Во второй части. Гарри после матча по квиддичу в больничном крыле со сломанной рукой.
- Мадам Помфри, сделай те же что нибудь!
Медсестра, посмотрев на его руку
- Думаю, Поттер, руку придется ампутировать, вы никогда не будете играть в квиддич, вас отправят к маглам навсегда, сотрут память и над вами все будут смеяться.
- А разве нет другого выхода???
- Вы что, предпочитаете костерост?????
Все права на персонажей принадлежат Дж. Роулинг. Данное произведение создано исключительно в личных развлекательных целях и не влечет за собой коммерческой выгоды
– Доктор, у меня проблема, – Гермиона судорожно схватилась за сумочку, покопалась в ней, достала маленький чёрный блокнот, с недоумённым видом покрутила его в руках и снова спрятала. Сумочку положила на колени и мяла её в течение всего разговора. Доктор Блейк едва заметно морщился, сумочка ему не нравилась: она не шла к наряду, была безвкусно расшита бисером, шуршала и постукивала, будто внутри неё орава домовых эльфов старательно делала перестановку мебели. Но замечания Блейк не сделал: психологу не пристало сбивать настрой открывшегося клиента.
– Проблема касается профессора Снейпа… – Гермиона замялась.
– Того, о котором мы говорили на прошлом сеансе? – помог Блейк.
– Да, именно. Вы уже в курсе, как предвзято мы к нему относились, и теперь мне так стыдно. И я всегда говорила, что мальчики зря на него бочку катят, мы ведь знали – он не раз спасал Гарри. А теперь Снейп умер, и так совестно. Господи, так стыдно! Вы понимаете, мне совершенно ясно, почему я о нём много думаю. Это всё вина, я постоянно живу с ней, думаю, может, мы могли ему помочь, если бы относились иначе. Вот Снейп всё время мне и снится. Это естественно, нормально, я понимаю.
Дерек Блейк кивнул. Гермиона принялась тараторить более воодушевленно:
– Даже то, что он стал чудиться днём, понятно: мне просто хочется найти профессора, извиниться, снять этот камень с души. Я не раз представляла нашу встречу и в каждом темноволосом прохожем ищу его. Но почему так? Откуда эти странные галлюцинации?
– Какие? – Блейк чуть напрягся. Возможно, сейчас будет момент истины.
– Почему он постоянно любится с Гарри? Вы не представляете, как неловко видеть подобные сны! Идёшь по школьному коридору, поворачиваешь за угол, а они там целуются на фоне окна, и свет в глаза яркий-яркий. Это ещё хороший сон, они там одеты. А бывает по-всякому. Но куда хуже не сны, а когда в жизни идёшь по парку, а они там устроились на скамейке, пьют чай. И Гарри так Снейпу в глаза смотрит! А тот ёжится и в одеяло кутается, даже трогательно как-то. Прямо вижу их, как вас сейчас, потом присмотрюсь – а на скамейке и не Гарри, и не Снейп, просто юная парочка устроила пикник. Почему так?
– Эээээ…
– Вот и я не понимаю. Как вы думаете, это не может быть подсказка от подсознания? Может, Гарри действительно был в профессора влюблен, а я не замечала? Точнее, замечала и отодвигала эти мысли от себя. И теперь, когда профессор умер, Гарри тяжелее, чем нам? Мне, наверное, просто нужно больше внимания уделять другу, а я всё о себе да о себе беспокоюсь. Чертова эгоистка!
– Может быть, и так.
– Да, вы правы, доктор, теперь мне нужно хорошенько над этим подумать самой. Спасибо, вы мне очень помогли.
– До встречи, мисс Грейнджер.
***
– Доктор, у меня проблема, – Рон смотрел себе на колени, иногда метал мрачный взгляд исподлобья и снова принимался изучать ткань своих брюк.
– Рассказывайте.
– Боюсь, я совсем с катушек съехал. Совсем. Но я больше не могу. Думал, отмолчусь, пройдет, но не могу больше их видеть. Уж лучше в больницу и лекарства пить!
– Кого «их»? – Блейк аккуратно взял ручку со стола и принялся её крутить в руках. Боялся спугнуть откровение, но не мог успокоиться иначе.
– Глюки! Свои глюки долбаные видеть больше не могу. Скажите, есть какое-нибудь зелье от галлюцинаций, чтобы точно всегда быть в ясном сознании? – Рон подался вперёд, снедаемый надеждой.
– Увы, человеческая психика не так просто устроена, мистер Уизли. Такого зелья в природе не существует, каждый случай требует особого бережного подхода. Возможно, мы вам что-то подберём, но мне нужны подробности, детали болезни.
– Ясно. Пойду я, пожалуй, – Рон поднялся и уже дошёл до двери, но вернулся и снова уселся в кресло. – Расскажу. Ведь не пройдут просто так, сами по себе.
– Не пройдут, – согласился Блейк.
– Я такого о своем друге и не думаю, – предупредил Рон. – Это всё клятые галлюцинации и клятый Снейп.
– Снейп?
– Да! Я вот даже думал, не наложил ли он на нас проклятие перед смертью, но мы все проверялись, никакого проклятья нет. А он мне всё время мерещится! И обязательно с Гарри! Гарри не педик! Не знаю про Снейпа и знать такого о нём не хочу, но Гарри бы никогда! А они мне снятся. То Гарри будто помирает, лежит в постели, мы толчёмся рядом, не знаем, что делать, и тут вбегает Снейп. Я думаю, он лечить будет, а эта сволочь слизеринская наклоняется и целует! Моего друга! У меня! На глазах! Вы представляете?
Доктор Блейк представлял. Ему было нехорошо.
– Или того хуже, про вампира. И даже не спрашивайте! Но он был хуже!!! Чертовски, во много раз хуже. А недавно вообще днём, не во сне, кошмар этот. Мы с Герм на выходные в Париж подались. Я думал, отвлекусь – ну, знаете, когда любимая девушка рядом, какой может быть Снейп в голове. А они и там! Целовались! На фоне Эйфелевой башни! Я так больше не могу, доктор, выпишите мне что-нибудь! Что-то основательное, я ж не вынесу!
– Успокойтесь. Для начала я пропишу вам курс массажа, травку одну попьете хорошую, валерьяна называется, и, главное, продолжим терапевтический курс. Если я увижу необходимость в более сильных средствах, мы обратимся к ним, – в этот момент главным для Блейка были не назначения, но не выдать пациенту собственной растерянности и удивления. Всё это потом, когда клиент выйдет. Пока что важна маска уверенного в себе врача, который может исцелить любую придурь парой слов. И вот Уизли расслабился, забрал бумажки и вышел. Ручка с треском сломалась в руках Дерека Блейка. Это дурдом какой-то!
***
– Доктор, у меня проблема, – Гарри-собственной-персоной-Поттер сидел в кресле ровно, смотрел на Блейка, прищурясь, будто пытался взглядом просверлить череп, и вообще всем видом являл готовность к схватке.
– Слушаю вас внимательно, – кивнул Блейк. Из-под взгляда героя магического мира хотелось сбежать, но нужно было держать марку профессионала.
– Не буду долго ходить вокруг да около – у меня навязчивые сны. Я пожаловался Гермионе, она сказала, что вы ей помогли с подобной проблемой.
Блейк кивнул. Увы, с Поттером явно будет не так просто, как с Гермионой.
– Это сны о Снейпе, вы его знали?
– Я учился не в Хогвартсе, но наслышан. Продолжайте, пожалуйста.
– Хорошо. Мы не любили его, называли сальноволосым ублюдком, хм... Подростки, вы же понимаете.
Можно подумать, сейчас Поттер уже старик. Но не спорить же с ним.
– Понимаю.
– Нет, не понимаете, не знаете просто. Он же мне жизнь спасал с первого курса. Он меня берёг. А потом умер фактически у меня на руках! И, главное, он ведь правда оберегал меня и тогда, когда его все считали предателем. И вот я жив, а он мертв. Это… это горько, поймите! И тут вдруг сны издевательские. Будто кто-то смеется надо мной, пытается всё извратить и опошлить.
– Опошлить?
– Да, опошлить. Вот на днях снилось: дело было почему-то на вокзале, и будто это я сам его убил, ударил посохом и сижу, обняв, рыдаю, а под потолком Нагини летает. Жуть, да?
– Жуть, – у Дерека пересохло во рту, пришлось глотнуть воды.
– И тут он открывает глаза – живой! И говорит мне: «Гаречка, родненький, да не убивайся ты так, всё у нас будет хорошо», и лезет целоваться, – Гарри провёл рукой по рту, будто брезгливо пытался стереть приснившийся поцелуй. – Вы можете себе представить, чтобы Снейп сказал «Гаречка»? Тьфу. Издевательство натуральное! Про остальное вообще молчу. Про всё. Да я если б мог, поменялся бы с ним местами, пусть бы жил, старый летучий мыш. А тут – сам убил! Нет, честно, будто насылает кто эти сны. Найду – пришибу!
Доктор хлебнул ещё воды.
– А вчера так вообще. Мы с Роном решили расслабиться, поиграть в шашки – в шахматы он меня всё равно обыграет, так что неинтересно. В пьяные шашки. Хорошая игра для снятия стресса. Рон, правда, и тут меня обставил, так что это случилось рюмке на шестой. Поднимаю глаза, а передо мной Снейп сидит и загадочно так улыбается. Я, понятно, обрадовался – ну живой же, а он и говорит: «Поттер, вы уже готовы сдаться или ещё поборетесь? Или вы уже забыли, что ставкой у нас – минет победителю?». Я убежал – побоялся, что сорвусь и врежу ему, а он опять умрёт, как в недавнем сне. Не знаю, что подумал Рон. И не знаю, что мне делать. Доктор?
Доктору хотелось побиться головой о стенку. Наверное, поэтому совет он дал не слишком профессиональный.
– Жениться вам, Поттер, надо. Ну или замуж скорее, судя по вашим снам.
– Я не гей!
– Как скажете, – Блейк устало прикрыл глаза.
– М-м-мда. Что ж, доктор, спасибо, что выслушали.
Когда Поттер вышел, Блейк качнулся на стуле назад, к стене и не слишком сильно стукнулся об неё затылком. Голова гудела пустым бессмысленным бочонком.
***
– Профессор, у меня проблема, – Дерек Блейк держал в руках колдографию в серебряной рамке. Снейп смотрел с неё сурово, будто на Поттера, неправильно варящего зелье, или даже как на Невилла, взорвавшего котёл.
– Я им не верю! Или верю? Сам не знаю. Гарри был таким искренним, он переживал. Я б поверил, но зелье же сбой дало! Профессор, ну почему вы мне не скажете, убили они вас или нет? Я бы жил спокойно! Отомстил бы и успокоился. А так я не знаю, до сих пор не знаю, что мне делать. Вдруг они не виновны? И доказательств никаких. Профессор! – Он встряхнул колдографию, и Снейпу это будто не понравилось. Скорчив ещё более кислую мину, он отвернулся. Наверное, думает сейчас о том, как облажался его ученик, когда-то считавшийся гордостью Слизерина, а сейчас ощущающий себя ничтожеством в зельеварении. Как Драко Малфой вообразил себя великим интриганом и как провалился на этом поприще. Позорище! Лучше б уж просто Веритасерума налил в чай каждому из Золотого Трио, да и поговорил по душам, но ведь обязательно надо всё усложнить, запутать, а потом попасться в обычную ловушку. Осталось проявить окончательный идиотизм и самому выпить порченое зелье, чтобы во сне спросить профессора, зачем тот так настойчиво лезет к Поттеру целоваться вместо того, чтобы заставить признаться в убийстве, как было задумано. Только ведь не ответит, уйдёт с Поттером в закат, как в маггловских фильмах, а Драко не останется даже того эфемерного облегчения, которое давал Золотому Трио «доктор Блейк».
– И все-таки я найду способ докопаться до правды, найду, слышите! Не бывает так просто, чтобы пришли гриффиндорцы к ещё живому профессору, а ушли, оставив мёртвое тело, и чтобы они были ни при чём! Я докопаюсь!
Колдография закономерно молчала, впрочем, что бы она могла сказать? «Это твоя жизнь, Драко, и ты имеешь право тратить её по собственному разумению»? Это ему и так известно. И он докопается до истины. Обязательно!
