Теперь Джо уверен, что самая страшная вещь на свете – это осознание, потому ни с чем другим ужас на лице Маклауда, понимающего, что он только что отрубил голову своему приёмному сыну, спутать нельзя.
В свете единственного уцелевшего фонаря подсыхающая кровь кажется разлитыми чернилами, и Джо невольно вздрагивает: хроника Ричи Райана оборвалась внезапно и несправедливо. Им с Митосом придется смириться с тем, что они не успели ничего предпринять, а Мак… Боже, Мак не заслужил подобного груза на своей совести.
Тело Ричи окутывает дым, превращающийся в человеческий силуэт – огромное черное пятно с рубиновыми глазами без зрачков.
— Ариман, – шипит Митос сквозь зубы, принимая боевую стойку, и Джо готов поклясться, что меч сам прыгает ему в руку.
Смех демона эхом отражается от стен близлежащих домов:
— Тебе меня не победить. У тебя нет надо мной власти, Повелитель времени.
— Повелитель времени?
— Ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Валеярдом? О, так ты действительно забыл? Трус. Ты можешь прятаться, пока не надоест, но от себя не убежишь.
— Заткнись. И прими бой.
— О, я буду драться. Но не с тобой. А тебе я дам бесплатный совет. Ведь ты до сих пор носишь с собой часы? Сломанные, старинные. С письменами, неизвестными на этой планете. Открой их – и узнаешь ответ.
С этими словами демон исчезает, а Маклауд, продолжая стоять на коленях, протягивает Митосу свой меч.
— Убей меня. Прошу.
— Мак, ты спятил? Я не буду этого делать.
— И слава богу, – шепчет Джо.
Ему как никогда хочется вернуться в свою квартиру, завернуться в плед, словно в кокон, и проспать минимум месяц. Должно быть, это шок.
Маклауд медленно поднимается. Его шатает, но он уходит в лишенную фонарей темноту, не оглядываясь.
Джон делает шаг, желая догнать его. Митос удерживает его за плечо и говорит странно мягким тоном:
— Маку нужно побыть одному, оставь его.
И Джо подчиняется.
После ему становится немного стыдно – в штаб-квартиру Наблюдателей звонит Митос, он же договаривается с похоронным бюро. У самого Джо нет на это сил, ни моральных, ни физических.
В бар он приходит, чувствуя себя ровесником старейшего Бессмертного, спустя неделю после поминок, на которых Маклауд так и не появился.
Митос сидит у стойки и крутит в пальцах отсвечивающий золотом овал, покрытый черточками и полукружиями. Эти узоры явно образуют какую-то фразу, повторяющуюся вновь и вновь. Джо охватывает непонятная ему тревога. Почти предчувствие.
— Это те часы, о которых упоминал Ариман?
— Они самые, – беззаботно отвечает Митос.
— На твоём месте я бы их выкинул. Советы от демона никому не приносили добра.
— Ариман не лгал, Джо. Понятия не имею, почему, но он сказал правду. Они были со мной пять тысяч лет, и я никогда не спрашивал себя: кто смог бы создать подобную красоту в эпоху, когда люди и не подозревали, что существуют медь и железо? Это тонкая работа, технологии и инструменты, недоступные тогда… Часовщик определенно жил не на Земле.
— Не открывай их. Не надо.
— Это всего лишь старые часы.
— Митос, твоя самоуверенность…
— Отойди подальше, если боишься.
— Уже поздно говорить: «Только не в моём баре»?
Митос ухмыляется и нажимает на едва заметный выступ на крышке.
Джо думает, что он ещё не раз увидит то, что происходит потом, в своих кошмарах: Митос хрипит, по подбородку течет кровь из прокушенной губы, а тело напоминает картонную марионетку, оказавшуюся в эпицентре урагана из обжигающих золотых спиралей. Через несколько минут агония прекращается, и Митос наконец-то теряет сознание, а золотистое сияние гаснет.
Джо сползает со стула; ноги, там, где они соприкасаются с протезом, будто охвачены огнём. Боль накатывает и отступает, и уже не различить – фантомная она или настоящая.
Он опускается на четвереньки, приникает ухом к груди Митоса и слышит биение сердца, нет, двух сердец, неровное и гулкое.
— Что это было, а? Что сейчас произошло, чёрт подери?
— Со мной всё в порядке, Джозеф.
Джо оказывается в дальнем углу бара ещё до того, как Митос открывает глаза. Его лицо вроде бы то же, что и прежде, и загадочный валлийский акцент никуда не делся, но Джо не может проигнорировать ощущение, рвущееся из подсознания и буквально кричащее, что перед ним не Митос и даже не Адам Пирсон, а абсолютно не знакомое ему существо.
— Кто ты такой?
— Доктор.
— Какой доктор?
— Просто Доктор. Это моё имя. По крайней мере, когда-то оно им было.
— Приплыли. – Джо неловко поднимается и усаживается обратно на стул. – Демон говорил о Повелителях времени. Выходит, он всё-таки не соврал. И они, что действительно повелевают временем?
— Конечно, нет. Мы ощущаем его не так, как все остальные. И мы принимаем то, что управлять им нельзя, пусть что-то и можно переписать.
— Пафосно звучит.
— Не пафосно. Скорее печально. Я многое хотел бы изменить. Отменить. Но… Я последний, Джо. Последний Повелитель времени на свете. И я не очень хороший человек. В этом мы с Митосом похожи.
— Митос – один из лучших людей, кого я когда-либо знал, – возражает Джо.
— Неужели? Митос и другие Всадники вырезали целые деревни, не щадя никого. Животных в том числе. А я… я сжег Галлифрей. Мою родную планету. Вместе с безумцами там жили старики, женщины и дети. Остановило ли это меня? Нет. Мы с Митосом поистине стоим друг друга. О, совсем забыл. Он – это я.
— Наверняка у тебя была веская причина.
— Она всегда есть. Например, далеки и Война времени. Ты когда-нибудь слышал о далеках?
Джо качает головой.
— Они забавно выглядят, – Митос улыбается холодной улыбкой, вызывающей желание зажмуриться, отгородиться от слов, что последуют за ней. – Как солонка, в которую воткнули миксер и вантуз. И, тем не менее, именно они – самые опасные существа во Вселенной. Непобедимые. Не ведающие жалости. Весь мир горел, Джо. Я должен был это остановить.
— Потушить пожар?
— Наоборот. Раздуть его, чтобы всё сгорело дотла. И никого не стало. Ни далеков. Ни Повелителей времени.
— А потом?
— А потом я вернулся к тому, что умею делать лучше всего.
— Путешествовать?
— Бежать. С кораблем, который способен перенести тебя в любую точку времени и пространства, это нетрудно.
Джо откупоривает бутылку виски:
— У меня чувство, что это нам понадобится. Рассказ далеко не окончен, а я слишком трезв для его продолжения. Достань с полки стаканы, пожалуйста.
— Я предпочитаю чай, – Митос заходит за стойку, наливает в чайник воды и неаккуратно пристраивает его на конфорку.
— С каких это пор?
— С сегодняшнего дня.
— Спички в шкафчике позади тебя.
Оба ждут, пока чайник закипит. Митос берет с нижней полки две белые чашки в красный горошек. Пить из них – привилегия близких друзей, и хотя от Митоса в человеке, бросающем в чашки чайные пакетики и заливающем их кипятком, почти ничего осталось, Джо его не останавливает. Сейчас какое-то подобие нормальности необходимо ему, как воздух. А в чай просится пара капель коньяка.
— Итак…?
— На чём я остановился?
— На объяснении, какая связь между часами и твоим превращением.
— Ладно. – Митос бездумно проводит ногтем по ободку чашки, не поднимая глаз. – Повелители времени умеют жульничать. Мы не умираем, мы регенерируем. И когда нам нужно спрятаться так глубоко, что никто не сумеет и предположить, где искать, мы используем эти часы. Они впитывают в себя нашу истинную сущность и дают нам новую. Самая надёжная маскировка, какую только можно придумать.
— Зачем она тебе понадобилась?
— С регенерациями такая штука… никогда не угадаешь, какой характер тебе достанется. Я вытянул несчастливую карту. Доктор опасен, смерть – его вечный спутник. Но Валеярд… Он намного страшнее. Поверь мне на слово, ты не захотел бы с ним встретиться. А я не захотел им становиться. Отвез своих друзей домой и достал часы. Я планировал прожить оставшиеся мне годы как обычный человек и умереть, кода придёт моё время. Но она не была с этим согласна.
— Она?
— Мой корабль. ТАРДИС. Она отказалась со мной расставаться. И «переписала» меня как Бессмертного.
— Она умница, твоя ТАРДИС.
— Это точно.
— Что дальше? Попробуешь ещё раз?
— Нет. Я – Доктор, и впредь я намерен помнить об этом.
— Удачи.
Митос открывает рот, чтобы явно выдать остроумный ответ в своем стиле, но вместо этого опрокидывает чашку судорожным движением, словно он вдруг перестал управлять собственным телом, а из его горла вырывается болезненный стон.
— Эй, приятель, – Джо ни за что не признался бы, но он испуган не на шутку. – Что с тобой?
Митос смотрит на него диким, остановившимся взглядом.
— Галлифрей, – выдыхает он с безумным смешком. – Я… они… мы… Короче, мы передумали. Ты понимаешь?
Он вскакивает, чуть не опрокинув стол, и Джо хватает его за рукав пальто:
— Подожди, ты куда?
— Спасать свой дом. Увидимся.
*****
Через три месяца объявляется Маклауд, похудевший, с шокирующе короткими волосами.
Джо рассказывает ему про часы и Повелителей времени. Ему очень нужно хоть с кем-нибудь поделиться историей, в правдоподобность которой он сам верит с трудом. И кто его выслушает, не покрутив пальцем у виска, если не лучший друг?
Маклауд недоверчиво хмыкает:
— Тебе не нужно выгораживать Митоса, Джо. Не передо мной. Я тоже сбежал, и если он сейчас греется на солнышке на краю Земли, я его не виню. Ариман – опасный противник, а у нашего общего друга инстинкт выживания всегда был на первом месте.
Джо не согласен, но, по сути, возразить ему нечего – с тех пор, как Митос выбежал за дверь, от него не поступало никаких вестей: ни телефонного звонка, ни открытки, а про электронную почту система сообщает с завидным упорством, что «такого адреса не существует».
В конце концов, Джо сдается и набирает в строке поиска «Доктор ТАРДИС». Результат его озадачивает и успокаивает одновременно.
*****
Постепенно Джо перестает ждать. Ариман побежден, Маклауд продает дом, покупает баржу (опять), и жизнь возвращается в прежнюю колею.
Задним числом Джо, конечно, мог бы сообразить, что как раз тогда и случаются самые удивительные события. Не зря же говорят: «Знал бы, где упаду, подстелил бы соломы».
Но он об этом не задумывается – с чего бы? – и, выходя следом за Маклаудом из подсобки с очередным ящиком пива, поначалу не замечает, что в интерьере клуба появилась лишняя деталь в виде синей деревянной будки. Телефонной будки с надписью «Бесплатный звонок в полицию».
А рядом с ней стоит… Митос?
Нет, Доктор, одетый в порванные на коленке джинсы, белую футболку, бархатный темно-красный пиджак и белые кеды с синими шнурками. А шёлковый шейный платок, с удивлением отмечает Джо, добавляет эксцентричному образу некоторую законченность.
— Добрый вечер, Джозеф. Привет, Мак. Знакомьтесь – это ТАРДИС, самый прекрасный и могущественный корабль в мире. До пятницы я совершенно свободен, и мы оба к вашим услугам. Найдём демона, и…
Маклауд молчит, и Джо берёт инициативу в свои руки.
— Прошло два года.
Митос смущённо улыбается.
— Простите. К сожалению, эта черта характера не зависит от регенерации.
— Мы справились сами, – не без гордости заявляет Джо.
— Я рад.
— А ты, Доктор? Ты спас свою планету?
— Галлифрей сейчас в карманной Вселенной, застыл в одном моменте времени. Он в безопасности, да. Спасен ли он? Не знаю. Выясню, когда его найду. Типа того.
Джо подходит ближе:
— Ну что ж, Доктор, я читал про тебя. Разве ты не собираешься позвать нас с собой?
В глазах Митоса отражается грусть:
— Я бы позвал. Но ведь вы не пойдёте. Ты, Мак, не признаешь «нового» меня, верно? А ты, Джо, слишком ответственный человек. Кто-то должен присмотреть за этим шотландским обормотом…
— Мак, – зовёт Джо. – Скажи что-нибудь.
— Что сказать? – выплевывает тот. – Что дружба, которая столько для меня значила, это ложь? Что Бессмертного, прожившего пять тысяч лет, на самом деле нет, и никогда не было?
— Он всё ещё здесь, – мягко протестует Митос. – Где-то внутри меня. Всё, что мы пережили вместе, оно реально и произошло в действительности. Я – твой друг, и так будет всегда.
— Не будет.
Когда за Маклаудом захлопывается дверь, Митос поворачивается к Джо и спрашивает с болью в голосе:
— Что на него нашло?
Джо тихо отвечает:
— Ты был его надеждой. И он мечтал стать таким, как ты: Бессмертным, которого не интересует игра, тем, кто ищет исключительно знания и кто наслаждается жизнью, словно ему двадцать, а не тысячи лет. Сегодня эта надежда умерла.
— Мне жаль.
— Мак сам виноват – возведение кого-либо на пьедестал, как правило, заканчивается огромным разочарованием.
— А ты, Джо? Я разочаровал тебя?
— Нет. Наоборот, превзошёл мои ожидания.
— Спасибо за комплимент.
— И это всё? Ты улетишь на своём чудесном корабле, и я больше никогда тебя не увижу?
— Почему же? Зайдешь внутрь на минутку?
— Зачем?
— Мне нравится, когда люди говорят: «Она больше внутри, чем снаружи». Сделай это для меня, ладно?
— Ладно.
Джо с восхищением разглядывает ротор, консоль и неизвестные ему письмена, удивляется количеству комнат, и тому, что поле для крикета находится в спальне, а библиотека – в бассейне.
— Надо же, она и правда больше внутри. Бесконечно больше! И я завидую тому, сколько у тебя книг. В Библиотеке Конгресса народ удавился бы от зависти, если бы увидел всё это великолепие.
— Спасибо, Джозеф.
— Пора прощаться?
— Однажды кое-кто сказал мне, что звук, который издает ТАРДИС, несёт надежду всем, кто его слышит. Запомни его, потому что вчера, завтра или через пять лет ты услышишь его снова. Я обещаю.
ТАРДИС со скрежетом и долгим эхом исчезает, унося Митоса-Доктора навстречу новым приключениям. Джо почти жалеет, что не согласился на короткую «ознакомительную» поездку.
Может быть, в следующий раз он скажет «да», и Маклауда уговорит.
