Джеймс-младший приехал на Рождество после первого полугодия в Хогвартсе.
Гарри:
- Джеймс, ты не представляешь, как я тебе завидую! В школе же сейчас нет Снейпа, Волдеморт не атакует, василиск не ползает - не учеба, а сказка!
Джеймс:
- Папа, ты мои письма вообще читаешь? Какая уж тут сказка, когда Пивз женился и семерых детей завел!
Всё - MGM и К, Ольга Валарина и Кирилл Вернер принадлежат Гиноре Рэйли, взяла поиграть, положила на место. Денег не получаю, ничего не знаю, моя хата с краю.
"Сегодня вечером Джек О’Нилл ощущает себя старым как никогда: ноют колени, и он каким-то непонятным образом умудрился потянуть спину. Веселые лица на одной из фотографий – Саманта, Дэниэл, Тил’к и он сам, только на десять лет моложе, фоном – домик в Миннесоте, кажутся издевательством. Подчеркивающим тот факт, что ЗВ-1 больше нет".
Комментарии:
Таймлайн: ЗВ-1 - пост!10 сезон, ЗВА - пост!5 сезон. Примечание: сайд-фик к "Don't Die Before I Do" Предупреждение: Позиция персонажей может не совпадать с позицией автора.
На рабочем столе генерала О’Нилла царит идеальный порядок: бумаги в папках, папки в шкафах, текущая корреспонденция в стальном держателе, справа – два телефона, один из которых, красный, с ровной матовой поверхностью – для связи с Президентом, мгновенной и без посредников, слева – ровный ряд фотографий в одинаковых деревянных рамочках. Иногда возникает абсолютно иррациональное желание устроить в стерильно чистом кабинете погром: Вашингтон, округ Колумбия нередко встает Джеку поперек горла, особенно в жару или такие дни, как сейчас. Очередное заседание Международного наблюдательного комитета, обсуждение бюджета на новый, 2011 год, который, кстати, не за горами – ноябрь на дворе, утверждение графика проходов через червоточину. С тех пор, как русские обнаружили ещё одни Врата под залежами вечной мерзлоты, и их Программа обрела относительную независимость, представителей Российской Федерации в МНК стали видеть гораздо чаще, чем некоторым хотелось бы. К суровому лику Ольги Валариной, чёрт бы её побрал, прибавились сияющие физиономии профессора Владимира Вознесенского и его неизменных спутников, Максима и Елены Звонарёвых, астрофизика и генетика соответственно. Доктор Звонарёва Джеку даже нравилась – спокойная, никогда не повышающая голос молодая женщина со светлыми волосами на рожон не лезла, в дискуссии если и вступала, то сугубо по вопросам, имеющим непосредственное отношении к тому, чем она занималась. Будь то изучение изменений крови у маранцев в зависимости от возраста или способов размножения у гибридов пумы и ящерицы. Но Валарина…. Себе Джек мог признаться, что при взгляде на неё он испытывает, прежде всего, стыд. Недаром русский, мать его, классик утверждал: если у тебя есть фонтан… заткни его – говорить то, что он сказал, было непростительно. Непростительно для того, что вернулся на базу без единой царапины, в то время как кто-то другой умер мучительной смертью.
На секунду, когда Ольга ровным, лишенным каких-либо эмоций тоном объявляет, что в следующем году покидает свой пост, надеясь, что её преемник «продолжит эту важную и, несомненно, имеющую первостепенную важность работу по укреплению российско-американских отношений», Джек чувствует облегчение. Оно исчезает сразу же, как Валарина называет имя: Кирилл Вернер. Сладкая парочка; кто круче – неизвестно.
Неудачный, отвратительный, мерзопакостный день. Неужели хоть раз нельзя назначить в Комитет кого-нибудь из русских, кто не ненавидит «КЗВ ветеранов» с энтузиазмом, достойным иного применения?! Плюс Атлантида, покачивающаяся на волнах в Золотом заливе, с третьими Вратами, ко всему прочему имеющими приоритет над остальными. Про «Судьбу» скромно умолчим. Красный перец в соли, украшенный карамелью на десерт – слишком сюрреалистическая картина.
В горле пересохло, но он не торопится звать секретаря – возможно, Энни и не ушла домой, но кофе она варит ужасный, им бы гоа’улдов травить. Растворимый «Нескафе», тайно именуемый жидким гудроном, теоретически ничуть не лучше, но, по крайней мере, его можно пить. Голова чугунная, и это явно не к перемене погоды. Сегодня вечером Джек О’Нилл ощущает себя старым как никогда: ноют колени, и он каким-то непонятным образом умудрился потянуть спину. Веселые лица на одной из фотографий – Саманта, Дэниэл, Тил’к и он сам, только на десять лет моложе, фоном – домик в Миннесоте, кажутся издевательством. Подчеркивающим тот факт, что ЗВ-1 больше нет. О, Кэмерон Митчелл, а позже Вала, легко вписались в команду. По мнению Джека, неуместно легко, словно его, полковника (а потом генерала) О’Нилла там никогда не было.
(Вариант первый – умирают друзья. Вариант второй – умирает дружба. С расстоянием в роли контрольного выстрела).
Сэм знатно приложила его при первой встрече – за словом в карман она никогда не лезла и в выражениях не стеснялась. Но было в ней что-то трогательно детское, те страсть и предвкушение, с которыми она говорила о Вратах. Естественно, он не удержался и толкнул её в эти самые Врата, прервав на середине восторженной тирады.
Теперь Джек многое отдал бы, чтобы снова увидеть это восторг – огонь по-прежнему горел, но что-то неуловимое ушло, потерялось, оставив намёк на пустоту. В долгие пасмурные ночи, беззвездные, полные мрака, от неё сжималось сердце.
На Атлантиде к проверкам относились как к неизбежному злу, и Вулси недвусмысленно дал понять Комитету, что если они не хотят довести ученых и военных города до ручки и спонтанно-стихийного восстания частыми инспекциями, то пусть их проводит О’Нилл. Генерала любили. Если не за суховатый юмор, то за разделяемую неприязнь к бесконечным инвентарным спискам и докладным запискам на каждый чих точно.
И именно он, явившись с третьей по счету проверкой – «Господи, за что мне это?!» – удостоился лицезреть драматическую сцену «Родни МакКей прощается с друзьями по команде».
Молчание в Зале Врат висело густым туманом – осязаемым, тревожным. МакКей с утра носился по Атлантиде, будто верхом на электрическом помеле, и в результате вещи Ронона и Тейлы стали весить больше, как минимум, на несколько килограмм. Еда, боеприпасы и прочие мелочи, необходимые для выживания в галактике Пегас. Наверное, в Комитете предпочли бы официальные проводы, с торжественными речами, но Вулси – упертый бюрократ «меня-такому-не-учили» Вулси – стоял насмерть. Джек поддержал его.
Потому что Тейла склонилась в ритуальном полупоклоне, или как там это называлось у атозианцев, а потом обняла МакКея совершенно по-земному, и завитки её волос наверняка щекотали шею ученого. Ронон сгрёб его в охапку с другой стороны. Они замерли в неразрывном объятии, в остановившемся времени, которое принадлежало лишь им. И это было правильно (Отсутствие Шеппарда – дыра в этой красноречивой картине, но, впрочем, оно было вполне объяснимо – прощаться с «веселой» перспективой никогда больше не встретиться… также здорово, как вырвать зуб).
Через одно бесконечное мгновение Тейла взвалила на плечи неподъемный рюкзак, а Ронон снял что-то с пояса, вложил в чуть подрагивающие пальцы МакКея, сжал их. У ученого взгляд стал удивленно-растерянным, но с застывших в кривой усмешке губ не сорвалось ни звука. В двух шагах от червоточины, колыхавшейся волнами в океане перед штормом, атозианка и сатеданец обернулись, МакКей сложил руки в странно-знакомом, и вместе с тем, загадочном жесте: прикосновение ко лбу, сердцу и ладони, вытянутые вперед, раскрытые, как подсолнух, тянущийся к солнцу. Ронон и Тейла ответили тем же жестом и просияли, словно МакКей им что-то пообещал.
Джек смутно припомнил – до появления «супер-улья» в Млечном пути, ещё один корабль рейфов с МНТ (установленным, но так и не освоенным до конца) на всех парах шёл к Атлантиде. Пока остальные напряженно думали, как спасти город, Родни МакКей, неожиданно для всех, взял джампер и полетел навстречу улью, игнорируя приказы Шеппарда и Вулси немедленно прекратить играть в героя.
Корабль рейфов взорвался самым большим фейерверком, который только видела галактика Пегас; МакКея объявили пропавшим без вести, хотя от джампера, как и от улья, и кусочка не осталось. Но, видимо, не зря на Атлантиде не торопились записывать учёного в покойники: почти через шесть месяцев атозианцы, возвратившиеся с передвижного рынка на маленькой планете на краю Пегаса, сообщили, что видели на этом рынке МакКея в компании «людей-птиц».
Людьми-птицами атозианцы называли воларов. Те во многом походили на землян, но на голове и теле у них были перья, напоминавшие орлиные, а пальцы заканчивались острыми когтями. Разговаривать по-человечески они тоже не могли – не позволяло строение речевого аппарата, унаследованного от пернатых. Главный антрополог Атлантиды, Кендра Смит, полагала, что волары когда-то ничем не отличались от атозианцев, хоффан или дженаев, но в ходе своей истории подверглись мутации, скорее всего преднамеренной. А их воинственные создатели предпочитали держаться в тени и не раскрывать своих лиц. Древние исключались – они, наоборот, пытались помочь воларам, и хотя им так и не удалось обратить вспять генетические изменения своих подопечных, они разработали для людей-птиц специальный язык жестов. Сложный и образный, но его понимали практически все в Пегасе. А теперь ещё и МакКей.
Дэниэл, прослышав об этом, ходил за канадцем хвостом, но Родни стоически молчал и небрежно отмахивался от просьб поделиться полученными от воларов знаниями. Джек понимал его: это было личное, хрупкое, то, о чём никому нельзя рассказать, иначе оно потускнеет, станет разбитой чашкой – выбросить жалко, а уже не склеишь.
Как разговоры с Тором. С неуловимыми интонациями главнокомандующего асгардов, звучавшими одинаково невыразительно на слух непосвященного. И в которых Джек без труда угадывал нетерпение, раздражение или редкую улыбку.
Тор на мостике своего корабля. Кто сделал расплывчатый снимок, Дэниэл или Сэм? Посетители считали эту фотографию шуткой – не секрет, что генерал увлекается астрономией, почему бы и не держать в кабинете неумелую фальсификацию контакта с инопланетянами? Джек усмехался в ответ, внутренне кривился.
Mea culpa. Моя вина.
Он по-прежнему звал Тил’ка на рыбалку, подшучивал над Самантой и Дэниэлом, доводил Митчелла до белого каления, но Сэм и Дэниэл слишком далеки от него, они успели вычеркнуть из памяти прежнего, тогда ещё полковника О’Нилла, и поэтому не заметили, что Джек так их и не простил. Один телефонный звонок, когда асгарды пришли передавать тау’ри свои технологии, и он успел бы попрощаться с Тором. И, возможно, сумел бы убедить его, что коллективное самоубийство – это не выход. Но они не догадались. Или, что гораздо хуже, просто забыли.
Сейчас это неважно. Для асгардов и ЗВ-1 уже поздно – раса Тора мертва, Саманта с головой погрузилась в проект по установке защитных спутников вокруг Земли, Дэниэл и Вала путешествуют с планеты на планету с одной им известной целью, Митчелл натаскивает новичков….
Команду Шеппарда можно спасти. У них впереди много лет (если кто-нибудь не пристрелит раньше времени), но сначала необходимо, чтобы Атлантида отправилась туда, где ей положено быть. Джек соглашался с МакКеем – Древние, уходя из Пегаса, оставили свой город под водой, хотя с тремя МНТ легко оторвались бы от рейфов и без проблем достигли Земли. Значит, планировали вернуться?
К тому же, японцы временно отвлеклись от Курил и переключились на Атлантиду. Испытанный способ – содержание города стоит денег, поучаствуете в финансировании? Нет? а что так? – отвлёк их, но лучше поторопиться. Валарина и Вернер возражать не станут. МакКей и Зеленка работают над компактным червоточным двигателем, и КЗВ уже согласилось на присутствие наблюдателей с российской стороны. Звонарёвых, естественно. Они в политических дрязгах не замечены, а, кроме того, друзья Родни. А после испытаний «Небесной странницы» Джек обсудит с Лэндри их возможное пребывание на Атлантиде, недели две – три. Но на собрании Комитета продвигать эту идею придётся всё-таки самому МакКею: если предложение будет исходить непосредственно от него, О’Нилла, КЗВР из принципа начнет плеваться кипятком.
Дипломат из учёного аховый, но лично Валариной (и Вернеру) он ничего не сделал. А Зеленка пусть в стратегические моменты наступает коллеге на ноги, ибо такта у МакКея как у Т-34. То есть никакого.
Но сначала необходимо запихать канадца в лучший костюм, что у него есть (Тот, в котором МакКей приехал на базу, чтобы через коммуникационные камни связаться с «Судьбой» и проконсультировать Илая Уоллеса, сгодится). И на приём к президенту. Учёный кого угодно достанет, Джек и Вулси обеспечат моральную (и не только) поддержку – и кролик в шляпе. Ричарду, хоть он и стонет, как ему трудно, нравится руководить экспедицией. И самое главное – он умеет это делать. Отмазал же он ребят, кода их пытались приговорить с помощью пародии на кор-ай. Так что есть все шансы, что после нового года Атлантида окажется дома. И пора Лэндри, Сэм и КЗВ признать, что этот дом – не Земля.
Джек вновь оглядывает фото на столе и выключает свет. Дел очень много. Уговорить командование, что Шеппарду пора полковника давать, чтобы можно было повысить майора Лорна до подполковника. Парень толковый, далеко пойдет. Но всё завтра. На крыше его коттеджа в Арлингтоне установлен телескоп, а синоптики, предсказатели хреновы, посулили ясную погоду. И безоблачное небо.
