однажды, много лет назад, в маленьком теневом королевстве чуть ниже Золотого Круга встретились как-то ведьма, желавшая стать королевой, и наемник, который просто хотел заработать...
Наемнику нет надобности понимать, что происходит. С него хватит - выполнять работу, за которую платят золотом (с) Глен Кук, "Черный отряд"
Если все идет слишком гладко, значит, скорее всего, что-то идет не так. Может быть, заказчик забыл упомянуть какую-то мелочь, несущественную в его глазах деталь, которая потом перевернет с ног на голову даже самый безукоризненный план, или же ты сам что-то успешно упускаешь из виду, или судьба припасла какой-нибудь сюрприз, который обязательно свалится тебе на голову в самый неподходящий момент. Вобщем, если все получается слишком легко и просто, то это повод насторожиться. Потому что обычно это означает только одно - очень скоро обязательно произойдет какая-нибудь пакость, и лучше быть к ней готовым.
Я знал это правило наизусть и, по возможности, всегда старался ему следовать, что не раз спасало жизни и мне, и моим людям. Ребята потом удивлялись, откуда я знал, что произойдет. А я не знал. Я просто всегда, вплоть до того момента, когда дело было сделано, а плата получена, был начеку и не позволял расслабляться ни себе, ни другим.
Так было и на этот раз. Все оказалось настолько гладко, что это выглядело неестественным. Мы без проблем проникли во дворец; заказчик постарался облегчить нам жизнь и раздобыл не только дюжину плащей с эмблемами дворцовой стражи, но и график смены караулов с паролями-отзывами чуть ли не на неделю вперед. Неделя мне была не нужна, дюжина плащей – тем более. Я взял с собой только троих – Кайла, потому что он мог вскрыть любой замок, и Райнера с Ариком, потому что знал, что они всегда прикроют мне спину. Если понадобится, то и ценой собственных жизней.
В Джидрашском королевском дворце мы были впервые. Как-то раньше никто не приглашал. Я был на взводе, хоть и старался этого не показывать, и каждую секунду ждал неожиданностей. Напрасно. Карты и схемы переходов оказались на удивление точны, на них было все: каждая лестница, каждый поворот, каждый закуток. Я назвал пароль на входе, и двери дворца, - пусть даже это был всего лишь черный ход для обслуги, - распахнулись перед нами. Путь был свободен.
Внутри никто не обращал на нас внимания. Плащи дворцовой стражи оказались надежной маскировкой, а наши лица никого не интересовали. Судя по частоте смены караулов и количеству людей на каждом посту, знать всех и каждого в лицо было практически невозможно. Король Менилан за последние несколько недель увеличил число караульных во дворце почти втрое. Одни поговаривали, что старик сделал это по наущению своей красавицы-жены, другие – что он опасался заговора, третьи – что он просто-напросто сошел с ума. Как бы то ни было, нам это было только на руку. Раз уж они здесь друг друга толком не знают, то мы вполне можем сойти за своих.
До покоев королевы мы дошли без приключений, гвардейцев на посту сняли в два счета – они и пикнуть не успели, не то что тревогу поднять. А вот с замком пришлось повозиться. Но я не зря взял с собой Кайла. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы взломать замок, и вскоре дверь бесшумно поддалась под его рукой. Внутри никого не было. Прием в честь прибытия очередного посла из Бегмы обещал затянуться допоздна, так что я рассчитывал, что в ближайшее время нас никто не побеспокоит. Королева наверняка будет присутствовать на приеме до самого конца, а до следующей смены караула еще час. Уйма времени. Более чем достаточно, чтобы спокойно найти и забрать то, зачем мы пришли, и так же спокойно уйти незамеченными.
Оглушенных стражников мы затащили внутрь, Кайл и Арик заняли их места на посту. Если кто будет проходит мимо, то отсутствие стражи не вызовет ненужных подозрений. Мы с Райнером остались вдвоем в покоях королевы. Царящая внутри роскошь производила впечатление: портьеры, гобелены, резная мебель из темного отполированного до блеска дерева и огромные зеркала в массивных рамах... Должно быть, все это стоило целое состояние.
Я прошелся по гостиной. Судя по тому идеальному порядку, в котором она пребывала, комнатой практически не пользовались. А значит, здесь должна быть еще как минимум спальня. И, вероятно, кабинет. Вот там и следует искать в первую очередь.
Мы с Райнером разбрелись в разные стороны. Мы оба знали, как выглядит та вещица, ради которой влезли в эту авантюру, – заказчик не поскупился на подробное описание, по которому это проклятое ожерелье можно было даже нарисовать, но, где именно оно хранится, мы не знали. Пришлось искать наугад. Оно могло быть где угодно. Я лишь надеялся, что королеве не взбрело в голову надеть его на сегодняшний прием.
Как это часто бывает, ищешь одно – а находишь совершенно другое. Я и сам не знаю, чем привлекла мое внимание та кипа бумаг, небрежно скрепленная потертым кожаным переплетом, на письменном столе в небольшом кабинете, который больше подошел бы министру или архивариусу, а не красивой молодой женщине. Но я просто не смог пройти мимо. Я расстегнул застежки, перелистнул страницы. Бумага была старой и едва не крошилась под пальцами, чернила изрядно выцвели и потускнели, но прочитать написанное все еще было возможно. Какие-то договора, вексели, завещания, письма, снова договора... Судя по датам, всем этим бумагам было много лет. Неужели королеве настолько скучно, что она действительно читает всю эту давно никому не нужную ерунду?
Я наткнулся на него, перелистывая страницы. Он был почти в самом конце. Всего несколько строк, написанные небрежным крупным почерком с характерным наклоном, неразборчивые подписи и две печати, едва не наползающие друг на друга – на верхней взвился на дыбы Единорог, известный всем и каждому символ Амбера, а на второй виднелось полустертое изображение эрегнорского льва. Я хорошо знал оба этих герба, первый ненавидел всем сердцем, второй... Второй был символом моего рода, моей земли. И так странно было видеть их рядом, под одним договором, подписанным, если верить указанной на нем дате, за год до моего рождения, что несколько долгих секунд я просто смотрел на них, не понимая, что вижу. В этом не было никакого смысла, точнее, если договор был настоящим, не было никакого смысла в том, что произошло потом...
Из замешательства меня вывел голос Райнера.
- Далт, я, кажется, нашел! – крикнул он.
Я невольно вздрогнул, обернулся. Райнер махнул мне рукой, жестом предлагая подойти и посмотреть самому. Я кивнул. И, вырвав лист с договором, спрятал его под куртку и подошел к Райнеру. Я понятия не имел, зачем мне этот документ, но точно знал одно – ему здесь не место. Эта бумага должна быть у меня.
- Это ведь то, что нам нужно? – деловито уточнил Райнер, показывая большую шкатулку для украшений. Внутри на темном бархате загадочно мерцали голубоватые прозрачные камни в оправе из тусклого золота – массивное ожерелье, похоже, то самое, о котором говорил заказчик. Я осторожно взял его в руки, поднял на свет. На дне шкатулки осталось не меньше дюжины полуограненных голубых камней. Собирает она их что ли?
- Да, это оно, - ответил я, возвращая ожерелье в шкатулку и захлопывая крышку. – Забираем и уходим.
Претворить свое намерение в жизнь мы не успели.
- Не так быстро, мальчики, - вдруг прозвучал насмешливый женский голос за моей спиной. – Для начала поставьте на место то, что вам не принадлежит.
Я резко обернулся. Она стояла в дверном проеме, высокая, в белом платье, расшитом золотом, темно-рыжие волосы собраны в сложную прическу, на шее – кулон из голубого, светящегося изнутри колдовским светом, камня. Проклятье! Неужели прием закончился так быстро? И... Как она прошла мимо моих бойцов?
Шкатулка с драгоценностями вдруг стала тяжелой, гораздо тяжелее, чем была раньше, и раскалилась, обжигая руки. От неожиданности я разжал пальцы. Шкатулка упала, неплотно прикрытая крышка распахнулась, голубые кристаллы засветились изнутри и с тихим хрустальным звоном рассыпались по полу.
Райнер потянулся было к оружию, но медленно, неестественно медленно, словно преодолевая сопротивление невидимых пут. Голубые камушки у его ног засветились еще ярче, и он замер на месте. Его рука застыла всего в дюйме от рукояти меча. А я вдруг обнаружил, что не могу пошевелить и пальцем. Тело отказывалось мне подчиняться.
- Вот это совсем другое дело, - удовлетворенно улыбнулась женщина, склонив голову набок. Потом подошла ко мне, осторожно, почти ласково коснулась моей щеки кончиками пальцев.
- Кто вас послал?
Я не ответил. Хлесткий удар обжег лицо; рука у нее была тяжелая.
- Кто? – повторила она.
Я молчал. Следующий удар был еще сильнее, а я... Я ничего не мог сделать, ни увернуться, ни перехватить ее руку. Каким-то непостижимым образом ей удалось полностью нас обездвижить. Запоздало я вспомнил, что об этой женщине говорили, что она ведьма. Похоже, это не было преувеличением.
Видимо, поняв, что так она ничего не добьется, королева решила сменить тактику. Нехорошо улыбнувшись, она вытащила кинжал из ножен у меня на поясе, тронула пальцем лезвие, проверяя насколько оно острое, затем приставила острие к моей груди.
- Я ведь могу сейчас тебя убить, - сказала она. Ее голос был совершенно спокоен, она даже не угрожала, а лишь констатировала факт. – Вырезать тебе сердце и заставить тебя его сожрать. Хочешь, проверим, станет ли после этого твой друг, - тут она кивнула в сторону Райнера, - более сговорчивым?
Она надавила на клинок, пока несильно, лишь обозначая намерение, но я видел ее глаза. Ее слова не были блефом. Она действительно готова была сделать то, что обещала. Я отчаянно дернулся, пытаясь высвободиться из невидимой хватки, и вдруг почувствовал, как медленно, томительно медленно невидимые узы поддаются, не в силах сдержать мой порыв. Это было все равно что пытаться толкать в гору чудовищную тяжесть, я боролся даже не столько с чужой магией, сколько с инерцией собственного тела, но я не мог позволить себе роскошь сдаться... Я хотел жить.
Внезапно магические путы распались, и я вновь обрел над собой контроль. Кажется, она не ожидала этого. На ее лице отразилось удивление, когда я перехватил ее запястья и отшвырнул ее к ближайшей стене. Кинжал выпал из ее руки, где-то на самом дне темных глаз промелькнул страх. И тут же исчез. Она перестала сопротивляться и обмякла в моих руках.
Ее лицо оказалось совсем близко, алые губы слегка приоткрылись. Она прижалась ко мне всем телом, потянулась к моим губам, и я почувствовал вкус вина, которое она пила совсем недавно...
А в следующий миг меня пронзила вспышка мучительной боли. Я отпрянул, но движение получилось неестественно медленным и вялым. По телу быстро распостранялось холодное покалывание, боль сменилась онемением. Она без усилий высвободилась из моих рук, и я не смог ее удержать, легонько толкнула меня кончиками пальцев. Я упал, но ничего не почувствовал. Тело сковала странная слабость, внезапно меня потянуло в сон...
Она улыбнулась, и ее улыбка не сулила ничего хорошего.
- Спи спокойно, мой милый, - насмешливо проворковала она. – Наслаждайся, пока есть возможность. Обещаю: когда ты придешь в себя, оставшаяся часть твоей жизни будет очень короткой и болезненной.
Я попытался возразить, но потерял сознание.
Я открыл глаза, но ничего не изменилось – вокруг была лишь непроглядная тьма. Я лежал на куче прелой соломы, прижавшись щекой к шероховатому камню. Было холодно, сыро и отвратительно пахло. Как и в любой тюрьме.
Подняться на ноги удалось лишь с третьей попытки. Меня мутило, почему-то кружилась голова. От странной неестественной слабости подкашивались колени, и я вполголоса выругался, помянув недобрым словом ведьму, из-за которой здесь оказался. И угораздило ж так нарваться...
Камера оказалась маленькой: четыре шага вдоль, четыре – поперек. До потолка я без усилий доставал рукой. Камень над головой был склизким, по стенам местами струилась вода, и я вспомнил, что где-то под восточной частью Джидраша пролегает подземная река, выходящая на поверхность за пределами города.
Собрав немного воды, стекающей по стенам, я сделал пару глотков. У воды был горьковатый привкус, но выбирать не приходилось – другого питья все равно не было. В голове немного прояснилось. Я подумал о своих людях... Кайл и Арик, скорее всего, уже мертвы. Возможно, что и Райнер тоже. А если даже они еще живы, то сейчас, наверное, признаются во всех грехах, в том числе и в тех, которых никогда не совершали. Скоро такая участь ждет и меня.
Рассчитывать всерьез, что мои ребята сумеют нас вытащить, было бы по меньшей мере наивно. Надеяться, что за нас заступится заказчик, – просто смешно. Наемник, проваливший дело, – мертвый наемник, и даже если ему не повезло остаться в живых, то лучшее, что он может сделать, – это умереть быстро и молча. Ну, по возможности. Учитывая последнюю полуугрозу-полуобещание королевы, на быструю смерть я и не надеялся.
Дверь была тяжелой и массивной, попытка выломать ее изнутри бесславно провалилась. Оружия у меня не было, наверное, забрали пока я был без сознания. Договор с амберской печатью тоже исчез. Да и был ли он на самом деле? Судя по тому, чем все закончилось, – вряд ли.
Не знаю, сколько времени я провел вот так, в темноте и забвении. Странно, но никто не приходил меня допрашивать или пытать. Все словно позабыли обо мне, и даже время текло мимо, не замечая меня. И я платил ему тем же. Я машинально мерил шагами свою камеру, машинально ел ту дрянь, что мне приносили, и ждал, балансируя на тонкой грани отчаяния.
И дождался. Однажды в коридоре за дверью глухо прозвучали шаги, потом дверь тихо скрипнула, отворяясь. Яркий свет хлынул внутрь, резанул глаза, и я невольно прикрыл их рукой, прищурился. Темная фигурка с фонарем в руках, закутанная в широкий, маскирующий движения плащ, на мгновение застыла в дверном проеме, потом перешагнула порог. Дверь за ее спиной закрылась, и только тогда я ее узнал.
- Джасра.
- Королева Джасра, - поправила она. Холода в ее голосе хватило бы на средних размеров ледник.
Я, не вставая, изобразил преувеличенно-церемонный поклон.
- Прошу прощения, ваше величество, счастье видеть вас в моей скромной обители заставило меня забыть о...
- О, заткнись! – воскликнула она. - Я пришла не для того, чтобы выслушивать твои потуги на остроумие!
Я заткнулся. Постепенно до меня начинало доходить, что раз уж она пришла ко мне одна, без охраны, которая, впрочем, была ей совсем не нужна, и без палачей, которых она мне так недвусмысленно пообещала при нашей прошлой встрече, то это неспроста. Ей что-то от меня нужно. А это значит, что возможно, пока только возможно, у меня есть шанс выбраться отсюда живым... И глупо злить Джасру, рискуя его упустить.
- Тогда чем обязан? – уже совсем другим тоном спросил я.
Она поставила на пол свой светильник, выпрямилась, вздернула подбородок. Скрестила руки на груди, спрятав ладони в складках плаща. Ей явно было холодно, и почему-то от этого мне стало легче. Может быть, она и ведьма, но она живая, и ей тоже может быть холодно и страшно. А я отчетливо видел, что она чего-то боится... Вот только чего? Не меня же, в самом-то деле…
Спрашивать ее об этом вслух я не стал. Что-то подсказывало мне, что она все равно не ответит. А то, что сочтет нужным, расскажет сама. Раз уж она пришла ко мне и, похоже, готова сменить гнев на милость, значит дела ее, – хуже некуда.
- Вот как? – я поднялся на ноги, подошел к ней, так что нас теперь разделяла лишь пара шагов. Джасра напряглась. Я сделал вид, что не заметил этого.
- Ты, наверное, не заметила, но я сейчас собой не располагаю. У меня остались невыполненные обязательства и...
- Да забудь ты о них! – фыркнула она. – Далт, ты что, до сих пор не понял, что те, кто тебя нанял, отреклись от тебя? Больше недели прошло, и что? Ни Корнклеф, ни его подружка и пальцем не пошевелили, чтобы тебе помочь. И это при том, что Корнклеф командует дворцовой стражей, и если бы он захотел – то вытащил бы тебя отсюда в два счета, и даже я не смогла бы ему помешать. Так что ты можешь с чистой совестью считать свой контракт с ними недействительным. Я же, со своей стороны, тоже готова забыть об этом маленьком...– она на мгновение запнулась, но тут же нашла нужное слово, - недоразумении.
Значит, уже неделя прошла... Хреново, но с моими собственными рассчетами это вполне совпадало. Примерно этого я и ожидал. По большому счету, Джасра не сказала мне ничего нового, но я этого и не ждал. Я хотел услышать от нее подтверждение собственных домыслов, понять, насколько мои догадки близки к истине, и, самое главное, выяснить как многое ей известно... И, судя по тому, что я сейчас услышал, она знала все. Неужели кто-то из моих ребят сломался и все ей рассказал? Интересно, это их спасло?
- Хорошо, забуду, - легко согласился я. – А что с моими людьми? Я не работаю без своей команды.
- Живы. Нужно ли мне говорить, что их дальнейшая судьба зависит от твоего решения?
Я отрицательно качнул головой. Это как раз было понятно и так.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил я, понимая, что на самом деле это не имеет значения. Выбора как такового у меня не было. Если я не хочу остаться здесь до конца своих дней, то нужно соглашаться на любое ее предложение и обещать сделать все, что она пожелает. Даже если она пожелает сейчас невозможного.
Где-то час спустя мы сидели в дворцовой библиотеке. За окном было темно; далекие звезды мерцали в ночном небе, узкий серп месяца только-только поднялся над горизонтом. Ночь вступала в свои права.
В библиотеке было тепло и уютно. В камине тихо потрескивал огонь, повсюду горели свечи. Пахло розмарином и корицей. После подземелий Джидраша все это казалось нереальным, как сон. Я грел ладони о чашу с подогретым вином и украдкой наблюдал за Джасрой. Она сидела в большом кресле, поджав ноги, и крутила в руках голубой кулон, висевший у нее на шее. Сейчас он казался обыкновенной побрякушкой – камень едва заметно мерцал, ловя отблески света от свечей, но я хорошо помнил, как он светился изнутри колдовским огнем, парализуя волю и разум. Такое невозможно забыть.
Мои ребята стояли у камина и о чем-то тихо переговаривались. Все трое выглядели потрепанными, но были живы. Похоже, я напрасно беспокоился -Джасре все это время было просто-напросто не до нас...
Рушить эту иллюзию уюта мне не хотелось, но тянуть Единорога за хвост смысла не было. Чем быстрее все прояснится, тем лучше.
- Ну так что, твое величество? – окликнул я Джасру. – Я, конечно, ценю твое гостеприимство и все такое, но время идет. Может, скажешь наконец, что тебе от нас понадобилось? Что вообще происходит?
Джасра повернулась ко мне, машинально провела рукой по волосам, поправив выбившуюся из прически рыжую прядь.
- Менилан умирает, - сказала она так, словно это все объясняло.
- Он занят этим вот уже несколько лет. С каких пор это стало новостью?
- Ты не понял, Далт. Он не дотянет до утра.
- Вот как?
- Вот так. И, как известно всем и каждому в Кашфе, у него нет прямых наследников. А это значит...
- Что трон унаследует тот, кто сумеет его взять.
- И удержать. Видишь ли, я хочу сохранить свою корону, тем более, что Менилан составил завещание в мою пользу. Мне нравится эта... – она осеклась на полуслове, словно едва не сболтнув лишнего, но тут же продолжила, - эта страна.
- Тогда в чем проблема? Если завещание оформлено по всем правилам...
- Не оформлено. Он подписал его несколько часов назад, но на то, чтобы заверить его в присутствие двух свидетелей, как полагается по закону, ему уже не хватило сил. Ты понимаешь, что это значит?
- Что при желание его можно будет очень легко оспорить.
- А желающие найдутся. Твой приятель Корнклеф сам хочет сесть на престол, и у него есть на это все шансы. Он родственник короля, внучатый племянник, если не ошибаюсь. И, что куда важнее, дворцовая стража подчиняется ему. А регулярной армией командует его родной брат. Если они готовят военный переворот, а я точно знаю, что они его готовят, то у них на руках все козыри... И все из-за этой маленькой стервы из Амбера! Пока Корнклеф не связался с ней, у него не было таких амбиций!
Я хотел было спросить, откуда ей это известно, но тут смысл сказанного дошел до меня.
- Из Амбера? – переспросил я.
Джасра удивленно посмотрела на меня, потом рассмеялась.
- Ты что, не знал? Не знал, на кого работаешь? Проклятье, я должна была догадаться! После того, что они сделали с твоей матерью...
- Не смей говорить о моей матери! – не выдержал я.
Джасра замолкла, отвела глаза. Пару секунд мы просто молчали, не глядя друг на друга.
- Извини, - неохотно сказал я. – Я действительно не знал, что Эвелин...
- Не Эвелин. Ее настоящее имя Флора, и вольно или невольно, но она здорово спутала мне карты. Да и тебе, вижу, тоже.
- Как бы то ни было... Что тебе от меня нужно?
Джасра подняла голову, посмотрела на меня. Взгляд у нее был серьезный, изучающий.
- Говорят, что у тебя есть армия, - наконец сказала она.
- Говорят, что Единорог ест радугу и...
- Я серьезно, Далт. Сколько у тебя людей?
- Около тысячи. Не здесь, разумеется. В Эрегноре. Даже самым быстрым маршем это несколько дней пути.
- У меня нет нескольких дней. Сколько человек у тебя сейчас в Джидраше?
Я кивнул в сторону своих ребят. Джасра с самого начала недвусмысленно дала понять, что будет иметь дело только со мной, так что они не вмешивались в наш разговор.
Она не стала ничего говорить, только посмотрела мне в глаза. Ее взгляд был весьма красноречив. Несколько долгих секунд мы просто смотрели друг на друга... Я сдался первым.
- Еще дюжина. Было, по крайней мере, до этого, как ты его назвала… маленького недоразумения? Кстати, не факт, что они все еще в городе.
- Ну так выясни это.
Я посмотрел на Райнера. Он коротко кивнул, подтверждая, что понял приказ, и направился к дверям. Я проводил его взглядом, потом снова повернулся к Джасре.
- Даже если они все еще здесь, нас слишком мало. Мы не сможем взять город под контроль, если это то, чего ты хочешь. Даже без учета регулярных войск, которые, по твоим словам могут поддержать Корнклефа, здесь целая армия стражи. И город, и дворец ими битком набиты. А у меня – всего лишь горстка людей. Если дело дойдет до прямого столкновения, нас сметут и не заметят.
Невеселая усмешка скользнула по ее губам.
- Знаю, - сказала она. – Но если мы сделаем все по-моему, то до этого не дойдет.
Если бы я знал заранее, во что она меня втянет, то, вполне возможно, предпочел бы остаться в подземельях Джидраша. В конце концов, моя камера была не так уж плоха. А то, что предлагала Джасра, было настолько нелепо и абсурдно, что просто обязано было сработать. В других обстоятельствах я бы не стал ввязываться в ее игры. Не по собственной воле. Но... Я свалял дурака и подставился, а Джасра этим воспользовалась и загнала меня в угол, навязав свои правила игры. К тому же, было еще одно обстоятельство... Эрегнор. До тех пор пока мои земли формально принадлежат Кашфе, я не мог сказать, что мне все равно, кто будет здесь править. И, положа руку на сердце, я предпочел бы увидеть на троне Джасру. С ней вполне можно было иметь дело. И, в отличие от Корнклефа с Эвелин, она меня не предавала. По крайней мере пока.
Но риск был велик. А за любой риск нужно платить. Моей ценой стал тот самый договор, что я нашел в ее кабинете. Когда я потребовал его в качестве платы, Джасра смерила меня удивленным взглядом. Не знаю, что удивило ее больше – то, что я вообще заговорил о цене, или то, что я захотел именно этот документ.
- Зачем он тебе? – только и спросила она. – Этот договор не имеет никакой силы. Никогда не имел. Он не стоит той бумаги, на которой написан.
- Это уж мое дело, - ответил я.
Джасра пожала плечами.
- Хорошо, ты его получишь, если... Когда мы добьемся успеха. А теперь за дело! Время не ждет.
Я рассчитывал застать Корнклефа мирно спящим, но почему-то у меня и мысли не было, что он будет не один. Хотя, наверное, следовало бы это предвидеть. Джасра ведь намекала…
Когда мы ворвались в его спальню, он подскочил на месте, его рука дернулась вправо, не то чисто машинально к оружию – короткому кинжалу в ножнах на прикроватной тумбочке, не то уже вполне осознанно к шелковому витому шнуру, чтобы позвать на помощь. И замерла, так и не коснувшись ни того, ни другого, когда он увидел направленные на него арбалеты в руках моих бойцов.
- Далт, какого демона ты здесь… - начал было он. Но не договорил. В постели рядом с ним что-то шевельнулось, и из-под вороха шелковых простыней показалась тонкая женская рука с узким запястьем обвитым браслетом. В тусклом свете факелов блестнули золотистые волосы.
- Джасрик, что там? – сонно поинтересовался знакомый голос, и я узнал его обладательницу даже прежде, чем увидел ее лицо. Эвелин... Или, если Джасра сказала правду, – принцесса Флора из Амбера.
Как минимум два арбалета из полудюжины дрогнули, беря на прицел новую цель; мои ребята отреагировали быстрее, чем я успел осознать происходящее. Похоже, мне повезло застать их обоих одновременно. Интересно, предвидела ли это Джасра? Я – точно нет, и мне понадобилась пара напряженных долгих секунд, чтобы скорректировать план действий с учетом изменившихся обстоятельств.
- Доброе утро, Эвелин, - сказал я, проигнорировав реплику Корнклефа. – Не дергайтесь, вы оба, и никто не пострадает.
Услышав мой голос, она моментально проснулась, села на кровати, прижав простыню к груди. Надо отдать ей должное, на лице Флоры не дрогнул ни один мускул.
- Какое, к черту, утро? – возмутилась она. - Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение тому, что ты вломился сюда в такой час. Неужели ты наконец-то сделал то, что давно уже должен был сделать?
От такой наглости я на мгновение даже опешил. Она это что, всерьез, что ли? Всерьез думает, что я пришел среди ночи, чтобы приподнести ей побрякушки Джасры на блюдце? И что я ей что-то должен? После того как они бросили меня и моих ребят на верную смерть? Ну да, конечно. Кому что должен – всем прощаю.
- Разумеется, нет. Я…
Договорить мне не дали.
- Тогда чего ты ждешь? – перебила меня Эвелин. – Если ты забыл, мы заключили сделку.
- Сделку? Да вы меня просто-напросто подставили!
- Это ты провалил дело, - вмешался Корнклеф, - у тебя была возможность сделать все чисто, но ты сам все испортил. Так что только ты сам виноват в том, что произошло.
Я мог много что сказать на этот счет, но время шло, и затевать бессмысленный спор было себе дороже. В конце-концов, дело было ведь совсем не в этом...
- Это уже не важно, - сказал я. – Наш договор больше не имеет силы. Я пришел не для того, чтобы выяснять кто прав, а кто виноват.
- Тогда что тебе надо? – настороженно спросил Корнклеф.
- Подойди к окну.
Он скользнул взглядом по комнате. Взведенные арбалеты в руках моих ребят были вполне убедительным аргументом, так что спорить со мной он не рискнул. Только поинтересовался:
- Я могу одеться?
Я кивнул. Кайл поднял валявшуюся на полу светлую рубаху и бросил ему через всю комнату. Корнклеф натянул ее на себя, затем вылез из постели. Медленно подошел к окну.
- И что теперь?
- Посмотри наружу.
Он бросил взгляд в окно, пожал плечами и снова обернулся ко мне.
- И что я должен там увидеть?
Я подошел к нему и, мысленно помянув недобрым словом Джасру, еще крепче сжал в руке осколок голубого кристала, что она мне дала на прощание. Вот ведьма! А ведь говорила же, что почувствует мой сигнал...
Острые грани впились в ладонь, и камень вдруг похолодел в моей руке. А за окном, вдалеке, за пределами городской черты, один за другим начали загораться далекие огни.
Корнклеф грязно выругался. Он сразу понял, что это должно означать. Джасра постаралась на славу – выглядело это эффектно, и если бы я сам не знал точно, что это ее рук дело, то, наверное, тоже бы поверил, что у стен Джидраша стоит неприятельская армия.
- Ты не посмеешь... – только и сказал Корнклеф, глядя на меня с бессильной ненавистью. – У тебя слишком мало людей, чтобы взять город.
- Спорим? – ухмыльнулся я.
Спорить Корнклефу явно не хотелось.
- Чего ты хочешь?
- О, сущую безделицу. Ты подпишешь вот это, - я протянул ему свиток с завещанием Менилана, что дала мне Джасра. – И я уйду и заберу своих людей. Если повезет, то больше ты меня здесь не увидишь.
Он взял свиток так, словно это была ядовитая змея, осторожно развернул, пробежал глазами по ровным строкам.
- Я не стану это подписывать, - заявил он.
- Тогда твоя подружка умрет первой, за ней – ты, а потом мои люди возьмут город и... Итог все равно будет тем же самым. А раз так, то кому нужно твое геройство?
- Это она тебя послала, да? Эта рыжая ведьма?
- Какая разница?
- О, большая! – заявила Флора, выскользнув и кровати и, завернувшись в простыню, подошла к нам. Взведенные арбалеты дернулись следом за ней, но стрелять никто не стал – мои ребята не привыкли иметь дело с женщинами, и не восприняли ее как угрозу. Да я и сам не воспринял.
- Дай сюда! – она забрала у Корнклефа свиток, бегло просмотрела.
- Это фальшивка, - вынесла свой вердикт Флора. – Не вздумай ничего подписывать, она не посмеет тебя тронуть – сейчас это будет все равно что развязать гражданскую войну. Ей нужна твоя поддержка, чтобы создать хотя бы видимость легитимной преемственности власти. Ты нужен ей живой.
Я видел, что Корнклеф колеблется. Похоже, Джасра была права, когда говорила о том, какое влияние оказывала на него Флора. Жалкое зрелище. Ну все, хватит. С меня довольно!
Я отступил на шаг, зашел ей за спину. Это было несложно, она смотрела только на своего любовника и не обращала никакого внимания на меня, видимо, будучи абсолютно уверенной в собственной безопасности. Зря.
Кинжал словно по собственной воле скользнул в ладонь, когда я схватил ее за плечи, прижал к себе. Она дернулась было, пытаясь вырваться из моих рук... И замерла, почувствовав холодок стали у основания шеи.
- Он, может быть, и нужен ей живым, а вот ты – точно нет. Дернешься еще раз, и я перережу тебе горло, - шепнул я ей прямо в ухо. Потом посмотрел на Корнклефа. – Подпиши эту проклятую бумагу или клянусь - я убью твою подружку.
На мгновение его лицо исказилось от ярости, я даже успел подумать, что он сейчас сделает что-то очень героическое и глупое... Но нет. Здравый смысл все-таки одержал верх.
- Хорошо. Отпусти ее, Далт. Я все сделаю.
Я разжал руки. Флора почти без чувств упала в ближайшее кресло и закрыла лицо ладонями. Больше я не услышал от нее ни слова.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы найти перо и чернильцу. Его подпись на документе была разборчивой и четкой.
- Я сделал все, что ты хотел, - сказал он, протягивая мне свиток. – Забирай и убирайся отсюда.
Я так и поступил. И только когда дверь его покоев закрылась за нами, я различил его голос, полный тревоги и какой-то исступленной нежности.
- Эви, посмотри на меня. Просто посмотри на меня. Все уже... Все закончилось. Они ушли.
Я машинально ускорил шаг, не желая это слушать, и вскоре его голос затих вдалеке.
Наутро весть о смерти короля облетела город. Тогда же было оглашено и его завещание. Я не присутствовал при этом, но видел, как Джасра выходила из городской ратуши, опираясь на руку Корнклефа. Она казалась опечаленной, как и подобает вдове, он – мрачным и совершенно спокойным. Флоры не было, потом я узнал, что той же ночью она исчезла из дворца. Больше в Кашфе ее не видели.
Джасра стала королевой. Желающих оспорить завещание, заверенное столь уважаемыми людьми, как Корнклеф и его брат-генерал, не нашлось. А несколько месяцев спустя прошел слух о заговоре, и вскоре обоих братьев обвинили в государственной измене, судили и приговорили к смертной казни. По меркам кашфанского правосудия – очень быстро. Существовал этот заговор на самом деле или нет, я особо не интересовался. Скорее всего, Джасра просто избавилась от потенциальной угрозы.
Эрегнорский договор был утерян. Джасра лишь развела руками, виновато улыбнулась и сказала, что, по всей видимости, его случайно уничтожили тюремщики. Я был в ярости, но доказать, что это неправда, не мог. Вполне возможно, что в действительности так оно и было.
Я дал себе слово, что больше никогда не стану иметь дело с этой ведьмой, но сдержать его не смог. Несколько лет спустя ей снова понадобилась помощь, а мне – работа. Мы снова заключили сделку, как показало время – далеко не последнюю. Но теперь я всегда требовал плату вперед.
