Как меня заклинило на поттериане:
Нужно перевести какую-то фразу с русского на французский. Выбираю французский в списке языков и случайно замечаю там "хогвартский". Присматриваюсь внимательнее и читаю "хорватский". И понимаю, что и меня сия доля не обошла. Меня тоже заклинило!
Ненавижу Рождество. Даже не за то, что пушистый и мягкий, как шерстка котенка, снег превращается в вязкую слякоть, что Санта Клаус может оказаться пьяным грузчиком из магазинчика по соседству (стресс, пережитый в детстве, до сих пор дает о себе знать, лучше бы мама купила на эти деньги гору всяких безделушек, Санта Клаус, не выговаривающий половину букв алфавита, никак не укладывается в детские представления о правильном устройстве вселенной), а платье, на которое вы облизываетесь всю неделю до праздника, стоит три ваших зарплаты. Я не люблю Рождество за одно слово из семи букв. ПОДАРОК. Покупать подарки – мука мученическая, особенно если они предназначаются для дорогих вам людей (или не совсем людей, бывает и такое). Мама будет довольна, даже если вы преподнесете банальное банное полотенце… А вот с друзьями возникнут проблемы. Вряд ли они обрадуются пятисотой по счету зажигалке, девяносто восьмой фигурке, символизирующей наступающий год или авторучке «Паркер». За три дня до Рождества я обошла почти сотню лавочек, ларьков и торговых павильонов. С небольшим сувениром для Майкла Селуччи, с которым мы вместе работали в полиции Торонто, пока я не начала терять зрение (это очень грустная история, отдающая дешевой мелодрамой, поэтому обойдемся без подробностей), я кое-как разобралась. Так как у Майка меньше рубашек, чем подаренных мной галстуков (разнообразных расцветок, в крапинку и горошинку), я купила ему наручные часы. Свои старые он благополучно разбил о стену, когда демон, от которого он меня защищал, решил использовать его голову в качестве тарана. Ах да, разве я не говорила, что работаю частным детективом? К сожалению, жизнь частного детектива спокойной назвать никак нельзя. Демоны, призраки и прочая нечисть еще не самое страшное, поверьте мне. Недовольные клиенты гораздо опаснее.
Утром 25 декабря я предприняла последнюю попытку отыскать нечто, достойное быть врученным моему напарнику и товарищу по несчастью привлекать к себе неприятности в виде потусторонних сил, Генри Фицрою. Генри умен, стильно одевается, кроме того, он рисует комиксы, точнее «графические романы». Поначалу я решила, что он выпендривается… Но Генри действительно талантливый художник, причем не от слова «худо», а совсем наоборот. У него только один большой недостаток: он – вампир. Хотя единственное, что оказалось правдой из моих представлений о вампирах, это то, что он спит днем. Генри отражается в зеркале, ходит в церковь (на полуночные службы, разумеется), носит крест из чистого серебра и плюет на чеснок с высокой колокольни (жаль, что на солнце он наплевать не может). И никаких обескровленных трупов, это старомодно и очень подозрительно. Современные крестьяне вооружены автоматами и фонариками вместо колов и факелов, но сути это не меняет. Хочешь жить долго, живи как человек. Однако, вернемся к нашим баранам – что можно подарить вампиру, у которого все есть? Набор акварельных красок? Новые карандаши для рисования? Или обвязаться красной ленточкой и придти к нему в гости с наглым заявлением «Лучший твой подарочек – это я»? Есть и еще одно маленькое затруднение. Генри мне нравится, очень нравится, и он об этом прекрасно знает, вот что плохо. Когда мы рядом, я сгораю от желания броситься ему на шею и покрыть поцелуями каждый доступный мне сантиметр его тела, но каждый раз меня что-то останавливает. И это что-то называется страх. Кого я боюсь больше, его или себя, я пока не выяснила. К тому же, у нас обоих есть прошлое… и оно далеко не мертвое. Майкл все еще надеется вернуть то, что было между нами до моего ухода из полиции… А «человеческое» лицо Генри всего лишь маска, так он говорит, но у меня нет оснований ему не верить, я видела его истинный образ, и я еще не готова полностью принять то, что увидела. И всё-таки, что мне ему подарить?
Уставшая и расстроенная, я распахнула дверь своего офиса и бросила на стол яркий подарочный пакет.
- Тебе Майк звонил, - сообщила моя помощница Корин. Жизнерадостный гот – это нонсенс, готы должны собираться на кладбищах и мечтать о смерти под мрачную музыку, но я никогда не встречала более веселой девушки, чем моя единственная сотрудница, и если бы не черная помада, фиолетовая мини-юбка и сиреневый кружевной корсет, ее даже можно было бы принять за нормального человека. Признаться, ее гардероб меня развлекает, поэтому я не требую от нее соблюдения деловой этики в манере одеваться.
- Спасибо, я ему перезвоню. Как дела со счетами?
- Я почти все разобрала, - Корин взмахнула пачкой бумажек. – Вики, как насчет премии? Я всю неделю пахала без выходных…
- Никаких премий, - я небрежно плюхнулась в кресло и придвинула к себе телефонный аппарат, - Если бы ты не потеряла отчет с фотографиями мужа нашей клиентки и его длинноногой подружки, нам не пришлось бы работать в выходные.
- Злая ты сегодня, Виктория.
- Ты же знаешь, что я терпеть не могу свое полное имя. Викторией звали королеву с избыточным весом.
- Она носила его с достоинством…
- Пожалуй, я попрошу Генри, чтобы он ставил копирайт на свои реплики!
Прошлое рождество я провела с семьей Майка. И твердо пообещала ему, что если он еще раз предложит мне встретить праздник со своими родителями, сестрой и братом, мужем сестры и тремя детьми, я пристрелю его из его же собственного пистолета. Мало того, что родственники Майка приняли меня за его невесту, они постоянно интересовались, когда ожидать пополнения семейства, или хотя бы шумной свадьбы. Последней каплей стал подарок Майка. Книга о семейной жизни. Я не разговаривала с ним две недели, что было довольно трудно сделать, так как мы являлись напарниками и расследовали довольно сложное дело об убийстве. На этот раз мы договорились отметить рождество в ресторане в обеденный перерыв, так как Майклу выпало дежурить в рождественскую ночь. Честно говоря, я была рада такому повороту событий, это означало, что вечером я свободна и могу делать, что захочу, без поминутных звонков вроде «Вики, ты где?» и «Фицрой – неподходящая для тебя компания». Как вы понимаете, идея собраться всем вместе за праздничным столом априори обречена на провал. Во-первых, Майк и Генри недолюбливают друг друга. Мягко говоря. А во-вторых, в меню вампиров не входит запеченная индейка со специями. К тому же, некоторые люди падают в обморок при виде крови.
Майк выбрал мой любимый ресторанчик на Блуар Стрит. Мы сидели за столиком в углу (не люблю, когда прохожие разглядывают посетителей через окно) и изучали меню. Горели свечи, в бокалах плескалось белое полусухое «Шардоннэ» (раньше Селуччи предпочитал красные вина), а я не могла отделаться от неуютного ощущения в желудке, рассматривая предназначенный мне небольшой сверточек в золотистой оберточной бумаге. Там вполне могла находиться бархатная коробочка от Тиффани, перевязанная синей ленточкой. А внутри то, чем сопровождаются предложения руки и сердца. Только этого мне не хватало. Подошел официант, Майк сделал заказ, но я не слышала, что он говорил. Бархатная коробочка от Тиффани всецело завладела моим воображением. Селуччи – классный парень, но он не понимает, насколько все изменилось. Я и в себе-то разобраться не могу, поэтому делать мне предложение сейчас – большая ошибка. Я очень хорошо отношусь к Майку, но после пары часов в его обществе мне хочется его придушить. Или стукнуть по голове чем-нибудь тяжелым. Фрейд бы порадовался, но не я. Наши отношения никогда не были идеальными, но с появлением Генри все запуталось окончательно. Извечный вопрос. «Что делать?» и «Кто виноват?». Ответа у меня нет, и в ближайшее время не появится. А устраивать скандал в Рождество ничуть не лучше, чем расставаться в день Святого Валентина (этот праздник я ненавижу даже больше Рождества).
- Вик, ты так странно на меня смотришь?
- Я? Разве? – я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутая. – Ужасно есть хочется.
- Я заказал форель на гриле и китайский салат.
- Замечательно. Может, пока развернем подарки?
- Ты первая, - Майк протянул мне сверток, и я начала дрожащими пальцами распутывать узлы. – Вики, он не кусается, честное слово!
- Надеюсь.
Внутри оказалась бархатная коробочка, правда, не от Тиффани, а от Лангера, и, слава богу, это было не кольцо. На моей ладони лежал серебряный брелок для ключей с моей монограммой. Вообще-то я из тех людей, кто считает, что брелок – это действенный способ потерять все ключи сразу, но я была тронута.
- Мне очень нравится, - и я нежно поцеловала его в щеку. – Спасибо. Теперь твоя очередь.
Он зашуршал упаковкой, осторожно развертывая бумагу, чтобы не порвать ее.
- Часы? Очень мило с твоей стороны.
Я пожала плечами.
- Ты предпочел бы еще один счастливый галстук?
Я проводила Майка в участок и заработала очередной неодобрительный взгляд новой напарницы Селуччи, Кейт.
- Купи ей парочку пончиков. Может, она подобреет, - сказала я на прощание. – Привет Дэйву и всем ребятам.
- Какие планы на вечер?
- Ничего определенного.
- Неужели?
- Майк, ревность тебя не украшает.
- А что украшает?
- Улыбка.
Он озадаченно смотрел мне вслед. Как же приятно, когда последнее слово остается за тобой.
В офисе царила тишь и благодать. Корин сидела за компьютером с молочным коктейлем в руке и молча печатала бесконечный отчет о махинациях директора банка «Доверие». Что означало, что девушка безумно устала – обычно Корин болтает, не закрывая рта и медленно сводя меня с ума.
- Как продвигается работа?
- Лучше не спрашивай, - Корин бросила опустевший картонный стаканчик в мусорное ведро и тяжело вздохнула.
- Я тебя отпускаю, потом допечатаешь.
- И с чего это мы такие великодушные?
- Пончики очень помогают. Особенно те, что с кленовым сиропом, - я с наслаждением сбросила ботинки и вытянула ноги. – И что такого прекрасного в Рождестве?
- Это семейное торжество, - наставительно сказала Корин.
- А ты поедешь к родителям?
- Нет.
- Вот видишь.
- Я иду в клуб «Андеграунд», моя подруга Лексия устраивает там вечеринку.
- Готическое Рождество? – хмыкнула я.
- Готы тоже в него верят. Не хочешь присоединиться?
- Нет, но спасибо за предложение.
Видно, в моем голосе прозвучали нотки отчаяния, потому что Корин тихо спросила:
- Вик, что случилось?
- Ну, одному моему другу мой подарок не понравился… Другому я не успела ничего купить, - неохотно ответила я. – И еще, мне совершенно нечего надеть. У меня в шкафу сплошные джинсы и футболки.
- Свидание? – улыбнулась моя помощница.
- Нет.
- Вики, обычно наряжаются для кого-то особенного.
- Он особенный, но это не свидание.
- Хорошо. Я могу тебе помочь с одеждой. У меня дома куча всего.
- Это авантюра, но почему бы нет?
Квартира Корин совершенно не походила на обиталище поклонника готической культуры (или субкультуры?). Веселые занавесочки на окнах, женские журналы на полу в гостиной, на полках несколько десятков кассет с романтическими комедиями, записи Джо Дассена и Милен Фармер. «Вот тебе урок, Вики. Не суди о людях по их внешнему виду», подумала я. Корин вывалила на диван гору платьев, юбок, топиков, чулок и поясов.
- Сейчас что-нибудь тебе подберем.
- А может не надо?
- Чего ты боишься?
Я перемерила почти все вещи, и в итоге мы остановились на длинном черном платье с разрезами.
- У него слишком большое декольте.
- Я дам тебе шарф, - сама Корин облачилась в мини из шотландки с красную и черную клетку и темно-красный корсет, и откровенность ее костюма ничуть ее не смущала. – Как раз то, что надо, - и она ловко выудила из разбросанных предметов гардероба тонкое кружевное кашне. – А сейчас займемся твоей прической и макияжем.
- Корин!
- Это дорогое платье, и все должно быть по высшему разряду, - девушка вооружилась феном, и я покорно закрыла глаза, с опасением ожидая результата ее манипуляций с моей шевелюрой и лицом.
Я никогда ярко не красилась, предпочитая естественные оттенки. Теперь на меня из зеркала смотрела незнакомка с подведенными черным карандашом глазами, отчего они казались больше и лучистей, с распущенными волосами, часть прядей спускалась на щеки изящными волнами и с алой помадой на губах.
- Мне нравится, - неуверенно сказала я. – Из тебя мог бы получиться неплохой визажист.
- Удачи на свидании.
- Это не свидание.
- Кого ты хочешь обмануть? Ой, совсем забыла!
- Что?
- Туфли! – Корин нырнула в глубины платяного шкафа и мгновение спустя появилась с коробкой в руках. – Ты не можешь пойти в ботинках! Хорошо, что у нас один размер.
- Корин, я плохо вижу. Я не могу носить туфли на каблуках!
- Они без каблуков.
Вцепившись в перила мертвой хваткой, я ковыляла вниз по лестнице на семисантиметровых шпильках, размышляя о том, что для Корин означает понятие «высокие каблуки». Девушка клятвенно заверила меня, что привезет мои вещи в офис завтра утром. Кое-как выйдя из подъезда, я поймала такси и назвала адрес Генри. Это был рискованный шаг. Генри мог быть где угодно в поисках «ужина». В конце концов, кто сказал, что он один в своей квартире? Он наверняка привел к себе очередную скучающую красотку и развлекает ее в качестве платы за выпитую кровь. Я старалась отогнать эти мысли прочь, но они кружились в моей голове мириадами бабочек. «Что я делаю? И главное, зачем?». У меня не было сил признаться себе, что я хочу увидеть тепло и радость в его серо-голубых бездонных глазах и почувствовать его зубы на своей шее. Один раз он уже пил мою кровь (на запястье остался небольшой шрам), обессиленный и израненный после схватки с демоном, я думала, что это больно, когда тебе прокусывают кожу и лишают некоторого количества эритроцитов, но я испытывала не боль, а скорее экстаз, адреналин нес меня ввысь и заставлял мое сердце биться от острого наслаждения.
«Обратно я пойду босиком», поклялась я себе, когда такси затормозило у дома Генри. Лифт работал. Хоть в этом мне повезло. Я постучала, почти надеясь, что Генри отсутствует, и еще не поздно прислушаться к голосу разума. Дверь бесшумно открылась.
- Вики? Я думал…
- Привет, - сказала я не своим, внезапно охрипшим голосом. – Может, впустишь? Я сейчас упаду в этих чертовых туфлях!
Он молча посторонился, пропуская меня.
- Что-то не так?
Генри усмехнулся краешком губ. Как я обожаю эту улыбку. И эта бордовая рубашка ему очень идет.
- Просто я потерял дар речи.
- Надеюсь, от восхищения?
Он рассмеялся низким, обволакивающим смехом.
- Следующий этап – инфаркт, вызванный твоим неожиданным преображением.
- У вампиров не бывает инфарктов, - я уселась на свой любимый диванчик и огляделась. По всей комнате горели свечи. Генри рисовал. И он был один.
- Желаешь это проверить?
- Посмотрим. Ты всегда рисуешь в Рождество?
- А что мне еще делать?
- Гулять. Веселиться. Устроить оргию.
- Я предпочитаю рисовать. Чего тебе налить – вина, воды, есть апельсиновый сок?
- Сок, если можно.
Генри ушел на кухню и через минуту вернулся с высоким стаканом в руках.
- Зачем ты пришла, Вики?
- Если ты не рад меня видеть, я уйду.
- Я рад, - он скрестил руки на груди и внимательно взглянул на меня. Я чуть не расплескала сок, так сильно я дрожала. Не от холода и не от страха. – Но я не понимаю. Ты, здесь…
- А где еще я должна быть? – я поставила стакан на стол, от греха подальше. Я уже разбила сослепу почти всю посуду Генри. Хватит.
- С семьей. С друзьями. Сегодня Рождество.
- А я здесь, - вызывающе сказала я.
- Что возвращает нас к первому вопросу – зачем?
- Честно? Не знаю, - ответила я. – Разве это так важно?
- Для меня – да. Неделю назад, когда я предложил куда-нибудь сходить на Рождество, ты охладила мой пыл одной из своих шуточек про мусор. Мне не нужно повторять два раза, нет, значит, нет.
- Иногда «нет» означает «да».
- Я – плохой игрок, Вик. У меня нет чувства юмора.
- Есть, просто сегодня оно на каникулах.
- Возможно.
- Генри, - я не узнавала свой голос, хриплый, застенчивый, - Нарисуй меня.
- Что?
- Я знаю, ты никогда не делаешь эскизы с моделей, но… Мне так хочется, чтобы ты меня нарисовал.
Генри достал бумагу, взял карандаш. Я уселась на стол и все-таки сшибла злополучный стакан с недопитым соком на пол, но мы не обратили на это внимания.
Карандаш в пальцах Генри пришел в движение, это был полет, стремительный и изысканный, как дуэль на шпагах. Я не могу передать словами, что я чувствовала. Время остановилось, были только мы и лист бумаги, когда карандаш касался ее, мне казалось, что это руки Генри прикасаются к моей разгоряченной коже.
- Готово, - он подошел ко мне и вложил рисунок в мои ладони. Девушка на нем тоже носила очки, но она была уверенной в себе, прекрасной и опасной в своей красоте. Она не боялась встретить свой страх лицом к лицу.
- Я не такая, я только мечтаю стать такой, - прошептала я.
- Я рисую то, что вижу, - мягко возразил Генри. – Ты красивая и ты храбрая. Смел не тот, кто не боится. Бояться не стыдно. Знаешь, смейся надо мной, но ты лучше всех на свете и не смей комплексовать, а то укушу!
- Я не стану возражать, если ты меня укусишь.
- Вик, ты точно ударилась головой по дороге сюда. И явно не один раз… Где та упрямая, благоразумная Виктория Нельсон, которую я знаю?
- На эту ночь я отправила ее в принудительный отпуск. Она меня достала.
Рисунок выскользнул из моих рук, когда он обнял меня и очень бережно прижал к себе, как драгоценную хрупкую вазу. Я крепко обняла его в ответ, зарывшись носом в его волосы, вдыхая запах его одеколона, и подумала, что это будет самое замечательное Рождество в моей жизни.
