Дамблдор:
- С кем бы дитя ни слэшилось, лишь бы не вешалось!
Волдеморт:
- С кем бы дитя ни вешалось, лишь бы не слэшилось!
Снейп:
- Вешалось, не вешалось... сами бы послэшились...
Как часто мы делимся нежданно пришедшей радостью с тем, кто нуждается в крохе надежды именно сейчас? Как часто подаём руку помощи тому, кто, по мнению общества, пал так низко, что ему уже ничто не способно помочь?
А если забыть обо всех условностях и просто последовать велению сердца, то посеянное добро не пропадёт, а вернётся сторицей. Вопрос в другом: сумеет ли дарящий спустя много лет воспринять ответный дар правильно, и самое главное, готов ли он измениться? Если даже нет, Вселенная настаивать не будет. Она может ждать бесконечно, поэтому всё равно осыплет того, кто это заслужил, благословенным дождём из цветов.
Рассказ написан по мотивам буддийской притчи.
Помню, как много лет назад, проходя сквозь незнакомый парк в чужом городе, я забрёл на дальнюю аллею и остановился в восхищении, дыша полной грудью.
Дурманящий, пьянящий аромат, висевший во влажном воздухе мая, сводил меня с ума. Пение птиц звенело и перекликалось с шелестом листвы. Я стоял посреди аллеи, шатаясь от наслаждения и боясь сдвинуться с места, чтобы не потерять это ощущение внезапной гармонии со всем миром. Яблони и вишни роняли на меня снежные хлопья тонких лепестков. Я ловил и прижимал их к губам, смеясь, как ребёнок.
Весна в этом году немного задержалась, зато, когда растаял снег, и солнце немного пригрело землю, все цветы расцвели разом, словно только и ждали этого мгновения. Бутоны в траве и на деревьях – какое-то буйство цветения! Я никогда раньше не видел такого, чтобы черёмуха, акация, яблоня, вишня и сирень раскрыли свои бутоны одновременно, словно соревнуясь друг с другом…
Сердце танцевало в унисон с небом, птицами, ветром, с яркими, крупными соцветиями, ронявшими лепестки мне под ноги…
Не знаю, что случилось в тот миг. Внезапно я понял: мне вовсе не важно моё прошлое, и я не волнуюсь из-за того, что могло бы случиться в будущем. Время превратилось в бесконечно-глубокое мгновение, длящееся всегда. И тут же я осознал, что эту внезапно открытую мной тайну давным-давно знали все: деревья, бабочки, животные. Весь мир знал, что пульсирующее, искрящееся мгновение света не кончается никогда.
И в ту же секунду мир раскрыл для меня, осознавшего этот трудный и вместе с тем такой простой секрет, свои объятия. И я засмеялся, закружился, раскинув руки в стороны, как трёхлетний малыш, посреди аллеи, забыв свой возраст, социальное положение, проблемы и то, ради чего приехал в этот город. Я хохотал от души. Мной овладело святое безумие, сумасшествие, полное невыразимого наслаждения, когда боль и удовольствие становятся одним целым, и ты приветствуешь и то, и другое разом.
Не знаю, как долго это могло бы продолжаться. В тот миг, кажется, я выпал из времени и пространства. Я перестал быть собой. Возможно, я бы так кружился часами, пока не упал бы на землю, бездыханный, когда в какой-нибудь момент кружения и слияния света и тени, моя жизнь обернулась бы смертью.
Вдруг на секунду, сквозь полуоткрытые глаза, я заметил рядом с собой нечто, вернувшее меня назад в границы времени-пространства.
Я остановился, едва дыша, слезы катились ручьями по моему лицу. Не имея сил отереть их со своих щёк, всё ещё не понимая в действительности, что случилось со мной, я, качаясь и слегка дрожа, подошел к крошечному розовому кусту, росшему у обочины дороги.
Среди пышных зарослей сирени, белоснежного дурмана черёмухи, ослепительного сияния акаций, царского великолепия яблонь и вишен, окружённый роскошью чужой зелени, этот маленький куст роз казался таким жалким.
Мои чувства были обострены до предела. Всем своим телом и душой я ощутил боль этого розового куста. Я упал на колени перед ним и коснулся ладонью колючих ветвей, где не было ни цветочных бутонов, ни даже зелёных листьев. Старая прошлогодняя листва коричневыми и серыми клочьями повисла на его ветвях.
- Скажи, за что ты проклят? - плача, вопрошал я, царапая пальцы об острые шипы и не замечая собственной боли. – Почему ты не можешь дарить цветы, а обречён стоять пустым и никчёмным, когда вокруг тебя всё ликует и радуется жизни?
Лишь грустный шорох сухих листьев был мне ответом. В центре всеобщего изобилия, ниспадавшего на мир потоками благодати, ни единая капля блаженства не пролилась на этот несчастный куст. И я ранил свои руки и своё сердце, видя его неизбывную грусть и невыразимую боль. Слёзы, смешиваясь с капельками крови, падали на искривлённые страданием ветви, скатывались по потрескавшейся, высохшей коре.
- Ты не можешь быть мёртвым! Пожалуйста, живи! Прошу тебя…
Солнце согревало мою спину, а птицы всё так же весело чирикали, щёлкали и свистели, прыгая среди ветвей яблонь.
Конечно, это было так нелепо и так по-детски – просить куст не умирать, а ожить и зацвести.
Что на меня нашло в тот день?
Я смотрел за окно, сидя в вагоне поезда, уносившего меня всё дальше из незнакомого города, где моё сердце ожило на краткий миг, показавшийся мне вечностью…
С тех пор прошло много лет.
Я сильно изменился. Стал взрослым и опытным. А значит более умным, хитрым и закрытым от других людей. Что делать – карьера обязывает… Мой бизнес расширился, я добился успеха, о котором давно мечтал.
Маленькое, странное происшествие, случившееся давно, совершенно изгладилось из моей памяти. И я бы никогда не вспомнил о нём, если бы волей случая мне не пришлось по делам снова проезжать через тот же самый город.
Остановившись на сутки в гостинице, зная, что мой компаньон не появится раньше, чем на следующее утро, я решил пойти куда-нибудь развеяться, чтобы время ожидания прошло скорее.
С проспекта я свернул на набережную… Пересёк мост, сквер, ещё несколько улиц, и в удивлении остановился перед широкими воротами, ведущими в городской парк.
Что-то смутно шевельнулось в глубине души, когда я вошёл на главную аллею. Но я не остановился. Ноги почему-то сами несли меня всё дальше от центральной части парка, туда, где не было людей.
Впрочем, людей здесь и так было немного.
Стоял конец октября. Золото листвы ещё не померкло на ветвях деревьев, но дожди уже начинали смывать яркие осенние краски.
Клёны и берёзы гордо смотрели в холодное синее небо, словно клялись не сдавать до последнего свои прощальные наряды. Грачи, издавая жалобные крики, собирались в стаи, кружили над парком, и их кружение внезапно вернуло меня в ту весну, будто не было долгих лет моей разлуки с этими местами.
Трепеща от волнения, я шёл всё скорее, как внезапно дыхание моё замерло и прекратилось.
Среди деревьев, роняющих на землю позолоченные листья, я увидел огромный куст диких роз, чьи гибкие, изящные ветви, переплетаясь и расходясь, возносились почти к самому небу. Этот куст был так же огромен, как росшие рядом яблони, вишни и акации.
Но даже они все никуда не годились в сравнении с ним.
Он был великолепен!
Золото умирающей листвы других деревьев оттеняло сочную зелень его крупных резных листьев, колеблемых ветром. И меж тёмно-зелёного бархата листвы алели кровавые бутоны нераспустившихся цветов.
Не веря собственным глазам, замирая от удивления и радости, я подошёл вплотную, и слёзы, совсем как тогда, брызнули из моих глаз. Время снова замерло и растворилось в никуда. Прошлое и будущее больше не имели никакого значения. Внезапно один-единственный крошечный миг заполнил собой всю мою жизнь. Стал самой жизнью!
- Это ты? – едва дыша, прошептал я, касаясь пальцами колючих ветвей. – Неужели ты? Но как же? Ведь теперь середина осени… Ты не цвел тогда, весной! Почему же теперь? – я действительно не понимал, что случилось, но мне было всё равно. Я был просто счастлив… Даже нет, не счастлив, а блажен, полон невыразимого, неземного, совершенно необъяснимого и беспричинного блаженства!
И тут случилась совсем уж невероятная вещь. Стоило мне коснуться рукой розового куста, и все бесчисленные бутоны стали лопаться и превращаться в розы на моих глазах. Бутоны разворачивались один за другим, и цветы, скрытые внутри них, были такими пышными, лепестков было так много, что они не могли удержаться на чашечке, и они все стали сыпаться алым нескончаемым дождём мне под ноги.
Это происходило, словно во сне или в сказке. Умом я не мог понять этого, и прекрасно знаю, что не пойму никогда, но это мгновение моей жизни врезалось мне в память, словно выжженное молнией.
Я стоял, осыпаемый огненным ливнем, посреди пустой аллеи чужого парка в незнакомом городе. Шёл дождь из цветов, а я стоял, не в силах сдвинуться с места, очарованный невозможным таинством, чудом, объяснить которое никому не под силу.
В осеннем парке розы цвели не в сезон…
Никогда потом я не мог вспомнить, как вернулся в гостиницу, встретился или нет с компаньоном, не помню, как покинул тот город… Вся моя жизнь и прошлая и последующая стали для меня, словно графика, выполненная неумелым художником на листе газетной бумаги. Такое впечатление, что я, как тот розовый куст, родился лишь ради одного-единственного мига. Но за одно это мгновение я прожил века…
Никогда больше мне не пришлось вернуться в тот город. Порой мне даже кажется, что город тот не существовал вовсе, а лишь привиделся мне в чудесном детском сне. Детские сны так ярки, насыщенны, полны загадок.
У меня не осталось на память о том дне ничего, кроме ощущения пульсирующей блаженством жизни в своём сердце.
Однако теперь каждый раз, когда наступает осень, я думаю: «Благословен тот, кого в этом году осыпают лепестки роз, расцветших не в сезон!»
