Разговаривают Рон и Гарри:
Р: Ты не поверишь!
Г: Во что?
Р: Снейп женился на Трелони!!!
Г: Ни чего удивительного.
Р: ???
Г: Снейп мечтает о моей смерти, а Трелони постоянно её предсказывает.
«…где-то глубоко в ней жило то ожидание, та беспокойная уверенность, что ее кто-то ждет. Кто-то, кого она видела во сне и чьего лица не могла вспомнить после пробуждения».
Комментарии:
1. Перевод занял первое место в конкурсе «Счастливы вместе» на «Семейных архивах Снейпов». 2. Местами переводчик был вынужден отказаться от дословности в пользу русскости. 3.Ссылка на страницу автора на FanFiction.Net: http://www.fanfiction.net/u/1007968/ 4.Все персонажи, вовлеченные в действия сексуального характера, являются совершеннолетними!
Гермиона Грейнджер смотрела в окно снятой на ночь комнаты, расположенной над «Дырявым котлом». Она уехала из Годриковой лощины, чтобы Гарри и Рон могли провести этот вечер со своими подругами.
Вот уже четыре года шла война; но за прошедший год Гарри и его друзья так и не сумели найти два оставшихся хоркрукса.
Сегодня было четырнадцатое февраля, день святого Валентина. Гермиона вздохнула. После их разрыва с Роном два года назад она решила больше не влюбляться. Времени на это не оставалось; и все же, где-то глубоко в ней жило то ожидание, та беспокойная уверенность, что ее кто-то ждет. Кто-то, кого она видела во сне и чьего лица не могла вспомнить после пробуждения.
Резкий стук вывел ее из задумчивости. На подоконнике сидела сова, нетерпеливо переступая лапами. Гермиона нахмурилась и впустила птицу в комнату. Однако как только девушка отвязала от протянутой лапы небольшой сверток, сова тотчас же улетела, не дожидаясь ответа.
Гермиона внимательно осмотрела пакетик, пробормотала несколько заклятий обнаружения, убедилась, что беспокоиться нечего, и развернула его.
Внутри обнаружились только шоколадный котел и кусок пергамента, на котором была написана одна-единственная фраза: «Там, где ветер веет …» Гермиона сглотнула. Эта фраза о чем-то ей напомнила. Она несколько мгновений смотрела на котел остановившимся взглядом, затем быстрым движением подхватила шоколадку, отправила ее в рот, вздохнула и опустилась на кровать.
Шоколад таял на языке, и когда девушка почувствовала вкус жидкой начинки, тревога на какой-то момент вывела ее из состояния сонного оцепенения. Но она вновь напомнила себе, что заклятия выявили бы яд или еще что-либо опасное, будь оно там. Поэтому она вновь откинулась на подушки и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом мяты и шоколада. И на нее нахлынули воспоминания…
Она выслеживала его больше шести месяцев. Какой-то ничем не примечательный маггл присылал письма, в которых были зашифрованы предупреждения о запланированных нападениях Пожирателей Смерти. И только она, магглорожденная, догадалась, от кого могли приходить эти письма, только она знала, где искать и кого спрашивать. И она наконец поняла, кто скрывался под личиной этого маггла.
Когда сомнений не осталось, Гермиона решила наладить с ним связь: таким образом ему было бы легче передавать предупреждения Ордену Феникса. Это открытие ее очень обрадовало: Гермиона никогда не хотела верить, что он был хладнокровным убийцей и предателем, как все считали. Она всегда восхищалась им и уважала за все жертвы, принесенные их делу, за смелость и преданность.
И разве мог он разрушить все, совершив наивысшее предательство, убив Альбуса Дамблдора? Она не хотела верить, но факты были против него. Однако сейчас у нее было доказательство того, что он не перешел на сторону врага, что он не был предателем. Гермиона все еще не понимала, как он мог убить человека, который был его наставником долгие годы, но считала, что всему есть достойное объяснение. Она отказывалась верить в то, что Альбус Дамблдор, волшебник, любимый и уважаемый многими людьми, оказался, в конечном счете, всего лишь слишком доверчивым старым дураком.
Когда она наконец встретилась со Снейпом лицом к лицу, тот не обрадовался. Но Гермиона настаивала, и он согласился втайне встречаться с ней. Ей не в первый раз приходилось хитрить и скрытничать, и это умение впечатлило Снейпа, хотя он, как всегда, был скуп на похвалу.
Со временем они стали друзьями. А затем Гермиона поняла, что ее сердце болезненно сжимается всякий раз, когда она слышит сообщения о том, что Авроры убили очередного Пожирателя Смерти. И вскоре она осознала, что радость, которую она испытывала при каждой встрече с ним, на самом деле происходила оттого, что он просто находится рядом.
С этих пор она не могла вести себя, как прежде.
Естественно, он это заметил и начал играть с ней в кошки-мышки. Мимолетное прикосновение, теплое дыхание на ее шее, пронзительный взгляд бездонных черных глаз… Гермиона чувствовала себя мышкой, завороженной змеей. И это разозлило ее. А ведь она тоже может играть в эту игру. Она должна была узнать, скрывалось ли за этим поддразниванием что-то большее, нежели простая насмешка, и начала еле уловимо поддразнивать его в ответ; и однажды поймала его жадный взгляд, устремленный в ложбинку между ее грудей.
Он встретил ее победную ухмылку приподнятыми бровями.
Так началось их состязание в остроумии.
Схлестнуться в споре с Северусом Снейпом было еще опаснее, чем сойтись с ним на дуэли, но и удовольствие это дарило не меньшее. Их высказывания не отличались деликатностью, и, к обоюдному изумлению, оба обнаружили, что их взгляды на своих собратьев-волшебников, Волдеморта, Министерство и на весь мир в целом не так уж и отличались.
После одной из таких изнурительных словесных перепалок, они сидели и улыбались друг другу. Открытая и искренняя улыбка на лице Снейпа смягчила его резкие черты, в глазах появился теплый блеск, пришедший на смену обычной холодности, а его губы, больше не сжатые в тонкую линию, приобрели чувственность, словно приглашая к поцелую. Гермиона так и сделала - потянулась и поцеловала его. Этот поцелуй, казалось, смел все преграды, сдерживающие страсть.
О насмешках и поддразнивании больше не было и речи. Один глубокий поцелуй следовал за другим, пока наконец его губы не скользнули по ее шее к ключице. Он помог Гермионе освободиться от свитера, затем его губы снова прикоснулись к нежной коже на шее девушки. Осторожно стягивая лямки бюстгальтера вниз, он покрывал поцелуями ее обнаженные плечи.
Гермиона запрокинула голову и прижималась к нему, пока он заканчивал раздевать ее. Затем она с удовольствием проделала то же самое с ним.
Северус сделал глубокий вдох, когда она расстегнула рубашку и положила руки ему на грудь, наслаждаясь ощущением мягкой и гладкой кожи под ее ладонями. И когда наконец их обнаженные тела соприкоснулись, они не смогли больше сдерживаться. Их губы и руки сами находили на телах друг друга самые чувствительные места. Произнесенное хриплым шепотом: «Тебе нравится?» - и задыхающееся: «Да, вот так»… И в тот миг, когда их тела наконец соединились, долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза.
- Мерлин, как же я тебя люблю, - задыхаясь, прошептала Гермиона, когда он начал двигаться.
Она не ждала ответа, но слова, которые он невнятно выдохнул ей в ухо, были похожи на: «Я тоже тебя люблю».
Когда их страсть была почти удовлетворена, он, находясь на пике наслаждения, не сдержавшись, прошептал ее имя.
- Ты же понимаешь, что так не может продолжаться, - сказал он, когда они наконец пришли в себя.
- Знаю. Для тебя это слишком опасно.
- Нет, для тебя, - он нежно ее поцеловал. – В конце концов, кто-нибудь начнет спрашивать, куда ты постоянно пропадаешь. А твои успехи в Окклюменции не впечатляют: я с легкостью могу читать твои мысли.
Он ухмыльнулся, когда Гермиона сердито взглянула на него.
- Мы должны перестать встречаться: другого выхода нет. Я не смогу работать, зная, что ты можешь пострадать из-за меня.
- Но я все время рискую…
- Это не одно и то же. Если кто-нибудь догадается, мы оба покойники. Если узнает Поттер, он сначала убьет тебя, а потом начнет охотиться за мной. Он все еще не научился контролировать себя.
- Ты прав. Значит, все, что у нас останется – только память об этой ночи? – она задыхалась, сдерживая слезы.
- Боюсь, что даже этого мы не можем себе позволить. Лучше всего, если я наложу на тебя Obliviate: тогда это будет не так опасно.
- Только не Obliviate! Северус, пожалуйста, оставь мне хотя бы такую малость, как воспоминания. Я не хочу потерять тебя совсем, - она все же заплакала.
- Не плачь, - прошептал он. – Возможно, есть другой способ: я скомбинирую Imperio с зельем Эйфории… и тогда определенное слово или фраза, произнесенное после приема зелья, ненадолго вернут тебе память, когда это будет безопасно. Ты мне доверяешь, Гермиона?
Она внимательно посмотрела ему в глаза и кивнула.
- Imperio!
Этот приказ и громкие звуки музыки, доносящиеся из паба, как раз под их комнатой, – последнее, что Гермиона запомнила.
- Там, где ветер веет …
Должно быть, он взял фразу из той старой песни, звучавшей внизу.
Она закрыла глаза и погрузилась в сон.
Следующим утром Гермиона проснулась, ощущая себя счастливой и любимой: ей снова приснился ее возлюбленный, чьего лица она так и не вспомнила, но этот сон наполнил ее ликующей радостью. Это ощущение давало ей силы, чтобы встретить еще один день исканий и сражений и бороться дальше, сколько потребуется, чтобы победить Волдеморта, чтобы в волшебном мире снова воцарились покой и свобода. И лишь тогда, возможно, она вспомнит лицо любимого, приходящего к ней лишь во сне.
