- И вот мы, решившие положить жизнь на алтарь науки, решились спуститься в мрачное подземелье, дабы положить конец…
- Заткнись и иди молча!
- Но я только хотел…
- Молча, Сет, молча!
Сет, молодой, подающий большие надежды, а так же реторты, пробирки и даже кофе, ассистент профессора Эксона, насупился и зашагал молча.
В душе гения науки кипели страсти, хотелось громко рассуждать о тщетности бытия, о вечном, а если профессор был против таких тем, то хотя бы о том, что на кухне снова протекал кран, в ванной вечно было сыро, в спальне пахло плесенью и вообще, дом-лаборатория, выделенный академией, давно пора было списать, снести и построить современное здание хотя бы из кораллита или жемчужника, но от первого профессор Эксон немилосердно чесался, а от второго чихал так, что задувал пламя горелок и разбивал все до единой пробирки. Вот и приходилось трудиться на благо мира в древнем, как мир, деревянном доме-постройке эдак двадцатого века, шмыгать носом и мыться со скоростью, близкой ко второй световой из-за ледяной воды, потому что современные обогреватели вредили и без того хлипкому зданию, утяжеляли конструкцию и теплом от водонагревателя распугивали всех термитов, обитавших в доме, должно быть, еще со дня окончания постройки.
Однако и профессор не чурался благ цивилизации, и когда, наконец, заболел и он, простыв в ванной после очередного ледяного душа, ассистент не выдержал и потребовал прекратить гробить бесценное здоровье светила науки, спуститься в подвал, посмотреть на трубы и вызвать, наконец, специалиста, чтобы тот либо уж переделал все, либо аккуратно вынес все оборудование в новый офис, щедро полил рухлядь нефтью, поджег и сплясал на руинах.
- Апр-рчхи!
- Будьте здоровы, профессор.
- Спасибо. Ничего не вижу. Сет, ты взял фонарик?
- У нас даже фосфорных шаров не осталось. Вы же сказали, что они нарушают Ваш эстетический вкус, а потом скормили все Сигизмунду, чтоб ему пусто было.
- Ты, кстати, покормил его?
- Сам поест.
Сигизмунд, треклятущая марсианская тварь, больше похожая на метрового богомола и одновременно собаку, жрала все подряд, вырабатывая столько энергии, что живи это полунасекомое-полумлекопитающее в двадцатом веке, человечеству даже не понадобилось бы строить АЭС.
Сиг за все три с половиной года, что обитал на Земле в качестве домашнего любимца профессора, умудрился сожрать все запасы тушенки из ближайшего магазина-базы, раритетные виниловые пластинки соседа в количестве четырехсот, две пары домашних тапочек и колоду карт Таро. Профессор ненавидел выплачивать штрафы, считал тушенку коварным планом русских по превращению порядочных американцев в рабов мясной продукции, не видел смысла копить старое барахло, а к Таро имел давние счеты, потому что Сиг, доев последнюю карту, принялся похабно выражаться на чистейшем русском, который профессор не знал и знать не хотел, но подозревал, что так крыть матом все живое не смог бы ни один представитель человечества. Впрочем, сосед, лишившийся и пластинок, и карт жены, горячо поддержал марсианскую зверюгу, и пока они соревновались, кто перематерит другого, сам профессор улетел купаться в родной Техас, а ассистент, сидя на крылечке, пил чай с малиновым вареньем и слушал стрекот сверчков, перемежающийся с руганью двух представителей совершенно разных видов, один из которых был совершенно безмозглым, хотя достоверно было не известно, кто именно.
И вот все это как раз и привело к простуде уважаемого профессора, который, накупавшись, прилетел в дом-лабораторию где-то под Клязьмой, принял освежающий душ и надолго слег с температурой и насморком, потому что не любил врачей, гипошприцы и принципиально лечился травами и ягодами.
- Ой, мамочки! – Сет, наконец, не выдержал, совершенно по-девчачьи взвизгнув, когда в подвале что-то зашевелилось, хотя он лично проверял дом биосканером и ежедневно фиксировал только четыре формы жизни – свою, профессора и двуполость Сигизмунда. - Кто здесь? – спросил он у колыхающейся темной массы в самом темном углу подвала.
- Если здесь кто-то и есть, думаешь, он тебе ответит? – фыркнул профессор, не боявшийся почти ничего, исключая только свою бывшую жену, считавшую, что черные дыры – это в самом деле дырки, которые можно починить, а от применения бомбы холодного синтеза можно простудиться и заболеть бронхитом.
- Здесь я, - раздался вдруг незнакомый баритон. – Простите, что доставляю вам неудобства. Я сейчас выйду.
Сет храбро попятился назад, стараясь не дрожать коленками, и закрыл профессора собой, решив, что будущее светило науки - невелико дело, а вот настоящее и его потеря – катастрофа. В конце концов, мама отругает, если он лишится этой работы и станет причиной гибели Эксона.
- Я ничего не вижу, - капризно заявил профессор, подслеповато щурясь в темноту, делая вид, что его реальный почтенный возраст, но внешность семнадцатилетнего юноши, возвращенная благодаря сыворотке внешней молодости, могут обмануть потенциального врага.
- Я прозрачный, - раздался тот же голос, и тьма снова заколыхалась, обретая плотность и даже свечение. – Но для глаз человека я могу стать и таким.
Перед двумя людьми выросло нечто настолько непонятное, что будь здесь Сигизмунд, он бы точно отказался это есть.
Нечто представляло собой желейную зеленую ноздреватую массу, исходящую каплями то ли слизи, то ли ложноножек, безногую, как амеба, но с двумя парами ярко-зеленых глаз-плошек и ротовым отверстием, сжимающимся и разбухающим, когда масса решалась поговорить.
- Что Вы делаете у меня дома? – профессор ничуть не испугался, когда слизень попытался даже изобразить улыбку тем, что у него было ртом, напугав Сета до полусмерти и заставив его взлететь наверх по лестнице, считая, что пусть лучше мама будет читать нотации и мир будет скорбеть о потере профессора, чем эта гадость съест молодого ученого двадцати трех лет от роду, панически боящегося улиток, слизней, амеб и тем более подобных им пришельцев, даже если они были безвредными, мирными, учеными или туристами.
- Я здесь живу, - масса заколыхалась и тяжко вздохнула, чуть приподнявшись под полом и тут же опустившись.
- И давно?
- С начала постройки жилища. А до этого жил в других жилищах. А до этого жил в болоте неподалеку. А до этого…
- Профессор, я уже иду!
Эксон даже посторонился, чтобы резвый помощник, все-таки собравший храбрость в кулак, вооружившись каким-то оружием эры массового геноцида примитивных приматов на заре человечества, слетел с лестницы прямо в объятия массы, запнувшись о свои же ноги и оглушительно заорав от страха.
- Ради всего квантового, - поморщился профессор, затыкая уши и даже зажмуриваясь от пронзительных вокальных данных ассистента.
- Я буду стрелять! Отпусти меня! Не подходи! – требовал Сет, высвободившись из объятий массы и встряхиваясь, чтобы очиститься от слизи, сжимая в руке пистолет, нацеленный в ближайший глаз оккупанта дома.
- Он не заряжен, - изрек профессор, устав от шума. – Сет, убери это немедленно и скажи Сигизмунду, что я не могу каждый день выслушивать жалобы мистера Иванова на то, что у него пропадают из дома эти его драгоценные игрушки. Нужно запирать их надежнее и не дразнить соседского питомца видом и запахом.
- Да я-то что? – Сет брезгливо стер с руки особо склизкую гадость и отряхнул ее на основного врага подвала. – Сиг только на прошлой неделе крал сейф два раза. Из-под дома. Профессор, может, его привязывать или отправить к маме на огород? У него же типично собачьи повадки. Ну, не может нормальный богомол выкапывать подземный сейф весом со звездолет!
- Что за глупости? – возмутился профессор. – У сейфа была меньшая масса, а Сигизмунд марсианин.
- Да все равно, - кисло ответил Сет. – Так, может, к маме его на весну-осень? Хоть будет кому огород вскапывать.
- Бери, - согласился профессор, тут же забыв про разговор, вернувшись к разглядыванию виновника бед в доме. – Так Вы, простите, кто?
Масса заколыхалась, все четыре глаза подозрительно заблестели и из одного скатилась большая склизкая слеза.
- Подванный, - ответила масса.
- Что подванный? – удивился Сет, решивший повременить со страхом перед липкой массой.
- Я подванный, - повторила масса. – Знаете про домовых и водяных? А я – подванный.
- Подваниваете – не то слово, - покивал Сет, знакомый с русским фольклором намного лучше наставника, который в детстве даже сказок не читал, а с пеленок занимался тригонометрией и квантовой механикой. – Как из труб.
- Сыро, а я влажный, - вздохнул подванный.
Профессор задрал брови домиком и часто заморгал, что означало, что он был удивлен, заинтригован и даже озадачен, чего с ним почти не случалось с тех пор, как он понял, что его жена думала, что перекись – это очень большая кошка, а тяжелая вода – синоним семидесятиградусного алкоголя.
- Если Вы подванный, что тогда Вы делаете в подвале? – уточнил профессор.
- Здесь темно, - ответила ноздреватая масса, став прозрачной.
- А Вам нужна темнота, чтобы?.. – Сет брезгливо стер со щеки большой кусок слизи и протянул новому знакомому.
Тот молча протянул ложноножку и слизнул часть себя.
- Простите, вообще-то я цельный, - извинился подванный. – Просто нервничаю и начинаю распадаться.
- Ничего, - поддержал несчастную массу Сет. – Так…
- На свету я теряю плотность и массу. Многие начинают думать, что меня не существует, хотя я всячески пытаюсь дать о себе знать.
- А, как полтергейст! – обрадовался Сет.
- Вроде того, - согласился подванный. – Поначалу это весело, люди кричат, бросаются в меня предметами, жестикулируют, а потом им становится грустно и они уходят.
- А других полтергейстов Вы видите? – заинтересовался Сет.
- Простите? – обе пары глаз-плошек сузились, затянувшись слизью как веками. – Что Вы имеете в виду?
- Мой ассистент хочет сказать, что он верит в загробную жизнь, двухмерный мир, привидений, барабашек, Санта Клауса, оленя Рудольфа, всех языческих египетских богов, двух греческих мужского пола, Шамбалу, наличие ада, рая, небесного трона, каждого черта и то, что когда-нибудь он станет умнее меня, - продекламировал профессор скучным тоном. – Уверяю Вас, этого нет и быть не может.
- Но подванный же существует! – решил не сдаваться Сет.
- Представитель иной цивилизации, - отбрил профессор.
- Но…
- Довольно, Сет. Уважаемый мистер подванный, - обратился профессор к приунывшей массе.
- Просто подванный и можно на «ты», - разрешила масса.
- Как воспитанный человек, я не могу обращаться подобным образом к высокоразвитому представителю иного мира. Итак, могу я узнать, откуда Вы все-таки прибыли в наш мир?
- Из галактики Ценоса шесть кликов назад.
- Боюсь, мне это ничего не говорит, но, как я уже заметил ранее моему ассистенту, Вы – представитель иной цивилизации, так что я, как ученый, обязан предоставить Вам лучшие условия для проживания.
- Да я…
- Нет-нет, не возражайте.
- И не думал, но я бы хотел жить не вдали от людей, а поближе к ним. Да и покидать этот дом мне не хочется. Скоро прибудут мои друзья, чтобы забрать меня. Осталось всего два клика.
Профессор что-то прикинул в уме, пока Сет, присев на корточки, осторожно тыкал кончиком пальца в бок… спину? грудь?.. массы, вызывая на поверхности подванного рябь нежно-голубого цвета с радужными переливами в промежутках между волнами.
- Что ж, будет справедливо предложить Вам остаться, - решил Эксон, недоуменно моргнув на действия Сета. – В конце концов, Вы заняли этот дом первым.
- В ванной холодно, - пожаловался Сет подванному. – Холодно, сыро, трубы не греют. Бррр!
- Бррр? – повторил подванный и отчего-то огорчился, даже став меньше размерами.
- Профессор любит купаться, - пояснил Сет, - а потом он принимает ледяной душ и болеет. Вот мы и решили посмотреть трубы и починить водопровод.
- Что для этого нужно? – деловито уточнил подванный, раздувшись до прежних размеров и став еще более склизким.
- Трубы, - кивнул Сет. – И сантехник. Только когда все будет починено, станет тепло и сухо.
- Скажите, мистер подванный, - задумчиво спросил профессор, - Вам Ваше полуметафизическое состояние на свету не мешает нормально жить?
- Нет, - масса заколыхалась. – Я не ем, не сплю, почти ничем не интересуюсь, а когда мне становится скучно, говорю с местными грибками.
- Прошу прощения? – брови профессора снова встали домиком.
- Черная плесень? – догадался Сет. – Гадость!
- Сет! – перебил профессор разошедшегося ассистента. – И что же, плесень Вам отвечает? – спросил он у подванного.
- Конечно, - заверил тот. – Грибница наверху говорит, что грибница внизу, здесь, в подвале – жизнь после жизни.
- Ад или рай? – уточнил Сет, что-то прикидывая в голове.
- Пока не понял, - пожал сам собой подванный за неимением плеч.
- Э… Профессор, Вы не будете возражать, если я помимо основной работы займусь составлением словаря по всем языкам плесневых грибов? – спросил Сет.
Эксон махнул рукой.
- Занимайся. Что ж, рад был познакомиться мистер подванный, но у меня дела, - извинился он. – Сет, жду наверху через девять минут.
Сет кивнул, и когда профессор поднялся наверх, осторожно ткнул нового друга пальцем.
- А что будет, если в доме станет тепло и сухо?
- Я перейду в метафизическое состояние полностью, - ответил подванный. – Хотя… - добавил он. – Возможно, я смогу быть отчасти видимым.
Сет почесал голову, соображая, как это можно было бы использовать с максимальной пользой для него и нового друга.
- Тебе точно это не повредит? – переспросил он.
- Точно нет, если я хотя бы изредка смогу наслаждаться темнотой и сыростью. Когда дом был пустым, здесь было очень темно и почти сухо.
Сет моментально вспомнил истории о доме с привидениями, где что-то тоскливо вздыхало, когда его приходили смотреть покупатели, где на полу были заметны влажные следы, ведущие в подвал, и где постоянно витал стойкий запах то ли канализации, то ли тухлятины, хотя никаких трупов обнаружено не было и в доме вообще никто вообще никогда не умирал.
- Лишь бы профессор был здоров и счастлив, - пробормотал Сет. – Не переживай, я все устрою, - пообещал он, взглянул на часы, ойкнул и торопливо взбежал вверх по лестнице.
- Сиг, убирайся с моей кровати! – завопил Сет, заметив богомола в странной позе, стоявшего… сидевшего?.. на подушке, покачивающегося и пустыми глазами смотревшего на стену.
- Бу-у-у! – Сет взвизгнул, отшатнулся, рухнул на пол и только потом понял, что подванный играл в прятки с Сигизмундом, спрятаться от которого оказалось, в принципе, так же невозможно, как соседу спрятать новую лопату для копания картошки, которую Сиг нашел, обгрыз и остаток черенка принес своему новому другу, которого считал членом семьи, родителем и, как был уверен Сет, самкой.
- А я знал, где он прячется, - невозмутимо сказал Эксон, шагая мимо спальни ассистента и задержавшись лишь на миг, чтобы полюбоваться красным от смущения парнем, золотисто-желтым подванным и распушившимся Сигизмундом, ставшим похожим на собаку породы пули и чем-то средним между крокодилом и муравьем.
- Рад за Вас, профессор, - проворчал Сет, вставая с пола и сгоняя Сига с кровати. – Опять жевал мое одеяло? Под, выгуляй его что ли? – попросил он подванного. – И не позволяй ему грызть трубы в подвале.
- Хорошо, Сет, - вся масса подванного пошла голубой рябью, от которой Сигизмунд раскрыл пасть, выпучил глаза и принялся раскачиваться еще быстрее.
- Под, только недолго гуляй, ты обещал мне помочь со словарем голубой плесени из сыра, который я вчера купил.
- Как скажешь, Сет. Сиг, гулять!
Подванный дематериализовался и явно потек в сторону двери, потому что богомол резво рванул именно туда, на бегу клацая жвалами.
Сет неодобрительно поджал губы.
С момента устранения проблем с трубами в доме и правда стало тепло и сухо, подванный переселился из подвала под ванну, откуда довольно громко советовал двуногому лучшему другу наращивать мышечную массу каждый раз, когда Сет заходил принять горячий душ или почистить зубы, молча слушал ежеутреннее кантри профессора Эксона, исполняемое настолько фальшиво, что даже Сиг предпочитал прятаться от невыносимых звуковых волн, развлекал самого Сига, помогал налаживать контакт с черной плесенью, которая, поняв, что ее разумность раскрыта, принялась выкладывать собой неприличные слова на поверхности плитки в ванной, была предупреждена видом бутылки Антиплесени и жвалами вечно голодного Сига, бережно убрана в подвал, откуда каждый вечер начали доноситься хихиканья и подозрительное шебуршание неразлучной парочки и минимум трех видов плесени; профессор завершил одно научное исследование и тут же занялся другим, в перерывах летая в родной Техас, купаясь там и уже в доме-лаборатории принимая горячий душ, вновь сошелся со своей бывшей женой, которая не только не испугалась вида подванного, но и решила, что эта склизкая воняющая масса – результат трудов обожаемого мужа, постоянно брызгала на несчастного страдальца духами и даже пыталась попробовать его на вкус несмотря на просьбы мужа не делать этого, а Сет… Сет написал десяток трудов по видам разумной плесени в ванной, в подвале и на крыше, стал главным помощником профессора и начальником еще трех ассистентов, и понял, что у него никогда не будет ни девушки, ни парня, потому что любопытный подванный начал проявлять поистине материнскую заботу о парне, проявляясь в доме, в кафе, в парке или где угодно, куда Сет приглашал гостя, обеими парами больших ярко-зеленых глаз-плошек при отсутствии остального плотного тела и тоскливо подвывая на пару со всегда присоединяющимся через пару минут скрипящим богомолом.
И если к виду обычного марсианского богомола все уже давно привыкли, запах подванного был все так же невыносим, поэтому свидания Сета заканчивались быстро и не имели продолжения.
