Поймал Невилл золотую жабу, а та ему говорит:
- Мальчик, я покруче золотой рыбки буду. Я тебе не три, а пять желаний исполню, только отпусти!
Обрадовался Невилл и отпустил жабу.
Ну, а жаба-то не дура - тут же и сбежала.
Цейтнот Сириуса Блэка, который должен выполнить поручение Дамблдора, чтобы спасти Гарри Поттера. Цейтнот Драко Малфоя, который спасает черную собаку от неминуемой гибели и делает выбор, которого, как известно, никогда нет.
Комментарии:
КП. Самой терпеливой бете на свете. Спасибо тебе за все.
Фанфик написан на фандомную битву 2012
команда fandom Harry Potter 2012
Можно даже было бы назвать эту вещь преслешем. А можно и не называть.
Драко Малфой не любил животных. Возможно, все началось с того гиппогрифа, который снова выбрал чертова Поттера, а ему, Драко, досталось только унижение. А может, гораздо раньше, когда сумасшедшие пикси разлетелись по классу и, отчаянно пища (до сих пор передергивает!), раздирали на части все подряд. Или с невыносимо рыжего жирного кота грязнокровки Грейнджер, обладавшей явным талантом собирать вокруг себя рыжих и невыносимых. Проклятое животное, только завидев Драко, начинало шипеть и выгибаться, угрожая напакостить. Например, до крови расцарапать руки. А, как известно очень узкому кругу людей, Драко Малфой абсолютно не выносит вида крови.
Одним словом, животных Драко Малфой не любил и поэтому, увидев, как что-то темное и мохнатое ворочается под розовым кустом, решил просто пройти мимо.
Вообще-то Драко не должен был находиться в этом крыле Малфой-менора — распоряжение Господина. После странных событий на Тремудром Турнире, повлекших за собой смерть выскочки Диггори, Темный Лорд появился у них в доме. Как выразилась мать, они обязаны оказать ему положенное гостеприимство, ведь от его расположения зависит их будущее.
Все эти завуалированные формулировки давно уже не скрывали от Драко истинных значений фраз. В свои пятнадцать он прекрасно понимал, что значит «оказана честь». Честь просто так не оказывается. Тем более со стороны столь влиятельных волшебников, как Тот-Кого-Нельзя-Называть. За доверие придётся расплачиваться — и Драко почему-то казалось, что именно ему. Не надо обладать развитой интуицией, чтобы понимать это.
Темный Лорд только объявился, ему нужны соратники и убежище. Конечно, и то, и другое он сможет найти в доме у Люциуса, но радоваться этому обстоятельству или нет, Драко понять не мог. Со всех обитателей дома взят непреложный обет о неразглашении тайны Лорда — о том, где он находится, и что происходит на территории менора. Любопытные журналисты сюда не сунутся — слишком много защитных заклинаний, вплетенных в очень прочную и замысловатую сеть. А аврорат не получит санкцию на обыск, так как Люциус уже давно был защищен от подобных нападок, благодаря связям в Министерстве, тем более, министр отвергал даже саму мысль о возвращении Темного Лорда. Идиоты. Им не понять древней силы, темной магии, которая перевернет весь этот мир, и очень скоро. И да. Драко рад, что будет причастен к этому. Он уверен, Господин найдет достойное применение его способностям.
Но пока ему не разрешалось гулять здесь. Он попал сюда случайно: просто бродил по поместью, задумавшись, а теперь не мог оторвать взгляда от большой черной груды под кустом любимых роз.
Драко сделал шаг. Собака. Большой черный пес лежал в луже собственный крови и тяжело дышал. Два самых неприятных фактора сплелись в одно для Драко Малфоя на этом маленьком кусочке земли, который он очень любил. Здесь было животное, и оно истекало кровью.
Первую мысль сбежать отсюда подальше Драко счел хоть и недостойной наследника древнего чистокровного рода, однако вполне разумной в этой ситуации. Но в тот момент, когда он уже был готов кинуться в дом, чтобы сообщить о странной находке отцу, пес открыл глаза. Голубые, поддернутые дымкой боли, они смотрели с абсолютно человеческим выражением. Драко мог поклясться, что в них были насмешка и жалость.
— К…к…кто ты?.. — выдавил Драко, заикаясь.
Пес будто усмехнулся, огромная морда дернулась вправо. В это время раздался голос отца:
— Вы никогда не пожалеете, что доверились мне, мой Господин.
Голос был полон подобострастия, от чего Драко почему-то передернуло.
«Теперь самое время убраться отсюда!» — пронеслось в голове Малфоя-младшего, потому что если его застанут здесь, то отец будет не просто недоволен. Это грозит наказанием, и даже жутко представить каким.
Драко резко отвернулся и собрался исчезнуть, пробираясь по стенке дома за кустами, чтобы остаться незамеченным. Но пес вдруг тонко и жалобно заскулил, и Драко невольно обернулся на звук, снова встречаясь с глазами пса. Теперь в них читалось явное отчаянье, взгляд словно просил, умолял: «Не бросай меня!», будто пес понимал, что если его сейчас найдут — его недолгая собачья жизнь закончится прямо здесь, под этим розовым кустом.
Драко вздохнул: в груди ёкнуло, как при крутом вираже на метле, что-то заставило подойти к собаке ближе, наклониться к косматой морде и заглянуть в эти невероятные глаза.
Голоса становились громче: отец и его влиятельный гость приближались. Пес ткнулся носом в ладонь Драко, и тот вздрогнул, ощутив живое трепещущее прикосновение, которое, вопреки ожиданиям, не вызвало отвращения.
— Страшно? — прошептал он, проведя рукой по большим шелковистым ушам.
Пес кивнул, закрыл глаза и прижался к Драко, потянувшись к нему всей своей неповоротливой тушей.
— Аппарейт, — прошептал Малфой-младший, взмахнув палочкой и с ужасом думая, что вихрь аппарации всколыхнет всю защитную сеть вокруг дома, а это не останется незамеченным. Но отследить до конца не смогут, ведь комната сына хозяина дома закрыта от следящих чар "гостей", а с родителями Драко как-нибудь объяснится. В конце концов, он вправе возвращаться к себе, когда захочет.
Вообще Драко, конечно, не мог совершить полноценной аппарации из-за возраста, но в сеть заклинаний, наложенных на поместье, вплетено и заклинание мгновенного перемещения, а значит, в пределах менора он мог аппарировать из любого места в свою комнату — правда, это отслеживалось родителями. К счастью, пока только ими.
Что сказать родителям, он подумает потом. А сейчас он оказался в собственной комнате в обнимку с огромной черной собакой, с плеча которой все еще сочилась кровь.
Драко подошел к полке, где хранил разнообразные зелья, многие из которых были сварены им самим, под руководством угрюмого декана, (этим мог похвастать далеко не каждый ученик Хогвартса) и стал деловито копаться среди склянок и пузырьков, спиной ощущая пристальный собачий взгляд.
— Ты — мерзкое, отвратительное существо, — проговорил он негромко, — ты втянул меня в неприятности, ты даже представить не можешь, как я ненавижу животных.
Пес тихонько гавкнул, соглашаясь.
Драко быстро влил в ему в глотку кроветворное, придерживая голову одной рукой. Пес послушно выпил, явно понимая, что это нужно для его же блага.
Так… что еще? Драко лихорадочно вспоминал все, чему научился у Северуса Снейпа за эти годы. Драко не переносил вида крови, но декан считал, что он должен пересилить себя, ведь у него явный талант к зельям. И теперь пришло время воспользоваться полученными знаниями.
Надо погрузить пса в сон: так он восстановится гораздо быстрее, главное — не перестараться с зельем сна без сновидений. Одно дело рассчитывать дозировку для человека, другое — для собаки. Жаль, массу тела животного пришлось прикидывать на глаз.
Он подошел к кровати и снова заставил пса выпить.
— Все, — сказал Малфой устало, наблюдая, как пес погружается в сон, — это все, что я могу.
— Драко? — раздался встревоженный голос матери за дверью.
— Да, мама, — Драко постарался, чтобы его голос звучал как можно непринуждённее.
— Ты резко аппарировал? Я почувствовала. Что-то случилось?
— Нет. Просто задумался, далеко ушел, решил быстрее добраться до комнаты, чтобы отдохнуть, — ровно ответил Драко.
— Хорошо. Спускайся к обеду.
Драко понимал, что сначала надо избавиться от пса. Вытащить его за пределы поместья незамеченным не получится, а если отец заметит — просто убьет. Вернее, заставит Драко. И Господин, весь в черном, будет наблюдать пристально и внимательно, заставляя вспомнить все три непростительных.
Драко Малфой не любил животных. Но убивать их он не любил еще больше.
* * *
— Поттер попытается проникнуть в Отдел Тайн и узнать пророчество, — сказал Лорд, сидя во главе стола, на месте хозяина дома.
— Мы должны помешать ему?... — полуутвердительно, полувопросительно произнес Люциус.
— Нет! — Господин хлопнул ладонью по столу, и все замерли, опустив глаза: попадаться под горячую руку не хотелось никому. Лишь Беллатрикс криво улыбнулась, обвела присутствующих безумным взглядом и выразительно провела ногтем по кромке тарелки. Ужасный диссонансный звук: миссис Лестрейндж нравилось, когда все вздрагивали от отвращения.
Драко поежился и втянул голову в плечи: ему показалось, что по его спине прошлись ножом, выковыривая позвонки один за другим.
— Я должен узнать пророчество, поэтому мы позволим мальчишке найти его. А после, Люциус, ты лично проследишь за тем, чтобы оно не попало в руки Поттера.
— Да, мой Господин, — голова отца склонилась в почтительном жесте. Гордая осанка и этот поклон восхитили Драко. Он в который раз подумал, что хочет быть таким же, как Люциус, но ему недостает лоска и гордости за имя и положение в обществе.
И это неудивительно. Драко вряд ли мог гордиться своим положением, ведь в Хогвартсе оно было очень шатким. Слизерин сдавал позиции, и только Господин мог все изменить.
Внезапно на ум пришла мысль, что пса можно спрятать в одном из подвалов, служивших темницей для провинившихся. О том, сколько там заброшенных помещений, знали, наверное, только эльфы и Драко. Он любил подземелья менора и облазил их вдоль и поперек еще в детстве, прячась от гнева родителя. Люциус Малфой порой не рассчитывал свои силы и наказывал очень и очень больно.
Отец, который в больничном крыле выглядел очень заботливым и грозился гиппогрифа уничтожить, а убогого лесничего уволить, в один миг преобразился. Он заявил, что если Малфой повел себя, как идиот, и вызвался подойти к животному, то надо было идти до конца, а не валяться, катаясь по земле, словно трусливый щенок.
Драко удалось ускользнуть от расправы, и в тот день отец его найти не смог. В первый раз за все эти годы. Поэтому Малфой-младший мог с уверенностью сказать, что знает, где можно спрятать собаку.
Почему его волнует какой-то бродячий пес? У Драко не было ответа. Сам себе он объяснил это желанием не ввязываться в неприятности, потому что сейчас вынести пса из особняка он не мог. После каникул будет гораздо проще трансфигурировать собаку во что-нибудь и протащить среди своих вещей на Хогвартс-экспресс. А потом выгрузить где-нибудь возле Запретного леса. Вряд ли Лорд захочет лично проверить его вещи на выходе. Вряд ли он вообще заметит, что Драко уехал.
Драко еле досидел до конца ужина. Ему все время казалось, что пес выбрался из запертой комнаты, сейчас разгуливает по дому, и вот-вот на него кто-нибудь наткнется, а Драко будет уличен в неподобающем поведении.
Когда Драко уже был готов улизнуть из-за стола, прямо перед Господином появился один из домовых эльфов менора.
— Мой Лорд… там… — невнятно пропищало лопоухое существо, завернутое в полотенце с фамильным гербом Малфоев.
Люциус вздрогнул — эльф обратился не к нему, а к Господину — но быстро взял себя в руки и сделал вид, что так и нужно, будто это он надоумил эльфов обращаться сразу к Лорду.
Драко остро ощутил недовольство отца, растерянность, и был уверен, что почувствовал все это не он один. Но Господин, видимо, решил сделать вид, что ничего не произошло, а мать побледнела и вцепилась в руку отца, молча уставившись перед собой и сжав губы в тонкую линию. Драко ненавидел, когда мать так делала: она сразу становилась постаревшей и некрасивой.
Дверь распахнулась, и в гостиную зашел Нотт-старший в черном плаще, в тяжелых егерских ботинках, оставляющих грязные следы на белом мраморном полу. Драко поморщился: все эти бесцеремонные мелочи, на которые перестали обращать внимание в меноре, не просто раздражали — приводили в ярость. Но он не хозяин дома, всего лишь его сын, поэтому будет слушаться и делать, что скажут.
Нотт подошел к столу и склонился перед Господином, не удостоив приветствия всех тех, кто сидел за столом.
— Он сбежал, мой Лорд, — сказал он тихо, но Драко прекрасно услышал.
Казалось, ничего не изменилось. Казалось, Господин все так же спокоен. Спустя несколько секунд он выхватил палочку и приставил к горлу Нотта.
— Мне нужен Блэк, — прошипел Лорд, — а ты его упустил. Драко!
Малфой-младший вздрогнул от звука его голоса. Господин еще ни разу не звал его по имени.
— Да, мой Лорд, — Драко очень надеялся, что его голос не дрожит, и он выглядит сейчас достойно:
— Не надо! — взвизгнула Нарцисса, бросаясь к сыну, но была остановлена Люциусом, который сжал ее руку так, что хрустнуло запястье.
— Повторяй за мной, — снова произнес Господин. И Драко послушно вскинул палочку.
— Империо!
— Я не... это же... — Драко нервно сглотнул и уставился на Лорда испуганными глазами.
— Не можешь? Это непростительное, Драко, всего лишь одно из трех. А вот следующее придется произнести тебе. Вас учили этому в школе?
Драко дернулся было в сторону, но замер под тяжелым угрюмым взглядом отца.
— Учись, Драко, мне не нужны сопляки, которые ничего не умеют. Учись. Итак, докажи мне, что я делаю правильный выбор.
— К… — Драко запнулся, он хорошо знал, что это такое. Даже слишком хорошо, чтобы желать этого другому, пусть даже Нотту, к которому Драко относился с большим презрением.
— Быстрее, Драко, он ждет.
— Круцио, — ничего не получилось. Нотт все так же смотрел на него пустыми безжизненными глазами.
— Мой Лорд, позвольте мне. — Белатрисса услужливо приподнялась с места: в черных глазах — предвкушение.
— Нет. Мальчишка научится. Руку, Драко, — Драко опасливо протянул ладонь. — Круцио! — произнес Господин, направляя его руку, передавая свою силу, заставляя энергию струиться через чужую палочку, скручивая, порабощая человека перед ними.
Нотт дико заорал, его локти и колени неестественно вывернулись, он забился в бессильной попытке избавиться от выворачивающей боли.
Завороженный, остолбеневший Драко не заметил, как Лорд отступил на шаг назад, и это уже он сам заставляет Нотта корчиться на полу.
Драко вздрогнул и выронил палочку из рук, ощущая нестерпимый приступ тошноты. Перед глазами все плыло, он упал на колени и зашелся кашлем под тонкое поскуливание Нотта.
— Плохо, Драко, — скрипуче произнес Господин. — Ты воспитал из сына тряпку, Люциус. Но это поправимо. Иди, Драко, иди, — кивнул он бледному мальчишке, который выглядел не лучше Нотта после Круциатуса.
Драко спотыкаясь кинулся вверх по лестнице. Возле двери его все-таки мучительно вырвало желчью, и он еще долго стоял, прислонившись к косяку, прежде чем зайти в комнату.
Там его ожидал сюрприз в виде пса, перебравшегося на его кровать. Могучая грудь мирно вздымалась и опускалась: дыхание было тяжелым, но ровным.
Внезапно Драко ощутил жалость к этому существу, которое сейчас полностью зависело от его решения. Хотя выбора, спасать или нет, у него в принципе не осталось: главное сейчас — убрать животное отсюда, из этой комнаты, в которую в любой момент могли зайти Люциус или Нарцисса.
Драко подошел к собаке, провел рукой по шелковистой шерсти. Пес заворочался, но не проснулся — доза снотворного была действительно впечатляющей. Теперь нужно переместить животное в подземелья. Аппарировать опять Драко не мог, потому что в пределах поместья он мог вернуться только в свою комнату. Считалось, что наследнику может понадобиться экстренно вернуться к себе, а перемещаться по менору таким образом ему незачем. То, что дурному наследнику рода приспичит прятать бродячую грязную собаку в подземельях замка, никто, конечно, не предусмотрел.
Драко хмыкнул и осторожно выглянул в коридор. Пусто. Все еще за ужином, вряд ли Господин так легко отпустит Нотта, вряд ли он вообще выпустит кого-то из-за стола в ближайший час.
Драко подошел к кровати и попытался поднять пса на руки. Слишком тяжелый. Пришлось вспомнить заклинание уменьшение веса. Применить его сейчас можно было без опасений: на фоне непростительных трудно заметить что-то еще в общем магическом фоне вокруг дома.
Пот стекал липкими струйками между лопаток, Драко все время казалось, что за ним кто-то следит. Он проклинал себя за минутный порыв помочь, ненавидел себя за слабость, но упрямо шел к своей цели, потому что повернуть назад было еще страшнее.
Наконец, добравшись до места, он сгрузил огромную тушу на деревянную полку в углу камеры и снова выругался, потому что не взял ни одного одеяла. Полуистлевшее тряпье здесь вряд ли могло хоть как-то смягчить жесткое ложе.
Пес вытянулся и чуть пошевелил лапами. Драко вдруг почувствовал резкий упадок сил: он сел с собакой рядом, откинул голову назад, прижался к холодной стене затылком и закрыл глаза, запустив одну руку в густую шерсть. Шерсть была мягкой на ощупь, теплый бок мерно вздымался, и внезапно эта теплота под рукой принесла спокойствие. Оно струилось по руке, словно по венам, вверх к плечу и прямо к сердцу так, что становилось теплей.
— Все будет хорошо, — вдруг произнес Драко. Чувствуя, как не в состоянии справиться с собой, он лег рядом, обняв пса обеими руками, вжимаясь в его тепло всем телом. И последняя мысль перед тем как окунуться в тревожный, беспокойный сон, была о том, что от этой собаки абсолютно не пахнет псиной.
* * *
Нарцисса Малфой все еще чувствовала дурноту от зрелища в гостиной с участием Нотта-старшего. Встав из-за стола, она сразу поднялась в спальню к сыну: когда Драко покинул гостиную, он был белее мела.
Конечно, это было дурным тоном — вваливаться вот так к уже взрослому сыну, но сегодняшнее происшествие заставило забыть о правилах хорошего тона и поступить просто как любая встревоженная мать.
— Драко? — Нарцисса зашла в комнату и удивленно приподняла брови. Дело даже не в том, что сына здесь не было, а в ужасном беспорядке, которого Малфой-младший никогда себе не позволял.
Измятая постель, раскиданные пузырьки с какими-то зельями, незакрытая дверца шкафа. Нарцисса задумчиво повертела в руках бутылочку. Ровным почерком на этикетке было выведено: «кроветворное». Этой коллекцией самых разных зелий Драко очень гордился, ведь каждое изготовил он сам, пусть и с помощью Снейпа. И он бы, конечно, не стал просто вот так без необходимости выливать их. Значит, днем, когда он аппарировал сюда, наверное, всего второй раз в жизни воспользовавшись этим правом, что-то произошло.
Нарцисса быстро навела порядок в комнате и решила, что расспросит Драко завтра. Если он снова сбежал в подземелья менора, как частенько делал, когда хотел спрятаться от отцовского гнева, то ей его не найти.
Нарцисса провела ладонью по неприбранной постели: почему-то захотелось расправить ее рукой, а не заклинанием, и не просить об этом домовых эльфов. Тяжелое покрывало темно-зеленого цвета было бархатистым и приятным на ощупь. И вдруг что-то привлекло внимание. Что-то, чего здесь быть явно не должно. Черный волос. Нарцисса аккуратно подняла его двумя пальцами — она от природы была очень брезглива — и изучила находку со всех сторон. Странно. Волос короткий, вряд ли женский, это, может, еще как-то и уложилось бы в голове встревоженной матери… Скорее, похоже на волос какого-то животного… Лошадь? Да, наверное. Лошади в меноре были, но Драко редко к ним заходил: он не любил животных. Значит, зашел по какой-то причине. Черный конь там был только один, и он принадлежал Люциусу.
Что-то сильно не нравилось Нарциссе, но она решила разобраться с этим потом. Она осторожно закрыла дверь и наложила еще пару запирающих заклинаний, чтобы в комнату не смог зайти никто, кроме Драко.
* * *
Может, домовой эльф и удивился, когда Драко появился на кухне, но виду не подал.
— Приготовь поднос с едой. Живо.
— Что именно желает молодой хозяин? — пропищало лопоухое создание.
Драко задумался. Действительно, что может предпочитать животное таких размеров.
— Мяса.
Эльф сложил уши и выпучил глазищи, но перечить не посмел.
— Сейчас, хозяин.
Через несколько минут Драко получил требуемое. Эльф собрался нести поднос, но Малфой молча и грубо вырвал его из уродливых лапок.
Оказавшись в подвале, Драко первым делом прислушался к дыханию собаки. Оно было ровным, размеренным, но пес уже не спал. Он лежал на животе, положив голову на лапы, и пристально глядел на Малфоя, изучая его. Большие голубые глаза смотрели внимательно и очень осознанно. Драко снова поежился и, не выдержав этого взгляда, отвернулся.
— Ешь, — он пристроил поднос рядом с псом. Тот повел носом и, Драко мог поклясться, усмехнулся.
— Что? — грубо спросил он, садясь рядом, — не нравится?
Пес замотал головой и снова ухмыльнулся, демонстрируя белые клыки.
— Ешь, — еще раз сказал Драко и вдруг неожиданно для себя потрепал пса за уши. Пес чуть зажмурился и тут же отодвинулся, глядя на Драко с явной обидой.
— Ты что, дикий? Не бойся… Я не обижу. Но и ты без глупостей, ладно? Я не знаю, что там вы едите и любите, ты уж извини. Я просто подумал, что такой туше, как ты надо много есть, восстанавливать силы.
Пес кивнул, соглашаясь, и принялся за еду. Ел он неуклюже, словно не умел, искоса поглядывая на Малфоя и явно желая, чтобы тот ушел. Это было настолько по-человечески, что Драко невольно рассмеялся и остался. Назло.
После еды пес развалился на полке, свесив лапы, и весело посмотрел на Малфоя.
— Тебе снятся сны? — вдруг спросил Драко, — цветные и яркие, где ты дома и счастлив…
Пес вздохнул и кивнул.
— И мне снятся. Но только это не тот дом, который сейчас, понимаешь? Нет, я рад. Рад, что Господин выбрал отца — это большая честь для нашей семьи. Рад, что он пытается сделать из меня достойного и равного себе… Но… мне снятся сны.
Пес неуклюже ткнулся холодным носом в его ладонь и тихонько фыркнул.
— Ты же ничего не понимаешь… У меня никогда не было собаки, я не знаю, как вы себя ведете. Может, понимаешь? Я посижу, ладно? Просто посижу.
Драко закрыл глаза, обнимая пса, утыкаясь носом ему в шею. Ощущение тепла и спокойствия снова разлилось по венам, даря давно потерянное ощущение безмятежности.
С тех пор Драко стал проводить много времени у пса, вот так вот сидя и перебирая шерсть. Иногда оставался ночью, прижимался, обнимая, и засыпал спокойно и безмятежно, как в детстве. А еще он говорил. Говорил столько, сколько, наверное, не сказал матери за все годы своей жизни. Рассказывал про сны, про детство. Про то, как мечтал еще перед Хогвартсом подружиться с Мальчиком-Который-Выжил, и как больно было потом стоять с протянутой рукой. Словно он просил подаяние, как один из тех отвратительных нищих в Хогсмиде. Это ощущение Драко никогда не простит, потому что унижение и боль не прощают.
Пес вздыхал и ерзал, словно хотел что-то сказать, и смотрел невероятными глазами, понимая, конечно же, понимая.
* * *
Лорд и его приспешники лихорадочно кого-то искали. Люциус возвращался поздно, а иногда уходил и ночью, Господин был все более раздражительным, и каждый день кому-нибудь доставался Круциатус. Лорд больше не мучил Драко, но тот просто старался не попадаться Господину на глаза, понимая, что пытать кого-нибудь пока не готов.
Икали Сириуса Блэка, как понял Драко. Еще он слышал про какой-то медальон, о котором Блэк может знать и который имеет большое значение для Господина. В конце концов, разозленный постоянными неудачами, Господин разрешил Упивающимся и убить Блэка, если найдут. Лишь бы информация не попала к орденцам.
Но Сириус Блэк словно провалился сквозь землю. Его не было нигде. Люциус мрачнел день ото дня, ведь и задания с пророчеством никто не отменял. Нарцисса все больше молчала, изредка кидая вопросительные долгие взгляды на сына. Беллатрикс безумно хохотала невпопад и пугала Драко своим сумасшедшим видом.
И однажды вечером случилось то, чего Драко боялся больше всего. Люциус, Нотт и Эйвери снова вернулись ни с чем. Так как главой маленького отряда был Малфой, то и отвечать за провал пришлось ему.
Повелитель схватил его за горло и зашипел прямо в лицо:
— Что тебе мешает, Люциус? Ты не справляешься. Может, тебе не хватает мотивации, а? Может, мы посмотрим, как Круцио подействует на твою жену? Говорят, женщины после него особенно страстны.
Белатрисса захохотала в голос и облизнулась. Драко стало противно.
Упирающуюся Нарциссу выволокли на середину гостиной. Драко стиснул зубы так, что послышался противный скрежет.
— Драко, подойди, — вкрадчивый, тихий голос заставил содрогнуться, — ты знаешь, что делать.
— Нет! — Драко дернулся и упал на колени перед бледной матерью.
— Если это не сделаешь ты, мой Круциатус достанется тебе. И поверь, это будет долго. Но ты можешь этого избежать.
Драко заплакал. Заревел как ребенок, всхлипывая и размазывая слезы по щекам. Нарцисса взяла его лицо в ладони и большими пальцами стерла слезы с щек.
— Тихо, мой хороший, тихо… — прошептала она, — так нужно, просто сделай, со мной все будет хорошо. Я не позволю, чтобы кто-то причинил тебе боль. Давай, Драко. Мой сын не стал бы колебаться. Если ты считаешь себя моим сыном, Малфоем, то не смей ослушаться того, с кем разделяешь взгляды, — строго проговорила она.
Вот здесь Драко не мог с ней согласиться, но у него не было выбора. Он привык всегда и во всем слушаться отца и мать. А отец молча смотрел на происходящее, не вмешиваясь. Он стоял в углу гостиной, гордо расправив плечи, плотно сжав губы, его глаза выражали гнев и ярость.
— Драко, я жду, — прошипел Темный Лорд, и в его голосе явственно зазвучали угрожающие нотки.
— Нет, — Драко поднялся с колен, слез больше не было.
— Хорошо, — кивнул Господин, — тогда ты.
Внутри все похолодело. Драко знал, что такое Круциатус, — знал, потому что испытал на собственной шкуре. Это было наказанием от отца, и виноват был, конечно же, недоносок Поттер. Из-за него Драко попал в унизительную ситуацию, когда Грюм превратил его в хорька на четвертом курсе. Отец был не просто зол, а вне себя от ярости. Стать посмешищем — что более унизительного могло случиться с Малфоем? К тому же, в тот день отец много выпил. Помимо пощечины, которую Драко получил по приезду домой, отец применил к нему Круциатус. Слабенький, но и этого вполне хватило, чтобы запомнить на всю жизнь.
И теперь Драко очень хорошо помнил, как корчился на полу отцовского кабинета, как вбежала бледная мать в одной рубашке и прижимала его к себе, и ее слезы капали на лицо, перемешиваясь с его слезами…
А это Круцио, Драко уверен, будет посильней отцовского.
Мутная пелена застлала глаза, стало трудно дышать: каждый вздох мучительно проходил через горло толчками, словно на шею накинули удавку. Дрожащими пальцами Драко вытянул из кармана мантии палочку и, направив на Нарциссу, произнес:
— Круцио…
Ничего. Драко сморгнул и уставился на палочку с ненавистью, словно она была в чем-то виновата. Ему нужно. Необходимо. Он заставил себя не думать о том, что перед ним — мать. Только инстинкты. Только желание отсрочить собственную боль.
— Круцио!
Странно, но на этот раз получилось. Драко с трудом воспринимал происходящее, как будто наблюдал со стороны. Он был полностью сломлен, подавлен, больше всего ему хотелось умереть. Просто застыть на холодном мраморном полу, уснуть и не проснуться.
Нарцисса лежала, не в силах подняться. Она не издала ни звука, лишь на прокушенной губе появилась капелька крови.
— Забери ее! — приказал Господин отцу. Тот поднял ее на руки, бережно, очень бережно — Драко и не помнил, чтобы прикосновения Люциуса к матери были столь нежными — и понес наверх, в спальню.
— Молодец, Драко! — похвалил Лорд, и эта похвала отозвалась похоронным звоном в ушах.
Прохладный воздух менора показался затхлым, жутко хотелось выйти на улицу. Тишина, воцарившаяся в зале, давила, плющила, словно каменная плита. Могильная плита. Драко бы, может, и усмехнулся, если бы мог. Но мышцы лица словно онемели — застывшая маска, оскал.
Получив утвердительный кивок Господина, Драко развернулся к лестнице, отстраненно подумав, что идти в комнату и оставаться в одиночестве сейчас не в состоянии.
Вряд ли он может войти к родителям в спальню. Он там не нужен. Он здесь вообще никому не нужен, кроме бродячего пса в подвале. Выбор между пустой холодной комнатой и живым теплом был очевиден.
Пес ждал. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на Драко, словно чувствуя все то смятение, которое творилось у него внутри.
Драко прошел в камеру и прислонился лбом к холодному камню, словно прячась от пронзительного взгляда.
— Я — ничтожество, — произнес глухо. И со всего размаха ударил по стене кулаком. Боль немного отрезвила, заставила ощущать реальность.
— Я пытал собственную мать. Я… я…. — Драко развернулся и сполз по стене на пол. Слез не было, только всхлипы — горькие, резкие до болезненной икоты. Он не заметил, как уснул: сознание просто отказывалось воспринимать действительность, воспоминания о матери, корчившейся под его заклятьем, терзали воспаленный мозг.
В полусне, от которого не мог очнуться, он почувствовал на плечах чьи-то руки. Они заботливо подняли его и перенесли на деревянную полку. Он вцепился руками в чью-то рубашку и уткнулся в костлявое плечо. Руки тихо гладили его по спине, и Драко уснул окончательно, нервно вздрагивая и всхлипывая, не отпуская того, кто был рядом.
* * *
Сквозь маленькое зарешеченное окошко под самом потолком камеры пробился дневной свет и светлым пятном замер на щеке Драко. Тот пошевелился и смешно фыркнул, заставив сидящего рядом мужчину улыбнуться.
Он легко провел чуть шершавым пальцем по гладкой коже, и Драко фыркнул еще раз, окончательно просыпаясь. Не открывая глаз, он протянул руку, чтобы привычно пробежаться пальцами по шелковистому уху. Но вместо этого наткнулся на костлявую ключицу и услышал тихий, немного хрипловатый смех.
— Не спишь, змееныш… — произнес кто-то низким голосом, и в голосе была тихая ласка и улыбка, от которой Драко внутренне вздрогнул: он не привык слышать такие интонации в свой адрес.
Он резко вскочил на ноги, мгновенно просыпаясь. Перед ним сидел и улыбался незнакомый мужчина, на вид, ровесник отца. Длинные темные волосы спутанным колтуном ложились на плечи, ясные голубые глаза смотрели с иронией и интересом. Мужчина выглядел очень изможденным и казался Драко смутно знакомым.
— Кто ты? — настороженно спросил он и с ужасом обнаружил, что при нем нет палочки.
— Ты уже спрашивал, — незнакомец явно наслаждался ситуацией, он развалился на скамье скрестив ноги и смотрел на Драко так, будто читал его мысли. А мысли были сумбурными. Драко, естественно понял, что сидящий перед ним — анимаг. Что это и есть тот самый пес, которого он имел глупость спасти тогда, в саду.
— Тогда ты не мог ответить, — Драко весь внутренне подобрался, готовый выскочить из камеры в любую секунду. И все-таки, где его палочка?
— А что ты хочешь знать? — анимаг приподнял брови и снова улыбнулся. В его манере себя держать чувствовалась скрытая сила, так мог вести себя чистокровный. Драко чувствовал равного и в то же время его что-то пугало, настораживало, наполняло страхом и не позволяло двигаться.
— Ты… — Драко судорожно сглотнул. Этого просто не могло быть. Никак. Но и по-другому быть не могло.
— Ну, давай, мальчик, произнеси. Ты уже все понял, — в глубине синих глаз появилась тревога, такой взгляд появляется у зверя, готового к прыжку.
— Сириус Блэк… — беспомощно произнес Драко и испуганно попятился к двери, пока не уперся в нее спиной.
— Именно. А ты — сын Люциуса, маленький змееныш Малфой.
Странно, но это не звучало оскорблением. В обидном прозвище была ласка и забота. Возможно, так мог сказать старший брат, которого у Драко никогда не было. Иногда, глядя на большие семьи, как Уизли, например, Драко думал — каково это иметь старшего брата? Человека, который будет поддразнивать и в то же время поддерживать, от которого не обидно будет звучать любое прозвище.
Драко подумал, что надо доложить отцу. Что надо вот сейчас сорваться с места и доложить отцу и Господину: тот, кого они ищут — здесь. И тогда, возможно, отец выйдет из немилости.
— Не надо, Драко, — печально покачал головой Блэк, — тебя ведь так зовут? Я аппарирую.
— Сеть закрыта, — выдавил Драко.
— Наделаю шума, конечно, но аппарирую и доберусь до штаб-квартиры Ордена, поверь.
Драко понимал, что Сириус прав. Он действительно аппарирует и доберется. По-другому и быть не может. Такие как он всегда добираются до цели и верны своим идеалам. Именно таких отец презрительно называет «предателями крови». Потому что в погоне за своими благородными целями они забыли о главном — о самой магической сути, о чистоте волшебной крови, и кичатся теперь своей толерантностью, не понимая, что все это ведет к полному упадку.
Но пес… Сириус. Он был рядом. Он сидел с ним всю ночь, Драко это очень хорошо помнил. А сколько ночей он провел, зарываясь пальцами в пушистый мех и вжимаясь в тепло живого тела, слушая размеренный стук собачьего сердца? Неужели это все он? Предатель крови, преступник, который смог сбежать из Азкабана, а после был оправдан?
— Драко, — Сириус сделал шаг к нему, и Малфой замотал головой, на глазах выступили злые слезы.
— У тебя нет палочки! — выкрикнул Драко.
— Это у тебя ее нет. А у меня есть, — и Сириус показал Драко палочку, в которой тот узнал свою собственную, — понимаешь, если я аппарирую, то все кинуться искать того, кто мне помог. Поэтому в твоих интересах просто мне помочь. Надо идти до конца, Драко, — Сириус осторожно прикоснулся к плечу мальчишки, и тот вздрогнул, но вырываться не стал. Он чувствовал себя не взрослым и не ребенком. Где-то между, словно канатоходец в цирке, потерявший балансир. Драко стоял перед Сириусом, пялился на него и просто боялся. Его трясло от страха.
— Он… — Драко всхлипнул, — он… маму... меня…
— Все будет хорошо, — прошептал Сириус ему прямо в волосы, и Драко почувствовал запах чего-то неуловимо пряного, словно специи к любимому блюду, — я уйду. Все будет хорошо.
— Не будет! — Драко вскинулся и отскочил в сторону, — это все из-за тебя! Из-за тебя!
— Послушай! — Сириус прижал Драко к стене, одной рукой сжав тонкое мальчишеское горло с острым кадыком:
— Разве это я пытал твою мать? Или это я приказал тебе пытать Нотта? Ты приползал сюда полуживой, трепыхаясь от отвращения к себе, а я слушал все твои всхлипы и истерики. И я не напрашивался, змееныш. Это было твое решение. Ты должен сам решить, кто здесь твой враг. Только не ошибись.
Сириус резко разжал пальцы, и Драко зашелся хриплым кашлем.
— Иди, — Сириус махнул рукой, — иди. Но если ты придешь не один, то они узнают, кто притащил меня сюда. Кто отпаивал меня зельями, и по чьей вине в итоге я ушел, потому что мгновенная аппарация, даже с чужой палочкой, для меня не проблема.
Драко выскочил за дверь, как ошпаренный, и кинулся в свою комнату. А Сириус Блэк остался один в сумраке камеры и улыбался, глядя на пылинки в луче света из окна.
* * *
Драко пришел только под вечер. Пришел с подносом еды. В новой мантии черного цвета, с идеально приглаженными волосами, в глазах холод и отчуждение.
— Ешь, — коротко бросил он, поставив поднос, и отошел в сторону, даже не посмотрев на Сириуса. Тот спокойно и неторопливо поел, изредка поглядывая на Малфоя, который застыл каменным изваянием.
— Ты подумал? — спросил он, пристально смотря на мальчишку.
— Подумал. Я помогу тебе.
Драко с достоинством кивнул, но тут же почувствовал, насколько показной и неуместной выглядит гордость в этой маленькой грязной камере по прицелом насмешливых глаз анимага.
Сириус усмехнулся, встал и подошел к Малфою, обходя его по кругу. Драко не покидало ощущение, что маг... принюхивается.
— А ты не похож на своего отца.
— С чего ты взял? И откуда вообще...
— Когда я учился в Хогвартсе, Люциус, Нарцисса, Белла, Хвост и многие тебе знакомые личности учились там же.
— Понятно.
Драко стоял прямо, палочки в руке не было.
— У тебя все еще нет палочки, — констатировал Сириус, подойдя ближе и взяв Драко за сжатую ладонь. Драко вздрогнул, но руку не выдернул. Он даже не повернул головы, продолжая смотреть в стену перед собой.
— Тяжело ломать себя, Малфой? — Сириус аккуратно отогнул один палец Драко, разжимая стиснутый кулак, — но иногда надо. Ты ведь не такой, как твой отец, — еще один палец, — ты пожалел бродячего пса, а теперь помогаешь беглому преступнику.
— У меня нет выбора, — напряженным голосом ответил Драко, резко поворачиваясь и наталкиваясь на ироничный взгляд.
Сириус погладил разжатую ладонь и приблизился вплотную.
— Выбор есть всегда, мальчик. Всегда, — прошептал он, почти касаясь губами его уха.
— Ты — псих. Больной! — Драко оттолкнул его от себя и понял, что маска отчужденности, столь долго и мастерски им отработанная, трещит по швам, и эмоции, настоящие и живые, ищут выход.Снова слезы. Драко подумал, что они наверняка оставят грязные некрасивые следы. Но эта мысль тут же куда-то исчезла, уступив место странному и непонятному ощущению в груди.
— Конечно, Драко, — Сириус громко рассмеялся, — конечно, я болен. А ты не был бы болен после пятнадцати лет Азкабана, а? А твоя тетка? Беллатриса Блэк, она здорова?
Драко покачал головой и стиснул зубы. И правда, вот кого напомнил ему Сириус еще в первый день. Беллатрису. Такой же полубезумный взгляд. Но в Беллатрисе это пугало, а в Сириусе завораживало.
— Ты… предатель крови! — Драко, обрадованный тем, что нашелся с ответом, уставился на Сириуса, скривив губы.
— А ты кто? А, малфоеныш? Ты кто? Кровь нельзя предать. Она течет в наших жилах независимо от наших идеалов и воззрений. Твой Лорд пытает и убивает магов. Это преступление против своей сущности. Против волшебства, понимаешь?
— Нет. Чистота крови превыше всего. Салазар считал, что потеря чистоты крови приведет к вырождению.
— Мы ничем не отличаемся от маглорожденных волшебников. Кровь красная и горячая у всех. К вырождению приведут родственные браки, а вовсе не кровь маглов. Это предрассудки, Драко.
— Нет. И Господин докажет это.
— Кто? Полукровка докажет всем, как важно быть чистокровными… Да, конечно. Очнись. Очнись, пока не поздно, пока твоя душа еще не продана и теплится где-то здесь, поверь в тех, кто достоин этой веры, — Сириус положил свою ладонь на грудь Драко, прямо на сердце, которое забилось быстро и яростно, словно ему стало тесно в грудной клетке.
Глаза в глаза. Сириус глядел с насмешкой, но одновременно с пониманием. Драко предположил бы, что это — мудрость, свойственная только людям, пережившим многое, но мысли путались. Он просто смотрел с вызовом, пытаясь скрыть задушенный внутри страх.
— В кабинете отца есть камин. Он не отслеживается следящими чарами вокруг дома. Отец лично накладывал чары. Никто не узнает, куда ты отправишься. Но палочку мне вернешь, — Драко говорил уверенно и спокойно, но в глазах было смятение, и Сириус снова рассмеялся.
— Чего ты боишься? Того, что меня поймают с твоей палочкой и на ней не обнаружат следов даже простенького Ступефая? Что будет говорить о том, что палочку ты отдал добровольно. Я верну ее тебе, не переживай.
— Нет.
— Нет? А что тогда? Может, тебе страшно за свою лощенную шкурку? Волдеморт сдерет ее с тебя при первой же возможности. Так что не бойся, это может случиться и не по моей вине.
— Нет.
— Ну тогда у меня нет вариантов. Но ты же трясешься от страха.
— Мать. Я боюсь за мать, — сдавленно произнес Драко.
— За мать? Это хорошо. — Сириус походил по камере туда-сюда, разминая ноги, — он не посмеет причинить ей вреда больше, чем уже случилось. Второго раза Люциус не простит. А соратник, затаивший обиду в глубине души, — это, поверь, очень страшно, и Волдеморт все прекрасно понимает. Так что не переживай.
— Я верю тебе, — тихо сказал Драко, наклонив голову, — и я боюсь.
— Не надо, Драко. Не надо бояться, делая что-то. Страхи надо было оставить там, под кустом роз. Или бросить собаку умирать. А раз уж так вышло — иди до конца.
— Я приду за тобой вечером. У отца дела в Министерстве, я знаю. И у меня есть доступ в его кабинет. Ты уйдешь.
Драко резко развернулся на пятках и ушел, гордо вскинув подбородок.
* * *
Вечером Драко не пришел. Сириус ждал, периодически ходил от одной стены к другой, но Малфой-младший так и не появился.
— Вот гаденыш... — сказал Сириус вслух, однако, в его голосе не было злобы. Только усталость. Он успел привязаться к мальчишке. Драко не был настоящим Пожирателем смерти, нет. Просто запутавшийся подросток, который не знает, что ему нужно в жизни. Будь проклята эта пресловутая чистокровность! Ему бы совсем немного времени, и он бы сумел склонить мальчишку в нужном направлении. Может, орденца из него бы и не вышло, но хотя бы поддержка для Гарри в Хогвартсе, откуда тот ее совсем не ждет. Жаль, но придется следовать задуманному плану.
Гениальный план Дамблдора. Старик был уверен, что маленький Малфой пожалеет раненую собаку, и, конечно, великий маг не ошибся. Он никогда не ошибался в своих интригах, твердой рукой передвигая пешки по шахматной доске. Ну что, профессор Дамблдор, цейтнот? Не у вас, конечно. У Сириуса Блэка, который самым невероятным образом привязался к мальчишке.
Темнело. Однако это не пугало Сириуса Блэка. К темноте он привык за долгие годы Азкабана. Но он даже не думал, что настолько быстро привыкнет к теплу человеческого тела рядом.
— Я пришел, — сказал он, пытаясь в темноте рассмотреть лицо Сириуса.
— Не пытайся, не выйдет, — тихо шепнул Сириус. — Просто посиди, послушай.
Он обнял Драко одной рукой, и тот неожиданно потянулся к нему, доверчиво прижимаясь в темноте.
— Что слушать? — прошептал Драко, не в силах оторваться от спасительного тепла, к которому привык.
— Тишину, Драко. Тишину, — Сириус чуть растрепал его волосы, и Драко, инстинктивно потянувшись за его рукой, тут же отпрянул. Строптивый. Такого надо долго приручать. Лаской и заботой. Но кто такой Сириус, чтобы говорить о заботе? Он надевает на шею мальчишки петлю. Но Драко не знает об этом, он думает, что спасает мага, у которого нет выбора. Обман его сломает. Он перестанет верить кому бы то ни было. Но у Сириуса нет выбора. У него есть другой мальчишка. С чистыми, пронзительно зелеными глазами, как у его матери, с храбрым сердцем и открытой душой. Он сделает все, чтобы Гарри остался жив в войне, которая ему предстоит. А для этого надо выяснить все для Дамблдора.
Через несколько часов Сириус получит доступ к кабинету Люциуса. Там он заберет то, что ему было нужно, и уйдет. Наивный ребенок. В краже наверняка обвинят сына Малфоя, единственного, кто может войти в его кабинет без разрешения. Жалко ли ему мальчишку? Да, жалко. Он и сам от себя не ожидал, но это необходимо. Идет война. И на войне всегда приходится жертвовать кем-то во имя спасения других.
Один шанс из ста, что наследник Малфоя проявит слабость и пожалеет бедного израненного пса. Один из ста. И если так вышло... он не имеет права упускать шанс и не навестить кабинет Малфоя-старшего.
— Что ты слышишь, мальчик? — спросил Сириус, крепче прижимая его к себе, закрывая глаза.
— Звенит… — прошептал Драко и тихо рассмеялся.
Сириус Блэк не знал, что был единственным, кто за последний год слышал искренний смех Драко Малфоя.
Ты — сволочь, Блэк. Какая же ты сволочь.
— Пошли? — Драко отстранился, но продолжал держаться за руку Сириуса, доверчиво, словно маленький ребенок.
— Пошли, — Сириус поднялся и подошел к выходу. Не терпелось наружу, глотнуть свежего воздуха.
Драко повел его через восточное крыло, предназначенное для хозяйственных нужд. Вряд ли они могли здесь встретить кого-либо из жителей или «гостей» менора, только домовых эльфов, деловито сновавших по темным коридорам.
— Сюда, — Драко показал на лестницу, ведущую вверх.
Сириус молча поднялся следом за Малфоем.Они оказались перед массивной дверью, чересчур вычурной для этого мрачного места.
— К кабинету отца доступ есть из любого крыла менора, — с гордостью произнес Драко, словно это он накладывал особые чары трансгрессии, — но только для отца и меня. Даже мама не может входить сюда без разрешения, — добавил он.
В кабинете было темно, но Сириус одним взмахом палочки зажег свет.
Драко подошел к камину и внимательно осмотрел его.
Теперь нужно приставить палочку, которая пока у Сириуса в руках, к горлу мальчишки и попытаться найти эту книгу. Книгу, которая так нужна профессору Дамблдору, чтобы помочь Гарри.
— Драко, — окликнул его Сириус, вскидывая палочку.
Малфой повернулся и посмотрел ему в глаза.
Сириус подошел ближе. Еще ближе. Одно движение — и палочка упрется в беззащитное горло.
Драко Малфой — это совсем не Гарри. Он не похож на него. Он еще более одинок и не верит никому, кроме себя. Но сейчас он верит единственному человеку на свете — ему, Сириусу Блэку. Так разве Сириус имеет право разбивать эту надежду на то, что в его жизни можно что-то изменить?
Имеет. Чтобы спасти другую душу. Что-то чертовски важное есть в этой книге. Что-то про заклятье, которым воспользовался Волдеморт, чтобы обрести бессмертие.
Драко расценил паузу по-своему. Он подошел вплотную к Сириусу и порывисто обнял его за плечи, замирая, вдыхая знакомый запах, который не имел ничего общего с запахом псины.
— Сириус, — зашептал он, наклонив голову, скрываясь за завесой светлых волос, — ты… я не знаю, что происходит со мной, я окончательно запутался в мыслях и чувствах, но я твердо знаю: я тебя не забуду. Зачем ты здесь, не знаю, но не забуду.
— Зачем? — Сириус осторожно взъерошил светлые волосы и улыбнулся, — чтобы ты понял. Что ты не настолько жесток, каким, может, хотел бы быть. Это все не твое, Драко. И да. Я тоже тебя не забуду. Только не ошибись, слышишь, змееныш? Не ошибись… Даже если тебе будет казаться, что выбора нет, он все равно будет. И вот в этот момент — не ошибись, — он понизил голос до шепота, не понимая, зачем вообще это произносит, ведь решение уже принято.
— Все будет хорошо? — глаза, доверчивые, непривычно доверчивые для этого высокомерного лица, вглядывались в его лицо, словно искали ответ на вопрос.
Прости, мальчик. Ответов не будет.
— Да. Все будет хорошо. Обещаю. Обливиэйт.
* * *
— Отец арестован, Драко, — голос матери в камине слизеринской гостиной был сух и спокоен, — тебе нужно срочно вернуться домой.
— Арестован? Как?
— В отделе Тайн случилась заминка. Вмешался Сириус Блэк.
Драко почувствовал, что в горле застрял комок, который никак не получается сглотнуть.
— И что с ним?
— Он мертв, — голос матери очень уставший и какой-то бесцветный, она все-таки очень переживает за отца, — а Люциус арестован. Ты должен закончить его дела. Так он считает.
Драко не стал спрашивать, что считает сама Нарцисса: у нее нет выбора.
— Понятно. Дай мне время собраться. Скоро буду.
Драко прервал вызов каминной сети. На душе было муторно и пусто. Он рухнул на кровать и закрылся пологом от любопытных глаз.
Что-то разорвалось в душе, рассыпалось на множество осколков. Каждый из этих осколков причинял мучительную боль. Драко знал, зачем его вызывают так срочно. Посвящение. Он должен принять темную метку. И у него нет выбора.
«Выбор есть всегда...» — послышалось в голове, как наяву.
— Ты врал, — прошептал он в подушку, — врал. Ничего не будет хорошо. И выбора у меня нет. Как и у тебя его не было.
Драко шептал и шептал и не заметил, как подушка намокла от слез.
Сириус Блэк так и не смог стереть все воспоминания. Он считал, что они помогут ему сделать правильный выбор.
Но Драко Малфою это уже было неважно.
* * *
Спустя два месяца Драко Малфой принял темную метку и стал избранным. Избранным, чтобы убить величайшего волшебника всех времен Альбуса Дамблдора.
Ступивший на платформу девять и три четверти молодой человек был спокоен, выдержан и холоден. Он точно знал, что ему делать.
