Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Инес Кинтеро никогда не любила мужа. Луис Кинтеро разочаровался в жене. Но их связал Господь и не разлучат люди. Хотя, конечно, рано или поздно кто-нибудь из них отравит другого. Канон — фильм «Маска Зорро» 1940 года
— Я тебя когда-нибудь отравлю, — устало говорит Луис Кинтеро супруге. Та безрадостно смеётся, целует его куда-то между носом и щекой.
— Конечно, отравишь, милый. Потом. А сейчас я тебе ещё нужна.
Луис смотрит на свою Инес и понимает, что она права. От бессильного отчаяния сводит зубы. И почему-то греет душу осознание простого факта: ей сейчас не легче. Жена тоже страдает.
А значит — им ещё есть зачем жить.
Корабль в Европу отходит завтра. Инес бродит по комнате туда-сюда, время от времени порывается собрать вещи, но бросает дело на полпути. Шкатулка с драгоценностями открыта, жемчужная нить свисает оттуда, и Луис, сидя на кровати, бездумно глядит на неё. Карьера бесславно закончена. Ни денег, ни связей. Всё предстоит начинать сначала.
— Если бы не Зорро... — цедит он сквозь зубы.
— Да оставь ты его, — равнодушно отвечает жена. — Пусть живёт и растит виноград.
— Раньше ты так не считала! — Луис даже рад поводу выплеснуть злость. Но Инес внезапно подходит к нему, садится рядом, улыбается сухой, колючей улыбкой и задумчиво говорит:
— Раньше было давно...
— Когда это? Вчера?
— Сегодня. Но всё равно — давно... Послушай, сейчас у нас есть только мы. А кто кого потом отравит — решим потом. Договорились? У меня ещё остались кое-какие подружки при дворе, в Севилье можно попытаться сдать дом в аренду...
Инес оживляется, строя планы. Луис слушает, и постепенно ад, в который их загнал Зорро, кажется не таким уж беспросветным.
- - -
Когда мама готовила юную Инес к замужеству, она, как, наверное, и все матери, несла полную чушь. Говорила о необходимости быть порядочной, о любви к детям, которых приносит в законном браке ангел, о том, что муж, конечно, немолод, зато богат и опытен... «Надо потерпеть, дорогая, будет немножко больно, а потом всё образуется, вот увидишь! Зато ты сможешь носить бархатные и атласные платья, обзаведёшься собственными драгоценностями...» Инес слышала голос матушки, но он казался ей таким же далёким и неважным, как журчание ручья в саду. Анхело, её чернокудрый Анхело с жаркими губами и нежными руками, отказался бежать и тайно обвенчаться, всё остальное не имело значения. Луис Кинтеро? — хорошо, пусть будет Луис Кинтеро.
Муж не разочаровал новобрачную, ведь она ничего хорошего и не ждала. Невысокий толстяк, одетый в шитый золотом камзол. Напыщен, вульгарен... похож на отца. Терпимо.
Инес думала о красивых атласных платьях с расшитым лифом, и когда священник спрашивает, согласна ли она выйти замуж, её «да» звучало абсолютно искренне. Мать улыбалась, отец пыжился от гордости, физиономия жениха лоснилась. Анхело в церкви, разумеется, не было. Наверняка строчил серенады для другой идиотки, верящей красивым словам.
Инес чувствовала себя самой несчастной девушкой на свете, и чтобы успокоиться, вспоминала виденные когда-то в лавке ювелира драгоценности. Интересно, сколько муж выделит на карманные расходы? Он богат, если верить маменьке. Но не скуп ли?
Жизнь казалась невыносимой, но упрямства и терпения Инес — теперь уже Инес Кинтеро — с детства было не занимать. Она хотела счастья и богатства, и если первое сейчас представлялось недостижимым, то уж второго-то она не упустит!
Когда муж в темноте спальни полез ей под юбку, Инес сжала зубы и крепко зажмурилась. Ничего. Надо немного потерпеть, теперь она понимала матушкины слова. Можно вообразить себе изысканный приём, где самые прекрасные кабальеро сражаются за право потанцевать с ней, а старухи в чёрных мантильях шипят по углам — ведь их дочек не добиваются так упорно! Пятерня Луиса легла ей на грудь, слегка сжала, от него пахло вином и немного оливками, как от какого-нибудь простолюдина, пусть, надо немного потерпеть, потом станет легче, потом Инес начнёт выезжать на балы... Виски заныли, новобрачная еле слышно застонала, и в этот момент муж взгромоздился сверху, широко раздвинув супруге ноги. Хотелось закричать и оттолкнуть этого чужого, мерзкого, распутного... Нет, нельзя. Она теперь замужем. Супружеский долг священен.
Луис пробормотал что-то успокаивающее — сходу было не разобрать, что именно — и Инес почувствовала, как её касаются там, между ног. Расслабиться, следуя матушкиным советам, не удалось: она дёрнулась и заорала. Муж озадаченно поглядел на неё и резко двинул бёдрами.
Честно говоря, бывало и больнее. Но в детстве на вопль всегда прибегала нянюшка, жалела, дула на царапину, закармливала потом сластями... А тут лежишь, как дура, и никому нельзя пожаловаться. Слёзы стекали по щекам Инес, а муж пыхтел, ритмично двигался и совсем-совсем не торопился утешить. А потом повалился набок, буркнул: «Ну чего ты...», неловко погладил, а когда жена резко отбросила его руку, развернулся и ушёл.
Мерзавец. Скотина. Свинья!
Инес проплакала почти до утра. Затем спохватилась: надо выглядеть достойно, что скажут люди? Остаток времени до рассвета ушёл на притирания и попытки сделать глаза менее красными, а нос — не таким распухшим. В итоге гости ничего не заметили, за исключением бледности новобрачной, которую сочли вполне естественной.
А может, и заметили, только промолчали.
В конце концов, они ведь и сами когда-то впервые исполняли супружеский долг.
- - -
Молодая жена Луису пришлась по душе. Ну, стесняется в постели, так со всеми сеньоритами поначалу море проблем. Зато хорошенькая, неизбалованная, помалкивает, когда не просят высказаться, а когда просят — соглашается с мужем.
Ему бы, дураку, догадаться, что в тихом омуте чертей больше, чем в бурной Атлантике.
Неприятности начались, когда Инес узнала о новом назначении супруга. Женщины — они вообще странные создания. Вот этой подавай дворец, галантных кабальеро и ночные кутежи. Она вообще представляет, сколько стоило бы одно бальное платье? Ну вот нету у Луиса таких денег, и сроду не было! А у детей, возможно, будут. Когда семья вернётся из Калифорнии, разбогатевшая и имеющая реальные шансы на благосклонность короля.
Луис честно попытался объяснить всё это жене. Снизошёл до длительной беседы. Разложил ситуацию по полочкам. Подчеркнул, что в Калифорнии Инес будет одной из самых влиятельных сеньор, в то время как здесь ей действительно нечего ловить. Наконец, накричал — хотя бы так супруга может понять, насколько мужу неприятно её непослушание? Результат его ошеломил. Инес не только не раскаялась — она начала спорить!
В отчаянии Луис решил прибегнуть к испытанному многими поколениями средству — порке. Но жена осмелилась сопротивляться! Драка была безобразной, просто безобразной. Тогда он и сказал впервые:
— Когда-нибудь я тебя отравлю!
— Если я не успею первой, — прошипела в ответ Инес, и у Луиса опустились руки. До чего же могут подчас дойти женское коварство и самомнение!
В Калифорнию Инес, разумеется, поехать всё-таки пришлось. На корабле супруги почти не разговаривали.
Однако супружеский долг Луис продолжал выполнять регулярно. Жена не сопротивлялась — хоть какое-то подобие морали родители ей сумели привить.
Детей Луис Кинтеро жаждал всей душой. Наконец-то Инес займётся тем, что подобает делать женщине, а там дочерей можно будет выгодно пристроить замуж, сыновьям обеспечить достойную карьеру, и доживать дни патриархом благополучного семейства.
Только бы жена не мешала.
- - -
Калифорния!
Пыль, жара, грязные индейцы и не менее грязные пеоны, бандиты на дорогах, идиотский виноград, в котором здешние доны видят смысл жизни, и женские наряды, отставшие от столичной моды лет эдак на пятьдесят.
Инес Кинтеро возненавидела Калифорнию с первого взгляда.
Дела у Луиса шли ни шатко, ни валко — мэр Лос-Анжелеса, Алехандро Вега, был напыщенным старым болваном, достойным разве что куплетов придворного шута. Жена его олицетворяла собой провинциальную клушу, все мысли которой сводились к тому, как бы угодить муженьку да прикупить брюквы подешевле — или чего она там каждое воскресенье выискивала на городском базаре. Инес терпеть не могла подобных дур, рано теряющих молодость и красоту, посвящающих жизнь заботе не о себе, а об идиотах-мужчинах. Ещё больше бесило, что мерзких кумушек, единственным достоинством которых были многократные роды, приводили ей в пример.
Сеньора Вега, кстати, даже наплодить детей как следует не сумела. Один сынок, шляется невесть где в Европе. Но туда же — мать семейства, милостивая госпожа, чуть ли не святая! Грымза старая, чтоб её прыщами с ног до головы обсыпало!
Единственным светлым пятном был капитан Эстебан Паскуаль. Истинный кабальеро! Всегда подтянутый, в отличие от квашни-мужа, всегда галантный, улыбающийся так, как не может, наверное, целая тысяча ангелов.
Именно с ним Инес впервые изменила супругу. Просто не сумела удержаться, когда эти жаркие губы поцеловали ей руку чуть выше перчатки, когда усики бесстыже защекотали голую кожу... Да, надо было возмутиться, ударить наглеца веером, а она стояла и глупо улыбалась, словно пятнадцатилетняя девчонка. И капитан всё прекрасно понял. Одно плавное движение — и губы уже прижаты к губам, а руки расшнуровывают тугой корсет.
Инес попыталась дёрнуться — напрасно, Эстебан не отреагировал. Впрочем, вырываться не слишком-то и хотелось. Так, для порядка...
— Что вы... делаете, капитан? — голос сорвался в знойный шёпот.
— Люблю вас, моя прекрасная сеньора, — Эстебан говорил хрипло, страстно, напомнив Инес пылкую юность, когда юноши пели под её окнами серенады. И пусть на пение то, что происходило сейчас, походило примерно так же, как ураган — на лёгкий морской бриз, но быть желанной... Снова почувствовать себя томной красавицей...
В конце концов, Луис так и не сумел зачать этого чёртового ребёнка, хотя пилил жену чуть ли не каждый день! Пусть теперь другой постарается.
Инес обмякла в неистовых объятиях, не помогая, но и не мешая Эстебану освобождать от оков корсета пышную грудь. Лишь глухо застонала, когда капитан принялся целовать обнажённую кожу, вылизывая соски, легонько прихватывая их зубами, дуя на разгорячённую плоть. Подалась вперёд, стоило любовнику задрать ей юбку, выгнулась, помогая найти более удобную позицию, ахнула, когда жадные пальцы забрались между ног, гладя, лаская, готовя к соитию... Луис редко так поступал, его ласки скорее служили для того, чтобы разогреть его же самого. Мужлан, что тут скажешь!
Эстебан был не таков. Инес насаживалась на пальцы капитана, его губы заглушали её стоны, а затем рука переместилась на грудь, но сеньора Кинтеро не успела запротестовать — Эстебан вошёл в неё, заполнив всю, до отказа. Сначала движения казались хаотичными, рваными, но скоро два тела вошли в унисон, и Инес уже почти орала от удовольствия, а капитан шептал ей что-то сорванным голосом, но слова не доходили до сознания, были чем-то далёким, вроде океанского прилива. Здесь и сейчас мир сжимался и пульсировал, и главнее всех заповедей Господних было двигаться, не снижая темпа. А когда удовольствие стало вовсе немыслимым, пришла разрядка, и Инес, наконец, сумела расслабиться, откинувшись на руки любовнику.
Но она ничем не провоцировала капитана. Совершенно точно. Даже немного сопротивлялась.
Не её вина, что этот мужчина оказался настолько хорош!
А в остальном жизнь текла размеренно и скучно. Алехандро Вега по-прежнему служил главным препятствием для карьеры мужа. Когда стало понятно, что Эстебан тоже недолюбливает мэра, Инес аккуратно поговорила с Луисом. Ничего определённого, так, намёки. Глядя на следующий день, как супруг размахивает руками, беседуя с невозмутимым Паскуалем, сеньора Кинтеро почувствовала удовлетворение.
Возможно, ей удастся вернуться в Испанию богатой и счастливой.
А Луиса и в самом деле можно отравить.
- - -
В Калифорнии Луису определённо нравилось. Ещё бы мэр не путался под ногами... Ах-ах, бедные пеоны, ох-ох, непосильные налоги! Будто квочка, честное слово. Не помрут чёртовы арендаторы, если заплатят и вдвое, и втрое больше. А то и вчетверо. В Испании платят — и ничего, никаких жалоб.
Если с ними нянчиться, так до седых волос не разбогатеешь. Но разве дураку Веге это объяснишь? Мягкотелый, словно баба. Да и не всякая баба так кудахтает. Вот, к примеру, его Инес...
При мысли о жене сеньор Кинтеро обычно морщился. Хотя, надо признать, в необъявленной войне с Алехандро Вега Инес всецело поддерживала мужа. А в день, когда проклятый старик признал своё поражение и удалился на фамильную асиенду, даже изволила улыбнуться и в постели была чуть горячее обычного. Не то чтобы Луис верил чёртовой сучке...
Об отношениях супруги с Эстебаном Паскуалем он, разумеется, узнал быстро. Во-первых, невозможно не заметить, с каким презрением капитан поглядывает на рогоносца-мужа, подкручивая холёные усики. Во-вторых, уж кем-кем, а информаторами человек, мечтающий стать мэром, должен озаботиться раньше, чем достойным домом и приличной прислугой.
Просто удивительно, до чего болтливыми становятся пеоны, стоит пообещать им лишний медяк.
Впервые услыхав об измене, Луис подумал... и махнул рукой. Инес достаточно умна, чтобы не кричать о своих шашнях на каждом углу Лос-Анжелеса. Чувства к жене давным-давно остыли, и на брачное ложе сеньор Кинтеро приходил, исключительно движимый чувством долга. На жизнь он смотрел весьма трезво: если наследника до сих пор нет, значит, с кем-то из супругов не всё в порядке. Возможно, с ним самим. В любом случае, следует учитывать разные варианты. Сам Луис начал поглядывать в сторону гулящих девок, а Эстебану предоставил возможность развлекаться с Инес.
Ещё сеньор Кинтеро приютил дочку погибшего от рук французишек кузена. Сеньорита Лолита была девицей скромной, пристойной, тихой и нежной, много времени проводила в молитвах и не пыталась удрать от дуэньи, как когда-то сестра самого Луиса. Впрочем, он давно уже перестал верить женщинам. Инес тоже когда-то казалась воплощением благопристойности.
Тайные надежды на то, что супруга возьмёт племянницу под крылышко, увы, не оправдались. Похоже, красота Лолиты заставила Инес разозлиться. Тут Луис прекращал размышлять на эту тему и бросал на зеркало виноватый взгляд. Он и сам несколько раз сравнивал розу ещё не распустившуюся с уже начинающей увядать. Наверное, не нужно было... Впрочем, если жена хочет, чтобы её считали разумной женщиной, пусть ведёт себя не как глупая девчонка!
Если не считать придури Инес, жизнь действительно казалась Луису отменной штукой. Особенно когда он заручился помощью Паскуаля в борьбе с глупцом Вега.
Всего-то два письма влиятельным покровителям — и дону Алехандро настоятельно порекомендовали уйти в отставку. Сначала старик вяло сопротивлялся, а затем внял голосу разума.
Освободившуюся должность, само собой, занял достойнейший.
В первый же день Луис издал несколько указов. Те, кто назначил его на должность, разумеется, ожидали благодарности. Кроме того, следовало позаботиться о своём благосостоянии. Инес затребовала новые драгоценности, и отказать ей означало поссориться не только с женой, но и с Паскуалем. Который тоже, кстати, требовал свою долю.
Забот — не продохнуть. Да ещё и глупые крестьяне вздумали бунтовать. Совсем зарвались! Пришлось увеличивать армию. Паскуаль был доволен — ему давно хотелось кем-нибудь покомандовать. Ну да, ну да, с Инес особенно не забалуешь.
Луис с ног сбивался, отыскивая дополнительные деньги. Должность мэра оказалась тяжким бременем для немолодого мужчины.
Но всё равно — в Калифорнии ему нравилось.
- - -
Диего Вега появился в жизни Инес неожиданно, заставив вспомнить юность и первую любовь... чёрт, как же звали этого мальчишку, по которому она сходила с ума? А, неважно, всё равно юнец в подмётки не годился утончённому сыну старикана Алехандро. Сеньора Кинтеро была почти благодарна Веге-старшему за идею вытребовать сына из Испании. Хотя Диего, конечно, жалко. Бедняга так явно страдает здесь, в забытой Богом глуши...
Инес, как могла, пыталась помочь красавчику, вынужденному прозябать в Калифорнии. Велела Луису пригласить молодого Вегу. Оказывала юноше знаки внимания. Улыбалась, почти ластилась...
И с удовольствием наблюдала, как корчится в муках ревности капитан Паскуаль.
Эстебан и его гордыня успели безумно надоесть сеньоре Кинтеро. Почему-то единственным способом оказать любовнице знаки внимания у капитана было задрать ей юбку чуть ли не на глазах всего города. Разумеется, Луис — размазня и рохля, но это не повод подрывать репутацию супруги мэра! Инес пробовала поговорить с ревнивцем — бесполезно. Эстебан слушал только себя.
Что ж, тем хуже для него. Из пары фраз, брошенных Луисом, Инес сделала вывод: капитан шантажирует её мужа. К такому она не была готова. Супруг, разумеется, когда-нибудь окажется лишним, но сейчас именно он служил гарантией её безбедного существования. А Эстебан... ну, как любовник он, разумеется, безумно хорош, но в качестве спутника жизни — ужасен. Из тех, кто сажает жену под замок и регулярно избивает даже за тень улыбки, подаренную другому мужчине. Уж лучше Луис со его глупостью и желанием завести миллион вопящих, пускающих пузыри младенцев.
Саму Инес подобная мысль ужасала. Она не понимала, что за радость такая — вечно пеленать орущие свёртки, сюсюкать над ними, портить фигуру, вновь и вновь рожая детей... Если бы Луис взял на воспитание мальчишку, она бы, пожалуй, была только рада.
С Лолитой радоваться не получалось. Наглая девчонка строила глазки всем проходящим мимо мужчинам, от пеона до собственного дядюшки. И как прикажете такую воспитывать? Небось, спит и во сне видит, как опозорит семью, сбежав с красивым уланом!
Нет уж. В монастырь мерзавку, укрощать страсти. Господь ей поможет, раз уж благородная кровь и приличные манеры для маленькой дряни всего лишь пустой звук. А если и удерёт оттуда, семейство Кинтеро точно не в ответе за поведение какой-то монахини.
Главное — выбрать монастырь с уставом построже. И уговорить Луиса, мечтавшего выдать девчонку замуж чуть ли не за вице-короля. Объяснить ему, что Лолита обязательно опозорит семью, за кого бы ни пошла. А пока Инес пыталась урезонить падчерицу, привить ей послушание и кротость. Выходило плохо, ну да Бог уже с ним. Кроме маленькой шалавы имелись и другие дела.
Например, Паскуаль. И Диего Вега.
А ещё — Зорро.
- - -
Зорро появился в жизни Луиса Кинтеро как раз тогда, когда он меньше всего этого ожидал.
Ну ладно, Инес и её шашни с Паскуалем. К этому Луис уже привык, и даже временами сочувствовал — то супруге, то Эстебану, попеременно. Эти двое когда-нибудь загонят друг друга в могилу на радость всем окружающим. Ну ладно, ворчливые протесты Алехандро Веги и гневные проповеди падре Фелипе — неприятно, однако вполне терпимо. Когда вице-король тобой доволен, можно проявить душевную щедрость и простить старых идиотов, не видящих, что мир изменился. Ну ладно, пеоны с их вечным недовольством — именно для них сержант Гонсалес завёл необыкновенной крепости кнут, а капитан Паскуаль, собственно, сержанта Гонсалеса. Но чёртов разбойник всерьёз напугал сеньора Кинтеро.
Поначалу Луис подозревал заявившегося из Испании сыночка Алехандро Веги. Но молодой Диего оказался на редкость занудным типом, интересующимся исключительно столичными модами, духами, дешёвыми фокусами и хорошенькими сеньоритами. Как в этот список попала немолодая и, честно скажем, со временем поистаскавшаяся супруга Луиса, было совершенно непонятно. Наверное, сама себя туда вписала. А что, Инес могла...
Луис усмехался, вспоминая ошарашенную физиономию молодого Веги. Да уж, сеньора Кинтеро — это не робкая девица, опасающаяся лишний раз взглянуть на кавалера из-за занавески. Инес способна не только вскружить мужчине голову, но и откусить её вместе с шеей!
А ещё приятно было наблюдать за страданиями Паскуаля.
Но Зорро... Луис содрогался каждый раз, стоило ему вспомнить о встрече с этим разбойником! Зорро сумасшедший. Определённо, сумасшедший. Вот и молодой Вега так же считает...
Проблема состояла в том, что капитана Паскуаля тоже нельзя было назвать нормальным. Его реакция на желание Луиса уехать... в общем, Эстебана тоже следовало бояться.
В итоге сеньор Кинтеро не мог нормально есть, нормально спать, нормально общаться с людьми... За каждым кустом ему мерещился Зорро. В его снах бандит нагло ухмылялся из-под маски, протыкая Луиса отвратительно длинной шпагой. И убежать было невозможно, ведь за спиной всегда стоял капитан Паскуаль.
Инес чувства мужа вполне разделяла. Нет, такого страха она не испытывала: вряд ли разбойник покусится на жизнь женщины, а честь эта шлюха с удовольствием вручила бы чудовищу в маске и сама. Но вот кражи своих драгоценностей сеньора Кинтеро не сумела бы простить даже самому распрекрасному из мужчин.
Зорро нагнал карету мэра, когда Луис с супругой наносили очередному дону визит вежливости. Они оба любили это развлечение: никто не смел отказать им от дома, никто не решался проявить неучтивость. Глядеть на каменные лица местных землевладельцев, слушать их вымученные любезности, участливо расспрашивать о проблемах и вести вежливые беседы — это было... мило, как выражалась Инес. В такие минуты Луис пребывал с женой в полном и абсолютном согласии. Они хохотали, вспоминая очередной комплимент её красоте и его государственному уму, сообща намечали очередную жертву... Замечательный отдых от забот, короче говоря.
Мерзавец в маске лишил их заслуженного развлечения, принеся взамен страх. Он вынудил Луиса бояться, выставил мэра Лос-Анжелеса беспомощным ничтожеством. Кроме того, догнав карету, разбойник первым делом перерезал постромки, отпустив лошадей, и чете Кинтеро пришлось пешком добираться до города. Да, хорошо, Зорро их не тронул, но ведь он в округе не единственный мерзавец! Много кто в мечтах давно уже видел своего правителя с перерезанной глоткой!
Луис паниковал, Инес пребывала в ярости и требовала у Паскуаля немедленно поймать Зорро. Впрочем, идея вернуться в Испанию её тоже вполне устраивала. И — это особенно радовало сеньора Кинтеро — в Испанию Инес хотела уехать без Эстебана.
Правда, и не с Луисом тоже.
Поэтому желание младшего Веги взять в жёны Лолиту так обрадовало господина мэра. Хорошая семья, повод напоследок наладить отношения с местными донами... Алехандро, по слухам, был резко против, но когда это останавливало пылких молодых людей? Ладно, у Диего с пылкостью, мягко скажем, проблемы, но Лолиту её дядюшка знал достаточно неплохо. Если девчонка влюбится...
Воображение рисовало весьма заманчивые картины. И не в последнюю очередь Луиса согревала мысль о перекошенной физиономии Инес.
- - -
Прогулка с Диего Вегой могла бы стать для сеньоры Кинтеро чистым, ничем не замутнённым удовольствием, если б не мысли о Лолите.
Чем, ну вот чем мерзкая девчонка заинтересовала такого восхитительного кабальеро?
Почему мужики летят на показную скромность и застенчивость как мухи на дерьмо, не видя ничего, кроме потупленных глазок? И это в то время, когда рядом находится очаровательная во всех смыслах женщина, готовая предложить куда больше, чем жеманная дура, кокетливо прикрывающаяся веером?
Давно пора сдать Лолиту в монастырь. Хватит, натерпелась!
Но даже теперь Диего заставлял Инес трепетать от страсти и чего-то ещё, чему сеньора Кинтеро пока не могла дать определения. Младший Вега был на удивление образованным, возвышенным... да, вот оно! Возвышенная натура, ничем не похожая на грубияна Эстебана или размазню Луиса.
Диего Веге хотелось внимать, затаив дыхание. Хотелось оберегать его от несправедливостей и коварства мира, и прежде всего — от алчных девок, слушающих не сердце, а похоть. Хотелось замереть, прижав его к груди, прочесть стихи, а потом — только потом! — слиться в поцелуе. Одухотворённом, словно сама любовь.
Разговор зашёл об Испании и Калифорнии. Вскоре Инес с радостью осознала, насколько же мысли Диего близки к её собственным. Как и она, молодой Вега рвался назад, к цивилизации. Как и она, тосковал о театрах, ласкающих взгляд нарядах, утончённом общении с равными себе по духу. Беседа текла спокойно и вольно, словно ручей, возле которого сеньора Кинтеро предложила сделать привал, и Инес сама не заметила, когда прислонилась к крепкому мужскому плечу и томно вздохнула.
Пальцы, пахнущие изысканным одеколоном, приподняли её подбородок, тёмные глаза, казалось, заглянули в самую глубину её души, и увиденное явно понравилось Диего Веге. Иначе он бы ни за что не прижался к её губам в долгом поцелуе.
Диего оказался удивительно нежным и пылким одновременно. Как это могло сочетаться в одном мужчине? Инес не знала, её качало на волнах страсти, а темноглазый красавчик шептал, уговаривая расслабиться, поддаться, раскрыться... Глубокий стон вырвался из груди сам собой. Руки Диего ласкали грудь сеньоры Кинтеро, ловко расшнуровали платье, и вот уже чувственный язык начал выводить на теле круги, змейки, спирали... Разумеется, истинный кабальеро не унизился до задирания юбки. Нет, молодой Вега раздел Инес полностью, и она ощущала разгорячённой кожей малейшее дуновение ветерка. Изысканное удовольствие, сводящее с ума, заставляющее выгибаться навстречу любовнику, просить — нет, умолять! — не останавливаться. И шёпот, обещающий ещё более сладкие пытки, и желание получить всё сполна... Инес не знала, встретила ли она мужчину своей мечты, но когда Диего проник в неё, когда задвигался в её теле, когда нежность сменилась горячечной страстью, — о, тогда Инес Кинтеро готова была поклясться: это самый лучший из встреченных ею кабальеро.
Она продолжала так считать, даже когда Диего Вега посватался к маленькой подколодной змее Лолите.
Что поделать — притворяющиеся невинными юные твари испокон веков смущали мужские умы.
- - -
Луис смотрел на дуэль Диего Веги с капитаном Паскуалем и прозревал.
Звон клинков звучал похоронным набатом. Да, первое впечатление часто бывает самым верным, прав был отец, упокой, Господи, его душу... Лощёный сопляк не понравился сеньору Кинтеро сразу же.
Но как ловко мерзавец сумел впоследствии втереться в доверие! А ещё говорят — яблочко от яблоньки недалеко падает. Да старому ослу Алехандро у сыночка учиться и учиться!
Вот и поднаберётся опыта, когда единственный наследник встанет перед расстрельной командой.
А ведь всё выходило просто отменно. Даже Паскуаля с его паранойей почти удалось надуть. Союз с семейством Вега давал вполне ощутимые денежные и политические выгоды, Диего обещал даже написать в Испанию несколько рекомендательных писем... Луис заскрежетал зубами. Мерзавец, подлец, негодяй! Обвёл вокруг пальца, шельма! И смеялся над недалёким противником, наверняка смеялся!
Ничего, сеньор Кинтеро посмеётся последним.
Когда у продажного святоши обнаружили драгоценности Инес, сомневаться не приходилось — отец Фелипе напрямую связан с Зорро. Паскуаль предложил отхлестать священника плетьми, чтобы выдавить сведения о проклятом бандите, но Луис воспротивился. Осложнений с церковью не хотелось. Повесить или там расстрелять за сбыт краденого — ещё куда ни шло, а пытки епископат не одобрит.
Кроме того, Зорро ведь явится за подельником, не так ли? Обязательно явится, скотина в маске! И прямая обязанность капитана Паскуаля — схватить разбойника.
В глубине души Луис надеялся, что эта парочка убьёт друг друга. Даже молил об этом Господа. Ну вот... домолился.
Ярость вытеснила из души ставший привычным страх.
И когда Луис отдавал приказ об аресте, когда собирал донов, чтобы те присутствовали на казни проклятого бандита — всё это время он не боялся. Он торжествовал. Улыбался, глядя на труп Паскуаля, хохотал, представляя, как упадёт под пулями Диего Вега.
А Лолита... разве мало в Испании хороших женихов? С конфискованным имуществом Веги — а имущество изменника обязательно надо будет конфисковать — приданое племянницы можно увеличить почти втрое. Да сыновья герцогов почтут за счастье...
Всё изменилось буквально за полчаса. Луис наблюдал, как пеоны с вилами заполняют двор, как благородные доны хватаются за шпаги и, словно последнее отребье, сражаются с королевскими солдатами... Как с восторгом встречают чёртового Зорро, как обнимаются отец и сын, как протискивается к проклятому разбойнику Лолита...
Рядом шипела и давилась рыданиями Инес.
— Держись, — шёпотом приказал жене Луис. Та вскинулась, открыла рот для гневной отповеди... и смолчала. Сухо кивнула, достала платок, промокнула на всякий случай глаза. Вскинула подбородок, улыбнулась пусть натянуто, но гордо. Встала рука об руку с мужем.
Дура. Но гордая. Луис и сам усмехнулся. Вышло жалко, он это знал, но всяко лучше, чем просто дрожать. И когда Зорро — Диего Вега, чтоб его черти драли! — подошёл и предложил соглашение...
Конечно, Луис согласился. А куда деваться?
Мечта пошла прахом. Всё, ради чего он старался, рассыпалось в мелкую пыль.
Но жизнь ему оставили.
И Инес — тоже.
- - -
— Я тебя когда-нибудь отравлю, — устало говорит Луис Кинтеро супруге.
— Обязательно, — невесело смеётся та в ответ. А потом садится рядом и обнимает его.
Луис медлит секунду — и сам стискивает Инес в объятиях.
Они смотрят друг на друга, будто впервые. Немолодой, полный, трусоватый мужчина, и увядающая, озлобленная на мир женщина. Их соединил Господь и не сумели разлучить люди.
У них никого больше не осталось. Всё, что у них есть, они добыли себе сами. Каждый встречный норовит плюнуть им в лицо и выругаться напоследок.
Тем хуже для каждого встречного.
Связи ещё остались. И посмотрим, какое будет лицо у вице-короля, когда Луис обличит Диего Вегу перед судом. Разбойник, срывающий с женщин драгоценности! Чудовище, посмевшее истязать сержанта королевской армии и убившее капитана Паскуаля!
Да и Алехандро Вега, задумавший и осуществивший мятеж, не лучше.
Луис улыбается и целует жену. Да. Они через многое прошли вместе, через многое им ещё предстоит пройти. И когда-нибудь, возможно, у них появятся дети.
— Надо съездить к святой Марии, может, я сумею забеременеть, — шепчет Инес. Луис замирает. Разумеется, жена знает, чем его взять. Разумеется, сейчас она говорит одно, а через месяц будет твердить совсем другое. Но если подумать...
Рука сама поднимается и гладит супругу по волосам. Инес прижимается покрепче.
В целом мире у Луиса не осталось больше никого, кроме жены. А у неё — никого, кроме мужа. И вместе они ещё заставят мир уважать себя!
А потом кто-нибудь из них обязательно отравит другого.
