Прощай, Северус. Здравствуй, Северус.

— Ты либо безумец, либо гений.
— Это две крайности одной и той же сущности.
Pirates of the Caribbean: The Curse of the Black Pearl

Дамблдор балансировал между крайностями всю свою жизнь: он желал страстно и был холоден, как лед; раскаивался искренне и не жалел ни о чем; доверял слепо и был подозрителен не в меру; страдал невыносимо и умел быть равнодушным; наверное, даже любил, по-своему, и так же ненавидел. Он убивал и спасал жизни. Нарочно или нечаянно. За свои сто с лишним лет он испытал такой спектр чувств и эмоций, которых хватило бы, чтобы до отказа забить душевнобольными психиатрическое отделение больницы волшебных болезней и травм имени Святого Мунго. Два раза.

Мог ли он ошибиться в самый последний момент? Падая в вечность с высоты опыта и прожитых лет — мог ли испугаться того, что ждет его, продолжи он свой «путь», поступи так или иначе? А было ли это «иначе»? Была ли вообще какая-либо альтернатива, план «Б», хоть что-нибудь, не предполагающее страшной совокупности событий, все же произошедших по его вине? Или задумке?

Что, если бы еще пожил? Позвал бы к себе Поттера и рассказал все как есть? Мальчишка, конечно, глуп, но далеко не дебил — знал, как и чем потыкать в василиска, чтобы тот больше никогда не выполз из своей давно уже не «тайной» комнаты. Дамблдор был единственным, кому Поттер всегда не моргая смотрел в рот своими четырьмя глазами. Понял бы. А если бы не понял, то поверил бы на слово, как верил всегда; пошел бы и умер на благо общества, прихватив с собой кусочек души очередного темного властелина. И ни тебе мертвых старых волшебников, ни вынужденных кадровых перестановок.

И с Драко ничего не случилось бы, не выполни тот поручение Волдеморта. По крайней мере, ничего фатального. Темный Лорд ведь не дурак пилить сук, на котором сидел. Нарцисса ему разве что исподнее не стирала, а в остальном — накормлен, обогрет, обеспечен всем необходимым, включая практически неограниченный денежный запас. С рукой бы тоже что-нибудь придумали, благо было еще время подумать. Да и вариант с хроноворотом был не так уж плох. Доработать только. И был бы жив тот Малфоевский домовик: Темный Лорд не сдерживал себя, обрадованный новостью о смерти злейшего врага, улыбался, как мог. Во все свои тринадцать. Или сколько их там у него? А домовик просто мимо проходил, увидел это зрелище, охнул и упал замертво. Не откачали. Да и не пытались, если честно.

Но Дамблдор, как обычно, поступил по-своему. Он предпочел умереть сам. И все, за что он боролся и с чем он боролся, осталось здесь. Даже Поттер, который «по-прежнему должен умереть». И ничего не изменилось с той ночи, когда бывший директор Хогвартса в обнимку с авадой рухнул с Астрономической башни. Почти ничего. Кроме одной мелочи, совершенно несущественной: аккурат на противоположной стороне общественного мнения, градус к градусу на сто восемьдесят, там, где воздух так ощутимо пропитан концентрированной ненавистью всего магического сообщества, оказался Северус Тобиас Снейп. А напротив под гордо развевающимся знаменем нездоровой любви к Непонятно-Как-Выжившим-Мальчикам и печатью «Героя» на лбу — Альбус Дамблдор. Улыбается. И машет.