Беседуют Гарри и Виктро Крам.
Гарри: - Как-то мадам Помфри уехала, и замещать её в больничном крыле оставили Вольдеморта.
Крам: - И что?
Гарри: - А в общем-то и все....
Семья Сиэля Фэнтомхайва много поколений служила тайной полицией королевской семьи. И когда родители Сиэля были жестоко убиты, юный наследник рода продолжил выполнение этой задачи.
В 8:19, глядя на крупный циферблат в метро, Сиэль в последний раз думает о том, что терзает его десятилетиями. И решает, что пора прекратить бессмысленное и невыносимое сосуществование.
А в 10:19, о чём сообщают чёрно-серебристые часы в стиле минимализма, мысль становится реальностью.
Сиэль мечтает жить где-то в Италии, Португалии, Греции или Испании — словом, в любом уголке планеты, где солнце как минимум достаточно жаркое, как максимум — знойное и совершенно точно настолько могущественное, чтобы задушить его астму окончательно. Вот только проблема в том, что во время Второй мировой даже солнце греет не в полную силу там, где прежде оно властвовало. Да и астмы у Сиэля уже несколько десятилетий и в помине нет.
А потом появляется она. Темная, выпивающая свет туча с завидной регулярностью возникает в каждом кошмаре, держась в отдалении, но никогда не исчезая.
И от нее единственной я совсем не чувствую угрозы.
Насквозь пурпурный час под покровительством кумачовой луны. И красные воды... красные воды на твоих руках, под твоими ногами, на твоих волосах. Будто они и так недостаточно красны. Голову на отсечение даю: ты готова была отдать всю свою кровь без остатка, только бы повернуть время вспять.
Теперь я пленяю руки напротив.
И, чувствуя их электрический импульс, впервые в своей долгой, как извилистая лесная тропа, жизни, делаю глубоко самоотверженный выбор — обнажить свою демоническую душу.
Она до сих пор так же бесконечна, как бездна, но уже не столь черна как прежде.
***
В своих самых храбрых и футуристических грёзах я не мог помыслить, что такие слова произнесут губы моего персонального демона. Либо это и впрямь иллюзия, ибо болен — душевно — я. И если психически нездоровым полагаются столь горячие объятия и тёплые, как августовское солнце, обожающие взгляды, я вовсе не прочь пройти терапию. Можно умноженную.
Чары искрились-трепыхались на кончиках пальцев синими и фиолетовыми всполохами, разрезанными золотистыми полупрозрачными спиралями.
И, когда он протянул ладонь с даром, вмещённым в ней, к мистическому гостю, из сгустка темноты очертилась и направилась к нему глянцевитая чёрная рука.
В момент их сопряжения в мозгу Сиэля затихающим эхом разлилось «Ты плоть от плоти моей».
Сиэль всматривается в глаза Себастьяна и видит, как терракотовый в его радужках стремительно разливается поверх шоколадного и рвётся наружу. Он готов поспорить, что его малиновые глаза в данный момент с таким же успехом пленяют синие. Вот только в этот раз демоническую форму вовсе не хочется сдерживать.
— Поцелуй меня, — тихо просит юноша.
— Сугубо исследовательский интерес в познании сути любви?
— Да, — нетерпеливо отвечает Сиэль, — последний этап исследования.
Грелль познает открывшийся ему потаенный мир, оказывается не в силах воспринять весь шквал информации и приходит за помощью к Гробовщику. И совсем не ожидает, что ему придется... копать могилу.
Фандом(-ы): Темный дворецкий Последнее обновление: 2010.12.25 19:31:18
Себастьян застает Мейлин на кухне у разбитой чашки. Взглянув на неё он решает: "А почему нет?", и предлагает ей горячий шоколад, но уже в своей комнате.
На узком перекрестке мироздания да заключится взаимовыгодная сделка между Купидоном-новичком, с азартом взявшимся за своё первое дело, и демоном, более ста лет безуспешно ищущим одну утраченную душу.
