Поттер, перед первым уроком зельеварения кивает на Снейпа и громким шепотом спрашивает у Рона:
- А что он тут делает?
- А он, Поттер, УЧИТЕЛЬ зельеварения, - мрачно отвечает Снейп.
Ничто из описанного никогда не происходило. Или происходило, но совсем не так. Наглый автор все намечтал, что характерно, от большой любви к замечательным людям и великолепным актерам.
Велосипед весил, наверное, тонну. Или две. Да, точно две. Грязная, в остатках засохшей кровельной краски, веревка наждаком обдирала ладони. Рубашка насквозь пропиталась потом, да и по лицу текло, окончательно размывая грим. Билл чувствовал каждую теплую струйку и представлял себе, как будет орать Филис, бессменный помощник костюмера.
Два года назад все эти гримеры, костюмеры, рабочие студии даже по именам актеров едва знали. Сериалы появлялись и так же быстро исчезали, не успевая прославить никого из снимавшихся в них. Обслуживающий персонал провожал очередную канувшую в лету франшизу дружеской попойкой, махал ручками растворяющимся в безвестности актерам, не сожалея ни о ком из них. После пилотной серии казалось, что «Звездный путь» ждет та же судьба. А он взял и выдюжил. И теперь каждый на площадке знал имена актеров первого и второго планов. Повышать голос на золотую тройку Шатнер-Нимой-ДиФорест Келли позволяла себе только Филис. Они же стали звездами, гребаными звездами. Их знали, черт побери, их приглашали на телепередачи и парады, устраивали раздачи автографов. Но Филис на это было насрать, и она ругалась каждый раз, когда кто-то из них прибавлял ей работы. Ее особым «любимчиком» был Уильям Шатнер. Ну, из-за той истории, когда он за ней приударил, а Глория, заехавшая за мужем, застала их целующимися в гримерке. В чем-то жена всегда напоминала Биллу добермана – она нападала молча. Филис тогда лишилась большого клока волос.
С тех пор Филис на Билла дулась, Глория с Биллом разводилась, а больше всего доставалось совершенно невинному капитану Кирку. На его рубашках слишком часто расходились швы, брюки бывали узковаты и жали в паху, а однажды пришлось провести целый съемочный день в сапогах на два размера меньше необходимого. Адский был денек, ноги ломило еще с неделю, но Шатнер ничего не сказал – признавал за Филис право на мелкую месть.
Да он и сам ценил подобные шутки. Особенно ему нравилось доставать Леонарда Нимоя. Ди был поспокойнее, чтобы его разозлить приходилось прикладывать неоправданно много сил. Пару раз Шатнер все же пробовал, но ему быстро становилось стыдно — Ди был слишком добрым. Поэтому Шатнер предпочитал отыгрываться на Леонарде. Тогда они считали, что Нимой зазвездился и задрал нос. И Билл добровольно взял на себя почетную обязанность периодически по этому носу щелкать. А тут еще очень кстати Нимой завел велосипед.
Когда Билл пристегнул раму к забору цепью с замком, а ключ выбросил в канал, было очень весело. Правда, радость длилась недолго — Нимой цветасто ругался, но потом притащил ножницы по металлу и просто разрезал цепь. С собакой получилось лучше. Лен не мог получить свой велосипед, пока Билл не вернулся со съемок эпизода и не запер пса. Нимой молчал, и от него волнами исходило бешенство.
Если бы тогда были популярны психотерапевты, представитель из этой братии, наверняка, нашел бы объяснение желанию Билла вывести Нимоя из себя, добиться от него эмоций. Но шринка рядом не было, поэтому Шатнер считал, что ему просто нравится дразнить Леонарда.
Сейчас, затягивая привязанный к веревке велосипед Лена на крышу съемочного павильона, Шатнер понимал, что немного переборщил. Вернее — много. Очень, очень много.
Сегодня снимали эпизод, в котором Кирк не был задействован, и Билл легко увел из гримерки Лена велосипед. Не пришлось даже прятаться. На территории студии всегда толпилось много народа. Но некоторые были слишком заняты, другим было плевать, а часть получала искреннее удовольствие от шуток Шатнера и раздражения Нимоя. Поэтому Билл просто выкатил велосипед, подтащил его к стене и обмотал заранее спущенной веревкой. Оставалось лишь затащить двухколесного друга Лена на крышу.
И вот это-то и оказалось почти невыполнимым: велосипед весил две тонны, а пальцы не слушались, совершенно не хотели сжиматься и болели, как у старика, страдающего артритом. А ведь ему нет еще и сорока! Почему же так отчаянно пульсируют болью руки и спина? Он же не стареет? Нет, не стареет!
****
Уильям Шатнер проснулся. Наяву все было точно так же, как во сне: болели пальцы, отчаянно колотилось сердце, вспотели спина и лицо. Вот только лет Биллу было далеко не сорок. Семьдесят пять. Ну ладно-ладно, восемьдесят. Восемьдесят, и ни минутой больше! И Филис орать не будет. Она, наверное, и умерла-то уже давно, Филис. Все потихоньку уходят, по одному, но неизбежно. Как Ди. Как Джеймс Духан.
Билл с некоторым трудом встал, нужно было срочно сменить футболку на сухую, чтобы не простудить спину. Элизабет дома не ночевала, веселилась на девичнике у лучшей подруги и соседки Катрин. Девичник, мать ее… Шатнеры познакомились с Катрин, когда переехали в этот дом. Тогда новая соседка рассказывала, что ей семьдесят лет. Но выглядела она на пятьдесят пять. С тех пор прошел почти десяток лет. Внешне Катрин не изменилась ни на йоту, зато сменила трех мужей, доведя их общее количество до семи.
И вот, пожалуйста, она снова собралась сбегать замуж. Каждый раз Катрин устраивала пышную свадьбу, громкий девичник до нее и шумный прием после. И теперь законная жена Билла Шатнера, где-то за пару километров от дома наблюдает, как из огромного торта выскакивает стриптизер – это всегда было гвоздем программы вечеринок Катрин как до, так и послесвадебных.
Билл злился, ему хотелось, чтобы сегодня Лиз лежала рядом. Сны о добрых старых временах вгоняли его в угнетенное состояние.
Возможно, причиной паршивого настроения было то, что Шатнер до сих пор не совсем понимал, каким считать то время. Иногда ему казалось, что периода счастливее в его жизни не было. Напряженная работа на площадке, гениальные идеи Джина Родденберри, очаровательные девушки, крутящиеся вокруг, замечательные Ди и Лен, и зарождающаяся дружба с ними. И интересный, неоднозначный персонаж Джим Кирк. Прекрасно, ага?
С другой стороны были напряженная работа на площадке, из-за которой он не видел дочерей сутками, гениальные идеи Джина Родденберри, порой отчетливо отдававшие безумием, очаровательные девушки, весьма успешно расшатывающие брак Билла, Ди и Лен, умеющие быть первосортными занозами в заднице. И интересный, неоднозначный персонаж Джим Кирк, проимевший все мозги Биллу Шатнеру.
Шатнер думал, что со стороны Кирка это было местью. Ведь сначала казалось, что в тандеме главный Билл. Именно он, прочитав первый вариант сценария, решительно перекроил образ капитана Звездного Флота. Кирка написали таким правильным и высокоморальным, что его было грех чуток не испортить. И Шатнер постарался, разбавив идеальность горстью отъявленного авантюризма, да еще подмешав в состав медленную блядскую улыбку, которую капитан дарил каждой встречной женщине и коммандеру Споку. И кто скажет, что получилось плохо?
А через некоторое время Шатнер понял, что капитан Звездного Флота накрепко врос в его душу и вел там некую работу, оставляя гигантские бреши в защитном цинизме Билла. Признавать идеализм, внесенный Кирком, частью своей личности было неприятно.
Обычно, Билл уверял, что накрепко забыл время, проведенное с Джимом Кирком. Врал, конечно. Более того, совсем не прочь был восстановить их тесные отношения. Вот только шансов все вернуть оставалось все меньше, эта мечта постепенно становилась прошлым.
Но сейчас Билл вдруг решил дать мечте пару-тройку шансов и набрал номер своего агента.
— Билл, пять часов утра, — застонал Рекс. Он ответил только после пятнадцати звонков, Билл посчитал: сон у агента был на зависть крепким. Впрочем, ему-то что, он молод, еще и шестидесяти нет.
— Мне нужен фильм, Рекс, — веско произнес Билл. На стоны агента никакого внимания он не обратил.
— Билл, только вчера я прислал тебе три сценария! Три! Две комедии и драма о постаревшем копе. И тебя просто умоляют показаться в паре эпизодов того сериала о таксистах. И еще…
— Я хочу сняться в «Звездном пути». И ты должен мне это устроить. Все. Отбой.
Билл не просто положил трубку, он вообще телефон выключил. Представлять себе панику Рекса было забавно.
Нет, Шатнер не думал, что у агента получится выбить роль.
Но чем черт не шутит?
***
В будущем эпизоде «Райский синдром» эта сцена будет занимать секунд двадцать экранного времени. Двадцать секунд! Но они переснимали ее уже восьмой раз, угробив целый день.
Сцена не была такой уж сложной. Мирамани и Кирк лежали у подножья инопланетной стелы, Спок, МакКой и Чепел склонились над ними. Спок должен был выполнить этот свой маленький трюк с вулканским мелдингом, а Кирк - вспомнить себя, только и всего. Не тут-то было! В первом дубле Биллу забыли надеть головной убор: мелочь, но Фред Фрайбеджер, продюсер серии, жаждал идеала, и съемочная группа решила все повторить. Во втором дубле Нимой оговорился, не критично, вполне могло сойти. Но Мажел Баррет улыбнулась, за ней хихикнул Ди, а потом засмеялась вся съемочная площадка. В третьем дубле усмехнулся уже сам Леонард. Полная катастрофа – веселящийся Спок. В четвертом, после вежливого разноса, устроенного режиссером, улыбаться никто не посмел, зато Билл поскользнулся. Упал он не слишком удачно, сильно приложился головой к стеле. Хорошо еще, что роль неизвестного инопланетного металла играл картон, иначе отличная карьера Уильяма Шатнера тут бы и закончилась. Билл отделался легким испугом, но вспотел. Филис орала, как голодный осел, и обегала все склады в поисках чистой капитанской формы. Пятый дубль – оператор забыл включить камеру. Шестой – не забыл, она сама не включилась. Седьмой – Мажел вспотела, у Билла потек грим, у Нимоя отклеилось ухо. Филис молчала: у нее не нашлось слов. И, наконец, идеальный восьмой дубль. Романтика и трагедия, идеально выверенное количество эмоций на лицах, ласковые движения пальцев Спока, касающихся лица Кирка… И тут в кадр вбегает Грей, доберман Шатнера. Такое случилось не впервые, они уже переснимали одну из начальных сцен из-за пса. Билл подозревал, что не занятый в эпизоде Такеи специально выпускал Грея из гримерки. Дрожащий от бешенства режиссер бросил в собаку стулом. Грей обернулся, посмотрел на режиссера, и тот замер по стойке смирно, осознав, что кидать в доберманов стульями для здоровья опасно. Ди засмеялся, Нимой заржал, площадка захихикала. Шатнеру совершенно нелогично захотелось танцевать от острого ощущения счастья.
Вот во что превращают капитаны Звездного Флота прагматичных актеров.
****
Когда Билл проснулся, он все еще был счастлив. И хотел танцевать. Настолько, что даже чуть-чуть покачался на пружинах матраса, почти разбудив Лиз. Шатнер на цыпочках выбрался из спальни и, как и прошлой ночью, схватился за телефон.
Нимой ответил после первого же звонка.
— Это свинство,— сердито буркнул Леонард вместо приветствия. – Если только ты не умираешь.
— Я понял, что я делаю не так, – не обращая внимания на недовольство Нимоя, заявил Билл. – Мне было хорошо на съемках «Звездного пути». Как в настоящей семье. Мне очень хотелось вернуть это ощущение, и я постоянно женился. А надо было не жениться, а сниматься. И именно в «Звездном пути»! Семья, понял?
— М-м-м-м, — мычание Нимоя никакой информации не несло. Но Билл знал, что Леонард его понимает.
— Слушай, вы там с Адамсом друзья, обедаете вместе, я даже ревную. Поговори с ним, а? – попросил Шатнер. Ему всегда было трудно просить, чего-то для этого не хватало в организме. Но Леонард — другое дело, у него – можно.
— Поговорю, — после недолгого молчания ответил Лен. – Но ты уверен, что тебе нужно именно это? Прошлое кажется лучшим, чем оно было на самом деле. Да и не вернуть его. Выйдет что-то совершенно не то, расстроишься.
— Если не получится — снова женюсь, — решительно бросил Билл.
Нимой тихо рассмеялся в трубку.
— Ты уже женат, – напомнил он.
— Да, это проблема, — задумчиво проговорил Билл. — Но я всегда могу развестись и опять жениться.
— Ну и чем тебе Лиз не угодила? Где ты еще найдешь такую замечательную женщину?
— Вот еще, не буду никого искать, я слишком стар для этого, – оскорбился Шатнер. – Снова на Лиз и женюсь. Но сначала попробую поучаствовать в съемках. Ну же, Ленни! Будет интересно. Дожмем студию, как в старые добрые времена?
— Ну, — невнятно буркнул Нимой. – Надо с ними обсудить это. Твои «Юристы» сейчас идут на Пятом канале, ты на пике популярности. Думаю, они не будут против воскресить нашего Кирка.
— Но мне будет нужен Спок, – предупредил Билл.
—Я больше не снимаюсь, – ответил Лен. Слишком быстрый ответ, слишком уверенный. Не только Леонард отлично знал Билла, Шатнер прекрасно понимал Нимоя и мог проанализировать каждую его интонацию.
— Прервешь отдых ради меня, — мягко, с точно выверенной толикой просьбы, сказал Билл. — Пара сцен, час работы и можешь продолжать не сниматься.
— И все же… — Лен внезапно стал серьезным. – То, что было тогда, нельзя повторить.
— Я знаю, – черт побери, серьезный тон такой заразный. – Но это в любом случае будет хорошо. А там, может, и сериал удастся воскресить. Нам не привыкать, нас же с середины второго сезона закрыть хотели, а мы отстояли, помнишь?
— Помню, — буркнул Лен и, не прощаясь, положил трубку.
***
— Если б я знал, что ты когда-нибудь станешь режиссером в "Звездном пути", я бы даже не начинал в нем сниматься! — вот так, Билл Шатнер тоже умел кричать.
А что оставалось делать еще? Нимой адаптировался к шуткам Шатнера, отрастил себе во-о-о-от такую броню и первый же начинал ржать, если что. Доставать Леонарда сразу стало неинтересно. К тому же велосипедом Лен больше не пользовался, а все, что можно было проделать с машиной, Билл уже проделал. От высокотехнологичной штучки, которая заставляла Нимоя целый день бегать к завывающей машине, до банальной валерианки, собравшей возле парковки Леонарда всех местных котов.
Шутки кончились, а Нимой-режиссер остался. И он придирался к любой мелочи, заставлял до изнеможения репетировать даже самые мелкие сцены, буквально ходил рядом с Биллом, отрабатывая с ним каждый шаг, каждое движение, будто тот был зеленым новичком.
— Погоди, следующий фильм точно моим будет, вот тогда я на тебе отыграюсь, устрою пон-фарр в кадре, — грозил Шатнер, но Леонард только улыбался. «Ох и хорошая у Нимоя улыбка, он таким милым кажется. Маскируется».
Но Билл сам чувствовал — фильм получался отличным. Некоторые сцены с гарантией в двести процентов вынут из зрителя душу, стряхнут с нее пыль цинизма и вставят на место – отмытую, блестящую. Да что там зритель, Шатнер и сам повелся.
Сцена, когда Спок узнает Джима Кирка, у Билла долго не получалась.
—Джим, тебя зовут Джим? – спрашивал Спок, и капитан Кирк должен был счастливо улыбаться. А Билл не мог, слезы упорно наворачивались на глаза.
Капитан Кирк окончательно испортил Уильяма Шатнера.
Красный закат на Вулкане… Воет, взлетая, клингонская «Хищная птица»…
*****
... Господи, накажи того, кто придумал эти пронзительно завывающие рингтоны!
— Миллион раз просила тебя ставить ночью на вибрацию, – Элизабет зарылась носом в подушку и снова заснула. А Билл подышал, успокаивая сердцебиение. Ночные звонки не значились в списке его любимых вещей. Они всегда вызывали воспоминание о том, как он стоял над бассейном и ждал полицию, глядя на тело Нерин. И думал, как чертовски похожа поверхность воды на стекло, вот только ладонью не прикоснуться.
Телефон все еще издавал пронзительные звуки – маленькая месть Леонарда Нимоя — и Билл нажал кнопку ответа.
— Я придумал, – приветствия снова не было, Леонард в своем репертуаре. – Вернем Толиана Сорена. Малкольм Макдауэлл в неплохой форме, он и сыграет. А старшего Кирка в сюжет втиснуть легко.
— Но как это вписать в перезапуск?
— Да миллионом способов. Например, Вселенные разные, но Нексус связывает их вместе. В Нексусе существует эхо Толиана Сорена, и когда Кирк на Веридане-3 убивает оригинал, копия решает отомстить. Так как в оригинальной Вселенной капитан уже мертв, Сорен отправляется в альтернативную. И…
— И нас распнут за нелогичность сюжета, — прервал Нимоя полный скептицизма Билл. Он терпеть не мог Толиана Сорена, и не любил Макдауэлла.
— В одиннадцатом фильме они с парашютами из космоса прыгали, — напомнил Нимой.
— Ну да, после такого все что угодно прокатит, — пробормотал Шатнер. – Надо подумать, посоветоваться… — он чуть не сказал «с Кирком», едва успел сжать губы. – Спасибо Ленни. И вот еще что – ни минуты не верю, что ты не будешь сниматься. Ни минуты.
— Доброй ночи, — Нимой положил трубку. Последнее предположение Билла он не подтвердил, но и опровергать не стал.
***
Организовать письма фанатов, флешмоб «Верните капитана Кирка», запустить пару-тройку сайтов, сварганить несколько трогательных клипов. Футболки, сумки, подставки для чашек…
— У нас все шансы, – заливал приглашенный интернет-технолог. — Если грамотно стронуть пару камней, случится отличный обвал. И тогда люди с «Парамаут» сами будут бегать за мистером Шатнером и уговаривать его вернуть капитана Кирка.
Элизабет загорелась, даже Сьюзен слушала с интересом. А вот Леонард давно ретировался в сад и занял любимый шезлонг Билла. Шатнеру пришлось обосноваться на соседнем. На столике между шезлонгами стояла бутылка отличного коньяка и пара пузатых бокалов.
«Почти Бостон», — подумал Билл. Обстановка располагала к откровенности.
— Мне снятся сны, — пожаловался Шатнер. Он плеснул в бокал коньяка, немного, наверное, не больше столовой ложки. Это огромное богатство – целую ложку хорошего коньяка — надо было растянуть на весь вечер, потому что добыть вторую явно не удастся. Казалось, Элизабет полностью занята разговором, но Билл знал, как обманчиво это впечатление. Если он решиться подлить в бокал вторую порцию ароматного напитка, у Лиз сработает внутренний радар, и вечер будет испорчен. Во время последнего визита, врач Билла был особенно настойчив в вопросе ограничения алкоголя.
— «Звездный путь»? – Леонард уточнил тематику сновидений Билла и тоже плеснул себе коньяка. Но если Шатнер хотя бы мочил в напитке губы, то Нимой только нюхал. Радар Сьюзен, видимо, был тоже ничего себе.
— Да. Съемки, эпизоды… — Билл вытянул ноги, отличные все же шезлонги в саду Нимоя. — Как они меня достали!
—Сны? – спросил Леонард и снова понюхал коньяк.
— Нет. Джим Кирк и Денни Крейн, — с отвращением произнес Билл.
Леонард Нимой был именно тем человеком, который после подобной тирады не стал бы предлагать Шатнеру обратиться к психиатру. Лен и сам всю жизнь оглядывался на маячившего за спиной Спока.
— Ага. Мало того, что они везде таскаются за мной, так еще и постоянно ругаются друг с другом. Помнишь, я свой почечный камень продал на аукционе? Пока народ торговался, Кирк ныл, как это нечестно и противоречит принципам Федерации, а Денни ржал и предлагал продать еще пару зубов, последнюю рубашку и портрет матери.
Лен негромко засмеялся.
— Но хоть в чем-то они сходятся? – весело спросил он.
— Ага, — мрачно буркнул Билл и коснулся губами коньяка. – Женщины. Оба всегда готовы.
— А как они смотрят на перспективу возобновления съемок? – вопрос Нимоя заставил Билла прислушаться к внутренним ощущениям.
— Кирк негодует, – уверенно заключил он. — Толкает целые сентенции о том, что нужно вовремя уйти, и что не может капитан Кирк быть таким… старым. А Денни предлагает снова запустить сериал, создать на «Энтерпрайз» юридический отдел, который будет разбираться с претензиями инопланетян к Федерации. А главой в него посадить Алана Шора.
— Несчастные инопланетяне, — посочувствовал пришельцам Леонард, а Билл возрадовался – старый хитрец Лен всегда говорил, что не смотрит «Юристов Бостона». Но, кажется, он все же уделял им время, по крайней мере, с Денни Крейном и Аланом Шором явно был знаком.
«Мы — психи, просто ненормальные старикашки», — подумал Билл, пытаясь оценить, насколько бредовым показался бы их разговор постороннему человеку. Коньяк закончился, Леонард уютно молчал, грея свой бокал в ладонях. Нафиг посторонних. Билл удобно устроился в кресле и задремал.
Отличные шезлонги в саду Нимоя, на них снятся такие счастливые сны.
***
Среди холмов было тихо, лишь глуховато шумели сосны. Топор казался легким как пушинка. Кирк уже и не помнил, когда в последний раз движения доставляли ему столько удовольствия. Даже пальцы почти не болели.
Капитан посмотрел вслед себе и Пикару, исчезающим в яркой вспышке, на мгновение заинтересовавшись, и снова занялся дровами. Несколько минут не было ничего важнее этого неба, сосен и смолистого аромата в воздухе. Ему даже не хотелось знать, кто из них был эхом: тот Кирк, что ушел с Пикаром или он сам, старательно разрубающий чурбаки на аккуратные поленца.
Он почувствовал присутствие за спиной, но оборачиваться не стал, только аккуратно сложил поленья, сожалея, что они ему теперь не понадобятся. Того, кто за ним пришел, Кирк узнал не оглядываясь, не мог не узнать.
— Заберешь меня отсюда? — спросил он.
— У нас кризис. Толиан Сорен… — начал было Спок.
— Не то, — поморщился Кирк. – Ты знаешь, что именно ты должен сказать.
Молчание за спиной было не слишком долгим.
— Джим, ты мне нужен, — проговорил Спок. – Я так… Я так по тебе скучал.
— Как ты смог попасть сюда?
— Особое вещество, красная материя, пробивает проходы в параллельные Вселенные, — Спок не стал объяснять подробнее. Если все получится, у них еще будет время. Если нет - ничто из сказанного не будет иметь значения.
Наконец Кирк обернулся.
— Сколько же лет прошло? — спросил он, глядя на абсолютно седого Спока.
— Много, Джим.
— Значит, все кого я знал… — Кирк не закончил вопрос, но и без того было понятно, что именно он хочет спросить.
— Человеческая жизнь коротка, — извиняющимся тоном произнес Спок. Это был ответ.
— Значит, только мы с тобой, — констатировал Джим. — Попробуем все вернуть?
— Назад пути нет, но пока мы живы, мы можем двигаться вперед, — негромко ответил Спок.
— Что ж, — улыбнулся Джим. – Тогда не будем зря тратить время.
Очень просто шагнуть в открывшуюся огненную трещину, ощущая руку друга на плече.
***
— Двенадцатый фильм вовсю снимается, попасть в него не получится,но они уже думают о следующем. И они согласны поговорить о возвращении в тринадцатом фильме Кирка-прайм, – радостно трещал в трубке агент.
Сьюзен с Элизабет в гостиной перемывали косточки новому мужу Катрины. Билл с удовольствием поучаствовал бы, мужик был редкостным козлом, но девочки решительно выставили их с Леонардом за дверь.
Сейчас Шатнер жалел, что в его доме нет специальной комнаты, посвященной «Звездному пути». У Нимоя была, у Кенига, вроде, тоже. Даже Такеи чего-то там собирал, будто его роль в сериале действительно того стоила.
Сейчас Биллу хотелось бы побродить среди плакатов и фотографий, вспомнить молодость. Вот тут-то Рекс и позвонил. Он так торжественно и радостно объявил свою новость, будто действительно считал ее полной победой.
Лен захохотал так, как умел только он.
— Паршивцы, — проговорил он с искренним восхищением. — Не хотят прямо отказывать. Соглашаются и надеются, что ты не доживешь.
— Точно, — Шатнер усмехнулся. На письменном столе Лиз оставила клубнику со сливками, Билл положил в рот ягоду. На язык брызнул сладкий сок, и Билл зажмурился от удовольствия.
— Наивные, они не понимают, — с чувством произнес Нимой.
— Не дождутся, — Билл с сожалением отодвинул сливки. – Надо завязывать с жирным. Сброшу пару килограммов. Длинные прогулки и морковка. Много, много морковки… У них есть год, чтобы написать нормальный сценарий.
— Главное — не слишком серьезный, — добавил Нимой.
— Да, не слишком серьезный, — кивнул Билл.
— Пусть пишут, а ты потом подкорректируешь, — быстро решил этот вопрос Леонард.
— Мы. Мы подкорректируем. Ведь у меня будет Спок? – спросил Билл.
— Отдых, — решительно заявил Леонард. — Заслуженный отдых. Я больше не снимаюсь.
— Ой, да ладно. Ты как та студия, такой же наивный. У меня будет Спок, слово почетного вулканца, — Шатнер поднял руку и попытался растопырить пальцы в вулканском салюте. Когда-то это его неумение было просто смешной шуткой, но теперь у Билла действительно не получалось. Нимой мягко улыбнулся и придержал непослушные пальцы друга.
«Жаль, велосипеды теперь не популярны. Впрочем, кто знает этого Куинто? Он же вроде защитник природы, может, обзаведется. А еще у Пайна чертовский крутой мотоцикл. На крышу павильона не затащу, но кое-что можно придумать», — жизнь заиграла новыми красками. Будет весело.
Да, не каждое прощание значит, что наступит новая встреча…
