Гермиона всё знала. Нет, не так! Гермиона знала всё. Этот постулат настолько упрочился в мозгу, что Гарри никогда не ставил его под сомнение. Гермиона знала всё, а что не знала, то узнавала. Если бы Гарри разбудили среди ночи и спросили: «Кто самая умная ведьма нашего века?», то он бы ни мгновения не задумывался. Впрочем, Гермиона и сама это знала... да...
— Гарри, тебе уже хватит!
— Разве?
Никаких признаков опьянения он за собой не замечал, наоборот, приходившие в голову мысли все, как на подбор, были умными.
— Хорошо, тогда скажи, чем закончилось восстание гоблинов под предводительством Ульриха Кровавого в тысяча семьсот сорок третьем году?
— Все умерли... все!
— Точно! — Гермиона с уважением взглянула на Гарри. — За это надо выпить!
— За смерть? — решил уточнить он.
— За знания!
И как-то незаметно разговор, начатый об истории, свернул в сторону научных открытий.
— А ты знаешь, что черника предотвращает развитие старческого слабоумия?
— Неужели?!
— Научно доказано! — Гермиона пощёлкала пальцами, словно вспоминая, и добавила: — На это открытие было потрачено всего двести пятьдесят тысяч фунтов и два года времени.
— Не густо...
— Людям науки всегда приходилось непросто...
Гарри загрустил.
— Меценатов бы туда...
— Точно, тем более что многие открытия британских учёных имеют огромную практическую пользу.
— Например?
— Вот ты, например, знаешь, что для того, чтобы быть успешной, женщине всего-то и надо, что обнажить сорок процентов своего тела?
— Сорок? — изумился Гарри.
— Именно!
— И как они это поняли?
— Простой эксперимент! — Гермиона достала сигарету из пачки Гарри и затянулась, слегка прикрывая глаза.
— Какой?
— Профессора университета Лидса наблюдали за жизнью ночного клуба, оценивая успешность женщин по степени их одетости...
— Круть!
— Ага... — Гермиона выдохнула сизый дым: — А мини-юбка вообще продлевает жизнь.
— Я так и знал!
Гарри достал сигарету и попросил Гермиону прикурить. Зрелище разгорающегося огонька получилось завораживающим, и от него никак не удавалось отвести взгляд.
— Герми, но ты же эти сорок процентов соблюдаешь?
— Чего это? Я выше этих глупостей...
— Точно! Выше... и ноги у тебя красивые... и руки... и шея... в сумме как раз получается.
— Что получается?
— Сорок процентов! Поэтому ты такая успешная...
Гермиона недоверчиво посмотрела на него:
— А ум? Знания?
Гарри покачал головой:
— Ты что, не доверяешь британским учёным?
— Некоторые их утверждения заставляют меня сомневаться...
— Например?
— Например, профессора Королевского университета Белфаста пытаются доказать, что утренний секс гораздо полезнее утренней зарядки... — Гермиона прикрыла глаза и заговорила, явно цитируя первоисточник: — В процессе секса идет укрепление мышц рук, укрепляется грудная клетка, таз и ягодицы, а также улучшается кровообращение и восстанавливается правильное дыхание. Кроме того, секс дает явный профилактический эффект, в частности значительно уменьшается риск сердечно-сосудистых заболеваний. А ещё утренний секс способен бороться с артритом и мигренью, сжечь более трехсот калорий за один раз, что, в свою очередь, снижает риск заболевания диабетом...
— Чего-чего?
— А вот того! Я каждое утро делаю зарядку, а кто-то получает это всё просто так!
— Кто? — изумился Гарри.
— Эта грёбанная Лаванда Браун! — Гермиона с силой затушила сигарету и тоскливо добавила: — Почему так?
Гарри не знал. Честно. О чём и сообщил не менее честно. Гермиона с подозрением взглянула на него:
— А ты что делаешь утром?
— Сплю.
— В смысле?
— Ну, сначала сплю, а потом на работу собираюсь. Быстро.
— А зарядка?
— Ну... когда собираюсь, я обычно бегаю.
— Понятно! То есть ни подтвердить, ни опровергнуть мы с тобой эту гипотезу не можем...
— Почему это не можем?
— Нам не с чем сравнивать... — Гермиона с грустью повертела в пальцах пустой бокал и махнула официанту, предлагая повторить.
Гарри мог гордиться собой по праву: именно ему пришла в голову изумительная мысль, которой он поспешил поделиться с подругой:
— Эксперимент!
— Где? — заозиралась Гермиона.
— Нам надо провести. Тогда мы соберём необходимый материал и сможем... — Гермиона так сосредоточенно следила взглядом за его рукой, которой Гарри вычерчивал в воздухе круги, что пришлось привлечь её внимание, пощёлкав пальцами: — Сможем доказать или опровергнуть!
— Ты уверен?
— Абсолютно. И для чистоты эксперимента предлагаю отправиться ко мне.
— Прямо сейчас?
— А чего время зря тянуть? — резонно рассудил Гарри и веско добавил: — У меня подходящие условия.
Эти «подходящие условия» всё и решили. Гермиона тотчас же встала и подала Гарри руку:
— Пойдём!
Хорошо, что в этом ресторанчике Гарри знали и вроде как даже любили, поэтому рассчитали за считанные минуты. Несмотря на ясность в голове, на ногах они с Гермионой держались не совсем твёрдо, поэтому Гарри и приобнял подругу за талию.
— Ты меня уронишь...
— Наоборот... удержу...
И обычно строгая Гермиона легкомысленно махнула рукой:
— Держи!
Она сама аппарировала их на крыльцо старого дома на площади Гриммо, и во время перемещения Гарри уткнулся подруге лицом в шею, поражаясь тому, как она приятно пахнет: вроде бы какими-то цветами, а может, дымом костра и какой-то горечью. Когда он попытался ей об этом сказать, она только назвала чье-то имя, которое Гарри как будто бы слышал раньше... а может, и не слышал...
— Что теперь?
Почему-то, оказавшись в темноте коридора, хотелось шептать. Гермиона ответила тоже шёпотом:
— В душ и спать...
— А эксперимент?
— Утром же...
— Точно...
Держась за руки, они поднялись на второй этаж, где Гарри галантно показал ванную комнату и спальню. Гермиона кивнула и скрылась за дверью. Сам он наскоро ополоснулся и рухнул на свою кровать. Вопреки ожиданиям, сон не шёл, и почему-то казалось, что и подруге не спится. Поэтому Гарри и отправился в гостевую комнату: мысль поговорить перед сном показалась просто отличной. Для беседы Гермиону пришлось немного растолкать.
— Что... уже утро?
— Ещё нет...
— А что тогда?
— Поговори со мной...
Гарри сам не понимал, зачем затеял это... с разговорами. Он просто хотел согреться. А для этого ему надо было держать в руках тёплую ладонь, гладить большим пальцем нежное запястье и чувствовать себя... нужным. Одиночество, ставшее после отъезда Джинни, так похожего на побег, чем-то постоянным, стало вдруг ощущаться пустотой, которую немедленно хотелось заполнить.
Красивая была Гермиона или нет, Гарри никогда не задумывался, настолько она была близкой и своей. Наверное, всё-таки подруга была красивой — не зря же на неё так восторженно смотрели на Святочном балу? Тем удивительнее было, что она, как и Гарри, жила одна. Подруга снимала комнату рядом с университетом, которую делила с котом, а хозяйка квартиры патологически не переносила гостей. Гермиона давным-давно могла от неё съехать, но почему-то предпочитала терпеть вечное ворчание. Гарри всегда было интересно узнать, почему так, но только сейчас он решился спросить:
— Герми, а эта твоя мисс Фултон... зачем она тебе?
— Но она же хозяйка квартиры!
— Нет, Герми, почему ты не живёшь одна? Ты же можешь себе это позволить...
Гермиона сердито засопела, и чтобы видеть её лицо, Гарри подполз поближе. Теперь в лунном свете он мог разглядеть упрямо сомкнутые губы, недовольно прищуренные глаза и гневно подрагивающие ноздри, которые почему-то хотелось погладить кончиком пальца. Что он и сделал...
— Какая же ты задница, Гарри Джеймс Поттер!
— Почему это?
— Потому что сейчас происходящее меньше всего похоже на эксперимент...
— Правда?! А на что это похоже?
— На глупый роман... по сценарию ты сейчас меня должен поцеловать, и после этого случится крышесносный секс, от которого я буду поджимать пальцы на ногах и кричать от восторга...
Гарри осторожно убрал волосы от лица Гермионы и навис на ней, пытаясь разглядеть, отчего так блестят её глаза. Пауза затянулась, и Гермиона коснулась пальцем губ Гарри:
— Только ничего не говори...
— Почему?
Стоило открыть рот, как кончик пальца задел язык, провоцируя поцелуй.
— Чтобы ничего не испортить...
От шёпота Гермионы по спине побежали мурашки, зарождая вполне определённое желание, и Гарри уткнулся лицом в её шею, осторожно целуя плечо.
— Ты... зачем...
— Тш-ш... молчи...
Гермиона с тихим вздохом зарылась пальцами в волосы Гарри, начиная ласково их перебирать, и, кажется, зажмурилась. Гарри на пробу лизнул шею, вызывая дрожь, и окончательно перестал понимать, что здесь можно испортить. Смелея, он начал покрывать поцелуями шею, ухо, и, наконец, добрался до приоткрытых губ, которые горячо и жадно ответили на все его незаданные вопросы. Хорошо... да... так...
Какой, к чертям, эксперимент, когда тело под твоими руками становится послушней воска? Когда ты перестаёшь ориентироваться в пространстве и понимать, она ли взлетает над тобой, ты ли падаешь в бездну... но вместе вы кружитесь под чёрным небом, провоцируя настоящий звездопад, и только скрипящие пружины кровати возвращают на землю...
Хорошо... да... так...
Из последних сил Гарри прижал к себе расслабленное тело Гермионы, понимая, что паззл сложился. Никогда прежде ему не хотелось засыпать с кем-то настолько рядом... чтобы кожа к коже... чтобы волосы переплетались на подушке... чтобы тихое дыханье успокаивало... и чтобы хотелось проснуться так же, касаясь друг друга и ощущая тепло неодиночества. Хорошо... да... так...
— Гарри... Гарри, проснись...
— Что случилось? — Гарри приоткрыл один глаз, заметил Гермиону и с улыбкой подтянул её поближе, собираясь продолжить сон.
— Как же... а эксперимент?
— Успеем... хоть каждое утро... спи...
И Гермиона, которая обычно была готова на всё ради науки, уютно прижалась к нему спиной.
