По травинке, нависшей над лицом, ползет божья коровка. Ярко-красная, красивая. Настоящая и правильная. Солнце запуталось в кроне дерева, и прыгающая по веткам синица выпускает лучики на волю. Один за другим. Если зажмуриться и очень сильно постараться, то на мгновение может показаться, что мне шесть лет. Начало лета. Никаких проблем и забот, кроме необходимости придумать новое оправдание на тему: как я посмел сбежать и бросить брата скучать одного. А впереди оно – светлое и безоблачное будущее…
Не стану. Не буду даже пытаться представить. И жмуриться тоже. Потому что если я зажмурюсь – вполне могу и уснуть прямо тут. Дома почему-то не очень получается. По кругу бродят мысли. Глупые, тяжелые, назойливые – откормленные осенние мухи. Мама, брат, где вы, как вы? Не знаю и даже не собираюсь узнавать. Хватает мне сестры, упорно шлющей сов. Даная, Дан, ну что ж ты, какие могут быть встречи с беглым Пожирателем Смерти, а? Лучше живи во Франции. У нас здесь сейчас… неуютно.
Все. Успокоился. Все равно ничего не изменить. По ладони ползет гусеница. Смешная – ярко-зеленая. Пародия на Темную метку. Ту, что мы вчера оставили над хижиной Каркарова. Игорь, тебе очень повезло, что убил тебя именно Эйв. Повезло. Впрочем, ты же сам это знаешь. Знал. Интересно, это страшно – сдавать своих? Мне все равно, кого из уже сидящих ты пытался выдать. Но Руквуда… Августа я тебе никогда не прощу. Это чудо, что он вообще выжил. Я не знаю как – никогда не спрашивал и не спрошу. И сам никогда не расскажу. Зачем? Мы все упорно делаем вид, что их просто не было, этих пятнадцати лет. При должном желании так много можно ухитриться забыть.
Глаза все же закрываются. Не надо спать. Нельзя. Плохой это подарок для сторожа – я, спящий в саду. Мариус вряд ли побежит выдавать меня властям, скорее обрадуется. Только… он же сквиб, а обыски в поместье проводятся регулярно. Равно как и в родительском доме. Авроры очень аккуратны и последовательны. Взломают дверь, осмотрят помещения, а после пишут письма сестре. Так и так. В доме, принадлежащем вам, был произведен обыск. Никого не обнаружено. Приносим свои извинения. Про обыски в поместье таких писем не пишут – владелец недвижимости я, то самое разыскиваемое лицо. По-настоящему безопасно лишь в манчестерском доме. Он невидим, ненаходим и не числится ни в каких реестрах Министерства – маггловская постройка, защищенная заклинаниями. Но… мне так хотелось сюда. Я давно не видел лета.
Я знаю, знаю, что это глупое желание. Но только здесь нет постоянного чувства беспокойства за Эйва. Впрочем, есть, но не такое сильное, как обычно. Эйвери… совсем разочаровался и устал. А еще он зол. Зол, страшно сказать, на Повелителя. Действительно страшно, потому что если об этом узнает Лорд… Хотя откуда? От меня и Руквуда? Никогда. От самого Эйва? Ох… Пусть уж лучше Повелитель по-прежнему считает, что тот его только боится. А для этого… Нельзя соглашаться с Эйвери, даже если очень хочется. Потому что каждое мое слово согласия уменьшает страх и усиливает уверенность. А это ошибочно. Нужно пытаться убедить, что все еще будет лучше и правильнее. Что разумность и логика по-прежнему присутствуют в этом мире. Как бы мне самому ни хотелось с этим поспорить. Как бы…
Божья коровка падает на лицо. Спасибо. Разбудила. Нужно уходить отсюда. Поскорее. Мариус уже, должно быть, на полпути к поместью. Да и дела… Они совсем не ждут. Пропускаю травинки между пальцами. Ладонь пахнет… счастьем. Где-то в ручье слышен плеск. По тропинке деловито пробегает гном – совсем расплодились. Улыбаюсь синице. Сжимаю порт-ключ. Домой. Пора собираться на работу.
*** Мальсибер и Эйвери
Вечер, тягучий и черный, как смола. В камине потрескивает огонь, невзирая на летнюю жару. За окном зажигаются фонари. Парк через дорогу, припаркованные маггловские автомобили, детская коляска в соседском палисаднике – идиллическая картинка. Эйвери отходит от окна, садится в кресло и, закуривая, спрашивает напряженным голосом:
– Мне очень бы хотелось узнать твое мнение по одному важному вопросу. Знаешь о завтрашнем рейде в Министерство?
Мальсибер, улыбаясь, приземляется в кресло напротив.
– Визит в Отдел тайн? Скажем так... я о нем наслышан.
– И что вообще думаешь обо всей этой авантюре? – Эйв серьезно глядит на Алекса. Тот равнодушно пожимает плечами.
– Что мне туда совсем не хочется. И что моего мнения все равно никто не спросит.
Эйвери глубоко затягивается, выпускает дым и машинально крутит сигарету в пальцах.
– Ты понимаешь, что нам в итоге светит – всем, кого туда пошлют? Ну, может, и не всем... Но большинству, – он говорит тихо, почти спокойно, только уголки губ его слегка подергиваются.
Алекс миролюбиво улыбается.
– Ничего особенного. Я действительно не вижу смысла в этой затее, но... она вполне может удаться.
Эйв резко наклоняется вперед.
– Алекс, поверь мне, просто поверь – ничего не удастся!
– Если я поверю, что это изменит, Эйв?
– Сможешь быть готовым к неприятностям. Ты что же, думаешь, что Повелитель нас оттуда вытащит? Не смеши меня, – тихо шепчет он.
– Я в этом уверен, – спокойно отвечает Мальсибер. – И... Эйв, ну мы же не маленькие дети, так?
Эйвери иронично щурится.
– Ты знаешь, скольких собираются послать в Министерство?
Алекс бросает на него острый взгляд и закрывает глаза.
– Ты можешь что-нибудь изменить? – терпеливо спрашивает он.
Эйв тушит сигарету, запускает пальцы в волосы и с плохо скрываемым отчаянием произносит:
– Меня убивает эта безысходность, этот кошмар. Ты себе просто не представляешь, насколько! У меня даже не предчувствие, а колокол в голове звонит – нельзя нам туда и все. Нельзя идти в Министерство. Может... предложить альтернативу? Хотя нас Он не послушает точно.
Мальсибер медленно открывает глаза. Смотрит на Эйва и качает головой.
– Улыбайся, ладно? Так... будет правильнее. Это не безысходность. Всего лишь временный сбой. Может даже сбой твоей способности предчувствовать.
– Ты... во мне сомневаешься? – упавшим голосом спрашивает Эйв.
– Ну с чего ты взял?
– Сбой моей способности предчувствовать... – он трет лицо ладонью. – Скажи мне, когда я вот так ошибался?
– Эйв... ты думаешь, я настолько хорошо помню прошлое? Ну пойми же, а? Ничего опасного в Министерстве не ожидается.
Эйвери некоторое время молчит, глядя себе под ноги. Достает из кармана сигарету, мнет в пальцах, ломает и выбрасывает в пепельницу.
– Ну ладно, не ожидается, так не ожидается, – спокойно соглашается он. – Хотя после случая с Руквудом и Лордом ты мне тоже говорил, что это все случайности. Не слишком ли их много?
– Это.. неизбежные ошибки.
– Ошибки, хорошо. Они случались так же часто?
– Но они были, – веско констатирует Мальсибер.
Эйвери опускает голову ниже и едва слышно шепчет:
– Ты пытаешься меня успокоить, что ли?
– Эйв, все наладится.
Тот, не поднимая головы, спрашивает:
– Что наладится?
Алекс крепко сжимает губы.
– Ты заранее готовишься к неудаче? – почти страстно говорит он после недолгого молчания. – Пойми, я... я, наверное, до сих пор не особенно адекватен, ага. Но... мне до сих пор хочется жить, смотреть по сторонам и улыбаться, удивляясь только тому, что я это вижу, а не бессмысленно разглядываю каменную стену. И, да, для меня и сейчас все не так уж и плохо, как может показаться. Я невероятно эгоистичен. Я знаю, что все важные мне люди живы и практически здоровы. Многое могло быть и лучше. Но оно наладится.
– А если завтра мы все хором загремим в Азкабан, или, что еще веселее, нас просто перебьют? – осведомляется Эйвери.
– А вот в это я просто не верю. Не паникуй, ладно?
– Я похож на паникера? – Эйв поднимает голову и пристально смотрит на Алекса. – Дурак ты иногда. Пойми... Ты думаешь, там будет только Поттер, блуждающий в одиночестве по Отделу тайн? Чего-то я сильно сомневаюсь.
Мальсибер фыркает.
– Я думаю, что даже десяток Поттеров – не самая страшная проблема.
Эйвери вскакивает, чуть не опрокинув кресло, и выбегает на середину комнаты.
– Ты совсем меня не слушаешь! Занимаешься самоуспокоением? Как хочешь! Кто я, в самом деле, чтобы переубеждать тебя?! – выкрикивает он срывающимся голосом.
Алекс откидывается на спинку кресла и холодно цедит:
– Что, снова хочется мне врезать, да? Я опять не оправдываю твоих ожиданий?
Эйв несколько раз глубоко вздыхает и сует руки в карманы. Подходит к окну и, не оборачиваясь, сдержанно отвечает:
– Нет. Не хочется. Просто... блин, я помню тебя после твоего побега. Мне сейчас глубоко параллельно, что будет со мной. Я только смерти боюсь. Даже не боюсь... не хочу. А вот за тебя мне страшно, – он оборачивается к Алексу и серьезно смотрит ему в глаза. – Можно я попрошу тебя об одном одолжении? Совсем маленьком?
Мальсибер отвечает тяжелым и холодным взглядом и, выплевывая слова, чеканит:
– Попроси. Только... Ладно. Я. Его. Выполню. Доволен?
– Я хотел попросить тебя, – медленно, серьезно говорит Эйвери, – чтобы ты был готов ко всему. Просто – готов. Морально. Я... боюсь того, что с тобой может случиться, если ты разочаруешься.
– Я когда-то чем-то очаровывался? – Алекс усмехается, глядя на Эйва. Тот иронично ухмыляется в ответ.
– Лордом?
– А ты в нем разочарован, так? – сухо отвечает Алекс. – Я даже не знаю, как и, главное, о чем тут с тобой можно спорить. Я не очарован Повелителем. Просто я в него верю. Все.
– С истинно верующим человеком невозможно разговаривать, – злым голосом произносит Эйв. – Нет, не хочу я тебе бить морду, или кричать, или скандалить. Просто... – он досадливо машет рукой и снова начинает ходить из угла в угол. – А, к дементорам все. Напиши письмо сестре. Ну или кому посчитаешь нужным. Просто закончи дела – на всякий случай. Сможешь хоть это сделать?
– Смогу. Но не буду. Эйв, ты стал абсолютным пессимистом.
– Ты пообещал мне, что будешь готов ко всему, – Эйвери говорит ровно и сдержанно. Мальсибер пристально смотрит на него и кивает, криво усмехаясь.
– Как правило, я всегда готов к любому повороту событий. Разве не так?
– И как? Ты готов снова сесть в Азкабан? – насмешливо фыркает Эйв.
– Не надо искать уязвимые места и давить на больное, ладно? – опасно мягким тоном отвечает Алекс. – Иначе я действительно подумаю, что ты просто паникуешь.
Эйвери останавливается у камина, проводит пальцем по каминной полке, опустив голову.
– Извини. Просто... Если я прошу тебя быть готовым ко всему – то и к этому тоже.
– Зачем? – пожимает плечами Мальсибер. – Я не вижу смысла. Я совсем не считаю операцию заведомо провальной. Да, если хочешь знать, мне ее идея кажется бредом. И я сходу могу предложить несколько планов, более обоснованных и менее затратных. Но, если это надо Повелителю, Эйв... Пойми, когда ты получил эту метку, ты согласился полностью доверять и подчиняться Ему.
– А теперь ты давишь на больное? – тихо, почти шепотом произносит Эйвери. – Доверять... Ну как, как я могу доверять ему... теперь, а?
Алекс устало вздыхает, прикрыв ладонью глаза.
– Эйв. Это обычная операция. Не первая и не последняя. Тебе имя Поттера настолько мешает, да?
– Нет. Мне мешает предчувствие. Очень дурное предчувствие, – Эйвери некоторое время молчит, потом продолжает так же тихо. – Хотя... если ты так хочешь, то я перестану об этом думать, – он резко вскидывает голову, смотрит Алексу в глаза. – Ведь и правда, ничего нельзя сделать. Вообще ничего.
Тот снова тяжело вздыхает.
– Эйв, ну пойми же ты, а? Это далеко не первая попытка завладеть пророчеством, так? И даже не вторая, не мне это все тебе объяснять. Когда-нибудь ведь должно получиться?
– Ведь Лорд и сам мог бы его взять! – раздраженно выкрикивает Эйвери, взмахнув руками. – Кто его удержит? Зачем для этого Поттер? Что это за гриффиндорская разухабистость такая – устраивать массовый налет на официальное учреждение! Фадж настолько мил, что не обращает на нас внимания. Зачем так явно доказывать свое существование? Ведь нас наверняка по крайней мере заметят.
– Кто? Поттер? Он нас, как бы это выразиться, да-а-авно заметил. Нет? – язвит Мальсибер.
– Ну и кто ему верит? – фыркает в ответ Эйв.
– Вот и в этот раз – кто ему поверит?
– Во-первых, – устало возражает Эйвери, – он наверняка пойдет туда не один. Во-вторых, не забывай об орденцах. А если завяжется драка – прибегут авроры. Ну и... ты сам знаешь, какой прекрасный командир наш Малфой. Боец-молодец. Если бы командовал хотя бы Долохов...
Алекс крутит в пальцах палочку и криво улыбается.
– Значит, все окажется гораздо веселее. Разве нет?
Эйв тяжело вздыхает, садится в кресло и призывает бутылку вина.
– Весело, да. Очень, – нарочито бодро произносит он, откупоривая бутылку. – Все, Алекс, забыли. Завтра будет завтра. Давай просто посидим? Выпьем вина – немного, только для тонуса.
Про себя Эйвери думает: «В последний раз, может быть».
Вслух он говорит, разливая вино по бокалам:
– Тяжелый день грядет. Надо попробовать хоть немного отдохнуть.
А потом надо возвращаться домой. И... приготовиться.
*** Эйвери
Я сижу, сложив руки на коленях.
Завтра – очень страшное слово. Очень хотелось бы, чтобы его не было. Зачем-то думаю о книге, которую я прочел полгода назад. Бесконечная история. Все, во что я когда-либо верил, чего я ждал, о чем думал, как страна Фантазия под натиском Ничто, превратилось в пустые каменные обломки.
Мне совершенно все равно, чем это все окончится. Вернее, я и так знаю, чем. Ничего нового. Даже страха особого нет. Внутри пусто и холодно. Я бы даже не думал обо всем этом, если бы не Алекс. И... еще один человек. Двое. Но о втором и речи нет. Слишком большая тайна. Она, я думаю, умрет вместе со мной. Тайна, не она. Хотя я не знаю.
Понимаю, что сижу так уже очень долго. За окнами темнота. Теплая июньская ночь. Встаю, распахиваю окно, отодвинув в сторону тяжелую бархатную занавеску. Где-то в лесу заливается соловей. Пахнет свежестью, молодой листвой. С озера тянет прохладой. Надо запомнить. Ведь, возможно, это мой последний шанс – больше я не услышу ни соловья, ни чего-либо подобного.
Улыбаюсь. Зажигаю камин. Возвращаюсь обратно в кресло. На журнальном столике – пергамент и перо. Да, я хотел кое-что написать. Потом сожгу, если будет не нужно.
Буквы пляшут перед глазами. Впрочем, у меня всегда был ужасный почерк. Ерунда, это совершенно не важно.
«Ты – мой маленький секрет.
Нет, вру. Ты – мой самый-самый большой секрет, о тебе знает только один человек.
Очень надеюсь, что ты воспользуешься порт-ключом и сможешь прочесть это письмо. Я оставил его на самом видном месте, найдешь сразу. А если нет, то... так и быть.
Я не мог писать тебе, потому что сов отслеживают, а написанное слово доступно для всех. Боюсь за тебя. Здесь же никто не увидит, кроме тех, кому разрешено. А это ты и Алекс».
Откладываю перо в сторону. Не написал я про третьего человека, у которого есть порт-ключ. Но... Он все равно не придет. Да и ей знать о нем совсем не нужно.
Не придет он потому, что пойдет с нами. Без него мы в Отделе тайн заблудимся. Но лучше бы... Страшно все это. Добрая и милосердная память удалила почти все о том февральском событии: помню только обрывки. Непонимание еще. Неприятие ситуации. Я же не чувствовал от Руквуда никакого подвоха!
Как выяснилось впоследствии, подвоха действительно не было. Был Лорд и его искалеченная сущность. М-да. Вот так и теряется вера в правильность того, что делаешь. Отсекаю уже знакомую волну ненависти, нельзя сейчас, хотя нет – можно, но... совсем не нужно.
Продолжаю писать дальше.
«Прежде чем...
Тут я должен сказать тебе кое-что важное.
Авантюра, на которую нас посылают завтра, провальна. Мы – пушечное мясо. Виданое ли дело – отправить за пророчеством двенадцать человек? Двенадцать?! До сегодняшнего дня власти старательно не замечали нас, но завтра... Завтра о нас заговорят. И это означает, что в лучшем случае мы вынуждены будем скрываться. Впрочем, в лучший случай я не верю. За Поттером наверняка следит Орден, а авроры явно не станут смотреть сквозь пальцы на драку в Отделе тайн. То есть нам придется сражаться с детьми, Орденом и авроратом. А нас двенадцать. Тут любому ясно, что игра заведомо проиграна».
А вот и правда. Которую усиленно не замечает Алекс и о которой так старательно молчу я. Молчу, потому что жить хочу. Если бы не это желание, Ничто поглотило бы меня гораздо раньше. Но я соберусь. Должен. Хотя... С другой стороны, так даже лучше. Пусть будет пустота. Безразличие – самая лучшая защита для сердца. Потому что, если относиться к этому всему серьезно, то пережить такой провал... Невозможно.
Надежда, правда, есть. Но такая неуверенная.
Сомневаюсь я, что Лорд ради нас рискнет собой. Раньше бы рискнул. Или продумал бы операцию гораздо лучше. В любом случае вилка. Нам – вилка.
Продолжаю эту исповедь.
«Но я успел сделать то, о чем думал. Успел. Я написал это письмо и свел счеты с одним человеком, который... Извини, я думаю, этого тебе лучше не знать. Забудь».
Откладываю перо, закрываю глаза. Забудь – хороший совет. Для меня тоже. Не всегда, правда, работает. Вот и сейчас – все помню.
Получаем приказ «Найти и уничтожить предателя». Радостно хватаюсь за него, потому что это и моя личная месть тоже. И не только моя.
Маленькая хижина где-то в Шотландии. Выбиваю дверь, захожу. Вместе со мной и другие. Разбивают окна. Выхода нет, аппарация заблокирована. И тот, кого я пришел убить, стоит перед нами на коленях и рыдает. Обводит нас умоляющим взглядом, хватает за полы мантий.
И понимаю, что ему удивительно больно и страшно, что его ошибка – а это была всего лишь ошибка прошлого – сломала ему жизнь настолько непоправимо, что...
Какое уже предательство? Какая месть? Человек просто не должен так жить. Так пресмыкаться.
Снимаю маску. Я хочу, чтобы он видел мое лицо. За спиной молча стоит Алекс. Руди, обычно невозмутимый, пожимает плечами. Наверняка и брови непонимающе вздернул под маской. Все равно.
Пока Беллатрикс торжествующе хохочет, я вскидываю палочку, произношу два всем известных слова. Свист, зеленая вспышка. Смерть, и моя тоже. Каждый раз вижу в чужих глазах свою собственную смерть.
Алекс спокойно отодвигает меня в сторону, выходит вперед, как бы между прочим крутит палочку в пальцах. Белла разражается проклятиями, но связываться опасается.
Терпеть не могу садистов. Иначе она бы его запытала. А ему... и так было хреново. Убить – правильнее.
Правильнее... Открываю глаза. Глубоко вздыхаю. Вот так. Безразличие. Забыть не получается? Просто не думай об этом.
Снова берусь за перо.
«Завтра вечером я наверняка буду уже в Азкабане. Прошу тебя, не плачь и не теряй надежду. Насколько я знаю, дементоры вот-вот перейдут на нашу сторону, а без дементоров Азкабан – всего лишь место на карте, где мы будем находиться некоторое время. И сможем уйти, как только подвернется случай».
Немного мажорности не помешает. Бравурная нотка в похоронном марше. Тунц, тунц. Сам не верю, но кто бы я был, если бы не написал этого? Невесело смеюсь. Пишу дальше.
«Знаешь, самым главным для меня в завтрашней битве станет не захват пророчества, не борьба с врагами. Я поставил себе другую цель: выжить во что бы то не стало.
И я выживу. Верь мне.
Ты – мой ангел.
Люблю тебя. Люблю. Люблю.
И я обязательно вернусь.
Навсегда твой,
Эйв».
И снова правда. Почти. Я не вернусь, наверное. Не могу так рисковать. Собой – сколько угодно. Но не тобой. Я боюсь называть твое имя вслух. Боюсь проболтаться. Ножницы – острия с двух сторон.
Ты будешь жить. Лучше жить одной, чем умереть из-за меня.
Прости, пожалуйста.
Запечатываю конверт, прикладываю к сургучу перстень, который никогда не носил. Вот и все. За окном продолжает самозабвенно петь соловей, но я закрываю окно. Надо поспать. Если выйдет.
*** Эйвери
Саму битву я помню плохо.
Опять, как всегда, добрая и милосердная память.
Вспышка, Редукто детскими голосами, я лечу спиной назад, на меня сыпятся шары с пророчествами и обломки стеллажей. Темнота, резкая боль в левом колене.
Кто-то приводит меня в чувство, я залечиваю ногу – наспех, некогда, и, прихрамывая, ухожу оттуда вместе со всеми.
Малфой хорошо усвоил принцип «разделяй и властвуй»: берет Алекса в пару себе, я же вместе с Макнейром. Боится, что сбежим? Идиот белобрысый.
Опять гонки, заклинания, шум, гам. Стараюсь никого не убить. Просто не хотелось изначально воевать с детьми. Кого бы я из них с удовольствием прикончил, так это самого Поттера, но нельзя. Даже жаль.
Хаотическое перемещение по Отделу тайн с Макнейром вместе. Опять дети. Ступефаи летят, как птицы зимой на юг. Нога болит.
Ага, этот зал я помню. Арка... страшновато тут.
Балаган, натуральный. «Отдай пророчество!» Да, разбежались, отдаст он, как же. Надо было обмануть, воззвать к чему-то чистому и вечному, ну, или как у них принято. Сейчас поздно уже, гордость затронута, принципы...
А вот и орденцы нагрянули. Не останавливаюсь, верчусь, бросаюсь заклинаниями посерьезнее. Тут уже не до сантиментов: Орден – это не пятиклассники.
Краем глаза замечаю Алекса: с ним вроде все в порядке. Лицо сосредоточенное, губа закушена. Он не любит суеты и вообще драк не любит. Зачем было сюда отправлять именно его? Рабастан был бы счастлив подраться, но остался в штабе. Лорд совсем не ценит тихих профессионалов. Ему бы психопатов... Блин, отвлекся, еле успеваю увернуться от чьего-то заклинания.
«Дамблдор!»
А вот и тяжелая артиллерия. Пушки, блин, острова Наварон. Бежать отсюда!
Сча. Разогнались. Аппарацию заблокировали. Сидим, как дебилы. Всего одно движение палочки! Все-таки он великий маг, этот Дамблдор.
И где же, интересно, Лорд? Ха, ха.
Белла убивает Блэка. Ну все, дожились. Радостно ржет. Идиотка. Интересно, Дамблдор ее не заметил или?..
Она удирает, Поттер за ней, мы сидим.
Смотрю на наших. Кто-то ругается, кто-то рыдает, кто-то просто кричит... Вы не ожидали, да? А я ожидал.
Смотрю на Алекса. Он глядит сквозь меня. Лицо отстраненное. Губы сжаты. Нет эмоций. Нет чувств. Холодно, как же тут холодно, оказывается.
Я этого боялся.
Не хочу вспоминать. Просто не хочу.
Ненавижу предопределенность.
Закрываю глаза. Будь что будет.
Открываю. Все те же каменные стены. Слышен звук падающих капель. Смех, крик, шаги. Все как всегда. Забиться в угол, обхватить руками колени, сжаться в комок, чтобы не было так холодно. Можно спать дальше.
Спать... и видеть сны.
