Ночью в дом семьи Уизли залезли воры. Однако ничего не было украдено, и более того, утром семья Уизли обнаружила на столе мешочек галлеонов и записку "Так жить нельзя!"
Можете сколько угодно морщить нос, но Мистер П – это лучшее, что со мной произошло за всю мою жизнь.
Может, не настолько лучшее, как экспедиция на Ио и местные танцы на льду, но тоже немаловажно.
Это, конечно, не сравнить с разводом, когда я наконец-то вышвырнула этого мерзкого, двуличного, подлого душой, сердцем и даже печенью Джека – просто тогда я испытала такой прилив счастья, что радовалась этому, как ребенок Рождеству, но…
- С нашей предыдущей встречи прошло две недели. Как ваши дела на личном фронте? Если какие-то изменения?
Я ее ненавидела.
Нет, не просто не любила, недолюбливала или что-то еще – я ее ненавидела. Ее, эту по-деловому уверенно смотревшую на меня раз в две недели дамочку в идеально скроенном дорогом деловом костюме, в каких ходят только офисные работники в каких-нибудь высоченных, отгроханных из стекла и металла зданиях. Я ненавидела каждый тщательно уложенный волосок на ее хорошенькой светловолосой головке, ее гладкую кожу, как только что после салона красоты на Фобосе, аромат фиалковой воды, этот тошнотворно сладкий, удушающий, от которого хотелось чихать и чесаться запах венерианских фиалок, каждый ее ноготок, но особенно ее костюм. Костюм меня выбешивал до такой степени, что мне хотелось чем-нибудь его облить. Желательно, кислотой.
- Все прекрасно, - с фальшивой улыбкой ответила я, вцепившись в подлокотник с такой силой, что смогла бы запросто его оторвать. Не то, чтобы я такая сильная, но прилив бешенства кого угодно сделает суперменом.
Она чуть поджала до бешеной трясучки идеально накрашенные губы и укоризненно взглянула на меня из-под очков.
Что еще меня в ней бесило, так это очки.
Очки!
В двадцать четвертом веке, когда коррекция зрения была такой же естественной процедурой, как душ или чистка зубов!
Но она носила очки с таким достоинством, в такой дорогой оправе из марсианских опалов, что я каждый раз при виде ее холеного лица мечтала выбить ей все зубы, вырвать язык, сломать пальцы, а потом долго прыгать на ее останках, когда бы я сожгла ее до пепла.
Я знала, вернее, подозревала, что очки она носила для придания своему образу еще большей строгости и элегантности.
И я ненавидела ее от макушки до набоек на ее каблуках.
- Я всего лишь хочу помочь вам, - мягко, как густое варенье, улыбнулась она.
У меня свело все зубы. Каждый внизу, все вместе наверху, передние дважды, а зубы мудрости с десяток раз.
- Да правда же, у меня все отлично! – как могла сладко ответила я, вернув ей улыбку.
Уверена, что количества сахара в моей улыбке хватило бы, чтобы она заработала диабет за долю секунды и до конца своей жизни.
Но нет.
Она улыбнулась снова, плавным жестом указала мне на кушетку, куда я со вздохом переместилась, вытянувшись, после чего поправила очки на своем курносом носу, как только что после пластики, достала небольшую записную книжку и авторучку, и приготовилась начать процесс.
Даже лежа на кушетке, даже не глядя на нее, я ее ненавидела до зубовного скрежета.
Ну, кто еще в двадцать четвертом веке использует бумагу и чернильную ручку? Кто одевается на прием с пациентом так, чтобы последнему было максимально некомфортно не то, что лежать, сидеть или стоять – дышать при таком специалисте?
- Расскажите мне, как прошли две недели? – попросила она, делая какие-то пометки в своей книжке. – Постарайтесь расслабиться. Когда почувствуете, что готовы, начните с того, что было в первый понедельник после нашего последнего сеанса.
Даже захоти, я бы не смогла возненавидеть ее еще сильнее.
Что тут особо сказать, если вся моя жизнь – череда сплошной гонки?
Начальная школа и олимпиады по квантовой физике и тригонометрии, средняя школа и неделя в марсианской пустыне ради оценки в первой четверти по ориентированию в безвоздушном пространстве, полгода в летной школе при Земном посольстве на Венере, где оказалось, что у меня страшная аллергия на аммиак и местную растительность, а потом колледж и самостоятельные раскопки на каком-то астероиде Сатурна, замужество с Джеком, о чем я начала сожалеть сразу после первой брачной ночи и тяжелейшего похмелья, потом университет, исследования Плутона, черной дыры, причем сразу в двух вариациях, когда меня раздирала сингулярность космического объекта и невозможности ладить с собственным мужем дома, а потом и то, что привело меня к этой ненавидимой мной женщине, к которой я ходила вот уже год.
Не подумайте, что я нюня и размазня – когда надо, я могу собрать волю в кулак, стиснуть зубы и быть сильным руководителем, лидером, ученым… но потом, когда вдруг накатывает тоска и горло сжимают слезы, приходится тащиться на прием к этой идеальной кукле, ничего не понимающей ни в науке, ни в космосе, ни в трудностях, с которыми может столкнуться современная работающая женщина.
В самом деле, что могла бы сделать она сама, застав своего мужа в постели с другой? Сказать ему о том, что это аморально? Напомнить о брачных клятвах? Надавить на совесть, жалость и все, что там у мужиков должно быть, но чаще нет даже в зачаточном состоянии?
В общем, нечего тут рассказывать. Не о чем особо распинаться.
Я просто не успела бы вернуться вовремя из очередной черной дыры, а он не стал меня ждать.
Вроде как двадцать четвертый век, «Детка, ты же у меня умница, ты же понимаешь, что…» и «Дорогая, это не то, что ты думаешь!».
Что я понимала? О чем не должна была думать?
В принципе, понимала, когда запустила в его голову метеоритом, доставшимся мне от прабабушки. И, в принципе, и не думала, когда орала, как сирена на корабле при разгерметизации грузового отсека. Да и не особо старалась понять, когда вышвырнула его с семьдесят восьмого этажа, зная, что за окном все равно парящие роботы, что его поймают, засунут в кислородную камеру и аккуратненько опустят на землю целым и без сотрясения мозга.
Все, чего я не смогла предугадать, что меня попросят явиться в главный офис представительства Земного консорциума на Луне, объяснить причину моего нервного срыва, выпить успокоительных капель, поплакать на плече посла с Сириуса А, а потом согласиться пройти курс психотерапии на Земле.
Здоровому представительству Земли нужны здоровые исследователи, сказали мне, выписав направление к психотерапевту, психологу и психиатру в одном лице, а здоровый исследователь – счастливый исследователь. И никого не волновало, что для полного счастья и успокоения мне бы хотелось устроить Джеку кастрацию без анестезии и лоботомию по самые пятки.
И вот так, совмещая работу и сеансы психо-все-на-свете, я год металась между жгучей обидой на бывшего, с которым разошлась почти сразу, отсудив у него квартиру на том самом семьдесят восьмом этаже, двух киберкотов и право швырять в него любым предметом, если он бы рискнул появиться в поле моего зрения.
Не особо много, если подумать, но и не очень уж и мало.
Но то, что меня выводило из себя гораздо больше Джека, так это советы в форме ультиматума от моего назначенного консорциумом палача в деловом костюме, очках и в возрасте от силы лет восемнадцати.
Мне нужно было общаться с мужчинами, чтобы снимать стресс беседами, легкими прикосновениями, объятиями, нежностями и всем прочим, что там дальше могло бы происходить.
Может, я бы и не возражала, в конце концов, человек я общительный, пообниматься не прочь, секса не чураюсь… но не так же быстро после развода и душевной травмы!
Может, я бы и на корабельного дрона залезла, но мне было нужно время, чтобы прийти в себя, разобраться с чувствами и немного остыть после предательства Джека.
Вот только пси-женщина этого не понимала и понимать не желала.
«Двадцать четвертый век, бла-бла-бла, вы молодая красивая женщина, вам всего двадцать пять лет, потребность вашего организма в сексе сейчас крайне велика…» - вкупе с тем, как она одевалась и как выглядела, меня, думаю, можно понять, как и за что я ее возненавидела.
Я от злости случайно открыла две планеты, наладила контакт с местным населением, провалилась в какую-то крохотную черную дыру, вылетела с другой стороны, оказалась в прошлом, заново прожила момент, когда увидела Джека с его любовницей, вдвоем с собой же закидала его всем, что попалось под руку, проревелась у себя же на плече, вернулась в настоящее время, не проанализировала, как так случилось, что я в настоящем не вспомнила себя с собой же в прошлом, поняла, что попала в какое-то иное измерение и даже там мерзавец Джек мне параллельной тоже изменил, посочувствовала себе в двойном размере, залилась слезами повторно, прорыдалась на плече корабельного дрона, переспала с первым помощником и двумя техниками, по прилете домой приказала корабельному доктору устроить всем троим стирание памяти, пришла на прием и при взгляде на холеную девицу прекратила рыдать и стиснула зубы.
- Ну, я обновила гардероб, - начала я неуверенно.
- Это отличная новость! – похвалила она меня с живым участием.
Я даже глаза закрыла, до того меня подмывало чем-нибудь в нее запустить.
Как эта женщина могла бы понять, что весь мой гардероб состоял только из рабочей одежды и скафандров?
Конечно, что-то гражданское у меня тоже было, хотя едва ли этого наскреблось бы хотя бы на небольшой шкаф, но ведь не говорить же ей, что смена скафандра в моей работе – это почти то же самое, что для нее – покупка новых туфель? Ведь скафандр должен быть не только практичным и нашпигованным всем необходимым, но и быть просто красивым и удобным. Это не то же самое, что красивые, но неудобные туфли на слишком высоком каблуке, как у нее. Да один мой скафандр стоит больше, чем все ее обучение от яслей и до начала собственной карьеры!
И как вот тогда ей удавалось выглядеть так дорого и так раздражающе?
- Я сменила стоматолога, - снова начала я, зная, что лучше сразу сказать то, что она потом узнает сама, принявшись сводить меня с любым представителем мужской половины человечества. – Он приятный человек, мужчина, чуть старше меня, светловолосый, сероглазый… - я отбарабанила ей полный набор сведений, которые узнала о своем стоматологе, помня ее настойчивое желание знать о своих пациентах все, за исключением размера их платы на рабочем месте.
Она быстро записала все мои слова, поправила указательным пальцем очки на носу, покивала и попросила продолжать.
Я мысленно жахнула по ней из фотонного распылителя, мысленно же забросила ее в ближайшую черную дыру, заткнула ту большой пробкой и хорошенько потрясла, чтобы все перемешалось и соединилось в произвольном порядке.
- И… - я облизнула пересохшие губы. – В общем…
- Да? – она подалась чуть ближе, словно желая услышать величайшее откровение.
- У меня появился питомец.
- Замечательная новость! – засияла она белым карликом и суперновой одновременно.
Мне захотелось окунуть ее в жидкий азот, а потом разбить.
- Да, - подтвердила я как свои мысли, так и ее восторги. – Я назвала его Мистер П.
- Отличное имя! – обрадовалась она еще больше.
Я подумала, что даже азот не поможет справиться с этой женщиной. Впрочем, не факт, что смогла бы и кислота. Жаль, обычных пуль, как в двадцатом веке, уже не найти – лазером тоже нет смысла.
- И его, кажется, принес Джек, - закончила я мрачно, снова чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слезы.
Она молча подала мне бумажные салфетки и сделала в своей книжке какую-то пометку, дожидаясь, пока из меня перестанет течь.
Кто бы что бы ни говорил, а Джека я любила.
И хотя работу я любила больше, замуж я вышла по большой любви и немного по нетрезвости по случаю очередного удачного завершения работы.
Свадьба была чудесной – я в белом скафандре, он в черном смокинге, гости кто в чем, кругом искры, огненные сполохи, потому что мэрию кто-то решил поджечь, а потом снова беготня, когда даже обмениваться свадебными клятвами пришлось на бегу, а потом кольца – ему я кольцо надела, кажется, на средний палец, а он мне засунул кольцо в нагрудный карман, потому что на перчатку оно бы точно не налезло, словом, то была сказочно-красивая и шумная свадьба моей мечты.
А потом, когда мэрию потушили, мы улетели в Вегас и там так напились, что утром я поняла, что насчет мечты я все-таки поспешила.
Несмотря на то, что Джек был умопомрачительно красив, он был невероятно циничным и выполнять клятвы о верности мне явно не собирался, о чем свидетельствовал просмотр им лесбийского порно в пять утра, громкие причмокивания в знак одобрения, характерные звуки мастурбации, а потом и томные комментарии шепотом, потому что он думал, что я спала после бурной брачной ночи, двух ящиков шампанского, которое мы не только пили, но и им обливались, и пения под караоке на радость соседям.
И хотя я думала, что новоиспеченный муж просто пьян, я жестоко разочаровалась как в нем, так и в себе.
У нас была прекрасная семейная жизнь, отличный секс, мы даже подумывали завести щенка или котенка, но кроме меня Джек любил и других женщин, причем делал это часто, подолгу и в мое отсутствие.
Не подумайте, что меня бы оскорбила связь мужа на стороне, – да мой космос, это же двадцать четвертый век, детка! – но если бы я знала о его интрижках, брак еще можно было бы спасти, но он предпочел изменять в тайне, пока меня не было на планете и дома, и это было больно, обидно и незаслуженно, что в итоге и разрушило наш союз.
Что же касалось Мистера П, то он появился дома как раз после моего последнего визита на сеанс пси-терапии.
Джек всегда был романтиком, так что если я была на планете и дома, чаще всего я просыпалась и находила под подушкой, на туалетном столике, под кроватью или в ванной какую-нибудь милую безделушку – кусок платины для припоя, какой-нибудь бриллиант размером со страусиное яйцо, кинжал из сплава титана и криптонита, новую подвеску на браслетик-цепь на моем корабле или даже кувалду для работ на тетралитиевых рудниках. Ничего особенного, просто знаки внимания, но мне было очень приятно.
Так что появлению Мистера П в доме я не удивилась, зная, что никто посторонний ко мне бы не проник.
И хотя две недели назад при первом разглядывании безымянного пока еще питомца-друга я была не сильно уверена, что это не издевка Джека, чуть погодя, спустя пару часов, я поняла, что вряд ли Джек сам знал, что он мне подарил.
Во-первых, ни в одном каталоге даже близко не было ничего подобного ни в одном описании. Во-вторых, Мистер П не внушал доверие своим видом. В-третьих, сперва я вообще подумала, что Джека стошнило на мой ковер какой-то инопланетной пищей и хотела все убрать.
Зато потом, когда Мистер П подал признаки жизни, я поняла, что даже если Джек и не знал, что он мне привез, узнавать я у него все равно не буду.
Названный так просто из-за удобства сокращения полного своего названия, Мистер П оказался на удивление неприхотлив, совершенно не капризен в плане ухода, не привередничал по поводу места своего обитания, и мог спокойно существовать где-нибудь в укромном уголке.
Довольно сообразительный, пушистый, ласковый, хотя и беззвучный, Мистер П мог похвастать наличием нежно-голубого покрова, развитым интеллектом, сравнительно небольшими размерами, которые могли бы и увеличиться при должном уходе, и даже относительной теплотой и звукоизолирующими свойствами.
Совершенно не аллергичный, не токсичный, общительный, но не навязчивый, Мистер П обрадовался мне при первом же знакомстве, распушился и тут же рассыпался как в извинениях за свое появление, так и буквально физически на отдельные составляющие.
Признаться, смотреть на это было немного странновато, но чего я в нашем двадцать четвертом веке не видела?
- Эм… Привет! – произнесла я, когда на тот момент безымянный новый питомец заметил меня.
«Приветствую!» - обрадованно выложил из своих составляющих он.
Я подумала, что совсем необязательно было рассыпаться и на восклицания, но спорить не стала.
- А ты кто или что? – не слишком вежливо поинтересовалась я.
Он выложил настолько длинное научное название, что бедняге даже пришлось делать это по частям, поскольку целиком его на все не хватило.
Название мне ровным счетом ничего не сказало. Где Джек его взял, я не знала, а спрашивать не позволила бы гордость и уязвленное самолюбие.
- Ты разумный – это главное, - изрекла я, решив, что узнаю как-нибудь потом, когда мои адские мучения в кабинете на кушетке у пси-девицы закончатся.
«Благодарю», - ответил он. – «Могу я поинтересоваться, какое имя ты мне дашь?»
Я призадумалась.
С одной стороны, даже у моих киберкотов не было особых имен, с другой, без имени новому жильцу как-то было неправильно жить.
Несмотря на то, что «Эй, ты, засранец!», названный так из-за своего кодового значения ЭТЗ-296, и «Где эта зараза?», ГЭЗ-324, соответственно, прекрасно приняли нового члена нашей маленькой семьи, и даже, несмотря на то, что этот член не выразил никакой реакции на поток брани при первом взгляде на себя, когда я чуть на него не наступила, давать ему грубое имя было бы неправильно.
- Как тебе Мистер П? – спросила я у него, даже толком не зная, он это, она или оно.
«Эстетически приятно», - сложил он. – «Мне нравится!»
- Вот и хорошо, - решила я, покивав ему, гадая, видит он меня, чувствует тепло, влажность, движение или как он вообще функционирует и чем питается. – А ты мальчик или девочка? У тебя есть половая принадлежность? – спросила я, решив, что гадать можно долго, но проще спросить, раз теперь это мой новый питомец и друг.
«У моего вида нет пола», - ответил он. – «Но было бы логично предположить, что если ты дала мне такое имя, я являюсь в твоих глазах мальчиком»
Я проследила глазами, как Мистер П ловко и быстро выкладывал слова из частей своего тела, на всякий случай пощипала себя за руку, подумала о том, что он все-таки будет даже поумнее Джека, во всяком случае, логики ему не занимать, пожала плечами и ушла на кухню, поманив его за собой.
- А что ты ешь? – спросила я, вытащив из холодильника молоко и отпив прямо из горлышка пакета.
«Ничего», - ответил Мистер П.
- Но ты же живой, - приподняла я брови, решив на какое-то мгновение, что это дурацкая шутка Джека, что он где-то сидит, хихикая над тем, что я тут распинаюсь перед… а потом поняла, что Мистер П прав. Теоретически, расти бы он смог, как, в целом, и умереть, но… - А ты живой?
«Живой», - ответил он и шустро забрался на стол, чтобы мне не приходилось сидеть перед ним на корточках.
От такого быстрого движения я даже вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
- Ты только это, в душ не лезь, ладно? – попросила я, покосившись на довольного жизнью Мистера П, сидевшего… лежавшего? стоявшего?.. на столе.
«Договорились», - вывел он на столешнице.
- А ты не ядовитый? Не токсичный? – начала я, устав от расшаркиваний.
В конце концов, Джек мог бы притащить и что-нибудь радиоактивное.
Не то, чтобы я ему не доверяла, человек и мужчина он был хороший, хоть и коварный изменщик, но мало ли.
«Я совершенно безвреден для всех видов живых и неживых существ как этой планеты, так и любой другой», - ответил Мистер П.
- А ты землянин или инопланетник? – полюбопытствовала я.
Мне даже показалось, что он слегка смутился.
Самую малость.
Совсем чуть-чуть.
Впрочем, наверняка показалось. Вряд ли он вообще умел. Да и как бы он смог, если в его виде это вообще генетически не заложено?
«Мой дом – весь мир», - сообщил он. – «Я адаптируюсь»
- На-а-адо же, - протянула я, допив молоко и выбросив в утилизатор пакет. – Может… ну, не знаю… водички тебе дать?
«Не нужно, но спасибо за предложение», - ответил он. – «Но можешь меня погладить, если хочешь. Я довольно приятен на ощупь»
Гладить его мне бы и в голову не пришло, особенно, когда я узнала название его вида, но пушистая голубая поверхность Мистера П так и манила ее просто потрогать.
Осторожно, буквально одним пальчиком я все-таки потыкала в него просто для успокоения совести перед мирозданием, сотворившим такое разумное чудо. В конце концов, его менее разумные собратья в какой-то степени коллективный разум, хоть и довольно вредный, безмозглый и даже ядовитый, а тут настоящий джентльмен разумного вида, пушистый, гипоаллергенный и даже приятный.
Мистер П обвил мой палец и нежно его погладил собой, взбугрившись.
Если я и немного испугалась такого проявления чувств, то постаралась не показать и вида, чтобы не обидеть.
- Ладно, раз уж нам теперь вместе жить, располагайся, - разрешила я, осторожно убрав палец из голубой мягкой массы, подумав, что после такого неплохо было бы помыть руку, а лучше помыться целиком. Мало ли, какие части Мистера П могли остаться на коже. А вдруг бы он… они… вдруг бы части Мистера П пустили бы во мне гипотетические корни?
«Я не помешаю», - пообещал Мистер П. – «И я безвреден», - напомнил он. – «Тебе нет необходимости смывать меня с себя. Я всегда весь в одном месте»
- Что радует, - покраснела я. – В общем, раз уж ты и телепат тоже…
«Не телепат, просто наблюдательный. Ты потерла палец и посмотрела на мойку», - ответил он.
Я залилась краской по кончики ушей, застигнутая, как на совершении преступления против разумного вида.
В целом, Мистер П хлопот не доставлял вообще. Жил в углу, расползаясь в голубую колбасу, ничем не пах, есть не просил, за неделю пребывания в доме удовлетворился парой капель воды, распушился и свернулся в сферу, временно став котам игрушкой, а на следующей неделе обнаружился на потолке.
Представьте себе – проснуться утром, выползти в душ, оттуда на кухню, не найти там своего друга и собеседника, поднять глаза вверх и понять, что потолок стал голубым колышущимся морем.
Я хоть и не робкого десятка, но взвизгнула я громко и от испуга запустила в потолок кружкой, только потом сообразив, что Мистер П может и обидеться на такое обращение.
- Ты что там делаешь? – отдышавшись, спросила я, задрав голову, пытаясь понять, какого квазара мой друг забыл так высоко.
«Занимаюсь генеральной уборкой», - ответил он, сложившись голубыми буквами на моем белом потолке.
- Зачем? – моргнула я на него.
«Пыльно», - ответил он.
- А-а-а, - протянула я, покивав и боком придвинувшись к холодильнику, гадая, что будет, если Мистер П свалится в кружку или на меня саму. Он хоть и был мне другом, но я бы лично не желала почувствовать его пушистое прикосновение к своей коже. Не то, чтоб сильно брезгливо… хотя да. Особенно зная его вид и менее дружелюбных собратьев. Как-то пару лет назад одного такого… одних таких?.. еле выгнала из ванной, а уж как ему подобные любили мою еду…
- Слезай, а? – попросила я, нервничая. – А ну как упадешь мне на голову? Не подумай, я ничего против тебя не имею, но… - я пожала плечами.
Может, Мистер П и подумал бы, если бы было чем, подумала я сама. Я вообще старалась не особо думать о том, мог ли думать он, а если мог, то чем именно. С другой стороны, можно было подумать, что если бы он мог думать, он бы подумал обо мне, что я временами совершенно не думаю. О чем я еще могла думать весь год, если не о Джеке и его предательстве?
Может, я бы о нем даже не вспоминала, но как тут забыть, когда теперь перед глазами ежедневно маячит его подарок?
- Все хотела спросить, откуда Джек тебя достал? – спросила я Мистера П, когда он сполз с потолка, вытянувшись в длинную колбасу, переполз на стену, а оттуда стек на пол и поднялся по ножке стола на столешницу. – Ладно, ты отовсюду, но где-то же ты появился, верно?
«Я родился дома», - ответил он мне, после чего изобразил голубое сердечко.
Логики ему было не занимать. Может, он не знал названия своего мира, может, знал и не хотел о нем говорить, но дом всегда зовется домом, где бы и как бы его ни звали другие.
- Скучаешь по своим? – спросила я, кивнув ему. – По братишкам, сестренкам, папе с мамой?
«Нет», - довольно предсказуемо ответил он. – «Я весь здесь, со всеми братьями, сестрами и родителями»
Я сделала вид, что поняла, хотя его ответ заставил меня чуть нахмуриться.
Конечно, он не гуманоид, не рептилоид и вообще из, грубо говоря, малоизученного мира даже на Земле, но чтобы мой Мистер П был целой колонией… хотя, на деле оно так и было даже с его земными сородичами.
Я поежилась, что, разумеется, не могло от него укрыться.
«Я тебе неприятен?» - спросил он.
- Нет! – слишком быстро ответила я, чем, естественно, выдала себя с головой. – То есть… Ты не подумай, ты же разумный чело… гума… э-э-э… вид, - выдала я, споткнувшись, чтобы не обидеть его. – Наши виды не особо ладили до сего момента. Строго говоря, мы вас истребляли, как могли, потому что если бы мы не успели, вы бы истребили нас первыми, потому что мы хоть и сильные, можем быстро передвигаться, обладаем разумом, но вы же быстрее плодитесь, вы токсичны, а видов у вас больше, чем рас у нас, так что я только хочу сказать, что…
«Я понимаю», - как-то даже печально написал он, расплющился и утек со стола в угол кухни.
- Ну, вот, - всплеснула руками я. – Я его обидела. Мистер П! – позвала я. – Не обижайся! Ты же должен понимать, что такой контакт, как у тебя и меня, людям даже не снился. Только подумай, ты же уникальный представитель своего мира в мире людей, - продолжила я льстить. – Да я даже по ту сторону черной дыры такого, как ты, не встречала! Ну, выходи, брось дуться. Хочешь, накапаю молока?
Мистер П выпрыгнул из угла шариком, растекся блином на полу и изобразил грустный смайлик со слезинкой у глаза.
«Я не принадлежу к земному виду моих собратьев», - ответил он, убрав смайлик.
- Но ты можешь… не знаю… попытаться наладить с ними контакт, - предложила я, гадая, где мой друг и питомец стал бы искать своих диких и ужасно опасных собратьев.
«Я могу принести к тебе болезнетворные бактерии», - написал он.
Мне стало совестно.
И хотя Мистер П сам состоял из целой колонии себе подобных, ему тоже вполне могло было быть скучно и одиноко.
Погладив его, я оделась и вышла из дома.
Мир в нашей маленькой семье налаживался очень быстро.
Киберкоты с удовольствием изображали настоящих котов, гоняя Мистера П шариком, квартира заблестела чистотой, когда Мистер П начал генеральную приборку и даже попросил покинуть мой дом старого жирного паука, обитавшего в пыльной вазе в коробке подсобки. Судя по рассказу Мистера П, паук сильно обиделся, попытался съесть моего друга, но капитулировал и сбежал к соседям.
Я же, читая отчет друга, думала о том, что Мистера П стоило бы завести пораньше, чтобы он вот так же выгнал бы и Джека, чтобы я потом не терпела все эти пси-сеансы и эту неприятную девицу в очках и с записной книжкой.
Всю неделю до нового сеанса у нее я пребывала в хорошем расположении духа, после сеанса пришла домой, а там…
- Я… я мимо пролетал, решил заскочить, - робко пробормотал бывший муж, теребя в руках букет полевых ромашек. – Я… в общем, вот, - и протянул букет мне.
Букет я приняла. Неудобно же было отказать, ведь цветы не виноваты в том, что их даритель такой мерзавец. Зато потом этими цветами и отходила его по бесстыжей морде, после чего бросила в него огрызком букета и позорно разревелась.
Надо все-таки отдать Джеку должное – хоть и мерзавец мерзавцем, а не бросил меня, не сбежал, а покорно вытерпел экзекуцию, состроил виноватое выражение лица, а потом обнял и крепко прижал к себе позволяя дорыдать на своем могучем и таком по-родному вкусно пахнущем плече.
- Ладно тебе, - принялся он неуклюже утешать меня. – Ну, чего ты? Я уйду, ты только не реви, ладно?
После такого я вцепилась в него мертвой хваткой и заревела еще пуще, поняв, что морально не готова ни встречаться с этой ужасной женщиной, промывающей мне мозги, еще год, ни отпустить своего родного изменщика, предателя и негодяя. Что я, не знала что ли, как он весь год ходил, как в вакуум опущенный, и даже ни с кем не встречался? И это в двадцать четвертом веке!
Не буду описывать процесс примирения прямо на полу, не буду рассказывать о том, как коты попрятались, кто где, а Мистер П утек в свой угол, но, в общем, Джек старательно извинился за все то, что сделал, заявил, что больше меня не отпустит и пообещал, что подарит целый корабль с новой командой и всю Вселенную в придачу, если я его прощу.
Корабль я бы менять точно не стала, да и моя нынешняя команда меня устраивала, а что насчет Вселенной, так я ее сама получала и изучала, но Джека я простила.
- А где ты взял Мистера П? – спросила я, нежась в объятиях снова почти будущего мужа.
- Кого? – удивился он.
- Ну… - замялась я. – Мистер П, выйди, пожалуйста, - попросила я, обратившись к углу.
Голубая длинная колбаса медленно вытекла из угла и собралась на полу прямо перед носом крайне удивившегося Джека, изобразив улыбающийся смайлик.
Джек моргнул.
- Это что? – поинтересовался он у меня и Мистера П одновременно.
- Это Мистер П, - гордо ответила я. – Ты же мне его привез… откуда-то. Разве нет?
- Нет, - покачал головой Джек, приглядываясь к колышущейся пушистой массе, снова собравшейся и написавшей приветственное слово. – Она разумная? – глаза Джека чуть на лоб от такого не полезли.
- Что? Кто? – не поняла я.
- Да плесень же! – Джек вскочил на ноги, подумал, грохнулся на колени и осторожно потыкал Мистера П пальцем. – Разумная плесень! Био-кафедра будет в восторге! – заявил он, когда Мистер П изобразил из себя руку и осторожно пожал палец Джека.
- То есть, ты что же, не привозил его? – испугалась я. – Мистер П, что все это значит? – спросила я у друга.
«Прости», - написал он мне. – «Не хотел вводить тебя в заблуждение, но иначе ты бы меня убила чистилкой»
- Да не стала бы я тебя убивать! – испугалась я еще больше, теперь уже за судьбу друга.
- Разумная плесень! – восторгался Джек. – Ты только представь – разумная голубая плесень! – он сунул палец в рот – я поморщилась – и закатил глаза, причмокнув. – М-м-м, благородная голубая плесень, как в лучших сырах Земли!
- Благородная? – я даже рот открыла от такого, глядя то на восторгающегося почти будущего мужа, то на Мистера П. И хотя я сама знала, что друг состоял из грибов, а его пушистость ничего общего с мехом не имела, было странно услышать о его благородном происхождении и даже пользе для человеческого организма. Выходит, зря я боялась, что он мог бы свалиться на мое лицо и что-нибудь с ним сделать.
- Драгоценная! – ответил Джек и кинулся одеваться.
- Так вот откуда такой стиль общения, - поняла я, взглянув на Мистера П. Тот съежился под моим взглядом. – Эй, ты чего это? – удивилась я. – Ты что? Ты подумал, что я буду визжать, бросаться в тебя антисептическими предметами или выкину из дома?
«А разве нет?» - написал он.
- Ты мой друг! - заявила я возмущенно. – А друзьями я не разбрасываюсь.
- А мужьями? – высунулся Джек, прыгая на одной ноге и пытаясь попасть ногой в штанину.
- Это другое, - поморщилась я. – И не смей делать из моего друга подопытную кры… сви… плесень! – ткнула я пальцем в его сторону.
- Зачем? – неподдельно обиделся Джек, наконец, одевшись. – Милая, это же научный прорыв мирового масштаба! – он подошел ко мне, поцеловал в макушку и, снова встав на колени, осторожно собрал всего Мистера П на ладонь, поглаживая его, как котенка или щенка. – Уникальный разумный вид благородной голубой плесени! Сплошная польза для организма! А если удастся упросить Мистера П побеседовать с его ближайшими и дальними родственниками, мы смогли бы навсегда покончить с войной между нашими видами!
Мне трудно это признать, но Джек оказался не таким уж и мерзавцем, по крайней мере, он подумал не о том, чтобы уничтожить Мистера П или сделать на нем деньги, а о том, чтобы наладить взаимовыгодное сотрудничество практически двух миров-врагов.
- Мистер П, а ты что думаешь? – спросила я у друга, уютно устроившегося на ладони Джека. – Я никогда не считала тебя питомцем, скорее, другом, так что если не хочешь быть послом, Джек тоже ничего делать не будет. Так ведь, Джек? – сурово взглянула я на него.
- Нет, конечно! – повторно обиделся Джек. – Мистер П, ты же благороден, верно, помоги мне, помоги нам, всем нам, а потом уж мы… - он пространно помахал перед Мистером П свободной рукой.
«Согласен», - коротко ответил Мистер П.
В общем, можете сколько угодно морщить нос и фыркать, мол, нашла чем хвастать, нашла с кем дружиться, но я так скажу, мой Мистер П – редкого благородства плесень. Редкого благородства, ценности, цены, чистоты и души.
Не подумайте, ни я, ни Джек не сделали на нем состояние, не стали рекламировать производство сыров с его участием, мы всего лишь явили миру нечто потрясающее, удивительное и крайне полезное.
Мистер П смог-таки договориться со своим земным собратом, опасным для людей, с черной плесенью, обитающей во влажных помещениях, и даже смог уговорить все прочие злобные грибницы покинуть Землю и перелететь на Юпитер, чтобы жить там, плодиться и размножаться, сколько грибнице угодно. Что же касалось других представителей его благородного сообщества, то Мистера П слушать и понимать не стали, решив, что его инопланетного происхождения для вхождения в круг элиты Земли недостаточно.
Я и Джек как могли утешали нашего друга, когда у него началась депрессия, даже обратились к той девице, которую я так ненавидела, и странное дело, она оказалась вполне понимающей девушкой и действительно талантливым специалистом, грамотно разрулившим нелегкий для Мистера П период, так что к ней не пришлось ходить год.
- Мистер П, попробуешь? – предложил Джек нашему другу кусочек сыра нового урожая, сидя как-то раз перед визором и глядя новости с Юпитера о танцах черно-белой плесени в самом большом урагане Солнечной системы. Судя по тому, какие рисунки складывали воинственные собратья Мистера П, те были в полном восторге от своего нового дома, хотя рисунки эти были крайне неприличными, но в чем-то и довольно забавными с точки зрения человека.
Мистер П частично осторожно забрался Джеку на руку и покрыл кусочек сыра собой.
- Ну, как? – заинтересовалась я.
«А что говорят мои благородные собратья?» - поинтересовался Мистер П тем, что осталось лежать на полу.
- Нам они ничего не говорят, как и всегда, - вздохнул Джек. – Считают, что благородства в нас нет даже на десятую долю процента. Удивительно, что благородная голубая плесень считает людей ниже себя по происхождению.
«Снобы», - письменно фыркнул Мистер П, собравшись воедино. – «А вышло отлично, рекомендую»
Джек бросил кусок сыра себе в рот, закинул туда же орешков, крупную виноградину, после чего прожевал и запил вином, закрыв глаза и наслаждаясь послевкусием.
- Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы побывать в других мирах? – предложил, наконец, Джек, открыв глаза и поддев на зубочистку новый кусок сыра другого сорта. – Марс, Меркурий, Венера, спутники Юпитера, пределы Солнечной системы… Галактика, как на ладони, и вся твоя. Что скажешь?
«Подумаю об этом завтра», - вежливо ответил Мистер П, целиком собравшись на руке Джека, оценивая состояние нового куска сыра и даже позволяя мне макать в него свою порцию сырной тарелки.
Вы скажете, что для двадцать четвертого века такая история выглядит слишком глупо, слишком наигранно, но уверяю вас, Мистер П – наш с Джеком друг, он реален, он благороден, умен, хорошо взращен, скромен…
Единственное, он до сих пор так и не хочет признаваться, откуда он вообще взялся и почему ухаживает за моей бывшей пси-докторшей с подобающим ему благородством.
Все-таки, я ненавижу эту женщину.
Нет, не ревную – у меня же теперь снова есть мой муж Джек, но…
Просто она ничего не понимает в сырах и у нее аллергия на орехи и мед.
