Безысходность и глупость могут привести в Азкабан. А что самое нужное и желаемое в тюрьме конечно свобода, но а на день рождения лучшим подарком станет свидание.
Ни отзыва, ни слова, ни привета, *
Пустынею меж нами мир лежит,
И мысль моя с вопросом без ответа
Испуганно над сердцем тяготит:
Ужель среди часов тоски и гнева
Прошедшее исчезнет без следа,
Как легкий звук забытого напева,
Как в мрак ночной упавшая звезда?
Свидание.
5 июня Азкабан 9.00 утра.
- Малфой, у тебя сегодня будет настоящий день рождения. Из министерства приcлали сову, к тебе на свидание допущена одна из твоих школьных подруг. Настырная, однако, девушка. Мало кому случается выпросить разрешение на свидание, даже будучи родственником, - скрывая то ли недоумение, то ли любопытство сказал один из охранников.
Драко с самого пробуждения в своей маленькой, но ставшей уже настолько привычной, камере слышит голоса тех, кто сидит по соседству, шутки охранников, но всех интересует только одна тема: кто же придет на свидание к младшему Малфою?
Не слышно только голоса отца. Он до сих пор винит себя в том, что Драко оказался здесь.
Пусть не навсегда, как Люциус, но пять лет жизни тоже очень долгий срок, особенно долгий в стенах Азкабана.
Драко уже устал за эти полтора года, что они провели с отцом в соседних камерах. Устал доказывать то, что это было его решение и объяснять, что если бы он мог, то повторил бы все от начала и до конца.
Хотя не признать, что он поступил слишком глупо, по-мальчишески, он, конечно, не мог. Ему было так плохо от осознания, что отец в тюрьме: максимализм переходного возраста под давлением ситуации, войны, потерь, страха и желания чтобы все вдруг стало как раньше, сыграл с ним злую шутку - Драко сорвался и сделал величайшую из глупостей, на которую только был способен. Темным ноябрьским вечером, прячась от ледяных стрел проливного осеннего дождя, он забежал в самый обыкновенный магловский магазинчик на окраине Лондона. Хозяин магазина совсем не обрадовался странно одетому и очень бледному молодому человеку. А увидев, что посетитель ничего не собирается покупать, так и вообще решил вытолкать того на улицу. Для Драко это оказалось последней каплей терпения. Выхватив палочку, он обездвижил всех находящихся в магазине маглов. Послал потронуса в министерство магии с четким описанием ситуации и требованием отпустить его отца из Азкабана в обмен на жизнь этих маглов.
Сейчас, спустя полтора года заключения, он, как никогда остро, чувствовал всю абсурдность таких действий. Он смог продержатся всего пару часов. Самый простой Экспелиармус и все. Пять лет Азкабана в соседней с отцом камере.
И вот сегодня его первое день рождения здесь, и кто-то пришел к нему на свидание.
За все то время, что он провел в Азкабане, свидания удостаивались только несколько заключенных и то, как правило, эти свидания были с близкими родственниками и по очень важным причинам.
К Малфоям не приходил никто. Нарцисса с момента ареста Люциуса жила в своем собственном, понятном только ей, мире. Она не разговаривала и чаще всего вообще не понимала, что происходит вокруг. Врачи говорили Драко, что любое сильное потрясение, любое событие может вернуть ее сознание в норму, но пока все было без изменений.
На его суд он просил ее не привозить, боялся, что ей может стать только хуже.
Друзей таких, которые бы захотели навестить его или Люциуса в Азкабане, просто не существовало, а воинские соратники отца, если и были живы, то сидели тут же, и свидания им были не нужны.
- Сын…- голос Люциуса оторвал от размышлений.
-Да, отец. Я слушаю тебя, – все так же лежа на кровати и разглядывая потолок, ответил Драко.
- Драко, кто бы ни была эта девушка, ты должен быть ей благодарен. Она прошла через многое, чтобы оказаться сегодня здесь. Не многие маги бы решились вообще ступить на путь получения свидания в Азкабане.
- Я знаю, отец и еще я понимаю, что это для меня лучший из подарков. Кто бы это ни был и что бы я ни увидел и ни узнал.
- Я уверен в тебе, – больше Люциус не сказал не слова.
Драко молча перевернулся на бок, взял оставленный охранником «Ежедневный пророк». Газета была недельной давности, но даже это не могло огорчить его. Здесь он был практически лишен общения с книгами. Библиотеки в тюрьме не было, а те книги, которые были разрешены в этих стенах, вызывали у Драко или глухое раздражение, или дикую тоску по дому; даже не по дому, а просто тоску по свободе, воспоминания о прошлом, сожаление о слишком быстро закончившемся детстве.
Послевоенный «Пророк» стал значительно тоньше, событий, которым раньше посвящали сразу несколько разворотов, теперь не было. В мире все было спокойно. А на описание приемов, помолвок и свадебных церемоний места уходило гораздо меньше.
Чем ближе наступало время свидания, тем сильнее сжимался холодный комок в животе. Это был не страх, это была неизвестность вперемешку с предвкушением.
За час до начала он окрикнул охранника и попросил отвести его в душ. Хотя сейчас еще была почти середина дня, ему молча открыли камеру и сопроводили в ванные комнаты.
Аврор, бывший сегодня на дежурстве, усмехнулся и протянул Драко гель для волос.
Надо же! Драко никогда бы раньше не мог и подумать, что гель для волос вызовет в нем такую волну обиды и несправедливости, что аж глаза защиплет от пытающихся найти выход слез. Но он отказался.
У аврора он попросил только ленту, чтобы подвязать выросшие почти до плеч волосы.
После принятия душа до свидания осталось всего 25 минут. В камеру возвращаться не хотелось и Драко просто сел на маленький столик, стоящий в ванной и стал разглядывать себя в зеркале.
-Да, уж что же с тобой стало «Слизеренский принц», - усмехнулся он своему отражению, - Хотя не так. Что ты с собой сделал, один из лучших учеников Хогвартса, староста факультета? Несомненный красавец, аристократ, потомок одной из древнейших чистокровных фамилий! А теперь ты кто?
- Я Драко Малфой, – произнес он вслух, - это изменить не может ничто и никто.
Наверное, голос был слишком громкий, да еще усилился эхом ванной комнаты, потому что в дверях сразу появилась голова стража:
- Пошли, Малфой тебя уже ждут.
Мрачные темные коридоры, свет и смрад факелов, сырость, черная плесень в углах.
Иногда Драко приходила в голову странная мысль: вот они, заключенные, они попали сюда за что-то, это их наказание и у них есть срок. У всех разный, но он есть и некоторые, конечно не все, но многие ждут тот день, когда они уйдут отсюда на волю, в свою жизнь. А вот эти авроры, охранники, они сами добровольно заточили себя в тюрьму. У них не намного больше свободы и возможности, чем у Драко. Как можно здесь работать? Дементры получали хоть какую то отдачу, они здесь питались, им здесь было хорошо, а людям, магам как может быть здесь хорошо?
Иногда он хотел задать этот вопрос, но всегда что-то останавливало его… Вот и сейчас, идя впереди одного из своих стражей, он опять думал об этом, но вот заговорить так и не решился.
По всей видимости, они уже достаточно поднялись наверх, и тут в середине одного из коридоров Драко увидел окно. О, Мерлин, он не видел небо долгих полтора года.
Небо было темно-темно синее, почти черное на горизонте, наверняка будет гроза. Летняя теплая гроза, со вспышками молний, крупными каплями дождя, пузырями на лужах. И запахом озона смешанного с ароматом сирени и мокрой земли. Как же ясно сейчас он почувствовал этот запах. Из раздумий вывел голос охранника:
-Пора, незачем заставлять девушку ждать.
И тут Драко задал вопрос:
- А сколько у нас будет времени?
Аврор хмыкнул:
– До утра тебя устроит?
Такого ответа не мог ожидать даже Малфой, обычно временной лимит на свиданиях был не более двух часов, а тут почти 12.
Да кто же эта девушка, что смогла сделать ему такой подарок?
С момента, когда он узнал о будущем свидании, он перебрал, наверное, всех девушек, с которыми учился в Хогвартсе. Помнил он, конечно, далеко не всех, но тех с кем он как «Слизеренский принц» хотя бы раз встречался, он помнил очень хорошо.
Почему-то Драко был уверен, что это будет одна из его подружек, а иначе, зачем она ищет его и добивается с ним встречи.
Но вот уже и дверь комнаты для свиданий, точнее номера для свиданий. Гостиная и спальня. Мебель простая, в минимальном количестве. Сравнение очень точное: номер в придорожной гостинице. Но для него и это сейчас роскошь.
Аврор пропускает его вперед, запирает за ним дверь заклинанием и уходит.
Глаза Драко привыкают к свету, комната освещается неверным пламенем множества свечей, отражаясь от стекла в большом окне, слышен рев моря: приближается гроза, а вместе с ней и шторм. Волны яростно обрушиваются на стены замка. Но этот шум, этот свет, это чернеющее небо за окном - это его лучший подарок.
Он не сразу замечает девушку, она стоит, повернувшись к нему спиной, справа от окна. Драко попытался проследить за ее взглядом, но так и не понял, куда она смотрит: на первые капли, ползущие по стеклу, или просто разглядывает рисунок на шторах. Он поймал себя на мысли, что никак не может узнать ее. Худенькая фигурка, завернутая в нежно голубую мантию. У нее были светлые, длинные волосы, спутанные бушующим за стенами замка, ветром.
-Привет, - просто говорит он и поражается тому, как звучит его голос, тихо, с хриплыми, несвойственными ему нотками.
Девушка медленно снимает мантию, перебрасывает ее через спинку стоящего рядом с ней кресла.
Поворачивается и поднимает на Драко взгляд.
Первой реакцией был шаг назад. Нет, он мог представить кого угодно и подумать о ком угодно, но только не о ней. Никогда он не вспоминал, что она училась вместе с ним, он даже не помнил ее имени. Образ, так и вообще полностью отсутствовал.
Но сейчас он моментально ее узнал.
- Лагвуд. Луна Лагвуд. Зачем? Почему ты? – на этом все его слова просто закончились, что говорить и делать дальше он просто не знал.
А она почти не изменилась: те же большие светлые глаза, наивный, но сейчас уже все-таки взрослый взгляд, худенькая фигурка и нелепые сережки в ушах. Сейчас он вспомнил ее шляпу в виде головы льва, которую она надевала на квиддичевые матчи. Ожерелье из пробок от сливочного пива, над которым они так смеялись на четвертом курсе. Сейчас этого ничего не было, только сережки в виде гроздьев винограда. Но они теперь не казались нелепыми, и уж совсем не возникало желания над ними посмеяться.
- Знаешь Малфой, а ты сильно изменился, - заговорила Луна, - Раньше бы ты на меня вообще и внимания не обратил. Вот по этой самой причине я и пришла на это свидание, здесь ты не сможешь меня не замечать. Сегодня твой день рождения, но подарок я хочу сделать себе.
Девушка продолжила:
-Очень долго я думала над этим шагом. Пока не поняла, что для тебя это мало что изменит, а я, наверное, смогу после этого вернутся в свою нормальную жизнь и выкинуть тебя из головы.
Луна Лагвуд никогда не отличалось тактичностью в словах, она говорила то, что думала, что считала нужным. Нервное напряжение было очевидно. Нелегко ей дался этот монолог.
Драко понадобилось несколько минут, чтобы понять услышанное. Наконец он решился задать вопрос:
- И что же ты хочешь, чтобы я сделал? Зачем ты пришла сюда?
- Я хочу, чтобы стал моим первым мужчиной, - искренне ответила Луна.
Вот так просто и честно. Драко бросило в дрожь от этих слов. У него было ощущение, что его купили, купили за эти несколько часов почти свободы. И теперь он должен заплатить. Но как так можно? Он так не хочет, не может, не будет. В конце концов, у него тоже есть чувство собственного достоинства и то, что он сидит в Азкабане, ничуть это не изменило.
- Луна, извини, но мой ответ, нет, - твердо произнес Драко, - давай я просто здесь с тобой посижу, ты расскажешь мне как там на свободе.
После этих слов, которые он произнес спокойным усталым голосом, не отводя взгляда с лица девушки, ему сразу стало легче.
А вот Луна как-то сразу изменилась, плечи опустились, цвет глаз, казалось, сразу потемнел.
Она молча села в кресло, взяла кубок с вином, стоящим на столе и стала молча смотреть в окно.
Драко не знал, что ему делать дальше. Он сел на пол, облокотился на кресло, в котором сидела девушка, и с наслаждением сделал первый за время его заточения глоток вина.
Так, в полной тишине, они просидели, наверное, несколько часов. За окном бушевала гроза, свечи догорели и лишь только молнии озаряли погрузившуюся в темноту комнату, а рокот волн, продолжавших лизать стены замка, убаюкивал. Он был просто рад, мечтая растянуть этот момент на целую вечность.
Луна, наверное, задремала. Он слышал ее дыхание: сейчас оно было глубоким и спокойным.
Мягкие длинные пряди волос задевали его руку, держащую бокал с вином. Он не удержался и потрогал их. Такие мягкие, почти невесомые. Она шевельнулась во сне, и ее рука свесилась с подлокотника кресла: тонкие белые пальчики, аккуратные розовые ноготки. Он взял ее руку в свою ладонь и стал целовать каждый пальчик каждый ноготок.
Скорее всего, она сразу проснулась от его прикосновений, но боялась пошевелиться, спугнуть его желание.
Он поднял глаза и их взгляды встретились. Очень медленно Луна наклонилась и прикоснулась к его губам. Они были сухими и теплыми. Он провел по ним языком, и она ответила, затрепетав от неизведанности, губы приоткрылись, повторяя причудливый танец его языка, и вот уже поцелуй настоящий, сильный, пьянящий сознание.
Драко дрожал. У него слишком долго не было женщины, и возбуждение с такой силой накрыло его, что сопротивляться было выше его сил. Наслаждение, граничащее с болью. Сейчас ему уже стало все равно, что не он соблазнитель, и не он выбирал, а его выбрали.
Резко поднявшись, он подхватил девушку на руки и понес в спальню.
Поцелуй не прерывался, становясь все более глубоким, все более разжигающим его, и без того практически уже невыносимое, желание.
Не дойдя до кровати несколько шагов, он медленно поставил девушку на пол. Она смотрела ему в глаза не отрываясь, взгляд скользил по его лицу, руки обхватывали его за шею. Как же все это было нереально здесь, в полной тишине, во вспышках молний. Она медленно развязала ленточку, которой он стянул волосы, и провела по ним руками, пропуская их сквозь тонкие пальцы. Он вздрогнул, терпеть становилось все труднее, но он знал, что должен сдерживать себя, чтобы не напугать, а отблагодарить за то, что она сейчас для него делает.
Собрав всю свою волю в кулак, он неторопливо снял с себя рубашку. Луна просто стояла и смотрела на него, дыхание ее было прерывистым, он почти чувствовал каждый ее вздох.
Прошло несколько минут, а они все так же стояли, замерев посреди комнаты. Он сделал шаг, дотронулся ладонями до ее лица, поднял голову за подбородок и стал целовать нежно и медленно, обучая, показывая, каким может быть поцелуй.
Очень спокойно его руки начали расстегивать пуговицы ее блузки. Ее кожа, такая мягкая, пахла мятой и еще какими то травами. И откуда в нем столько нежности? Как только силы появляются сдерживаться?! Он никогда не был нежным любовником, привык брать все и сразу. Как же он изменился! Даже сам себе сейчас он признался, что больше, наверное, никогда не станет прежним Драко.
Его руки бродили по телу, губы спускались все ниже по шее, оставляя влажные дорожки. Она была намного ниже его и, в конце концов, он встал на колени, снимая с ее плеч уже расстегнутую блузку. Какая же она худенькая! Маленькая грудь, с затвердевшими от возбуждения, сосками, манила, ждала его ласк. Он очень нежно стал целовать эти острые ягодки, а когда поднял взгляд посмотреть на ее реакцию, глаза девушки были закрыты, но он с удовлетворением отметил припухшие от поцелуев губы и румянец на щеках. Она определенно была красива особенно в эту минуту.
Покрывая поцелуями грудь, плоский живот, очерчивая языком дорожку вдоль пояса юбки, Драко нащупал и аккуратно расстегнул молнию, и юбка сразу упала на пол. Трусики самые обыкновенные: белые, девчоночьи трусики.
Когда же, наконец, он поднялся на ноги и опять подхватил ее на руки, она открыла глаза, и одними губами прошептала:
– Спасибо.
Такая волна нежности затопила его к этой девушке! Он мягко опустил ее на кровать, скинул с себя брюки и стал покрывать ее тело поцелуями, чертить языком ведомые только ему узоры. Дыхание Луны участилось, и она закрыла рот ладошкой, чтобы не застонать.
-Нет, не надо сдерживаться, - остановил ее Драко, - это нормально. Ты не должна стесняться, моя хорошая. Я хочу знать, что ты чувствуешь.
И она застонала. Вначале тихо, еле слышно, потом уже более громко и страстно.
Он накрыл ее тело своим, застыл на секунду, пытаясь сохранить в памяти этот миг. Очень медленно он стал входить, шепча ей в губы:
- Не бойся, солнце, будет больно. Так всегда бывает в первый раз. Я помогу тебе.
Когда почувствовал преграду, он приподнялся на руках и заглянул в ее глаза, спрашивая разрешения. Она очень медленно кивнула, и он сильным толчком сломал мешающее ему препятствие.
Луна вскрикнула, он застыл, давая боли утихнуть, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям.
Когда Луна едва повела бедрами, он снова начал двигаться: сначала медленно, но с каждым толчком все сильнее. Через несколько минут он услышал тихий стон, и это стоило для него так многого, что Драко взорвался, как будто только и ждал этого сладкого сигнала.
Они лежали молча, глядя в потолок. Говорить не хотелось, шевелиться тоже.
Луна вскоре уснула, обняв его руками за шею и уткнувшись в грудь лицом. А он так и не смог заснуть, думая о том, что она сильно ошибается, предполагая, что сможет после этой ночи выбросить его из головы. Он сам не позволит ей это сделать. Малфои некогда не забывают тех, кто так много сделал для них.
Если град зашумит дождем, **
Если грохнет шрапнелью гром,
Все равно я приду на свиданье,
Если я попаду в беду,
Если буду почти в бреду,
Все равно я приду. Ты слышишь?
Добреду, доползу.....дойду!
Ну а если пропал мой след,
И пришел без меня рассвет,
Я прошу: не сердись, не надо!
Знай, что просто меня уже нет...
