Как делают клипы по Гарри Поттеру простые фанаты-маглы? Подбирают подходящие кадры в поттериане, и, если не находят в ней то, что нужно, используют другие фильмы. Как делает клипы по Гарри Поттеру Колин Криви? Фотографирует Гарри (и не только), монтирует полученные двигающиеся фотки, и, если не находит среди них то, что нужно, идет фотографировать Зеркало Еиналеж.
Шурик прикрутил дребезжащую магнитолу. За последнее время "Наше радио" окончательно испоганилось, но он продолжал его слушать. Видимо по привычке. В семь часов в динамике бодро зачирикают утренние ведущие – верные спутники сушняка и предстоящей рутины. А потом их перекроет знакомая родительская ругань – друг на друга и на него.
"Какой еще библиотечный день? Сашка, тебя же к сессии не допустят…"
"Да отцепись ты от него, он до трех часов за рулем сидел…"
"А потом до шести пиво сосал…"
"Сань, ты машину заправил?"
"Тоже мне, таксист нашелся… Сашка, ну, может, ты хоть ко второй паре пойдешь? Тебе борща погреть?"
Шурик начал бомбить еще в марте. Через месяц после валькиного отъезда. Отец сам предложил, не смотря на все мамины охи-вздохи. "Юль, если Санька за руль сядет, то сразу завяжет, я тебе говорю. У меня так и было…"
Оно и вправду помогло. Другое дело, что Шурик никак не мог избавиться от двух привычек. Разворачиваясь во дворе, он все время нашаривал глазами окно валькиной комнаты. То самое, в котором когда-то серебрилась неоновая лампа. И так же бессмысленно вглядывался первое время в заляпанные бурым снегом обочины. Как будто Тальберг мог оказаться в Москве и ловить среди ночи тачку.
Вчера, когда Шурик забирал у отца ключи, то сразу предупредил, что вернет их только утром.
--- Ты где это ночевать собрался? --- мама стучала ножом по разделочной доске, косилась в телевизор, прислушивалась к разговору.
--- Да нигде. Валька в шесть приезжает…
--- Ну и… --- мама поморщилась, но не из-за Тальберга, из-за лука. Валька для нее до сих пор оставался "хорошим мальчиком, не шпаной подъездной". Не смотря на брошенную учебу и междугородние звонки посреди ночи. --- Саш, так вы с ним помирились, что ли?
--- Мам, --- Шурик не сводил взгляда с распластанной бело-рыжей луковицы.
--- Ну и слава Богу. Ты из-за Вальки переживаешь больше, чем из-за своих девиц. Ой, Сашка, ну ты хоть поосторожнее езди, а? Хоть смотри, кто к тебе садится. А то ведь изуродовать могут.
Мама переключилась на излюбленную тему, напрочь забыв и про Вальку, и про ночное отсутствие.
Теперь в магнитоле тянулся какой-то знакомый медляк. Что-то там про снег, скользкую мостовую и мокрые лужи. Вроде как зима наступила. А погода – как в марте.
От очередной сигареты, оказывается, остался только фильтр. Пепел долетел до колена, съехал вниз по джинсовой ткани, как снег с верхушки горы. Во рту полная помойка, даже неудобно. Хоть жвачку ищи.
Шурик не шевелился. Так и сидел вполоборота, то разглядывая спящего Вальку, то косясь на дверь подъезда. В темноте поскуливал домофон, а потом на пороге возникал кто-нибудь из жильцов. Шагал в скользкую сырость как в пропасть. Беззвучно нащупывал в темноте тротуар.
Прошлой осенью Тальберг в очередной раз забрал у Андрея ключи от пустующей квартиры. Шурик привычно наплел родителям про какую-то однокурсницу. "Ты бы хоть познакомить привел… Сашка, а она москвичка?" И они рванули на другой конец города. Косились друг на друга в метро и преувеличено вежливо обсуждали грядущую маринкину свадьбу.
"Может ей скалку подарить?"
"Валь… Давай уж тогда сразу веревку, мыло и табурет…"
"Чучело аиста. А она вообще на каком месяце?"
"А я знаю?"
"Тоже мне, свидетель нашелся…"
"Так меня ж позвали не свечку держать."
Потом долго шли от автобусной остановки к дому, такому же блочному и обшарпанному, похожему на вывалянный в пыли продолговатый кусок рафинада. И Валька вдруг взял его за руку. И как-то очень виновато произнес:
--- Сашша, ты не бойся… В темноте никто не увидит.
--- Саша? Мы где вообще? – Тальберг растирал подбородок.
--- Да во дворе стоим. Не узнал?
--- Я что, уснул?
--- Немножко…
Фразы были привычные, неуютные, как одноразовая посуда в институтской столовке.
--- Валь…
Кажется, он всю жизнь будет заменять одни слова другими. Но Тальберг, вроде бы, не расслышал.
Оттянул черную ленту ремня, подцепил рюкзак. И тоже замер.
Захрустел пачкой, смял в шарик зеленоватую фольгу.
--- Слушай, меня Нонка перед отъездом чуть не убила…
--- Это почему? --- правую дверь заедает, Валька ее сразу не откроет.
--- А я им собаку подарил, --- скромно признался Тальберг.
--- Кого?!
--- Ну, щеночка. Я же у них последние две недели жил, когда с хозяйкой расплатился. Днем отсыпался, потом Витьку из сада забирал. Мы сразу воспиталке объяснили, что я типа брат. Она сперва не верила, мы ведь не похожи. А он так ничего со мной, нормально… – Валька сунул в рот свою излюбленную ментоловую пакость. --- Он вообще прикольный. Услышал однажды, как я с тобой разговариваю, а потом спрашивает: "Валя, а ты когда вырастешь, то кем станешь, дядей или тетей?"
--- А ты чего сказал? --- зажигалка начала скользить в мгновенно вспотевшей руке.
--- Сказал, что еще не решил. Нонка пивом поперхнулась, а этот кадр выдает: "Раз ты превращаться умеешь, то значит, ты волшебник. Как в "Гарри Поттере".
--- А Поттера-то он откуда знает?
--- По видику смотрел. Я ему вечером кассету включу, сам сижу, с сайтами мудохаюсь, он мне не мешает… Так про собаку… В общем, я с вокзала возвращался, уже с билетом. Понимаю, что все, сейчас про отъезд скажу, и там просто цирк начнется. А в переходе на "Сенной" стоит тетка и щенков раздает.
--- Ну, ты даешь… --- Шурик представил себе, как Тальберг везет в метро кутенка, а тот норовит высунуть морду в ворот куртки.
--- Ага. В общем, Витек щенка увидел, вообще про все на свете забыл. Нонка сперва разоралась, потом какую-то тряпку нашла, на ней Блэк когда-то спал…. – Валька еще раз улыбнулся. Поправил очки, а потом потянул ручку двери.
Лифт заменили месяц назад. Вместо буро-оранжевого пластика появились рифленые серебристые стены. Кнопки стали другие, крупные и какие-то мягкие. А матерщина была почти такая же. Только ее писали не маркером, а краской из баллончика. Шурику лифт упорно не нравился. Не смотря на всю его красоту и мягко отъезжающие двери. Старый был привычным. Родным. И вызывал почти такие же ощущения, как растянутый свитер, в котором Тальберг расхаживал когда-то по шуркиной даче.
Кнопка с циферкой десять вспыхнула оранжевым светом. Валька привычно обвел ее пальцем. Замер на секунду, как будто хотел нажать на другую, с надписью "СТОП". А потом сунул руку в карман.
Шурик безнадежно подумал о том, что хваленая немецкая техника почти не умеет барахлить. Но ведь в доме иногда отключают электричество. Правда редко, но все равно.
А потом молча притянул Вальку к себе. Оказывается, Тальберг снова успел закрыть глаза. И даже слегка облокотиться о стену, напоминающую залитый серебряной краской асфальт.
Можно подумать, что они оба сейчас откуда-то выпали. Прямо на тротуар.
Шурик не сразу понял, что произошло. Мобила. Чертова труба с чертовым "Рамштайном". Только модель другая и сингл вроде тоже.
--- Ма, я уже в лифте, -- Валька захлопнул крышку телефона. Как будто пальцами щелкнул:
--- Ну все, я попал. Сейчас меня начнут воспитывать и кормить.
--- А выкрутиться никак?
--- Тогда сперва кормить, а уже потом воспитывать.
На седьмом этаже кто-то громко возился с замком. Валька дышал очень ровно. Как будто до сих пор спал.
--- Саша, а тебе в институт сегодня надо?
--- Ну...
--- Может, не очень?
--- Не очень...
На девятом лаяла собака. А может, это родители Тальберга открыли дверь и выпустили Блэка.
--- Мои в девять на работу свалят. Давай ты на все забьешь, посидим... --- Валька чуть запнулся и закончил совсем небрежным тоном: -- Пива попьем.
--- Так я же за рулем.
Серебристая дверца вздрогнула, отъехала вбок.
--- Ну, тогда полежим, -- Валька шагнул из лифта. Как всегда -- не оглянувшись. Будто твердо был уверен, что Шурик пойдет за ним.
