Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Их связывает не только благодарность, которую Руди испытывает к Митчеллу. Да, в это трудно поверить, но гордый, упертый, как осел, независимый Руди благодарен Митчеллу за то, что тот спас его, он считает естественный для любого нормального человека поступок чем-то выдающимся. И Митчеллу это льстит — в это тоже трудно поверить, но это так: Митчеллу приятно, что Руди выделяет его среди фортхейвенцев и ПВ. В принципе, их отношения вообще невероятные. Митчелл Хобан, известный сердцеед и ловелас, трахается с мужиком. А если быть совсем честным, только с этим мужиком он получает то, чего хочет от секса. А если быть совсем-совсем честным, тут дело не только в сексе. И если уж быть ну просто кристально откровенным, то этот мужик — единственный человек, к которому Митчелл может применить слово «любовь».
Так что их связывают настоящие отношения.
— Ты рискуешь, приходя сюда, — замечает Руди каждый раз, когда Митчелл собирается уходить (никогда — сразу по приходе Митчелла, всегда только потом, когда оба уже утолили жажду), и Митчелл каждый раз удивленно смотрит на него, потом смеется.
— Чем?
— Всем.
— Ну нет, — спокойно мотает головой Митчелл. — Смертной казни у нас нет, а если меня прогонят из города, — он притворно небрежно проводит рукой по плечу Руди, — так это даже лучше, разве нет?
— Лучше, — так же неубедительно небрежно соглашается Руди.
Руди хочет, чтобы Митчелл ушел из города. Митчелл тоже этого хочет, но он слишком много значит для своих разведчиков, а Холт пока недостаточно хорош, чтобы заменить его. Но и без Руди он долго не может, поэтому всегда на обратном пути откалывается от своей группы и возвращается в город последним, в лучшем случае — когда группа уже отмылась и успела изрядно набраться в баре, в худшем — через пару дней: Митчелл не ленится сделать самый большой и неудобный крюк, чтобы хоть на пару часов зайти в лагерь ПВ.
Никто из них, впрочем, никогда не говорит об этом прямо. Оба понимают, что Митчелла не нужно ни в чем убеждать. Когда он будет готов, лагерь ПВ сразу перестанет быть промежуточным пунктом на его карте.
Они вообще ни в чем друг друга не убеждают. Митчелл не считает Тейта дьяволом во плоти, хотя и серьезно осуждает некоторые его шаги. Митчелл знает, что значит руководить землянами, представления которых об авторитете, субординации и дисциплине очень отличаются от взглядов ПВ. Но он ничего не говорит, когда речь заходит о Президенте и глаза Руди начинают холодно блестеть и весь он источает ненависть. Вместе с тем Руди понимает, что если ПВ добьются своего и дело дойдет до расправы, Митчелл не станет помогать убивать своих сородичей. Когда Митчелл, приведя ПВ в место, где они должны были упокоиться, опустил винтовку, подал знак своим людям сделать то же самое и мотнул головой в сторону залитой лунным светом степи, ПВ бросились врассыпную, и только Руди задержался и спросил, глядя на Митчелла исподлобья:
— Почему?
— Никто не имеет права играть в богов, — ответил Митчелл. — Никто не имеет права делать их работу, а уж играть в них — тем более.
И Руди быстро понял, что это убеждение Митчелл распространяет и на себя. Он будет убивать только в крайнем случае, если его загонят в угол, — но уж тогда он себя покажет. Никто не уйдет обиженным.
Руди чувствует, что он, возможно, единственное существо во вселенной, которому Митчелл может простить загон в угол, но не собирается испытывать судьбу.
Руди очень рад, что Карпатия тоже любит Митчелла. Она посылает ему хорошую погоду, предупреждает о приближении его группы к местам, куда землянину лучше не соваться, отгоняет от него опасных зверей. Руди учит Митчелла общаться с ней и ощущает щемящую нежность, глядя, как он неумело налаживает контакт. Карпатию это тоже веселит, и после визитов Митчелла она в особенно хорошем настроении.
Когда они занимаются любовью, Карпатия притихает и внимательно, напряженно наблюдает. Митчелл этого пока не чувствует, а Руди и этому рад. Это хорошо, что она видит, что не все пришельцы плохие, некоторые способны жить не только собой, но и другими, и есть те, кто достоин доброго отношения Карпатии. Может быть, им так хорошо вместе еще и потому, что Руди изо всех сил старается показать, какой Митчелл хороший.
Митчелл целует Руди жадно, потому что даже если он позволяет себе остаться на день, на два, времени все равно не хватает. Они ведь не только предаются животной страсти: Митчеллу есть что рассказать о Фортхейвене, Руди всегда полон новостей о Карпатии и ПВ. И они постоянно мечутся между желанием вцепиться друг в друга и просто поговорить, спокойно, обстоятельно обсудить вещи, от которых занимается дух и воображение рисует удивительные картины светлого будущего. И Руди отвечает на жадные поцелуи так же горячо и сам себе удивляется: он не думал, что способен на такую экспрессию. Руки Митчелла всегда там, где нужно, и Руди тоже старается улавливать желания и полуосознанные порывы Митчелла, и иногда ему в этом помогает Карпатия. Потом Митчелл, отдуваясь, смеется и спрашивает, кто научил его телепатии. Руди загадочно улыбается и мысленно благодарит Карпатию. Карпатия довольно ерзает где-то в подсознании.
Бывает, что Митчелл приходит злой, как черт, и Руди понимает, что он не заскочил по пути домой, а пришел специально, сбежав из города. Это значит, что его допекли и сейчас в нем кипит чувство, очень похожее на ненависть Руди. В такие ночи они не разговаривают, потому что Руди знает, что Митчелл обязательно наговорит такого, о чем потом будет жалеть, и пресекает любую попытку начать разговор — зажимает ему рот рукой, губами, резко тянет на себя, вжимается в Митчелла, давая понять, что не время болтать, время действовать. И Митчелл действует и уходит ранним утром, так же молча, только благодарно проведя рукой по плечу Руди. Через несколько дней Митчелл приходит остывший и рассказывает все. Руди поддерживает разговор — теперь это безопасно, — и скоро они переходят на обычные темы.
Очень легко в такие кризисные моменты заставить Митчелла сделать решительный шаг и уйти из города насовсем, и Руди каждый раз борется с соблазном и каждый раз побеждает. Ему не нужен Митчелл любой ценой, ему нужно осознанное решение без неприятных и опасных последствий. К тому же Руди умеет ждать.
Митчелл прекрасно это понимает, но никогда не сможет высказать свою благодарность вслух: не хватит ни слов, ни выдержки, чтобы не разнюниться. Может быть, потом, когда они совсем состарятся и настанет время подводить итоги.
Митчелл никогда раньше не думал о старости, о будущем, тем более о совместном с кем-то будущем, и по идее то, что такие мысли регулярно посещают его с той ночи, когда он отпустил ПВ, должно до чертиков пугать его. Но он с удовольствием вертит в голове эти мысли. Он точно знает, что в его жизни было правильное решение, за которое вполне можно рассчитывать на пропуск в рай, и он принял его через год после прилета, когда однажды ночью опустил винтовку, и это нейтрализует все его былые страхи. Митчеллу хочется надеяться, что и некоторые страхи Руди тоже.
