Снейп на замене. Суров и зол.
Рецепты пишет, завален стол.
Тут Поттер в двери просунул нос,
От Дамблдора презент принёс:
"Пусть Снейп немного передохнёт
И в перерыве чайку попьёт!.."
Удар был крепок. Замах - силён.
И с крыши стая снялась ворон,
А Поттер мчится за стаей птиц
С лимонной долькой...меж ягодиц!..
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Тихо в Хогвартсе ночью. Многовековой замок словно засыпает. Мирно похрапывают жители многочисленных портретов, едва слышно потрескивают редкие чадящие факелы, а если кто-то решит пройтись по коридорам, то его каменные полы отзываются почти оглушительным эхом. Но это, если не приклеить к подошве кусок войлока, или забыть заклинание «легкой походки». Кребб и Гойл предпочитали войлок. Предполагалось, что таких сложных чар им не выучить, а разрушать мелочами лелеемую годами легенду о собственной глупости не хотелось. Все-таки во время войны лучше, если тебя будут считать немножечко идиотом. Ровно настолько, чтобы не поручать никаких сложных заданий, невыполнение которых чревато огромными неприятностями. Никакая гордость не стоит испытания на своей шкуре непростительных проклятий.
Друзья лишний раз убедились в успешности собственной маскировки, когда под Круциатусом на грязном полу корчился гордый Малфой, а они заслужили лишь полный презрения взгляд. Нет… гордость на войне не в цене!
Кребб и Гойл вошли в пустой класс и заперли его чарами. Теперь заглушающее, отвлекающее внимание, и voilà. Друзья встали спина к спине и немного преобразили классную комнату: тяжелые портьеры на окна, мягкие диваны, небольшой столик и вершина мастерства — огромная хрустальная люстра на сто двадцать пять свечей. За годы учебы навыки были доведены до автоматизма. Грегори Гойл с удовольствием плюхнулся на огромный диван и обложился подушками:
— Доставай шахматы, Винс.
Кребб потрошил безразмерную сумку: вино, фрукты… а вот и шахматы.
— Расставляй, Грег.
Ночь обещала быть приятной…
***
Тишина ночного Хогвартса приятно успокаивала нервы. Гарри завернулся в мантию-невидимку и спешил узкими коридорами, благословляя купленные летом кроссовки с мягкой подошвой, в которых, при случае, очень удобно убегать и от Филча с его кошкой, и от Снейпа. У Гарри было дело первостепенной важности. Только что, наблюдая за Картой, он пожелал найти Малфоя и был очень удивлен, поняв, что Карта показывает сразу двух Малфоев: Драко и его отца. Драко ожидаемо оказался в спальне, а вот Люциус… точка с именем «Люциус» очень небыстро направлялась в сторону подземелий, а это могло означать лишь одно — тот крался. Уже само наличие старшего Малфоя в замке настораживало, а уж крадущийся Люциус определенно навевал самые страшные подозрения.
Сверившись с Картой, Гарри замедлил шаги, затаил дыханье и выглянул из-за угла. Точно! Совершенно бесшумно Малфой шел по коридору, замирая и прислушиваясь у дверей классных комнат. Шпион? Диверсант? Сначала Гарри хотел поднять тревогу, но потом вспомнил, кто именно является председателем попечительского совета Хогвартса, и решил, что без доказательств его просто поднимут на смех… а значит…
Будут вам доказательства! Гарри пристроился прямо за спиной Малфоя и, стараясь не дышать, пошел за ним след-в-след. Только благодаря тому, что он подобрался так близко, Гарри удалось проскользнуть вслед за Малфоем в класс зельеварения. Тяжелая дверь захлопнулась за его спиной, едва не прищемив полу мантии-невидимки, и Гарри пришлось поторопиться. Каково же было его удивление, когда Малфой принялся чертить на двери руны, которые вспыхнули ярким огнем, прежде чем истаять, а потом пробормотал какое-то заклинание, отчего окна оказались плотно зашторенными, погружая класс в абсолютную темноту. Пару ударов сердца ничего не происходило, а потом один за другим зажглись факелы на стенах. Колышущееся пламя придавало и без того не самому веселому кабинету зельеварения зловещий вид, и Гарри почти не удивился, заметив на профессорском месте Снейпа. «Это заговор!» — пронеслось в голове, прежде чем Гарри подумал о том, что если его заметят, то в живых точно не оставят. Не те люди…
Снейп мрачно взирал на Малфоя и был похож на… хищную птицу… точно! Какого-нибудь грифа или орлана. Гарри видел таких по телевизору и очень впечатлился. И взгляд такой же — немигающий, холодный… птичий. Он кутался в свою неизменно черную мантию и выжидал.
Гарри взглянул на Малфоя и обомлел: куда делась бесстрастная маска прожженного циника? Тонкие губы свело предвкушающей улыбкой, ноздри породистого носа едва заметно затрепетали, а взгляд… жадный, голодный, опасный… Гарри ощутил, как разом пересохло в горле. Неужели дуэль? Он оглянулся, выбирая место, где можно было бы спрятаться от рикошетящих проклятий, и, на всякий случай, присел.
Малфой был быстр и эффектен:
— Инкарцерос!
Снейп не успел выхватить палочку и оказался связан. Гарри решил помочь профессору, который противостоял злу в лице Малфоя, и начал подбираться поближе, лихорадочно соображая, чем бы таким жахнуть этого злыдня. В голове крутилась какая-то ерунда вроде Агуаменти и Инсендио. Связывающим он побоялся промахнуться, а насылать на Малфоя Аваду… рука не поднималась. Можно было еще разоружить. Точно! Экспеллиармус! Невербально, наверное, не получится, но и черт с ним!
Но коварный Малфой спрятал палочку и медленно подошел к Снейпу. Теперь метать в него заклятьем стало опасно… надо зайти сбоку. Пока Гарри осторожно менял дислокацию, Малфой заправил за ухо Снейпа прядь волос, которая занавешивала лицо, и ногтем прочертил линию от мочки уха до подбородка, заставляя того вскинуть голову.
Гарри решил ударить без затей Ступефаем, но заклятье так и не сорвалось с кончика его палочки, потому что Малфой впился в искусанные губы Снейпа самым настоящим поцелуем. От его тихого стона Гарри чуть не выронил палочку и без сил опустился на пол, не в силах перестать смотреть.
А Малфой достал откуда-то кинжал и приставил его к горлу Снейпа. Если бы не поцелуй, Гарри бы уже сыпал проклятьями, а сейчас он только завороженно наблюдал за этой игрой.
— Страшно?
Снейп презрительно фыркнул, а Малфой надавил на лезвие, и капелька крови медленно побежала по изящно изогнутой шее, окрашивая белоснежный воротник рубашки. Гарри затаил дыханье, а Малфой чуть отстранился, словно любуясь, а потом принялся размашисто зализывать ранку. Снейп закусил губу и чуть прикрыл глаза, очевидно получая не меньшее удовольствие.
— Лжец… какой же ты лжец… — в хриплом голосе Малфоя слышалось восхищение. — Тебе же нравится… но ты скорее откусишь себе язык, чем признаешься…
Кончики губ Снейпа чуть дернулись вверх, но он, наверное, вспомнил о собственном образе и постарался изобразить ледяное спокойствие. Только вот выходило у него — плохо. Его выдавало сбившееся дыхание и едва заметная дрожь от касаний языка Малфоя. Сейчас он напоминал Гарри стреноженного коня: горячего, пылкого, который так же вздрагивает всей шкурой, ощутив невесомую муху…
А Малфой снова отстранился, оглядывая потрясающий результат своих действий:
— На ком-то слишком много одежды… слишком… но эти веревки мешают…
Действительно, веревки сковали Снейпа, привязав руки к телу, и раздеть его в таком состоянии было невозможно. Малфой что-то прошептал, и руки Снейпа оказались заведены за спинку тяжелого стула, на котором тот сидел, а ноги привязаны к ножкам стула за щиколотки и колени.
— Так лучше…
Странно, конечно, но сейчас Гарри был полностью согласен с Малфоем. На самом деле, так — лучше. А Малфой отточенным движением провел клинком от гордо вздернутого подбородка Снейпа до его талии, рассекая и застегнутый на все пуговицы старомодный сюртук и тонкую белую сорочку… оставляя на неширокой груди тонкую царапину, на которой сразу же выступили рубиновые капельки крови. Рывком Малфой развел полы испорченной одежды в стороны, заводя за спину, и опустился перед Снейпом на колени. Гарри шумно вздохнул, но никто его не услышал.
Малфой языком принялся выводить узоры на бледной груди Снейпа, спускаясь все ниже, туда, где черная дорожка волос уходила под брюки, туда, где мелко подрагивал плоский живот. Когда Малфой принялся вылизывать аккуратный пупок, из груди Снейпа вырвался тихий то ли вздох, то ли стон, чрезвычайно вдохновляя Люциуса.
— Да, Северус… я заставлю тебя стонать… я заставлю тебя умолять…
«Да, Северус», — эхом отзывалось в голове у Гарри, — «ты будешь стонать… да… еще…»
Словно услышав его мольбы, Малфой вновь взялся за сталь, проводя острейшим лезвием по поджавшемуся животу и резко рассекая ремень, брюки и белье… вот это оружие!
Побагровевший член выглядел ужасно непристойно и очень соблазнительно, но Люциус словно не замечал этой порочной красоты. Склонив голову набок, он принялся избавлять Северуса от брюк… как умел… клинком… Гарри и сам не заметил, как сжал собственный колом стоящий член и начал ритмично поглаживать его, опасаясь кончить слишком рано.
Северус уже ерзал на неудобном стуле, развратно раздвигая ноги, но Люциус и впрямь решил заставить того умолять. Тонкие алые росчерки украшали теперь и внутреннюю поверхность бедер, а боль от порезов успокаивал умелый язык. Чего же только он не вытворял! И невесомо порхал, и с чувством вылизывал, и дразнил…
Оргазм накрыл Гарри внезапно, оглушая и заставляя на мгновенье ослепнуть. Но сладкая истома не прогнала возбуждения, заставляя что-то сладко скручиваться внизу живота и вновь и вновь касаться чувствительного члена.
— Ну же… — голос Снейпа срывался, как после долгого крика.
— Нет, Северус… не так… что говорят воспитанные мальчики?
— Пожалуйста…
— Так лучше… чуть лучше…
На мгновение Люциус губами накрыл головку и слизнул выступившую прозрачную каплю. Северус дернулся, пытаясь толкнуться поглубже, но ему не было позволено: Люциус выпустил член изо рта и принялся ласкать его языком, спускаясь чуть ниже, к поджимающимся от ласки яичкам.
— Пожалуйста…
— Хорошо… но мало…
— Пожалуйста, Люци, чтоб тебе черти взяли!
— Плохой мальчик… чтобы с тобой сделать?
Гарри затаил дыханье, но Северус лишь закусил губу и повторился:
— Пожалуйста… блядь!
Люциус тихо рассмеялся:
— А тебя стоит немного наказать…
Мгновение — и в руках Люциуса появилась тонкая шелковая лента, которой он затейливо перетянул основание члена Снейпа, завязав кокетливый бантик. «Это, чтобы он не кончил… рано…» — догадался Гарри, а Малфой полюбовался содеянным и вынес вердикт, чувственно понизив голос:
— Так лучше…
Северус дернулся, качнув в воздухе забытым членом:
— Пожалуйста…
— Ну, если ты так вежлив…
Люциус обхватил губами изнывающий от желания член, обильно смачивая его слюной, и заглотил его одним плавным движением. Северус взвыл и попытался дернуться навстречу.
— Какой ты… безрассудный…
Острие лезвия прижалось к животу Северуса и принялось чертить на нем узоры, моментально становящиеся алыми, а Люциус ритмично двигал головой, целиком заглатывая немаленький член.
— Да-а-а… пожалуйста…
Северус запрокинул голову, полностью отдаваясь наслаждению, а Гарри пережал основание члена, чтобы растянуть удовольствие и не кончить от одних стонов того, кого еще недавно считал бесстрастным ублюдком…
Люциус неожиданно отстранился, и Гарри понял, что его жалобный стон звучит в унисон с разочарованным стоном Северуса, вызывая у Малфоя довольную усмешку:
— Что-то не так?
— Еще… пожалуйста…
Нарочито медленно Люциус принялся слизывать бусинки крови с живота Северуса, который в неверном свете факелов казался алебастрово-белым.
— Люциус… пожалуйста…
— Что тебе, родной?
Слышал ли кто-нибудь хоть когда-то такие заботливые нотки в этом искушающе мягком голосе? Видел ли кто-то нежность во взгляде этих льдисто-серых глаз? Гарри повезло, хоть сердце болезненно сжалось от совершенно неуместной ревности…
А Северус подавался навстречу каждому движению языка и просил… просил… просил!
— Пожалуйста, Люци… пожалуйста…
— Что же?
— Трахни меня…
— Да-а?!
— Вставь мне уже…
— У-у-ы? — не прекращал вылизывать живот Люциус.
— Выеби меня… пожалуйста…
Услышав такое из уст чопорного профессора, да еще сказанное таким бархатным голосом, Гарри не удержался и задрожал от накрывшего его оглушительного оргазма. Как во сне он слышал мягкое:
— Ну, раз ты так очаровательно просишь…
Мгновение, и Северус был отвязан от стула, однако руки ему Люциус освобождать не спешил. То, что осталось от брюк и белья, упало на пол, и Северус небрежно отбросил эти тряпки в сторону, укладываясь грудью на свой стол.
— Давай…
Но Люциус медлил. Он жадно разглядывал потерявшего последние крохи самообладания партнера, словно хотел запомнить… насладиться… он забросил ему на спину остатки сюртука и рубашки, так и болтающиеся на связанных руках, и огладил аккуратную задницу.
— Ну же… — торопил Северус.
— Жаль, колдокамеры нет… — мечтательно пробормотал Люциус и от души шлепнул ладонью по этой совершенной заднице, оставляя ярко-красный отпечаток.
Северус дернулся, то ли желая избежать подобного контакта, то ли нарываясь на новый шлепок.
— Пожалуйста…
— Какой ты покладистый… покорный… — Люциус ударил еще и еще, — жадный… отзывчивый…
— Давай же…
Люциус медленно расстегнул брюки, под которыми не оказалось белья, и освободил вздыбленный член.
— Нетерпеливый… что ж, ты сам напросился…
Люциус плюнул, смазывая сжавшееся отверстие, и вошел в него одним плавным движением, отчего Северус взвыл, а Малфой накрутил его волосы себе на руку и резко дернул, заставляя запрокинуть голову.
— Так?
— Да-а-а…
— Хороший мальчик… но я устал тебя ублажать… теперь сам…
— Люци…
— Давай же… трахни себя моим членом…
Гарри поглаживал себя, стараясь выровнять дыханье, и, замирая, смотрел, как Северус дернулся навстречу, полностью насаживаясь на член Люциуса. Резко… рывками… жадно… его стоны удовольствия перемежались рычаньем, а Люциус стоял, вцепившись в столешницу и закусив до крови губу, наблюдал, как член погружается в узкое отверстие по самые яйца, чтобы потом полностью выскользнуть наружу. Зрелище завораживало своей бесстыдной порочностью, и Гарри уже вновь вбивался в собственный кулак радостно вставшим членом. Неизвестно, что еще сделал Северус, но Люциус невнятно выругался и задрожал, срываясь в оргазм. На мгновение он замер, а потом опустился на колени и, сжав ладонями пунцовую задницу, принялся вылизывать покрасневшее пульсирующее отверстие, которое, подрагивая, сокращалось, выталкивая сперму. Но Северусу этого было уже мало. Сначала он еще подавался навстречу, а потом каким-то неуловимым движением освободился от пут. Несколько раз встряхнув руками, он отбросил в сторону остатки одежды и дернул за плечи Люциуса, вынуждая подняться.
— На стол… живо…
Люциус избавился от болтающихся на щиколотках брюк и улегся спиной на стол, недвусмысленно предлагая себя. Его член вновь наливался желанием…
Гарри не мог оторвать взгляд от чувственно опускающегося на колени Северуса, от того, как тот взмахнул головой, отбрасывая назад мешающие волосы, от его покрасневших губ, смыкающихся на члене Люциуса… как же красиво он это делал… самозабвенно… горячо… страстно…
Гарри никогда прежде не представлял подобных отношений, поэтому до глубины души был потрясен внезапно открывшейся стороной жизни, такой запретной и такой притягательной. Невнятное томление, которое он прежде испытывал к… Драко, теперь обрело имя и совершенно перестало пугать и смущать. Как может быть неправильным… такое? Оно же…
Глядя на потемневшие от страсти глаза Люциуса, на приоткрытые искусанные губы, на прилипшую ко лбу прядь волос, Гарри мог только восхищаться и мечтать, что когда-нибудь и он… и Драко… вот так же… с чувством…
А Северус решил, что подготовки достаточно. Поднявшись одним тягучим движением, он наконец освободил член от ленты, отбросив ее в сторону Гарри, и приставил член к блестящему от слюны отверстию.
— Ну же…
— Попросишь?
— Заткнись и трахай! — Люциус скрестил ноги за спиной Северуса и с силой притянул его к себе.
— Слушаюсь, мой лорд…
Сходя с ума от звуков, сопровождающих действо, Гарри неожиданно для себя потянулся к черной шелковой ленте и, обалдев от собственной смелости, сжал ее в кулаке.
Профессорский стол скрипел все сильнее, и в момент, когда Гарри уже решил, что тот развалится, Северус со стоном выдохнул имя любовника и обессиленный опустился на него. Люциус в ответ обнял и принялся перебирать его волосы.
Теперь, когда все было кончено, Гарри вдруг с ужасом подумал, что же будет, если его здесь заметят. Некстати вспомнился острый клинок Люциуса, и яички ощутимо поджались. Ведь рука-то у того не дрогнет… а Снейп…
Гарри тихо заполз под ближайшую парту, чтобы на него ненароком не наступили, и, плотнее запахнув мантию-невидимку, прикрыл глаза. И как он теперь будет посещать зельеварение? Или посмотрит в глаза Снейпу… профессору Снейпу… Северусу… Гарри разжал кулак и повязал шелковую ленту себе на запястье. Получилось красиво и, если не знать… проклятье!
— Понравилось, мистер Поттер?
Бархатный голос профессора Снейпа, казалось, проникал под кожу. Гарри похолодел, живо представляя те ужасы, которые с ним сейчас произойдут. Снейп еще что-то говорил, но Гарри уже не слушал, рванувшись к выходу. Дверь была сметена всплеском стихийной магии. Куда бежать дальше, он не знал, предпочитая ворваться в кабинет напротив, в поисках убежища. Еще одна сорванная с петель дверь, и Гарри попал в уютную гостиную, где в ярком свете люстры Кребб с Гойлом играли в зачарованные шахматы.
«Мне все привиделось… все… совсем все», — с этой спасительной мыслью Гарри провалился в липкую черноту.
***
Гарри открыл глаза и поразился тишине вокруг. Все-таки ночи в Хогвартсе были самым спокойным временем. Высоко над головой едва заметно белел потолок, а по слабому запаху зелий можно было догадаться, что он в Больничном крыле. Воспоминания появились внезапно и сразу же накрыли удушливой волной. Было или не было? С одной стороны, такие реальные Снейп с Малфоем, а с другой — играющие в шахматы Кребб с Гойлом. Что из этого — правда, а что — бред воспаленного сознания?
На соседней кровати кто-то завозился, и, надев очки, Гарри разглядел белые волосы на макушке, серебрящиеся в лунном свете. Малфой? Он-то откуда?
— Малфой… Драко… — тихо позвал Гарри.
— Чего тебе?
— Ты как… здесь?
Малфой, похоже, смутился:
— Я староста, а тебя нашли ученики моего факультета…
— Что со мной было?
— Ты лежал в коридоре… хорошо, что Кребб с Гойлом ходили на кухню…
Гарри вспомнил одухотворенное лицо Гойла, приказывающего офицеру перейти на «Е6», и помотал головой, отгоняя морок. Конечно же… на кухню… ночью поесть… и все остальное тоже… Гарри погладил запястье и ощутил обвязывающую его шелковую ленту… не может быть… или…
— Что с тобой случилось, Потти?
В голосе Драко Гарри уловил ставшие знакомыми нотки, и сердце гулко забилось от желания совершить глупость… или нет?
— Иди сюда… это не моя тайна…
Гарри похлопал рукой по кровати рядом с собой, и, конечно же, любопытный Малфой попался. Он уселся на кровать рядом с Гарри и спросил:
— Ну же…
Как похоже… как… ответ сорвался с языка сам:
— Попросишь?
— Да иди ты…
В лунном свете лицо Драко преобразилось: никакой спеси… никакого высокомерия… еще чуть-чуть и можно поверить, что он хочет… что ему не все равно… что… сердце отстукивало совсем уже невероятный ритм: а вдруг? Проверить можно было только одним способом.
Гарри вытер о простыню вспотевшие ладони и осторожно взял Драко за предплечья. Тот сначала дернулся, а потом замер, вглядываясь в лицо Гарри. Очевидно, лунный свет творил чудеса, или Драко и впрямь что-то увидел, но он вдруг нерешительно потянулся навстречу. Да! Это ответ! И отбросив в сторону глупые сомнения и доводы разума, Гарри как в омут бросился целовать Драко и чуть не сошел с ума, поняв, что тот отвечает…
