новый Гарри Поттер меня сильно удивил:
небритые гарри и рон в свитерах, гермиона в клетчатой рубашке, палатка и все грязные и судя по виду не очень хорошо пахнет вывод(!!!) - они идут на грушинский фестиваль!
с баша
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Когда «Всевозможные Волшебные Вредилки» решают пополнить популярную коллекцию фигурок Магов-Героев персонажем директора Снейпа, Гарри начинает переписываться с его кузеном, чтобы исправить некоторые неточности прототипа. Предложения Альберта Принца-младшего специфичны, и вскоре Гарри приходится пересчитывать пуговицы и измерять толщину днища котлов. Но он стремится вывести фигурку на рынок и разузнать побольше о таинственном кузене.
– Еще одно? – Джордж Уизли протиснулся мимо Гарри в узком проходе и схватил коробку с прилавка. – Принц продолжает тебя доставать?
Гарри поднял взгляд от письма, которое читал.
– Ага, слегка. Но осталось немного. Опять его дурацкие придирки к одежде – он хочет больше пуговиц на жилете.
Джордж хохотнул.
– Мама уже устала от всех этих переделок.
Гарри сочувственно покачал головой:
– А еще он настаивает, чтобы ботинки были из кожи настоящего дракона.
– На кукле?
– Фигурке, – машинально поправил Гарри.
– Верно. Фигурке, – улыбнулся Джордж. – Клянусь, даже с Аберфортом было проще, когда мы работали над Дамблдором.
Гарри улыбнулся, вспоминая. С Аберфортом пришлось попотеть.
– Ты забыл, как он хотел, чтобы мы добавили в аксессуары козу?
– Или татуировку шмеля на заднице у Дамблдора?
Гарри рассмеялся.
– Я до конца жизни буду гадать, была ли у него такая на самом деле.
В комнату заглянула Анджелина и позвала Джорджа. Тот снова прошел бочком мимо Гарри и вернулся в магазин. Гарри со вздохом плюхнулся на табурет и воззрился на фигурки, аксессуары и документацию. Изнурительный труд был ему не в новинку – он два года играл в квиддич за «Торнадо», потом проходил практику у Билла Уизли в качестве ликвидатора заклятий – но впервые он испытывал такую досаду. Он работал во «Всевозможных Волшебных Вредилках» уже четыре года, с тех самых пор, как Рона осенила светлая мысль поступить в университет и выучиться на маггловского дантиста. В «ВВВ» Гарри отвечал за почтовые заказы. Рон оставил после себя изрядный беспорядок, но за полгода Гарри привел дела в порядок, и все пошло как по маслу, и у него появилось время на развитие новых идей.
Гарри взял фигурку, которая уже сидела у него в печенках, и посчитал пуговицы на жилете. Два ряда по двенадцать. Как можно было вместить туда хоть еще одну?
Фигурки были его детищем. Всех их он создал по подобию известных магов современности – в основном тех, кто так или иначе вошел в его жизнь – с поразительным вниманием к деталям: от физической формы до одежды и аксессуаров. Половина прибыли от продажи – фигурки реализовывались только через заказы почтой – жертвовалась на благотворительность по выбору семьи ведьмы или мага, с которых отливали прототип. В год выпускалось только по две фигурки, и они быстро стали желанной покупкой не только для детей, но и для взрослых.
Самое сложное заключалось в том, чтобы уговорить семью разрешить производство фигурки, изображающей их родственника.
Начали они с Дамблдора. Тот, кто превзошел всех героев, за исключением, пожалуй, самого Гарри Поттера, как нельзя лучше подходил для пилотного выпуска. Из ближайших родственников в живых оставался его брат, Аберфорт, а отношения между ними, как все знали, были сложными. Аберфорт не стремился воздать почести брату увековечиванием в пластиковой фигурке с подвижными суставами, которая по-настоящему держит в руке палочку, но благотворительные пожертвования его переубедили. Он выбрал две благотворительные организации, разделив прибыль между фондом помощи бездомным магам и обществом по основанию шотландского козьего заповедника.
Фигурка Дамблдора, с дополнительным Фоуксом и сменными очками-полумесяцами по желанию заказчика немедленно стала хитом. После некоторого размышления следующим решили выпустить Грозного Глаза Грюма, и он стал любимой фигуркой Гарри. С устрашающе реалистичным волшебным глазом и деревянной ногой из ясеня, которая глухо постукивала, когда фигурка двигалась. Набор включал зачарованный мусорный ящик, и при нажатии на спину фигурка выкрикивала: «Постоянная бдительность!» Нашедшаяся внучатая племянница Грюма предпочла перечислять пожертвования в Фонд помощи Аврорам-инвалидам.
На второй год управления Гарри почтовыми заказами «ВВВ» пережили весьма бурный выпуск фигурок Джеймса и Лили Поттер. Это был важный год в жизни Гарри – год напряженного самопознания, самоанализа и, в конечном счете, самопонимания, год, когда он научился отпускать. Только позже он обнаружил, что многие покупатели меняли фигурке Джеймса внешность: добавляли миниатюрную гриффиндорскую мантию, шрам и круглые очки – то есть превращали в Гарри. А жаждущие романтической истории о Мальчике-Который-Выжил ставили его рядом с фигуркой Лили, предварительно перекрестив ее в Джинни Уизли.
Джинни и Гарри были хорошими друзьями, но квиддичная карьера Джинни почти не оставляла времени на романы, а Гарри не стремился хвататься за вереницу возможностей, которые ему предоставляли Джордж и Анджелина (и Рон с Гермионой, и Билл с Флер, и Молли…). В угоду им он иногда ходил на свидания, но о его вкусах никто понятия не имел.
Даже он сам. Он лишь знал одно: сам поймет, когда увидит. И пока его друзья продолжали образовывать пары, остепеняться и обзаводиться детьми, он лишь задавался вопросом, когда придет черед его романтической истории.
Гарри кинул взгляд на полку над рабочим столом, где хранились все образцы фигурок. Дамблдора и Грюма, Джеймса и Лили, Ремуса и Тонкс и недавно выпущенного Фрэнка Лонгботтома. Папа Невилла умер два года назад, и сначала Невилл отказывался сотрудничать, мотивируя тем, что никто не захочет купить куклу, слепленную с аврора, о котором не слышали двадцать пять лет.
Невилл не рассчитывал, что, благодаря его собственной популярности, продажи взлетят до рекордного уровня.
Наконец, наконец, Гарри почувствовал, что готов заняться фигуркой Снейпа.
Опытный образец так походил на Снейпа, что Гарри прикасался к нему с большой осторожностью, будто боясь, что тот разразится в его адрес гневной саркастической тирадой. Он взял фигурку и, перевернув, изучил скрупулезно скроенную одежду, крошечную палочку из красного дерева, миниатюрный котел из настоящего олова. Пригладил темные волосы и взглянул на строгое лицо с ястребиным носом.
– Ты умер, – тихо сказал он. – Я знаю, что ты умер. Я видел твое тело.
Образец смотрел прямо, не мигая, словно выражая недовольство.
Гарри сложил фигурке руки на груди и поставил ее на подставку. Взял письмо, которое читал, когда его прервал Джордж:
«Уважаемый мистер Поттер,
Последняя версия прототипа директора Снейпа на целый дюйм выше положенного с учетом пропорций фигурки, и на жилет нужно нашить два ряда по тринадцать пуговиц. Тринадцать, мистер Поттер. Не двенадцать. Не одиннадцать. Кроме того, ботинки необходимо сделать из настоящей драконьей кожи. Я не требую многого – мой кузен, возможно, был неоднозначной личностью в Магическом мире и сыграл противоречивую роль в войне с Темным лордом, но он определенно заслуживает уважения каждой ведьмы и мага, ныне живущих, и не должен быть ни осквернен низкокачественной обувью, ни вытянут в неуместной пропорции.
Наконец, котел, который Вы предоставили мне для анализа, хоть и сделан из олова, как я просил, имеет прискорбный изъян – недостаточно твердое днище. Днище котла – это залог его стабильности и целостности. Попробуйте еще раз, мистер Поттер.
Все еще с уважением,
Альберт Принц-младший».
Гарри сложил письмо аккуратным квадратом и вернул в толстый пергаментный конверт, в котором его доставили. Его имя было написано на лицевой стороне черными чернилами странным, неестественным почерком. Левша, предположил он по наклону букв.
«Мистеру Гарри Поттеру
«Всевозможные Волшебные Вредилки»
Косой переулок
Лондон»
Днища котлов? Неужели?
Взяв перо, он написал цифру восемь в правом нижнем углу конверта и сунул его в коробку с конвертами, пронумерованными от одного до семи. С тех пор, как Гермиона разыскала ближайшего живого родственника Северуса Снейпа, Гарри вступил в оживленную переписку с мистером Альбертом Принцем-младшим – троюродным братом Снейпа. Он отослал обычное письмо со всеми подробностями проекта, просьбу выслать фотографии покойного и предложение выбрать благотворительную организацию для перечисления доходов от продаж.
На начальный запрос мистер Принц ответил не сразу. Но когда ответ прибыл, Гарри сразу понял, что язвительностью Снейп обязан родне со стороны матери.
«Уважаемый мистер Поттер,
Я получил Ваш запрос. После внимательного изучения я решил дать Вам разрешение на выпуск директора Северуса Снейпа в серии фигурок Магов-Героев. Однако в соответствии с высокими стандартами моего кузена и его скрупулезным вниманием к деталям я настаиваю на оценке качества окончательного прототипа перед началом массового производства. Кроме того, поскольку Северус, разумеется, решительно возражал бы, чтобы его персону заляпывали немытыми руками маленькие дети, а это неизбежное последствие ее выпуска, я потребую, чтобы не пятьдесят, а семьдесят пять процентов прибыли за фигурку были пожертвованы Хогвартсу на модернизацию лаборатории Зелий и улучшение условий гостиной Слизерина.
Жду от Вас эскиз прототипа на оценку.
Искренне Ваш,
Альберт Принц-младший».
Гарри прочитал – и перечитал – это первое письмо столько раз, что выучил его наизусть. Он мог представить, где располагаются три пятнышка чернил, и размашистую подпись в конце страницы; подпись, которая была подчеркнута завитушкой.
Будучи любопытным от природы, по крайней мере, когда дело касалось Снейпа, Гарри заручился поддержкой Гермионы – опять – чтобы навести справки о мистере Альберте Принце-младшем. Тот оказался на семнадцать лет старше Снейпа и не особенно преуспел в учебе в Хогвартсе, причем, что самое удивительное, на факультете Гриффиндор. Незаменимый друг, Гермиона где-то раскопала хогвартский ежегодник и нашла Альберта Принца-младшего. Копию его фотографии из ежегодника для шестого курса Гарри приклеил к стене как ежедневное напоминание, что имеет дело вовсе не с Северусом Снейпом.
Альберт Принц-младший на старой фотографии действительно немного походил на Снейпа – худощавый, с темными прямыми волосами. Но его нос смотрелся куда органичнее, и, хотя на фотографии он выглядел серьезным и молчаливым, он не казался грубым, высокомерным или мрачным.
Гарри пододвинул коробку, стоявшую на краю стола, и одну за другой извлек оттуда фигурки Дамблдора, Грюма, Джеймса, Ремуса, Тонкс и Фрэнка. Привычно выложил их на стол, оставив место между Джеймсом и Ремусом.
Место для Лили.
Когда Гарри ответил на первое письмо Принца, то приложил все ранее выпущенные фигурки, чтобы тот оценил их качество и детали. Аксессуары и одежду изготовили на фабрике, но из материалов и по образцам, какие были у прототипов. Принц вернул фигурки со следующим письмом с парой-тройкой мелких изменений.
Дамблдор вернулся без одежды. Татуировка шмеля на пластмассовых ягодицах была залеплена кусочком пластыря. Приклеенная к его груди записка гласила: «Аберфорт Дамблдор – идиот». Грюм торчал вверх тормашками из пластмассового мусорного ящика. Ремус и Тонкс поменялись одеждой. Фигурка Фрэнка, к счастью, вернулась нетронутой. Джеймса, однако, будто пожевала стая голодных крыс. У него отсутствовали нос и уши, мантия была искромсана, а из головы торчала палочка. Во вложенном коротком послании лишь говорилось: «Благодарю за присланные для изучения фигурки. Я удовлетворен исполнением и возвращаю их в том виде, в каком получил. Полагаю, во время пересылки кто-то вскрыл пакет. Надеюсь, подобное обращение не характерно ни для того, кто купит фигурку, посвященную моему кузену, ни для сов, задействованных в вашей доставке. Тем не менее, буду весьма признателен за Ваши гарантии».
Гарри невольно улыбнулся, поправив юбку Ремусу. Вернул его на место рядом с Тонкс и поморщился при виде палочки, воткнутой в голову Джеймса. Он специально не стал ее вынимать и постоянно ее рассматривал. За прошедшие четыре месяца он собрал немало зацепок, но эта наводила на мысль, что Альберт Принц-младший не тот, за кого себя выдает.
Взгляд Гарри остановился на пустом месте между Джеймсом и Ремусом, где надлежало быть Лили. Ее фигурку не вернули. Похоже, ему предлагалось считать, что ее съела сова или стащили таинственные грабители.
Он вздохнул.
Как самый близкий оставшийся родственник Джеймса и Лили Поттеров, он отслеживал дизайн их фигурок без постоянных метаний туда-сюда, как в случае с другими. Джеймс дался ему гораздо легче, и его выпустили первым, пока Гарри совершенствовал Лили. Он потратил немало времени на ее глаза, нанял художника-оформителя, чтобы верно изобразить их на основе фотографий, воспоминаний Аберфорта и изучения собственной внешности. Конечный продукт он одобрил.
Очевидно, Снейп – ладно, Принц – тоже.
С недавних пор Гарри поменял тон ответных писем. Он постепенно подбирался к правде, задавал завуалированные вопросы, делился информацией, излишней для деловой переписки. Он особо не ждал, что Принц скинет маску, но...
Но нет. Снейп был мертв. Гарри видел его труп. Видел, что он умер, прямо там, перед ним в Визжащей хижине, с пастью Нагини на шее. Видел кровь, смотрел Снейпу в глаза, пока тот, умирая, из последних сил отдавал воспоминания.
И были похороны. Гроб. Нет, он не открывал его и не проверял, кто был внутри, и не относил тело в импровизированный морг в Большом Зале. Он даже не видел тела, потому что проходил осмотр у колдомедиков святого Мунго, а затем отвечал на все вопросы Министерства, но он не сомневался, что кто-то да видел.
Разве нет?
Он поглядел на часы над дверным проемом своего так называемого кабинета. В действительности это была лишь более широкая часть длинного коридора, расположенного в задней части магазина, со всеми имеющимися атрибутами кабинета, но без особых удобств и возможности отгородиться, чтобы кто-нибудь еще на нее польстился. Близился полдень, а еще требовалось упаковать и отправить заказы, проверить новую продукцию – в последней партии фигурок Грюма протез приделали не к тому бедренному разъему. И нужно было сообщить Молли по камину насчет пуговиц и ботинок. Гарри знал, за такие новости его придушат, а за миниатюрными ботинками из кожи настоящего дракона посоветуют обратиться непосредственно к обладателю оной.
Он поискал в ящике стола чистый лист лучшего пергамента и проверил, нет ли на нем пятен или потертостей. Начать следовало с ответа мистеру Альберту Принцу-младшему. Гарри задумчиво пожевал кончик пера, затем расплылся в оптимистичной улыбке и опустил перо в пузырек с чернилами.
«Уважаемый мистер Принц,
Спасибо, что так быстро ответили мне и сообщили Ваши окончательные требования к внешнему виду фигурки директора Снейпа. Я передам Молли, что количество пуговиц изменится – так или иначе мы все их нашьем. Что касается толщины днища котла – это мы тоже обеспечим. Я знаю того, кто сильно интересуется днищами котлов, и он из кожи вон вылезет, но высчитает пропорции.
Вы подумали насчет вечеринки в честь выпуска? Их посещали члены семьи всех магов, чьи фигурки вышли ранее. Не хочу звучать заезженной пластинкой, но это прекрасная возможность прорекламировать Ваш выбор благотворительных взносов. Не то чтобы гостиная Слизерина в Хогвартсе и лаборатория Зелий относились к благотворительным учреждениям, но Вы понимаете, что я имею в виду. Совет Попечителей Хогвартса определенно обрадовался, когда я обсудил с ними Ваш запрос. Они хотят посвятить лабораторию Зелий Снейпу – Лаборатория Зелий имени директора Северуса Снейпа. Язык сломаешь, правда? Это ведь не будет мешать студентам, пока те отмеряют желчь броненосца?
Не поймите меня неправильно – Снейп (как наверняка Вам известно) был великим Мастером Зелий. Но, если честно, ведь не лучшим учителем? Ну, может, Вы не знали, поскольку у Вас, вероятно, вел Слагхорн, и Вы не были объектом насмешек на уроках Снейпа. Я склонен думать, что он не вкладывал в них душу. Он работал учителем лишь потому, что был нужен Дамблдору – ну, и потому что блестяще разбирался в Зельях, конечно. Я полагаю, в то время это был подходящий вариант.
Вы не знаете, нравилось ли это ему? Снейпу, то есть, ему вправду нравилось преподавать Зелья? Он вообще детей любил? Вы, вероятно, знаете, если следите за Магической прессой, что я пытался донести до людей, каким он был. Ну, понимаете, чтобы очистить его репутацию и воздать ему заслуженные почести. Это нелегко – он точно не снискал ничьего расположения, кроме своих слизеринцев, так что придется побороться. Поэтому очень важно, чтобы фигурка, которую мы выпустим, изображала его позитивно. Я не хочу, чтобы из него делали плохого парня или заставляли сражаться с Дамблдором в инсценировке их последней встречи.
Черт. Ведь так и будет, да? Дети будут разыгрывать сцену на Астрономической башне и выбрасывать Дамблдора с балкона или из окна.
Ну, пожалуй, все. На следующей неделе я вышлю окончательный вариант. За прошедшие месяцы мы внесли массу изменений, и я очень рад, что мы почти закончили. И я действительно надеюсь, что Вы придете на вечеринку. Там будут присутствовать директор Хогвартса и Совет Попечителей, а также нынешний декан Слизерина. И, конечно, там буду я. Я хотел бы увидеться с Вами лично, чтобы поблагодарить за тесное сотрудничество.
С уважением,
Гарри Поттер».
Гарри закупорил чернильницу, подул на письмо и перечитал его. Он сознательно давил на Принца. Он надеялся, что остался в письме самим собой, что обращался не к Альберту Принцу-младшему. Он также надеялся, что не переступил черту, а лишь поднажал, чтобы Принц ощетинился, возможно, заглотил наживку и ответил – а он наверняка ответит – язвительным письмом, которое покажет его в истинном свете. По-снейповски.
Чтобы не передумать, Гарри написал адрес и отнес письмо наверх, в совятню.
– Еще одно для Альберта Принца, – сказал он и протянул руку. – Что? Добровольцев нет? Рори, как насчет тебя? – Он указал на маленькую сову и порылся в кармане. – Отнесешь за дополнительное угощение?
Выбранная сова встряхнула крыльями и встопорщила их, словно вздохнув, затем перескочила на руку Гарри и с недобрым взглядом вытянула лапку. Гарри привязал письмо, вручил угощение, и взлетевшая сова скрылась за крышами Косого переулка.
– Никто не хочет доставлять почту Принцу, – попенял он совам, уперев руки в боки. – Я знаю, что приходится лететь через Ла-Манш, но это не так уж далеко. Не дальше Хогвартса, правда ведь? Что такое? Засохшие печенья? Или, может, вам не нравится его сова?
Несколько сов заухали и вспушили перья. Гарри усмехнулся.
– Ладно, по правде говоря, мне она тоже не слишком нравится. Странная, да? Раздражительная и грубая. Но она ведь красивая? – продолжал рассуждать он. – Черные сипухи встречаются одна на миллион.
Он пожал плечами и пошел к себе вниз. Нужно было еще связаться с Молли и что-то придумать насчет днищ миниатюрных котлов.
ooOOOoo
По воле случая в субботу утром Гарри с Гермионой сидели на крыше магазина, когда с ответом вернулась редкая черная сова Принца. Она приземлилась на стол между чашками и встряхнулась. Догадливая Гермиона проворно отставила свою подальше.
– Черная сипуха! Ты понимаешь, как редко?..
– Одна на миллион, – с улыбкой повторил Гарри, взяв письмо и поискав в кармане совиное печенье.
– Так она уже бывала здесь? – Гермиона двумя пальцами погладила оперение. – Кто?..
– Альберт Принц-младший, – пробормотал Гарри и спрятал письмо. Слишком поздно – Гермиона заметила.
– Кузен Снейпа, – сказала она. Ее глаза загорелись. – Он тебе все-таки ответил? Он согласился сотрудничать? Ты продолжаешь работать над фигуркой директора Снейпа?
– Да, согласился. Работаю. – Он мотнул головой и улыбнулся Гермионе. – Не могу поверить, что Молли ничего не сказала. Она сшила всю одежду для прототипа. Я волновался, что он пойдет на попятный, поэтому попросил ее держать все в тайне.
– О-о-ох! Так расскажи – какой он? – Гермиона сразу перешла к сути. – Похож на Снейпа? Он был в Гриффиндоре, значит, не может быть в точности как он.
Гарри рассмеялся.
– В это действительно трудно поверить. Он выставляет самые нелепые требования – к примеру, два ряда по тринадцать пуговиц на жилете. И велел, чтобы котел сделали из настоящего олова, а потом пожаловался, что днище недостаточно толстое.
– На кого это похоже? – спросила Гермиона с улыбкой.
Гарри закатил глаза.
– Вообще-то, он похож на Снейпа. Очень похож. Он настаивает, чтобы мы пожертвовали три четверти прибыли, а не половину; и это даже не совсем благотворительность. Он хочет обновить лабораторию Зелий Хогвартса и гостиную Слизерина. Само собой разумеется, Совет Попечителей безо всяких возражений примет деньги.
Взгляд Гермионы был красноречив. О черт.
– Но он был в Гриффиндоре – Принц, помнишь?
– Конечно, помню, Гермиона. Как думаешь, мог я забыть о таком? – Гарри едва удержался, чтобы не закатить глаза. Гермиона ненавидела, когда он так делал.
Она нахмурилась, но сделала видимое усилие, чтобы удержаться от упреков. По ней всегда было видно, когда ей не терпелось разузнать побольше.
– Тогда скажи, – она заговорщицки склонилась к нему, – какой он, этот Альберт Принц-младший?
Поскольку он до сих пор никому не выложил все начистоту, поскольку он сам подозревал, и поскольку Гермиона, в отличие от Рона или Джорджа или кого-либо еще, понимала и, возможно, даже ценила Северуса Снейпа, он рискнул.
– Обожди минутку.
Спустившись в кабинет, он вынул все восемь писем Принца, поспешил назад на крышу и выложил их на стол перед Гермионой.
– Сама смотри, – сказал он, плюхаясь на стул, – и скажи, что я сумасшедший.
Она с улыбкой покачала головой.
– Когда я говорила, что ты сумасшедший, то почти всегда ошибалась.
Он терпеливо ждал, пока Гермиона изучала каждое письмо. Время от времени она кидала на него взгляд, явно пытаясь разгадать его реакцию. Он наблюдал, как выражение ее лица менялось с удивленного на задумчивое, недовольное, затем опять удивленное. Наконец она положила последнее письмо в конверт и сложила все восемь по порядку. Будучи одного размера, они легли аккуратной стопкой.
– Ну, – откашлялась Гермиона, – ты, знаешь, он мертв. – Ее голос звучал неуверенно.
– Я знаю, – сказал Гарри. – Нагини практически оторвала ему голову.
Гермиона поморщилась.
– Гарри, я там была.
Они уставились друг на друга.
– Но?.. – выдавил наконец Гарри.
Гермиона взглянула на пачку. Покачала головой.
– Должно быть, это он, – сказала она, наконец. – Ты не сумасшедший. Ладно, мы оба сумасшедшие, потому что это не может быть он. Но он не может быть и Принцем, ведь так? Он бы не реагировал на тебя так – он ведь реагирует на твои письма?
Гарри несмело кивнул.
– Я старался быть вежливым с самого начала, – сказал он. – Когда я думал, что общаюсь с кузеном Снейпа. Первые два-три письма. – Он встал. – Идем ко мне в кабинет. Я должен тебе кое-что показать.
Он провел Гермиону вниз и взял с полки коробку, где хранились фигурки, возвращенные Принцем.
– Я послал ему полный набор выпущенных экземпляров – ты читала письмо, которое он послал, когда вернул их.
– Верно, – она вытаращилась на содержимое коробки. – Ох, Гарри…
Он вручил ей фигурку Джеймса. Ту самую, у которой из головы торчала палочка, как сломанная антенна. И было заметно, как старательно Гермиона сдерживала смех.
– Как, черт возьми, он это сделал?
– Считать это доказательством? – спросил Гарри.
– Считать, – согласилась она.
– К тому же он не вернул мою маму.
Гермиона поджала губы, и Гарри понял, что что-то упустил.
– Что?
– Ну... ты не думаешь, что это довольно... ладно, довольно очевидно?
Гарри уставился на нее. Поморгал. Его челюсть отвисла – чуть-чуть.
– Он фактически проверяет, хватит ли тебе смелости его признать, – продолжала она. – Язвительный тон писем, более чем очевидные попытки замаскировать свой почерк. Он проткнул твоему отцу голову палочкой и не отдал твою маму, а остальные фигурки сильно испортил. Он хочет, чтобы ты знал, что он жив и притворяется собственным кузеном.
Челюсть Гарри отвисла еще ниже.
– Но… – он запнулся, – но почему?
Глаза Гермионы воодушевленно заблестели.
– Может, он готов вернуться. Может, готов к тому, что ты его вернешь. Он, наверно, кипел от гнева оттого, что все эти фигурки героев выпустили без намека на то, что среди них должен быть и директор Снейп.
– Нет! Он бы это возненавидел – как он… Принц… и говорит. Дети, мусолящие его волосы и раздевающие его… знаешь, он попросил сделать Снейпу грудную клетку пошире! Мол, фигурка получилась слишком тощей! И настоял, чтобы трусы были не те, что сшила Молли, хлопковые, а нарисованные – ты это читала. В четвертом письме.
Гермиона улыбнулась.
– Он наслаждается этим. Полагаю, у него немного источников общения, где бы он ни жил.
– Во Франции, – подсказал Гарри. – И разве не ты его там нашла?
– Я узнала имя ближайшего родственника Снейпа, – уточнила Гермиона. – А затем последний известный адрес Альберта Принца-младшего в Париже. Я не проверяла, живет ли он еще там.
– Я посылаю туда сов…
– Знаешь, я даже не проверила, жив ли этот человек…
Она умолкла, и взгляд ее стал еще задумчивее обычного.
Гарри хлопнул себя по лбу.
– Отлично. Снейп всегда считал меня идиотом. Вот он, наверное, веселится, наблюдая, как я переписывался с трупом!
Гермиона засмеялась.
– Гарри, не забывай, что он тоже считается мертвым. И мы еще не знаем о Принце. Дай мне еще покопаться – думаю, я быстро управлюсь.
Наскоро обняв его на прощанье, она аппарировала, и Гарри вспомнил о письме, сунутом в карман. Он вытащил его, разгладил на столе и аккуратно написал в углу конверта девятку. При мысли о том, что он написал Принцу несколько дней назад – что-то насчет детей, разыгрывающих ту сцену на Астрономической башне, – свело живот. Черт. О чем он, черт возьми, думал, когда упомянул такое в письме, предназначенном тому, кто имеет отношение к Снейпу, кто на самом деле очень даже может являться самим Снейпом?
Ничего не поделаешь. Он вытащил письмо и начал читать.
«Уважаемый мистер Поттер,
По-моему, весьма интересно, что Вы, похоже, пытаетесь саботировать весь проект прямо на пороге получения результата. Прежде чем согласиться на Ваше первоначальное предложение о выпуске фигурки в честь своего кузена, я внимательно изучил цели и задачи потенциальных покупателей. И несмотря на мое убеждение, что определенная часть молодых магов может разыгрывать роковую ночь смерти Альбуса Дамблдора с помощью этих фигурок, как Вы бестактно указываете в своем недавнем письме, я чувствовал, что Ваша серия так называемых героев была настолько неполной, настолько односторонней, что я оставил в стороне свои глубокие сомнения ради справедливости и баланса.
Я не был близок с кузеном Северусом. Когда он начал преподавать в Хогвартсе, у меня уже сложилась карьера. Боюсь, и возраст, и расстояние нас разделили. Однако я знал о его сексуальной ориентации, и с уверенностью заявляю: Ваши чувства к нему неуместны и не нашли бы ответа. Ваше пылкое стремление обелить его имя замечено и оценено, как и Ваше решение включить его в коллекцию фигурок. Однако должен сказать, теперь, когда мы так близки к завершению образца: Ваша неуемная тяга к его белью и Ваши настойчивые уговоры, чтобы его сшили вручную из традиционной ткани в викторианском стиле, так любимом пожилыми магами – с прошитым гульфиком и застежками на шнуровке – иллюстрируют навязчивую идею, которую можно истолковать только в одном ключе.
Мистер Поттер, я не знаю, каким учителем был мой кузен. Я только знаю, что студенты редко любят своих учителей, и для достойного воздаяния за труды преподавателю Хогвартса, вынужденному ежедневно сталкиваться с сотнями юных ведьм и магов, не хватит всех галлеонов в мире. Что касается присутствия на праздновании, я пока рассматриваю это предложение. Хотя человек, принимающий близко к сердцу интересы Северуса, который может обратиться к публике, а также к преподавателям Хогвартса и Совету Попечителей от имени моего покойного кузена, принесет несомненную пользу, я не гожусь для публичных выступлений, поскольку веду тихую, мирную жизнь и не стремлюсь к известности в Магическом мире.
Мистер Поттер, пожалуйста, убедите меня, что не тоскуете по моему умершему кузену и не намереваетесь порочить его честь неподобающими действиями вроде придания его фигурке неприличной позы, раздевания и размещения на прикроватной тумбочке, складывания рук на груди, так чтобы он смотрел на Вас, пока Вы спите. Уверяю Вас, он бы не проявил ни малейшего интереса к тому, чем Вы занимаетесь ночью в постели. Мои подозрения усилятся, и намного, если следующей фигуркой серии будет «Мальчик-Который-Выжил», поскольку могу лишь представить, как Вы могли бы развлекаться с фигуркой Северуса и своей собственной за дверями Вашей спальни.
Я извещу Вас о моем окончательном решении, когда получу приглашение на вечеринку. А пока с нетерпением жду следующего прототипа. Вы ведь понимаете, я должен сосчитать пуговицы и изучить днище котла.
Искренне Ваш,
Альберт Принц-младший».
Вот те на.
Гарри выронил письмо. Его уши порозовели.
Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Расправил плечи. Вдохнул и медленно выдохнул еще раз. Бесполезно. Он огляделся. Хотелось чем-нибудь куда-нибудь запустить. Хотелось громко заявить о своей невиновности. Хотелось знать, и немедленно, действительно ли фигурка Снейпа могла складывать руки и смотреть на покупателя свысока.
Он схватил образец.
Да. Да могла. Он поставил фигурку на край стола лицом к себе – и как будто вернулся в класс Зелий на урок четвертого курса.
– Он сумасшедший, – пробормотал он. – Помни – это Снейп. Он просто пытается тебя разозлить. Он та еще сволочь. Он не знает ничего.
Он вытащил лист пергамента, выбрал перо с широким обрезом и нацарапал емкую матерную фразу, щедро разбрызгав вокруг капли чернил.
Он уставился на листок, чувствуя, что ему полегчало. Он даже представил, как складывает его и тут же посылает.
Но, конечно, он его не пошлет. Он не мог рисковать и подставить под удар весь проект. Не тогда, когда они так близки к завершению.
Он знал, что должен сделать. Взять верх. Взять верх над эмоциями. Написать вежливый ответ, притвориться – как всегда – что общается с кузеном, и оставить без внимания все намеки. Нет. Это ведь были не намеки? Скорее обвинение.
Влечение к парням – это был пустяк. Никого не заботило, какой пол он предпочитает. Ну, возможно, кроме Молли, немного. Но только потому, что она искренне хотела, чтобы он женился на Джинни. Джинни, однако, выяснила свою гомосексуальность почти одновременно с Гарри, так что Молли все равно продолжала лелеять мысль об их общих детях.
Ладно парни. Он мог любить парней день и ночь напролет, встречаться с ними и таскать на ужины в Нору к своей семье, спать с ними, проводить с ними отпуск, хотя в действительности из вышеперечисленного он делал немногое. Но влечение к парням было не совсем то же самое, что безрассудная страсть к мертвецу, особенно, если этот мертвец – Северус Снейп.
Который, вообще-то, мог и не быть мертвецом.
ooOOOoo
Гермионе потребовалось всего два дня на выяснение, что Альберт Принц-младший, живой и здоровый, находится в Париже и работает во французском Министерстве Магии вот уже двадцать лет.
Она заказала международный портключ и отправилась в Париж сама, чтобы проверить адрес. Она видела, как Принц выходит из своей квартирки, и проверила его документы.
Мог ли это быть Снейп под Оборотным? Возможно, но все сведения прошли проверку во французском Министерстве: никаких перерывов в работе, никакого странного поведения. Мог Снейп жить с Принцем? Ну, такая возможность была. С доступом к аппарации и камину магу не требовалось пользоваться парадной дверью своего дома.
Куда вероятнее, решила Гермиона, что Принц переправлял корреспонденцию Гарри.
Гарри, будучи не из тех, кто долго ломает голову над проблемами, когда есть доступный план действий, сорвался в Париж.
Когда в следующую субботу утром он постучал в дверь Принца, держа в руке образец фигурки директора Снейпа из серии Магов-Героев, он был готов как никогда встретить неприятность лицом к лицу. В любом случае, у него имелся план. Который, вероятно, полетит в тартарары, если Снейп действительно умер, а на связь все время выходил Принц.
Дверь медленно открылась, и появившийся мужчина уставился на Гарри, затем отступил и пригласил в дом.
Хотя «Ну входите уж» едва ли походило на приглашение.
Гарри быстро шагнул внутрь, чтобы хозяин не успел передумать. Протянул руку и улыбнулся самой приветливой улыбкой.
– Простите, что свалился как снег на голову, но я хотел доставить образец лично и поговорить с вами о вечеринке в честь выхода новой фигурки.
Принц поджал губы, принял руку Гарри и быстро пожал. На мгновение Гарри ощутил неловкость. Принц напоминал более старшую версию мальчика с фотографии, которую показывала Гермиона. На голове у него, как ободок, красовались очки для чтения, придерживающие длинные темные волосы с серым отливом. Одет он был скорее строго и, казалось, как и его кузен, питал склонность к пуговицам.
– Вот.
Нарушив неловкое молчание, Гарри сунул коробку с прототипом Принцу в руки.
Тот выглядел не менее смущенным.
– Откройте, – подбодрил Гарри, стараясь улыбаться. – Это окончательный образец – со всеми изменениями, о которых вы просили.
– Всеми изменениями, о которых я просил, – повторил Принц. – Хм, – он резко вдохнул и опустил очки на нос. – Посмотрим, – пробормотал он.
Гарри затаил дыхание, когда Принц открыл коробку и вынул фигурку из бумажной упаковки. Он полминуты смотрел на суровое лицо кузена, затем перевернул фигурку и изучил спину. Провел пальцем по бархату и парче.
– Парадная мантия, – пробормотал он и с подозрением взглянул на Гарри. – Я не помню, чтобы мы обсуждали парадную мантию.
Гарри выпрямился и попытался принять обиженный вид.
– Но... но вы сказали, что хотите наряд для торжеств. – Он посмотрел на фигурку в руках Принца. – Дело в цвете? – спросил он негромко. – Я думал зеленый, раз он был деканом Слизерина. Но можно…
– Зеленый подходит. – Голос Принца звучал отрывисто. – А волосы не слишком длинные? У Северуса они доходили до плеч, но вряд ли он повязывал их шнурком.
– Но… но прошлый раз вы ничего не говорили о шнурке, – возразил Гарри. Он очень постарался принять смущенный вид.
– В прошлый раз? – Принц оторвал взгляд фигурки в бархате и парче и воззрился на Гарри. – В прошлый раз не было никакого шнур…
– Мы добавили шнурок образцу номер четыре, – сказал Гарри. И нахмурился. – Помните? Вы посчитали, что волосы Снейпа смотрятся, как парик. Вы считали, что они не удержатся до общего износа фигурки – что встанут дыбом и… – Гарри сделал паузу и вздохнул. – Вообще-то, мне больше нравилась другая прическа. Так он больше похож на Снейпа, которого я помню. – Он улыбнулся печально и ласково, протянул руку и провел пальцем по голове фигурки. – Вы точно хотите добавить змею в аксессуары? Думаю, это покажет его как истинно трагического героя, но некоторые члены нашей команды были бы ужасно оскорблены.
Ни с того ни с сего Гарри оказался выброшен за дверь. Он сопротивлялся, но хватка Принца была крепкой. Дверь захлопнулась перед его носом.
– Эй! Мне нужен этот образец!
– Я свяжусь с вами позже, – крикнул Принц через дверь. – Большое спасибо, что зашли.
– Но я еще не сказал вам о вечеринке! – запротестовал Гарри. – Я хотел...
– Хорошего дня!
Гарри повернулся, скрыв усмешку. Совершенно очевидно, что Принц ему не писал. И если он прав, то Принц перешлет прототип Снейпу, и Гарри должен вернуться в Косой переулок, чтобы подготовиться.
ooOOOoo
В конечном счете, все оказалось очень просто.
Гарри добрался до дома так быстро, как позволяло отсутствие международного портключа. Ведь даже с многократными и дезориентирующими аппарационными прыжками почтовую сову он опережал.
Он не думал, что Снейп – если Снейп и вправду существовал – будет терять время, как только получит в руки прототип с длинным конским хвостиком, в зеленой мантии из бархата и парчи, с резиновой Нагини в качестве аксессуара и Темной Меткой на запястье. Он ожидал злобного ответа. Ожидал в буквальном смысле, сидя на крыше «ВВВ» и наслаждаясь чашкой крепкого чая, когда странная черная сипуха принесет ему письмо. Возможно, вместе с последним образцом, который, скорее всего, будет разломан и порван на мелкие кусочки.
Или, возможно, сожжен дотла.
Гарри сознательно взял на себя риск: поскольку Снейп юридически был очень даже мертв, то не мог остановить производство, не раскрыв себя. В конце концов Принц уже дал свое одобрение, и детали с ним согласовывали из уважения и не более. Закон не обязывал «ВВВ» учитывать все пожелания наследников покойного, если разрешение на производство было получено.
Гарри уже час ждал на крыше после возвращения в Косой переулок. В магазине день выдался напряженный, но Джордж решил, что им необходимо подежурить, и они сидели рядом на удобных стульях, хранящихся наверху на случай хорошей погоды, и любовались раскинувшимся перед ними видом на крыши.
– Знаешь, ты ненормальный, – беззлобно изрек Джордж. – Ты и раньше говорил и творил безумные вещи, но решить, что Снейп жив, на основании писем от его кузена? – Он покачал головой и почесал ухо – или то, что от него осталось. – Хотя я бы перекинулся с ним парой слов, пока ты его удерживаешь.
Гарри усмехнулся. Они с Джорджем знали, что Снейп мог убить его той ночью, когда Гарри забирали с Тисовой улицы, что Снейпу, вероятно, пришлось напрячься, чтобы промахнуться и попасть заклятием не в грудь Джорджу, а в ухо.
– Ты правда доложил резиновую змею? – спросил Джордж несколько минут спустя.
– Ага, – подтвердил Гарри, – и гриффиндорские красные трусы. Твоя мама думает, что я сумасшедший. Я сказал ей, что это для подарка-розыгрыша.
Еще Гарри добавил «татуировку» на правой ягодице – сердечко с миниатюрной надписью «Г.П. + С.С.».
Они прождали часа два, и наконец остроглазый Гарри углядел приближающуюся необычную черную сову.
– Вот она! – Он встал и подошел к краю крыши. – Клянусь, она появилась из ниоткуда – как… как… – Он повернулся к Джорджу, разинув рот: – Как будто прилетела прямо из Косого переулка.
Джордж широко улыбнулся.
– Где ты видел ее в первый раз? – спросил он и поспешно встал рядом с Гарри, поскольку черная сипуха спикировала над их головами и приземлилась на стол.
Гарри указал на юг.
– Там, рядом с Лютным переулком.
– Нет, – рассмеялся Джордж. – «Слаг и Джиггерс»? – предположил он. – Они всего парой-тройкой дверей дальше, тоже в Лютном переулке.
Гарри сощурился.
– Когда у них сменился хозяин? – тихо спросил он.
– Через год-два после войны, вскоре после того, как Косой переулок стал прежним. – Джордж задумчиво уставился на усевшуюся на стол сову. – Их зелья раньше были дерьмом, но потом…
Гарри повнимательнее оглядел здания, затем шагнул к сове и отвязал письмо. Сверил почерк на конверте – такой же, как на остальных полученных ранее посланиях – затем вскрыл конверт и извлек свернутый пергамент.
– Готов? – спросил он больше себя, чем Джорджа.
– Готов, насколько это возможно для встречи с живехоньким Снейпом, – дерзко ответил Джордж.
Гарри открыл письмо. Пробежался по нему взглядом и выронил. Пергамент медленно опустился на стол, покачиваясь от дуновения ветерка.
– Он меня раскусил, – пробормотал Гарри. – Он дал согласие на все изменения прототипа и посещение вечеринки в честь выпуска. Он говорит, что змея и татуировка символизируют трагическую роль, которую играл его кузен, и что мир должен знать истинную причину, по которой он защищал Мальчика-Который-Выжил. Он говорит, что змея – это вдумчивое дополнение к коллекции, и предлагает сделать ее со сменной головой.
– Мы не можем выпустить фигурку с татушкой «Гарри любит Снейпа» на заднице! – воскликнул Джордж. Он помолчал, затем расплылся в широкой, как Ла-Манш, улыбке: – Нет... погоди. Можем! Должны! Гарри, подумай о продажах! Все захотят фигурку Снейпа, только чтобы сорвать с него мантию и взглянуть на его задницу! И Нагини с отрывной головой? Это абсолютно блестяще!
– Нет, – Гарри не было весело.
– Да. Да-да-да-да-да, – Джордж от восторга приплясывал вокруг него.
– Он абсолютная сволочь, – заявил Гарри, не обращая внимания на Джорджа и снова глядя поверх крыш на «Слаг и Джиггерс». Тряхнул головой, и невольно улыбнулся: – А я идиот, если подумал, что мог его сделать.
ooOOOoo
– Только без глупостей, – предупредил Джордж два дня спустя, когда Гарри решился забежать в «Слаг и Джиггерс» за еженедельным заказом для «Вредилок». – Ты никогда не забирал покупки. Если Снейп где-то поблизости, он сразу насторожится. Он поймет, что ты там, по шумихе, которая из-за тебя поднимется.
– Шумиха – это глупость и есть, – проворчал Гарри. – Сколько лет прошло, а люди все равно поднимают ажиотаж, когда я показываюсь в магазине.
– Ты ничего там не найдешь, – сказал Джордж. – Я бывал в той лавке, по крайней мере, раз в месяц в течение многих лет и никогда не видел и не слышал ничего подозрительного.
– Тебе никогда не приходило в голову, что Снейп может быть жив, – уперся Гарри. – Если бы ты знал, ты, может, что-то заметил.
Джордж покачал головой.
– Что ты собираешься сделать? Проскользнуть за прилавок? Поищешь дверь в подвал? Послушай, выпуск через три недели. Три! Если ты окажешься прав, то Снейп там будет под Оборотным в качестве Принца. Ты можешь следить за ним всю ночь и увидишь, выпьет ли он из фляги или превратится в Сального Мерзавца. Тебе не нужно сейчас идти и все баламутить.
– Я просто пройдусь по магазинам, – сказал Гарри. – Кто-то должен пойти – это могу быть и я.
– А также Анджелина, или Бастер, или Джудин, – возразил Джордж. – Хотя хотел бы я быть мухой на задней стенке, когда ты туда зайдешь.
Гарри, открывший дверь в «Слаг и Джиггерс» всего полчаса спустя, умудрился проделать три четверти пути, не привлекая внимания. Однако у магазина «Все для квиддича» его заметила компания мальчишек, и он не смог уйти, не сделав пары фотографий. Обычно, когда его останавливали встречные, он не робел и пытался быть вежливым. Все неизбежно сводилось к фразе «мистер Поттер, я знаю, что война давно закончилась, но я бы хотел лично поблагодарить вас…», сопровождаемой энергичным рукопожатием и излияниями о лишениях, выпавших на долю того или иного поклонника, его семьи и друзей во времена режима Волдеморта. Не обходилось без слез, иногда даже совместных, и существовал шанс, пятьдесят на пятьдесят, что его обнимут или поцелуют.
Итак, когда он добрался до «Слаг и Джиггерс», он был слегка взъерошен после неожиданной встречи с мальчиками и их матерями. Он ожидал, что покупателей будет немного – по вторникам торговля шла вяло, – но семьи учеников уже начали закупаться всем необходимым для Хогвартса и, видимо, не рассчитывали, что сегодня в магазине соберется толпа.
И даже при том, что он тихо стоял в очереди, пряча лицо, его выдали зеркала безопасности, расставленные по залу, чтобы сотрудники могли контролировать каждый уголок и закоулок.
Все было бы прекрасно, если бы стоявшие перед ним пятикурсницы не обернулись так резко, что толкнули полку, отчего капризные ингредиенты попадали на пол. Девчонки завизжали от восторга. Прежде чем ведьмы-продавщицы успели очистить воздух чарами, от испарений вырубились все – и Гарри тоже.
Своими глазами Гарри, конечно, этого не видел, поскольку очнулся в комнатке позади прилавка, куда его, очевидно, затащили, пока он был без сознания. Узнал он об этом только на следующий день, когда «Пророк» напечатал фотографию со сценой хаоса. А сейчас кто-то нависал над ним, обмахивая его свернутым списком необходимого для Хогвартса.
– Мальчик-Который-Выжил, сам Избранный, лишился сознания в нашем магазине. Какая честь.
Гарри моргнул, уставившись на низкий потолок. Снова моргнул и теперь увидел расплывчатый силуэт человека, который продолжал его обмахивать.
– Я в порядке, – он приподнялся на локтях. – Где я?
– В порядке? – Старик перестал его обмахивать. – Вы понимаете, что не предупредили нас? Мы не можем нести ответственность за действия наших покупателей, когда сюда заявляется человек вашего статуса. – Он сделал ударение на слове «статус» так, что его мнение о вышесказанном статусе Гарри понял ясно.
– Все хорошо – правда. Прекрасно. Простите, что побеспокоил, я просто пришел забрать заказ для «Волшебных Вредилок», – Гарри попытался принять покаянный вид. – Больше никто не смог прийти – у нас не хватает сотрудников. Я не подумал, что сегодня у вас будет столько народу.
– Разумеется, сегодня у нас полно народу! А у вас нет? Я думал, в августе ваш магазин каждый будний день бороздит половина Хогвартса!
– Ну да. Гм… простите? – Гарри сел, сглотнув горячий колючий комок в горле. И закашлялся. – Воды, – попросил он.
Старик вздохнул и, фыркнув, вышел из комнаты. Гарри встал и прислонился к крепкому столу, задвинутому в угол. Снова прокашлялся. Каких бы испарений он ни наглотался, от них горело горло. Старик не появлялся, и Гарри опустился в кресло. Перед глазами все по-прежнему расплывалось. Где его очки?
Что за?..
Фигурка – из серии Магов-Героев, если точнее, хотя он не мог разобрать, какая именно – стояла в углу у стены. Гарри наклонился и прищурился. Это оказался Джеймс Поттер...
Гарри уронил челюсть.
Плечи Джеймса обвивала змея – резиновая змейка.
Гарри молниеносно схватил фигурку и сунул в карман вместе с резиновой змеей. Как раз вовремя – вернулся старик со стаканом воды. Гарри с благодарностью принял и опустошил стакан за четыре больших глотка.
– Я пришлю кого-нибудь за моим заказом, – пообещал Гарри, слабо улыбнувшись. – А есть черный ход? И не видели ли вы мои очки?
– Вы понимаете, что это не наша вина, – повторил старик, проводив Гарри через другое помещение к двери, ведущей в переулок. – Вы не должны были приходить – только не в это время года. Буду ждать компенсации за испорченные ингредиенты – я добавлю ее к вашему счету, – он вручил Гарри очки, выставил его в переулок и захлопнул за ним дверь.
Гарри побрел обратно к «Всевозможным Волшебным Вредилкам». Снейп был там, в «Слаг и Джиггерс», как он и предполагал. Это должен был быть Снейп! Теперь он увидел, что фигурке Джеймса пририсовали шрам в виде молнии и круглые очки. И змея, которую он забрал, была такой же, какую он использовал для поддельного образца – того самого, который Принц наверняка отправил Снейпу после нежданного визита Гарри.
И теперь Снейп узнает, что Гарри приходил в магазин. Что он потерял сознание от испарений и очнулся в задней комнате. Снейп узнает, кто взял фигурку, как только обнаружит ее исчезновение.
Почему-то Гарри заинтриговала эта игра в кошки-мышки. Снейп должен знать, что Гарри известно, что он жив, и где находится. Должен знать, что Гарри нарочно провоцировал его в переписке с Принцем. И Снейп охотно подыгрывал ему в этой игре в царя горы.
Потому что это и была игра.
Гарри сунул руку в карман. Пальцы обхватили фигурку, и он подумал о том, как она изменилась из-за шрама и очков. Подумал о времени, которое ушло на разработку образца директора Снейпа и переписку с Альбертом Принцем-младшим; о первых письмах, когда Гарри считал, что обращается к Принцу, а Снейп знал, что писал Гарри.
Ему удалось проскользнуть во «Вредилки» незаметно для толпы детей только с помощью заранее наброшенных на себя Отвлекающих чар. Но хотя посетители его не замечали, у Джорджа глаз был наметанный. Он потянул Гарри к себе в кабинет, и Гарри неохотно выдал историю.
Джордж протянул руку.
– Показывай, – потребовал он.
Гарри вытащил фигурку и молча наблюдал, как Джордж ее изучает. Запротестовал он лишь тогда, когда тот начал ее раздевать.
– Эй! Имей хоть немного уважения!
– Ш-ш-ш. У меня есть идея… погоди… погоди-ка… Да!
Джордж широко улыбнулся и с сияющими глазами повернул фигурку задом к Гарри.
Ягодицу украшала надпись красными чернилами «Г.П. + С.С».
– Он гений, – восхитился Джордж, скалясь, как Чеширский кот. – Мерлин, я по нему скучал.
– Не скучал, – Гарри выхватил фигурку у него из рук и быстро одел. – Ты нисколечко по нему не скучал.
– Зато ты – да, – парировал Джордж, все еще улыбаясь.
– Нет, – покачал головой Гарри. – Я не скучал. – Он взглянул на Джорджа, чья улыбка была заразительной, а глаза светились любопытством и теплом. – Я был должен... Я должен ему тысячу извинений. Ты это знаешь. За то, что не вернулся за ним, что считал его трусом. А потом, когда я узнал, сколько моя мама для него значила, ну, ты знаешь. – Он пожал плечами. – Просто много упущенных возможностей.
– А как теперь? – поинтересовался Джордж. – Ты упорно искал. Ты выследил его и нашел, причем прямо у себя на заднем дворе. Тайна раскрыта?
– Он разукрасил мою задницу, – сказал Гарри не слишком убежденно.
Джордж улыбнулся.
– Ты разукрасил его первый. Вы ведете нескончаемую перепалку. И судя по всему, по-моему, вам обоим есть что обсудить.
– Ага, например, почему он все эти годы позволял мне считать его мертвым?
– Вот именно. Для начала. Позволил всем нам тоже считать его мертвым, но, честно, Гарри, для меня – да и остальных тоже – это всего лишь любопытный факт. Снейп жив? Снейп? Неужели? Как он инсценировал свою смерть? Зачем? – Он пожал плечами. – И этого нам будет достаточно. Я не знаю никого, кто бы захотел копнуть глубже, когда новость приестся. – Он покачал головой. – Ну, в любом случае, никто, кроме тебя.
– Он знал мою маму...
– Гм... Гарри, твою маму знала куча людей. Так что, да, он знал ее до Хогвартса. Но и твоя тетя Петуния тоже.
Может, Гарри и поспорил бы с такой логикой, но это действительно того не стоило. Он застенчиво улыбнулся Джорджу.
– Прекрасно. Я оставлю все как есть до вечеринки. Выпуск всего через три недели, и он обязан показаться. Я поставлю свой последний галлеон, что он появится под Обороткой под видом Принца.
– Ну, тогда он ведь тоже получит именное приглашение? – Джордж достал с полки над столом пачку открыток и бросил ее Гарри. – Мы приглашаем всех владельцев магазинов Косого переулка – будем повышать продажи с помощью конкурса.
Гарри уставился на Джорджа, забыв о непрочитанной открытке. В мыслях царила полная неразбериха.
– Я... я не понимаю. Для прежних выпусков мы ничего такого не делали.
Джордж замешкался с ответом и отвел взгляд.
У Гарри в голове наконец зажегся Люмос.
– Ты ведь думаешь, что он не будет продаваться? Думаешь, никто не захочет купить фигурку директора Снейпа?
– Ну, стоит признать, Снейп не самый популярный из наших героев…
– На его счет заблуждались! – заупрямился Гарри.
– Возможно, но он был злобным ублюдком, – заметил Джордж.
– Не был! Он злобный ублюдок и поныне!
Они буравили друг друга глазами.
Джордж отвел взгляд первый. Он сел за свой рабочий стол и поправил пачку бумаги.
– Просто не устраивай сцены на вечеринке, ладно? Не преследуй Принца весь вечер и не пытайся подловить его на Оборотном.
Гарри вздохнул. В руке он все еще держал открытку, брошенную ему Джорджем. Он нахмурился и присмотрелся к ней.
– Что? – Он воззрился на Джорджа. Тот закинул ногу на стол, откинулся, заставляя стул балансировать на двух ногах, и взглянул в ответ с притворной невинностью, так что Гарри еле удержался от смеха.
– Призом за победу на конкурсе буду я? – уточнил он. И зачитал открытку: – «Магазин, лучше всех оформивший витрину с фигуркой директора Снейпа из серии Магов-Героев, получает рекламное посещение Гарри Поттера лично. Оформление должно сочетаться с продукцией и клиентурой Вашего магазина, и не должно оскорблять честь директора, который, к сведению, получил орден Мерлина Первого класса посмертно».
Гарри отбросил открытку щелчком. Та ударилась о подбородок Джорджа и упала на пол.
– Оформление ВИТРИНЫ? – прорычал он. – Это будет катастрофа! Снейп меня убьет!
– Не сможет, – самодовольно заявил Джордж. – Он мертв. И, Гарри, это блестяще. Половина витрин в Косом переулке будет украшена диорамами со Снейпом! Приз бесценный, и его захотят все – тебе достаточно провести в торговом зале полдня, и хорошая прибыль магазину гарантирована...
– Полдня!
– Лично я буду болеть за «Все для квиддича». Уж там-то ты не откажешься побывать, и представь, как они могут оформить витрину со Снейпом на миниатюрной метле!
Гарри вздохнул. Не было ни единого чертова шанса, что конкурс пройдет гладко.
ooOOOoo
Месяца полтора Гарри удавалось откладывать мысли о Снейпе в дальний пыльный уголок сознания.
Менее успешно ему удавалось не обращать внимания на кипучую деятельность в Косом переулке, когда в витринах стало появляться оформление со Снейпом в главной роли. Снейп, проявляя невероятную разносторонность, был занят в любой сфере деятельности, какую можно было изобразить в витринах. Он летел на миниатюрной метле с квоффлом под мышкой во «Все для квиддича», кружился в затейливой мантии от мадам Малкин, как балерина в музыкальной шкатулке, и скатывался с горки мороженого в миниатюрных санях у Фортескью. Во «Флориш и Блоттс» он сидел в кресле с лампой сбоку, облаченный в полосатый бордовый халат, с ногами на крошечной оттоманке, и в сдвинутых на нос очках читал книгу. В фойе Гринготтса Снейп цеплялся за модель белого дракона, пародируя побег Гарри, Рона и Гермионы в тот роковой день. Снейп скакал верхом на Шоколадной Лягушке по витрине у Шугарплама, а в «Совах» он отрастил крылья и сидел на насесте. Гарри понравилось, что голова у него крутилась почти по-совиному, и что настоящая сова, выставленная в витрине, иногда щипала Снейпа за ноги.
Фаворитом Гарри – хотя окончательное решение принимал, конечно, не он – стало оформление «Дырявого котла».
Там Снейп плыл в лодочке по котлу с супом. По дырявому котлу, если точнее. Гарри начислил им очки за находчивость. Он под Отвлекающими чарами стоял перед витриной, а люди толкали друг друга локтями, стремясь подойти поближе, и улыбались, видя, как кусочки моркови и картофеля плавают вокруг крошечных весел Снейпа.
И хотя витрина у «Слага и Джиггерса» определенно не входила в его личную пятерку лучших, Гарри почему-то был очарован ею, и разглядывал ее дольше, чем любую другую. Снейп «Слага и Джиггерса» играл роль профессора Снейпа, Мастера Зелий. Он стоял за столом, где дымились котлы, безупречно одетый в учительскую мантию, застегнутую на все пуговицы, а за партой перед ним работал студент.
Это, конечно, была фигурка Джеймса, со шрамом и очками, с растрепанными волосами и гриффиндорским галстучком на шее. В одной руке она держала жесткую щетку, а в другой тряпку. На столе громоздились миниатюрные котлы. Детализация в диораме поражала воображение. Имелась даже крошечная классная доска с составом зелья. У двери одиноко стояла метла – явный намек на то, что снаружи шла игра в квиддич, уже без Гарри Поттера.
Пока Гарри стоял у этой самой витрины, желудок сделал один-два кульбита. Он задался вопросом, заметил ли кто-нибудь еще, кто-нибудь из сотен людей, прошедших мимо и восхитившихся оформлением, сообщение на классной доске:
Дерн
Осьминожье щупальце
Селитра
Касторовое масло
Вилохвостка
Спорынья
Традесканция
Роса
Горянка
Паслен
«ДО СК ВСТР ГП» – явственно читалось по первым буквам этого весьма необычного состава ингредиентов.
ooOOOoo
Вечером, когда близился праздник в честь выхода новой фигурки, Гарри был как на иголках.
Несколько экземпляров, правда, уже выпустили, но только для владельцев магазинов Косого переулка и только для использования их в оформлении витрин. О конкурсе говорили все. Все. Предварительные заказы на фигурку директора Снейпа из серии Магов-Героев посыпались как из рога изобилия, а «Ежедневный пророк» выпустил целый вкладыш с колдографиями витрин и интервью с владельцами магазинов и работниками-оформителями.
На предыдущие вечеринки Гарри приходил с парой, но сегодня был слишком возбужден, чтобы даже думать об этом, и откровенно говоря, на сей раз он предпочел фланировать в одиночестве. Как всегда, он прибыл загодя с Джорджем и Анджелиной, и когда после проверки приглашений их впустили в зал, они вместе встали у двери, чтобы приветствовать гостей.
Альберт Принц-младший прибыл одним из первых. Казалось, при виде роскошного банкетного зала Министерства он почувствовал себя не в своей тарелке, затем тоже встал в ряд для приветствий позади двух членов Совета Попечителей Хогвартса. Как только он занял свое место в ряду, за ним в очередь встал декан Слизерина профессор Йоргенсен.
Гарри это заметил и едва сдержал улыбку.
Он пожал Принцу руку и позволил себе задержать ее в своей дольше, чем предписывали правила вежливости, а выпуская, мягко провел по ней пальцами.
– Мистер Принц, – объявил он громко, чтобы услышали гости с обеих сторон, – я так рад, что вы смогли посетить нас сегодня.
Попечители и декан немедленно подключились к беседе.
– Благодетель! – Йоргенсен с широкой улыбкой потянулся пожать Принцу руку.
– Профессор Йоргенсен – декан Слизерина, – представил его Гарри. – Его студенты будут получать прямую выгоду от доходов с продаж.
– Конечно-конечно, – пробормотал Принц.
– Портрет вашего кузена выставлен в нашей гостиной, – сказал Йоргенсен. – Мы надеемся подобрать для него более эффектную раму со специальным освещением.
– Вы же не повесили его над камином? – осведомился Принц, нахмурившись. – Салазар Слизерин этого бы не одобрил.
Гарри положил руку ему на плечо.
– А я думал, мы с вами гриффиндорцы, – шепнул он так, чтобы услышать его смог только Принц. Сжал плечо, и Принц напрягся. – Конечно, я отыскал путь в их гостиную, пока учился в Хогвартсе – творческое применение Оборотного…
Он повернулся, чтобы поздороваться со следующим гостем в ряду, а сменивший его Джордж представил Принца двум попечителям, которые терпеливо ждали своей очереди, чтобы встретиться с благотворителем.
– Ты обещал, – прошипел ему Джордж пару минут спустя.
– Это Снейп, – прошептал Гарри. – Я знал, что он придет под личиной Принца, и он только что себя выдал.
Весь вечер Гарри находил один предлог за другим, чтобы покуситься на личное пространство Принца. Он позировал с ним для бесчисленных колдографий, провожал его к месту за столом, подставлял стул и знакомил с ним окружающих вне зависимости от их желания.
Принц проявлял исключительную вежливость, но Гарри заметил, что чем дольше длилась вечеринка, тем труднее было тому держаться.
После трапезы перешли к трем главным пунктам повестки дня. Сначала официально представили фигурку широкой публике: хотя ее уже видели в витринах Косого переулка, владельцы магазинов получили ее без упаковки и аксессуаров. Затем Принц произнес речь и наконец настала пора объявить победителя в конкурсе витрин.
Гарри сам представил новую фигурку и произнес довольно сентиментальную и пылкую речь о Северусе Снейпе и его вкладе в мирную жизнь, которой сейчас наслаждается Магическое население. Пока он говорил, он чувствовал некую связь с фигуркой – в конце концов, пришлось изрядно попотеть, чтобы ее выпустить. Закончив выступление и переждав аплодисменты, он представил Альберта Принца-младшего, и, когда тот вышел к нему на сцену, Гарри расцеловал его в обе щеки.
Этот жест он планировал, и застал Принца... гм... Снейпа врасплох. Тот покраснел и, отшатнувшись от Гарри, направился к трибуне.
Гарри сошел со сцены и выбрал себе укромное местечко сбоку у стены.
– Похоже, ему тут не по себе, – шепнули ему на ухо.
Гарри повернул голову. Рядом, опираясь на стену, стоял немолодой мужчина и смотрел на сцену. Гарри показалось, он его уже где-то видел, но где именно – не помнил. На прямом носу у того красовались квадратные очки. Длинные седые волосы были заплетены в косу, а мантия темно-синего цвета, хоть и старомодная, отличалась опрятностью и прекрасным качеством.
– Он много лет жил во Франции, – объяснил Гарри, негромко. – Я думаю, он оказался в непривычной обстановке – учитывая его канцелярскую работу в тамошнем Министерстве.
– А-а. – Пожилой мужчина потер двумя пальцами козлиную бородку. Гарри тут же заметил на них пятна от зелий. – Так вы наградили его французским поцелуем?
– Нет! Я… нет, – Гарри помялся. – Мы с вами раньше не встречались? – спросил он тихо, собравшись с мыслями. – Простите, я не помню вашего имени.
– Мельком, – ответил мужчина, глядя прямо. – Я здесь от «Слаг и Джиггерс». Начальник… – он сделал паузу, откашлялся, – начальник не смог прийти и послал меня на случай, если победим мы. – Он оценивающе покосился на Гарри. – Понятно, он положил глаз на… приз. – Он поднял бровь, и Гарри чуть не фыркнул. Он все также не спускал глаз с Принца.
– Так значит, этот начальник... ваше оформление было его идеей?
– Почему... вам понравилось? – В голосе мужчины появилась странная хрипотца. Гарри подумал, что тот сдерживает смех.
– Скажем так, это навеяло некоторые воспоминания.
– Хорошие воспоминания, я надеюсь, мистер Поттер?
От того, как он произнес «мистер Поттер», Гарри прошиб легкий мороз по коже.
– Вы видели эту витрину? – пробормотал он.
– Спасибо, мистер Принц! – теперь на сцену взошел Джордж, и аплодисменты для Принца стихли. – Далее без лишних церемоний мы хотели бы объявить победителя конкурса на лучшую витрину Косого переулка с участием фигурки директора Снейпа из серии Магов-Героев.
– Весьма творческое название конкурса, – пробормотал старик.
– Перестаньте, – с улыбкой урезонил его Гарри, хотя тот, вообще-то, был прав.
– Третье место, включая полный набор первого выпуска фигурок Магов-Героев и пятьдесят галлеонов, получает Кондитерская Шугарплама!
Толпа взорвалась аплодисментами, а владелица волшебной кондитерской поднялась на сцену за призом.
– Снейп на шоколадной лягушке! – во весь голос заявил Джордж, вызвав смех у публики. – Хлыст в его руке – это просто гениально!
Толпа успокоилась, и Джордж вновь заговорил.
– Финалист, занявший второе место, получает набор первого выпуска фигурок Магов-Героев и сто галлеонов – это «Дырявый котел»!
Ханна Аббот-Лонгботтом взвизгнула и поднялась на сцену.
– Это было трудное решение, – объяснил Джордж, передавая приз. – Я бы часами мог любоваться Снейпом в той лодке. А идея заткнуть дыру в котле деревянной ногой Грюма – просто потрясающая!
Смех и аплодисменты стали громче, но Джордж дождался, пока наступит полная тишина.
– Победитель, занявший первое место, получает полный набор фигурок, сто пятьдесят галлеонов и главный приз – визит Гарри Поттера, который будет рекламировать товар, встречать клиентов, целовать младенцев, давать автографы и заниматься всеми ненавистными ему вещами... В общем, он весь ваш, так что используйте его по своему усмотрению – и все это потому, что он верит в Северуса Снейпа!
Гарри захотелось провалиться сквозь пол. Старик рядом с ним пристально смотрел на Джорджа, и теперь у него на лице явственно проступила усмешка.
– Обладатель нашего главного приза – «Слаг и Джиггерс»!
Гарри закрыл лицо, оглушенный аплодисментами. Замечательно! Победил тот самый магазин, на витрине которого он проходил отработку у профессора Снейпа, тот самый, где на крошечной классной доске для него было оставлено тайное послание.
Гарри поднял взгляд, когда старик дотронулся до его предплечья.
– До скорой встречи, Гарри Поттер, – шепнул он, оттолкнулся от стены и направился к сцене.
Нет.
Гарри с разинутым ртом наблюдал, как старик медленно продвигается к подиуму. Из-за шума толпы и звона в ушах он не слышал Джорджа.
Это был тот самый человек, который принес ему воды. Который работал в кабинете, куда притащили Гарри, когда он потерял сознание. Человек, который стремился как можно скорее выставить его из магазина.
Снейп! Был у Гарри перед носом все это время. При воспоминании о том, как он поцеловал Принца на сцене, желудок Гарри сделал кульбит.
– Это впечатляюще! – вещал Джордж. – Витрина пробрала до самых печенок! Не могу сказать, сколько раз я чистил котлы на отработках у Снейпа. Вообще, если бы мы провели здесь опрос среди тех, кого учил Зельям профессор Снейп, полагаю, многие бы согласились, что приобрели личный опыт обращения с этой щеткой.
Смех не смолкал. Гарри буравил глазами старика, которого Джордж представил и наградил призом. Он метнул взгляд на Принца и обнаружил, что тот наблюдает за ним. Принц усмехнулся и нарочно посмотрел на принимающего награду старика.
После церемонии настало время для сотни колдографий. Гарри позировал с Принцем, с Министром Магии, Советом Попечителей, деканом Слизерина, с владельцами магазинов Косого переулка и финалистами, в том числе и с мистером Сайласом Бирчем из «Слаг и Джиггерс».
– Спорынья и паслен? – шепотом спросил Гарри. – Кого вы пытаетесь убить?
Бирч пнул его в бедро, поскольку фотограф дал указание группе встать плотнее, но не ответил.
Так или иначе, Бирчу удалось ускользнуть, прежде чем Гарри смог припереть его к стене.
– Где он? Где Бирч? – спросил Гарри, переводя дух, когда после окончания фотосессии, обыскав танцзал, разыскал Джорджа.
– Свалил отсюда десять минут назад, – ответил Джордж. – Но он хочет тебя на субботу в семь тридцать в квартире над магазином. Он сказал, что перед тем, как ты начнешь свою рекламную акцию в магазине, они хотят пригласить тебя на завтрак.
– На завтрак, – повторил Гарри.
– В субботу, – подчеркнул Джорджа. Он глянул в сторону, где Принц беседовал с преподавателями Хогвартса. – Теперь, Гарри, иди к своей зазнобе. Теперь, когда все закончилось, можешь выставлять себя на посмешище.
Уже выставил, мрачно подумал Гарри. К счастью, Джорджа быстро увела Анжелина, и Гарри ушел потихоньку, ни с кем не прощаясь.
ooOOOoo
В понедельник Гарри получил записку с извинениями, которую принесла черная сипуха.
«Мистер Поттер,
Поразмыслив как следует, я понимаю, что проткнуть палочкой пластиковую голову отца – пожалуй, не лучший способ начать заново отношения с его сыном. Примите мои извинения».
Записка была без подписи. Улыбнувшись, Гарри надписал в углу число «десять» и положил ее к другим письмам.
Во вторник черная сова вернулась.
«Мистер Поттер,
Я признаю, что не располагаю сведениями о предпочтениях в одежде мистера Люпина, и не могу подтвердить, что ему доставляло удовольствие носить одежду своей жены».
Гарри улыбнулся. Присвоил письму номер одиннадцать и продолжил заниматься делами.
В среду сова прибыла рано, когда Гарри обрабатывал поток заказов на фигурки – как и ожидалось, спрос на фигурку Дамблдора взлетел вместе с выпуском Снейпа.
«Мистер Поттер,
Днище котла в моем официальном подарке на целый миллиметр меньше предписанной толщины, если считать пропорционально полномасштабной модели. В субботу мы это обсудим».
Письмо номер тринадцать прибыло в четверг в виде Вопиллера. Оно со свистом раскрылось и, увеличившись до размера воздушного шара, разразилось криком:
«Ты положишь конец этому дурацкому оформлению витрин! Сегодня я проходил мимо Шугарплама, и они добавили в витрину Дамблдора, который пичкает Снейпа лимонными дольками. Если дата окончания не позднее недели, считая с сегодняшнего дня, не будет опубликована в завтрашнем «Ежедневном пророке», можешь быть уверен, что витрина «Слаг и Джиггерс» также будет дополнена украшениями!»
На глазах Гарри Вопиллер самовозгорелся.
Этот голос. Голос Снейпа. Хриплый, скрипучий, но бесспорно Снейпа. В горле образовался ком, грудь почему-то сдавило. Гарри пропустил предупреждение мимо ушей и продолжил работу.
Пятничная лаконичная записка прибыла днем, через час после появления «Пророка».
«Не говори, что я тебя не предупреждал. И, будь любезен, не опаздывай завтра утром. Нам предстоит масса работы».
ooOOOoo
Это утро Гарри Поттер не забудет до конца своих дней. Он вошел в квартиру над «Слаг и Джиггерс» и застал Северуса Снейпа, который сидел за столом, не закончив завтрак, и читал «Пророк».
Гарри задержался у двери, которая распахнулась при его приближении, и вытаращился на Снейпа. Хотя он знал, с кем встретится, и чувствовал, что за прошедшие месяцы им более-менее удалось заново узнать друг друга, было все же странно видеть Снейпа живого и здорового.
И к тому же в бордовом полосатом халате.
Снейп оторвался от газеты и охватил Гарри с головы до ног беглым внимательным взглядом. Первым из череды таких же, не менее плотоядных, которые будут вечером, после бутылки отличного вина и не менее отличного поцелуя.
– Я видел витрину, – сказал Гарри. Его губы дрогнули. – Ее, пожалуй, значительно... улучшили.
Фигурка Гарри, лишенная щетки и тряпки, теперь сидела за столом и чиркала на кусочке пергамента. Она разрисовывала его сердечками и цветочками и витиеватым почерком выводила «Гарри Дж. Снейп». Фигурка опиралась подбородком на руку, а ее взгляд был направлен на Снейпа, которого, по-видимому, гораздо больше интересовал процесс варки зелья.
– Я не пишу глупых любовных записок, – заявил Гарри, когда Снейп лишь вздернул бровь. – Теперь я иду и добиваюсь того, чего хочу.
Фраза повисла в воздухе.
– Как и я, – негромко ответил Снейп, нарушив тишину. Взял кружку и сделал глоток чая, затем, приглашающе махнув рукой, указал на стул напротив: – Садись. Угощайся.
– Ну, и тебе доброе утро, – выдавил Гарри, закладывая таким образом фундамент для схемы утреннего разговора, которой они будут придерживаться долгие-долгие годы. Он выдвинул стул и сел, расстелил на коленях льняную салфетку и потянулся к тарелке с тостами. Позже, ночью, перед сногсшибательным поцелуем, но после большей части бутылки вина, Северус признается, что не один год следил за Гарри – следил, как он жил своей жизнью и становился таким, каким Северус сам хотел бы быть в его возрасте.
Хозяином своей судьбы.
Северус не был склонен ни к сентиментальности, ни к слезливости. С годами Гарри узнает, что он подвержен и переменам настроения, и ревности, оставаясь при этом внимательным и умелым любовником, достойным другом и партнером. Когда кузен Альберт – который знал, что он на самом деле не был мертв, – связался с ним по поводу прототипа фигурки, Северус, скорее авантюрист, чем фаталист, особенно в послевоенные годы, решил, что это его шанс и средство для достижения желаемой цели.
Но сейчас он лишь что-то неопределенно хмыкнул, не отрываясь от газеты. Гарри еще не видел «Пророк» и не знал, что на первой полосе напечатали увеличенную колдографию, где он целует Принца.
– Северус?
Снейп опустил газету и взглянул на Гарри. Он будет читать газету каждое утро до конца дней, и у него появится масса возможностей рассматривать Гарри, сидящего напротив и деловито намазывающего маслом тост. И сегодня, в их первый проведенный вместе день Гарри рассматривал Снейпа. Тот выглядел моложе, чем ему помнилось, без печати страданий на лице, без тяжести всего Магического мира на плечах.
И выглядел хорошо.
Снейп улыбнулся. Пусть всего две секунды и только уголками рта, но Гарри заметил и этот жест, и смягчившийся взгляд, и решил считать это первым разом, когда он увидел, как улыбается Снейп.
– Ты выглядишь лучше, чем прошлый раз, когда я тебя видел, – сказал Гарри. Он добавил в чай ложку сахара, помешал и сделал осторожный глоток, чтобы не обжечься, не переставая наблюдать за наблюдающим за ним Снейпом.
Снейп, подняв газету, еще раз взглянул ему в глаза. Лицо, на котором они сияли, не так давно покрывали кровоподтеки и ссадины, не так давно это было лицо мальчишки, находящегося на пороге возмужания. Возмужания, которого, как с сожалением полагал Северус Снейп, Гарри было не суждено достичь. Он снова обратил взгляд на газету, сдерживая улыбку.
