначе?!
- Ах ты, мелкий…
- Я-то?! – уточнил Малфой, расправив и без того довольно широкие плечи.
«А ведь он в хорошей форме, - с завистью отметил Гарри, которому частенько приходилось скучать по ежедневным физическим нагрузкам. – И когда только успел ее приобрести, спрашивается?»
- Думаю, нам стоит отказаться от дачи показаний, - как ни в чем не бывало продолжала Булстроуд.
- Может, не станем обсуждать стратегию при обвинителях? – поиграл бровями Малфой.
Его коллега окинула презрительным взглядом сначала Поттера, затем Патил, после чего пожала плечами:
- Не вижу смысла блюсти интригу до утра. Их это тоже касается.
- Зато я вижу, - огрызнулся Малфой, окинув рассеянным взглядом содержимое бачка, и зашагал к лавке.
Перекатываясь с одной ноги на другую, рядом засеменила Булстроуд.
- Ненавижу! – выплюнула Патил им вслед.
- Кого? – спросил Гарри просто, чтобы что-то сказать.
Глаза слезились, недельная усталость давала о себе знать, а ничего не значащий треп увеличивал шансы не заснуть на ходу.
- Обоих, - нехотя признала близняшка, - но Милесент все же сильнее.
Гарри хохотнул.
- Все-таки Малфой – душка, не так ли? – полюбопытствовал он зло, задумчиво глядя вслед удаляющейся парочке.
- Его логика и последовательность вызывают некоторое уважение, - осторожно признала Патил.
- Я ненавижу этого человека, - напомнил Гарри тем голосом, от которого у малознакомых с ним людей поджилки тряслись. – Одна из этих сестриц – его жена, не правда ли?
- Бывшая, - уточнила Патил. Теперь она выглядела скорее обеспокоенной, чем обозленной, но Поттер на напарницу не смотрел.
- Один черт, - вместо этого он нехорошо улыбнулся, сплюнув себе под ноги. – Бывших жен не бывает, я это совершенно точно знаю.
- Гарри, - нерешительно окликнула Патил, - за что ты его… так? – и совсем севшим голосом. - Он… он что-то сделал? Страшное? Тебе лично?
Поттер усмехнулся – безобразно и, как могло показаться внимательному наблюдателю, горько.
- Скорее, не сделал, Патил, но к делу это не относится. Погиб ребенок, и кто-то должен за это заплатить, вот что важно.
- Кто-то?! – Парвати нахмурилась. – Я думала, виновный должен заплатить.
- А я так и сказал, разве нет? – наконец-то Гарри посмотрел на коллегу, но лучше бы он этого не делал. Такого страшного лица у него не было даже тогда, когда упсы похитили Альбуса. Кстати, официальной причиной геройского прихода в обвинение считался именно этот инцидент, ведь представители министерства едва не потерпели фиаско на глазах у обезумевшего от такого беспредела звездного отца.
- Я думаю, они захотят раздробить процесс, - Патил покачала головой, вытряхивая из нее мысли, не относящиеся к делу. - Каждая из сестер – готовое обоснованное сомнение в деле другой.
- Обещаю тебе единое дело, - Гарри вздернул подбородок. – Хотеть-то они могут, вот только это далеко не то же самое, что и получить желаемое. Если я тебе больше не нужен, мне надо идти готовиться к слушанию о наличии оснований к задержанию. Закончишь тут без меня?
Не дожидаясь ответа, Гарри аппарировал в «Дырявый котел», где Рон снимал комнату для свиданий.
Стряхнув с друга миниатюрную ведьмочку, которая оказалась никем иным, как Ромильдой Вейн, Гарри пару раз наложил на него «Агуаменти» и втолкнул в камин, назвав адрес Гермионы в Оттери-Сент-Кэчпоул, после чего повел Ромильду завтракать или ужинать: в зависимости от того, совой она была или жаворнком.
К всевозрастающему раздражению героя, девушка нисколько не огорчилась и даже не смутилась, хотя следовало бы, поэтому все то время, которое Гарри пытался сосредоточиться на поглощении пищи, его восторженная спутница трещала без умолку.
Вполне оправданно сославшись на головную боль, Гарри попросил старину Тома записать все на свой счет и оставил озадаченную девушку один на один с перспективой десерта.
Дома ждала обнаженная Джинни. В ванной из благоухающей можжевельником пены, в которую Поттер без приглашения влез, ловко выбравшись из осточертевшего костюма.
Уже прикрыв глаза и приложившись нетерпеливым затылком о бортик ванны, он подумал, как это тактично со стороны Малфоя: оставить без замечаний в высшей степени идиотский внешний вид своего извечного оппонента. Видимо, арест бывшей жены произвел на него куда большее впечатление, нежели этот хлыщ хотел бы продемонстрировать.
- Я теперь как Рождественское дерево, - Джинни смачно зевнула. - Должна признать, что свойственный тебе выбор парфюмерии попахивает обонятельным кретинизмом.
Гарри пожал плечами. В принципе, он о подобном ни разу не слышал, но, если топографический кретинизм существовал как явление, почему бы не быть аналогам?
- Не помню, чтобы я тебя приглашал, но, если тебе вдруг что-то не нравится, я уверен, ты помнишь, где дверь.
- Как грубо! – Джинни приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на бывшего мужа. Получилось лениво и не всерьез. – Я ждала тебя.
- А я думал, тебе просто переночевать негде, - фыркнул Гарри.
- Я действительно спала, - Джинни задумчиво кивнула, словно сомневалась, так ли все было, - но проснулась от плеска воды. Неужели нужно быть таким шумным?
- Какого черта? – хмыкнул Гарри. – Я у себя дома. И, кстати, мне совсем не улыбалось найти тебя утопшей в своей ванне: потом доказывай, что это несчастный случай.
- В таком случае тебе отдали бы детей, так что не ной, пожалуйста, и не делай вид, что такая возможность тебя не прельщает.
- Как бы не так, - Гарри стукнул кулаком об воду, отчего мелкие брызги сейчас же полетели в разные стороны. – Между мной и миссис Уизли выбор очевиден, по-моему.
- Не забывай, что ты по-прежнему национальный герой, - Джинни многозначительно улыбнулась и застонала, прогнувшись в спине.
- Да уж, об этом забудешь, - хихикнул Гарри и уже сердито добавил: – Прекрати, пожалуйста, свои штучки с соблазнением. Либо мойся, как человек, либо пошла вон отсюда.
Джинни приоткрыла второй глаз и с интересом посмотрела на бывшего мужа, на всякий случай притопив вынырнувшие груди и загребая как можно больше пены.
- Криви приходил, - сообщила она, сощурившись.
- Что?! – лицо Гарри вытянулось, он стал смахивать на мопса. – Ты его впустила, что ли?
- Да, но я объяснила, что это не то, о чем можно подумать, - поспешно заверила Джинн, - так что все в порядке: он придет в другой раз.
- Отлично! - Гарри всплеснул руками, и так как он по-прежнему находился по грудь в воде, всплеск получился далеко нефигуральным.
Сморгнув попавшие в глаза брызги и все еще отфыркиваясь, как кошка, угодившая в водосток, Джинн тем не менее выговорила свое обиженное:
- Прости, что разрушила ваши планы.
- Ты не… - Гарри задохнулся от прилива возмущения и категорической неспособности облечь это возмущение в слова.
- Я могу искупить свою вину, - а вот это Джинни уже прошептала, подплывая вплотную к бывшему мужу.
- Нет уж, - Гарри вовремя перехватил шаловливую ручку, нацелившуюся туда, где присобравшаяся пена окрашивала дорожку волос в белый цвет.
Перед глазами моментально встало синюшное тело младенца из мусорного бачка, а в голове завертелась мысль: «Холодно, наверное, вот так умирать. Или нет? Надо будет спросить у трупорезов».
К сожалению, Джинни не восприняла слова мужа всерьез и, лишившись свободы действий в отношении одной руки, немедленно задействовала вторую.
- Да что ж такое-то! – разозлился Гарри, ловко обездвиживая свою незваную гостью. – Где целомудренная девочка из хорошей семьи, на которой я женился? Хотелось бы хоть иногда с нею видеться, Джинн! Я прямо скучаю.
- Я тоже скучаю, - прохныкала давно уже нецеломудренная Джинн.
- Так на хрен было разводиться? – вот этого Гарри действительно не понимал. – Чтобы теперь заниматься развратом при каждом удобном случае?! Вылезай – постелю тебе в гостевой. И никаких домогательств: у меня утром суд, надо выспаться.
«Все-таки иногда мертвые дети приходятся очень кстати», - без тени ужаса подумал сварливый хозяин, буквально выпихивая свою гостью из ванной. Иначе бы у него встал. И Джинни опять бы ушла, торжествуя оттого, что она его бросила, а Гарри, безвольный тугодум, до сих пор не может от нее отказаться.
Это было настолько противно и унизительно, что лучше уж работа и мертвые дети.
- Ну давай один разик, а? – продолжала канючить Джинн. – Тряхнем стариной, погоняем лысого?
- Мерлиновы яйца! – взорвался Поттер. – Джинн, ты же мать моих детей! Где ты набралась этих пошлостей?! – здесь он впервые внимательно посмотрел бывшей жене в глаза и обмер, обнаружив, что ее зрачок едва не заходит за радужку.
- Малышка, - осторожно начал он, - ты под кайфом?!
Вместо ответа Джинн рассмеялась неестественно высоко.
- Нет, - прохрюкала между смешками она. – Я просто возбуждена, разве ты не видишь? Это все ты, милый, ты такой секси, когда хмурый. Можешь меня отшлепать, если хочешь. Давай! Или ты… не веришь?! – разозлившись внезапной догадке, Джинн схватила Гарри за руку и сунула ее себе между ног, зажав бедрами.
Между бедер было липко и влажно. Гарри скорее подумал, чем ощутил, что его вот-вот стошнит. Оттолкнув Джинн, он перемахнул через бортик ванны и помчался в туалет.
Расставаться с ужином было, право, немного жаль: все-таки жаркое в горшочках в «Дырявом котле» отличалось особым смаком.
Проблевавшись, Поттер привел себя в порядок парочкой заклинаний, сбегал в спальню за джинсами с клетчатой рубашкой, пару раз увернулся от летучемышиного сглаза, посланного в голову, и в поисках носков порезался об осколки напольной вазы, лопнувшей под действием агрессивных магических эманаций. Чьих именно, герой решил не уточнять. Вместо этого, поколебавшись, запер впавшую в ярость гостью в кладовке.
Хвала Мерлину, Джордж мучился от бессонницы и откликнулся на призыв, едва голова Гарри появилась в камине.
- Мне нужен ситтер, - без лишних предисловий сообщил Гарри. – Для Джинни. Я запер ее в кладовке и собираюсь уходить. Надеюсь, она ничего себе не сломает. Можешь это проконтролировать?
Джордж решительно кивнул, захлопнув какую-то толстую книгу, которую пытался читать.
- Что она приняла? – деловито осведомился он.
Гарри раздраженно передернул плечами:
- Ее плющит. Я даже обездвиживать боюсь, мало ли. Может, колдомедиков сразу вызвать? – обеспокоенно предложил он.
Джордж отрицательно покачал головой:
- Я сам. Не впервой. Иди, занимайся своими делами.
Гарри кивнул.
- Пароль тот же, - на всякий случай уточнил он и, подумав, добавил:
- Большое спасибо, Фордж.
Джордж дернулся, как от удара. Гарри удержался от того, чтобы выругаться и испортить все окончательно, кивнул и поспешил убраться из дому, как было договорено.
***
Чтобы найти круглосуточную забегаловку вблизи площади Гриммо, пришлось конкретно поднапрячься. Натертые новенькими туфлями ноги продолжали ныть и в разношенных кроссовках, при каждом удобном случае напоминая о пережитых мытарствах.
Наконец одно из заведений подмигнуло неоновой вывеской "от нуля до двадцати четырех".
«Надеюсь, это часы работы, а не возраст, например, посетителей», - вздохнул Гарри.
Впрочем, младенцев внутри действительно не оказалось. Ни в колясках, ни на колесах, хотя здешняя курилка и была до неприличия торчковой.
Однако, окинув скучающим взглядом танц-пол, Гарри напрягся при виде коренастого парня в татуировках с годовалой крохой на руках. Почувствовав на себе тяжелый взгляд бывшего аврора, тот оступился и задел бедром сидевшего рядом плечистого здоровяка. Завязался конфликт, и Гарри помимо воли переместился поближе.
Здоровяк справедливо утверждал, что с детьми нужно сидеть дома, а крепыш терпеливо пояснял, что окружающий грохот – единственный способ заставить крошечного монстра заснуть. По-видимому, пояснения не показались здоровяку убедительными, потому что в определенный момент крепыш повернулся к Гарри с просьбой подержать гулькающий сверток раздора. Поттер так растерялся, что даже возразить ничего не успел, главным образом потому, что перед ним стоял Маркус Флинт собственной персоной – капитан и охотник сборной Слизерина по квиддичу и, как выяснилось, любящий отец.
Музыка – если то, что издавали колонки, можно так назвать – моментально смолкла, повинуясь невидимой руке диджея, явно желавшего подчеркнуть замешательство обвинителя.
- Так и будешь стоять столбом? – раздалось над ухом одновременно с полетевшим в смутьянов «Ступефаем».
К тому времени Маркус уже успел съездить здоровяку по морде, и, если бы не заклинание, вероятно, он отбил бы противнику печень ударом в живот. Тот попытался было блокировать атаку, но очутился на барной стойке, располагавшейся в некотором отдалении от танц-пола. Маркус же, возможно, даже пробил бы собою стену, если бы не толпа зевак, обеспечившая ему амортизацию.
- Малфой, мать твою! – прорычал этот сердитый смутьян, едва становясь на ноги.
- Поттер, ты?! – послышалось одновременно с этим под аккомпанемент бьющихся бокалов.
- Кормак Макклаген?! – ориентируясь скорее на слух, чем на зрение, опознал Гарри.
- Еще раз помянешь мою маму всуе, и можешь искать себе другого адвоката, - Малфой вывернулся у Поттера из-за плеча, слегка всколыхнув волосы своим заявлением, и Гарри устало подумал, что хуже просто быть не могло. А потом понял, что могло, потому что одеревенел заметно для всех присутствующих. От прикосновения малфоевского дыхания, чтоб его.
- Ладно, парни, рад был повидать, - Гарри поспешил вручить ребенка отцу, прежде чем его уши и щеки вспыхнут, рывком поставил растерявшегося Макклагена на ноги и был таков.
В кофе-шопе наверху, служившем, очевидно, чиллаутом, было одиноко и оттого – уютно и хорошо. Гарри заказал ромашкового чаю с карамельным сиропом и с подозрением покосился на компанию, рассевшуюся вокруг чьей-то поющей чаши. Судя по хипстерским шмоткам обладателей, сие сокровище было привезено с какого-нибудь этнографического фестиваля типа «Бронзовые голоса Стоун-Хедж» или «Сирены Сванси». Аврорское чутье не подвело: стоило опрометчиво возрадоваться редкой минуте тишины и покоя, как она тотчас канула в лету.
Вздохнув, Гарри достал из кармана невзрачный пенал с министерской эмблемой, вытряхнул из него крошечные фантики и стал увеличивать документы до адекватных размеров. Из головы не шло посиневшее тельце в мусорном бачке, но с учетом текущего положения дел единственно разумным было ходатайствовать о переносе: стоило дать аврорам делать свою работу. И хотя ждать Гарри не очень любил, ему также не нравилось, когда его самого подгоняли.
Кроме того, заняться и так было, чем. Взять хотя бы Наземникуса, который с некоторых пор переквалифицировался в брачного афериста. Да и Дин Томас тоже хорош: нужно же было додуматься подделать подпись на ордере на обыск.
А вот дело, действительно заслуживающее всестороннего изучения, – Монтегю. Последнее, что Гарри о нем помнил, как этот увалень угодил в исчезательный шкаф. С тех пор Грэм слегка осунулся и заработал туеву кучу приводов за хулиганство.
- Наркотики, - нацарапал Гарри на папке рядом с колдографией, пришпиленной канцелярской скрепкой. Мужчина, который смотрел на него оттуда, совсем не напоминал школьного врага. Скорее Джорджа или Рона: такой же уставший, отчаянный взгляд. Война их всех уравняла.
Гарри подумал и добавил к надписи знак вопроса, затем расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и заказал себе выпить.
Бариста скривился, глядя, как ромашковый чай меняет цвет под действием коньяка.
- Тяжелый день, Поттер? – Малфой смотрел на него без тени улыбки. Такой же землистый, каким Гарри привык его помнить.
- Всего одна рюмка, - пришлось пожать плечами, скрывая неуместное оцепенение. Иначе оно бы бросалось в глаза. – Присоединишься?
Малфой отрицательно покачал головой и сложил руки на груди.
- Увидимся в суде.
Он стоял в дверном проеме между залами и наверняка хотел казаться угрожающим, но выглядел лишь очень одиноким и немного уставшим.
Будто завороженный, Гарри кивнул и отсалютовал чаем с коньяком своему извечному оппоненту.
Малфой хмыкнул, развернулся и вышел.
