-Прими мои искренние поздравления, Гарри,- сказал Сириус,- я уверен, что сегодняшний день останется у тебя в памяти как самый счастливый день в твоей жизни.
-Но ведь наши с Джинни свадьба завтра,- возразил герой.
-Именно поэтому.
Сказанного вами вполне достаточно, чтобы
принять решение о вашей немедленной ликвидации. Из мемуаров Штирлица.
На улице было холодно. Мэтью дул на пальцы, но они всё равно окоченевали. «Надо было захватить перчатки».
- Ты что-нибудь видишь? – Линни свешивался с дерева, цепляясь за раскидистую ветку над головой.
- Пока нет. А если ты будешь так свешиваться, то упадёшь и превратишься в лепёшку, - Мэтью слишком замёрз, чтобы не раздражаться из-за глупых вопросов двоюродного брата.
- Неправда, - заспорил Линни, послушно возвращаясь поближе к стволу, туда, где он просидел последние два часа. – Я не могу стать лепёшкой. Они из муки, и воды, и соли, и...
- Прекрати! – рявкнул Мэтью. Он был старше Линни на два года, но понятия не имел, из чего делаются лепёшки, и его раздражало, что пятилетний малыш в чём-то разбирается лучше него. – Он придёт и превратит тебя в лепёшку, пока ты будешь там лежать, понял? За то, что говоришь глупости.
Линни затих, виновато сопя в свой многослойный красный шарф. Мэтью попытался просунуть пальцы в рукава куртки, но прорезиненные рукава слишком плотно облегали запястья.
- Одолжить тебе мои перчатки? – Линни смотрел на Мэтью так, словно тот был бродячим котёнком – и молока дать хочется, и боишься, что поцарапает.
Перчатки у Линни были отличные: серые, замшевые, тёплые. У самого Мэтью были старые кожаные, в которых ещё его папа ходил, когда был таким же, как Мэтью. Они всё равно почти не грели, так что даже если бы Мэтью не забыл их в доме, толку было бы мало.
- Не надо, - отказался Мэтью и в приступе великодушия и заботы добавил:
- Сам ведь замёрзнешь, балда.
- Не замёрзну, - из чувства противоречия буркнул Линни и нахохлился на своей ветке. – У нас какао ещё есть?
- Должно быть... – Мэтью достал из подвешенной на ближайшую ветку сумки маленький термос, в которое он собственноручно наливал два часа назад горячее какао. – Ага, есть.
Линни пил какао, а Мэтью вглядывался в темноту. Ну почему он всё никак не придёт?
- Ты уверен, что он вообще явится? – Мэтью поделился с Линни своими опасениями. – Или хуже того, вдруг он придёт с другой стороны?
- А там нет входа в дом, - Линни знал всё про дом, в котором жил. Мэтью был сегодня гостем, поэтому ему оставалось только верить Линни на слово. – Там был чёрный ход, но дверь перекосилась, и из неё всё дуло и дуло, поэтому папа заколотил её совсем, крест-накрест. Он там не пройдёт.
- А если в окно?
Линни уставился на Мэтью не мигая.
- Ты что? – шокированно сказал он. – Разве Санта-Клаус ходит в окно?! Он же взрослый!!
Мэтью оставалось только признать поражение по всем пунктам: взрослые и в самом деле никогда не ходят домой через окно, пусть даже это так здорово! А Санта-Клаус ух какой взрослый, если он приносил всем подарки ещё тогда, когда король Артур собирал своих рыцарей за Круглым столом и они все вместе ели мороженое и праздновали Рождество. Так сказал папа.
- Ладно... а вдруг он не придёт совсем? Может, он сегодня уже устал...
- Он каждый год приходит, - слепая вера Линни в чудеса и восхищала, и пугала Мэтью, довольно давно утратившего младенческую наивность. – И сегодня обязательно придёт. Надо только подождать.
- Уже три часа ночи, - спать Мэтью не хотелось, но ему было неуютно на улице в такое время. – А он может и в шесть прийти.
- Значит, досидим до шести, - непреклонно сказал Линни и опять свесился с дерева, вглядываясь в тёмную-тёмную ночь. Вот несносный ребёнок!
- Не свешивайся ты! А то не досидишь и упадёшь! Что я утром твоей маме скажу?
- Скажешь, что я упал, - фыркнул Линни. – Смотри, это не он там?
- Где? – Мэтью ухватился надёжнее, чем Линни, двумя руками – ему всё-таки не улыбалось упасть с трёх метров, когда он сам был метр двадцать плюс вязаная шапка – и взглянул туда, куда указывала рука Линни в его роскошной перчатке. – Вон то белое? А у него же красная шуба...
- А по-моему, там и красное есть, видишь? Просто он ещё далеко!
Мэтью никогда не жаловался на зрение, но в снежной круговерти глухой ночью без лунного света он ничего не мог толком разглядеть. Только то, что было в досягаемости лучей слабенького карманного фонарика, одного из подарков Мэтью на прошлое Рождество.
- Наверное, - согласился Мэтью, чтобы не разочаровывать Линни, чьё лицо горело дикой надеждой. – Тогда давай подождём ещё немного, пока он не подойдёт поближе. Можно будет даже посветить на него фонариком, я так думаю.
- Ага, - Линни взялся за фонарик, и Мэтью не стал протестовать. В зыбком свете фонарика Линни был чем-то похож на того дяденьку по телевизору, про которого папа сказал, что он фанатик. Дяденька был смуглый, черноглазый, высокий и в белой чалме, а Линни был белокожий, голубоглазый, маленький и в красной шапке, но всё равно похож, а чем именно – Мэтью не мог для себя сформулировать. – Смотри, приближается!
Неопределённое пятно с белыми проблесками действительно приближалось. Слышался тихий, нежный колокольный звон.
- Это колокольчики на его упряжке! – возбуждённо зашептал Линни, свешиваясь с дерева так, что теперь с обледеневшей корой соприкасались только его ладонь и щиколотки обеих ног. – Ты слышишь, слышишь?!
- Слышу, - шепнул Мэтью в ответ, заразившись от кузена волнением и предвкушением. – Он идёт сюда! У вас тут хоть калитка открыта?
- Да, я сам сегодня перед ужином пошёл и открыл! – Линни вытянул руку с фонариком и в нетерпении попробовал высветить пятно лучом, но было ещё слишком далеко, и Линни всё тянулся и тянулся вперёд, и его щиколотки медленно, но верно соскальзывали с ветки.
- Линни! Не свешивайся! – Мэтью опомнился, но было уже поздно: от резкого звука над ухом Линни вздрогнул, и его ноги окончательно лишились опоры. Теперь он висел на руке. – Не двигайся, Линни, соскользнёшь... дай мне руку, слышишь?
- А как же фонарик?
- Потом фонарик, главное, чтоб ты не упал! – отмахнулся Мэтью, и осторожно подполз по своей ветке поближе к Линни. – Давай руку!
- Нет, я сейчас суну его в карман, это же твой... – Линни завозился, пробуя засунуть фонарик в карман куртки. Мэтью по опыту знал, что фонарик для этого всё равно слишком большой, и кровь застыла у него в жилах, когда Линни сдвинулся вниз на несколько сантиметров. Замша скользила.
- Брось его! Брось, слышишь, и хватайся за мою руку!
Линни попробовал последовать совету, но теперь фонарик, до половины упихавшийся в карман, не желал вылезать обратно.
- Тяжело держаться... – Линни бросил бесполезную возню с фонариком и потянулся рукой к руке Мэтью.
От движения замша скользнула ещё раз, и Мэтью с криком упал следом за Линни, пытаясь зацепить ускользнувшие затянутые в серое маленькие пальчики.
Противный, чмокающий звук, и Мэтью понял, что лежит на чём-то мягком.
- Линни? Линни? Где ты? Линни!!
Мэтью сполз с непонятного мягкого (ведь только сегодня взрослые расчистили здесь весь снег, должна быть чёрная твёрдая земля), сел и увидел, как невыключенный фонарик слабо освещает бок тёмно-серой куртки Линни как раз на том месте, где он сам только что сидел.
- Линни? – Мэтью одним рывком выдернул свой фонарик из кармана Линни и осветил тому лицо.
Глаза Линни были открыты и пусты. В них не было ни проблеска надежды на приход Санта-Клауса, ни упрямства, с которым он сидел на дереве два часа подряд, ни чего-нибудь ещё... живого. Шея Линни была выгнута под очень неестественным углом.
- Линни?
Финал I.
Звон колокольчиков притих, и Мэтью вскинул голову, глотая слёзы.
- Сделай так, чтобы Линни был жив! – выкрикнул он. Голос то повышался, то понижался, Мэтью прерывисто ловил воздух ртом. – Чтобы он был жив, слышишь, ничего больше не нужно!
- Ш-ш, - послышалось в ответ. – Возьми-ка мои перчатки, ты совсем замёрз.
Тёплые большие красные перчатки с белой меховой оторочкой были надеты на безвольные руки Мэтью.
- Линни... Линни... он... – Мэтью не смог сдерживаться больше и расплакался, уткнувшись лицом в пахнущую волшебством красную шубу Санта-Клауса. Да, у волшебства был собственный запах: корица, и ваниль, и новые игрушки, и мамины духи, и кокосовый сок, который Мэтью пробовал однажды, всё вместе. – Пусть он будет жив, пожалуйста...
- Он умер, Мэтью, - Мэтью совсем не удивился, что Санта-Клаус знает его имя. – Если я сделаю его сноваживым, он сможет быть только рядом со мной, помогать эльфам на моей игрушечной фабрике, вместе со мной разносить подарки, но остаться с тобой не сможет.
- Он всегда был... похож на эльфа, - выдавил из себя Мэтью между приступами рыданий. – Пусть, хоть так...
- Точно хочешь, чтобы он никогда не вернулся домой?
- Лучше быть не дома, чем не быть дома, - прошептал Мэтью – рыдания на морозе стремительно садили голос. – А... а я могу... остаться с ним? Не он со мной, а я с ним?
«Тогда мне ничего не придётся говорить его маме утром...».
- Можно, - согласился Санта-Клаус и шепнул Линни какие-то слова, обжегшие Мэтью уши изнутри.
Мэтью сморщился и тёр уши до тех самых пор, пока Линни не шевельнулся на снегу и не улыбнулся Санта-Клаусу.
- Я знал, что ты придёшь.
- Я прихожу всегда, - ответил Санта-Клаус и взял обоих мальчиков за руки. – Но живые меня никогда не видят... пойдёмте, Мэтью, Линни, я ещё не все подарки раздал сегодня.
Финал II.
Звон колокольчика послышался совсем рядом, в двух шагах, и Мэтью рывком поднял голову. Правда, он всё равно ничего не увидел – жгучие слёзы на глазах создали дополнительную мутную пелену.
- Сделай так, чтобы Линни был жив! – выкрикнул он. Голос сорвался. – Чтобы он был жив, слышишь, ничего больше не нужно!
- Му-у, - послышалось в ответ, и соседская корова, забредшая в любезно приоткрытую калитку, склонила пахнущую навозом голову на плечо стоявшему на коленях у тела Линни Мэтью.
- Мальчики? Вы тут кричали? – голоса взрослых то отдалялись, то приближались.
Мэтью в отчаянии вцепился всеми десятью закоченевшими пальцами в куртку Линни и крепко прижал его к себе. Шея Линни откинулась назад, как резиновая.
- Что вы тут сидите, идите уже в дом, замёрзли ведь... Линни? Мэтью?
«Что я утром твоей маме скажу?..»
- Он упал, миссис Джонсон, - с трудом выговорил Мэтью и заплакал в голос.
Единственная из всех, корова сохраняла олимпийское спокойствие, и колокольчик на её шее звенел в такт судорогам Мэтью.
- Он упал, а Санта-Клаус не пришёл... так и не пришёл, слышите...
