Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Холод впивался в тело ледяными иглами. Горло саднило от недавних спазмов. Они бежали по лесу, Рон немного впереди, Гарри поотстал. Он очень плохо помнил всё, что произошло за минувший вечер. Когда Гермиона демонстративно легла спать, а они вдвоем с Роном сели ужинать, Гарри все еще немного трясло.
Разговаривать не хотелось.
Потом Рон слонялся по палатке в поисках спального мешка. Гарри поймал его за руку и потянул за собой - на его лежанке было достаточно места для двоих, и после пережитого не хотелось оставаться одному.
В ответ на недоуменный взгляд Рона Гарри сказал только:
- Иди сюда, на полу холодно.
Рон был горячим, как печка. Гарри быстро согрелся, стянул свитер и бросил его на пол возле кровати. Рон, заложив руки за голову, смотрел в потолок.
- Я как будто домой вернулся, - сказал он наконец.
Гарри, пытавшийся устроиться поудобнее у стенки, тотчас перестал возиться.
- Что ты имеешь в виду?
- Всё время сердце было не на месте - как вы там, что с вами... Я решил, что, если уж суждено погибнуть, то не с моей семьей, а с тобой и с Гермионой. Вы мои самые близкие люди.
- Я рад, что ты так решил. Потому что я уже был близок к тому, чтобы...
Снова стало холодно. Гарри вздрогнул, и Рон неожиданно подвинулся к нему, привлекая к себе и обнимая.
- Зачем ты вообще пошел за этой ланью? - прошептал он. - А если бы это оказалась ловушка?
- Ты же знаешь, какие чувства надо испытывать, чтобы создать Патронус, - возразил Гарри.
- Да, но тебя вели на смерть, - возразил Рон как будто сердито.
Гарри снова вздрогнул.
- Я сейчас мог лежать на дне, и Гермиона никогда не узнала бы, что со мной случилось...
- Тихо, - шикнул Рон. - Лучше ей не знать подробностей. Мало ли что еще ждет нас в будущем.
Он достал палочку и вызвал чары помех.
Сразу наступила гулкая тишина. Рон все еще обнимал Гарри, гладил по спине, комкая ткань его футболки.
- Я тоже не хочу знать, что нас ждет в будущем, - сказал Гарри. - Но ты вернулся.
Рон на миг разжал объятия, чтобы тоже освободиться от свитера, а потом его руки снова обвились вокруг Гарри.
- Может, это только отсрочка? - сказал Гарри. Ему не хотелось обсуждать свое будущее, но что-то словно тянуло его за язык.
- А может, ты проживешь до ста лет, - возразил Рон. - Тебе было страшно?
- Не помню, - признался Гарри. - А тебе?
- Очень. Ты нырнул и исчез, и даже круги по воде перестали идти, а ты всё не появлялся. В тот раз, когда я вернулся и не нашел палатку, я был растерян, но хотя бы знал, что вы живы.
- Я больше не позволю тебе уйти, - пообещал Гарри.
- Я запомню, - сказал Рон.
И прежде, чем они оба успели что-то понять, навалился на Гарри сверху, покрывая его лицо торопливыми поцелуями. Когда он нашел его губы, Гарри ответил. Обоим моментально стало жарко. Рон испытывал приступ возбуждения, и член Гарри упирался ему в живот. Оба знали, что готовы идти дальше, но что означало это дальше? Подрочить друг другу?
- Рон, - прошептал Гарри. - Включи свет, пожалуйста.
Рон нашел палочку и вызвал Люмос. Щурясь, они смотрели друг на друга, и у обоих губы покраснели от поцелуев. Они оба были смертельно уставшие, измученные страхами и волнением, и времени у них было так мало, но Гарри был прекрасен, как цветок, распускающийся на еще холодной земле после самой жестокой зимы. Он дышал тяжело и прерывисто, его губы были приоткрыты, и Рон завороженно смотрел, как они дрогнули, когда Гарри сказал:
- Сделай это.
И сложились в улыбку, одновременно робкую и дерзкую, смущенную и вызывающую.
Рон судорожно выдохнул, не в силах сбросить морок.
- Я делаю это в первый раз, - сказал он, не узнавая своего голоса.
- Я тоже, - отозвался Гарри, и Рон потянул с него брюки вместе с бельем.
- Пожалуйста, не уходи...
Слова были излишни - никому из них не хотелось шевелиться, так уютно и спокойно оказалось лежать в объятиях друг друга. На пару мгновений оба затихли, а потом Гарри пробормотал:
- Гермиона проснется с утра и спросит, что все это значит... Слушай, надень хотя бы свитер...
Рон с ворчанием развернулся и пошарил рукой возле кровати.
- Мой еще не высох. Сам надень.
Гарри застонал.
- На вот тебе, - буркнул Рон, схватив первую попавшуюся сухую вещь.
- Это штаны, а не свитер!
- Так это же еще лучше!
- Ты смеешься... Я совершенно без сил, а ты предлагаешь мне натягивать штаны?..
- Ладно, - примирительно произнес Рон. - Скажем ей, что тебе приснился кошмар, и я взял тебя в свою постель, как мамочка.
- Дурак, - сказал Гарри нежно, и уткнулся носом в его плечо.
***
Площадь Гриммо засыпала рано - в основном здесь жили одни старики. Рон прошел по тихой безлюдной улице к дому номер двенадцать. Ему пришлось долго стучать в двери и обрывать звонок, прежде чем над крыльцом зажглась лампа, раздался сухой щелчок замка и на пороге появился Гарри. Подслеповато щурясь, он уставился на Рона - щеку пересекала красная полоса от подушки.
- Трудный день? - спросил Рон.
- Скорее да, чем нет, - отчаянно зевая, Гарри посторонился и впустил друга в дом.
Они прошли в гостиную, где еще теплился камин, и устроились на диване.
- Рассказывай! - взглянув на начатую бутылку огневиски в руке Рона, велел Гарри, и тот без предисловий выпалил:
- У нас с Гермионой будет ребенок!
С лица Гарри тотчас сошло сонное выражение.
- Поздравляю! - просияв, воскликнул он, так искренне, что в комнате как будто стало светлее от его непритворной радости.
- Я еще никому не говорил, тебе первому, - Рон вытащил зубами пробку и сделал большой глоток из горлышка.
- Подожди, я принесу стаканы, - сказал Гарри.
Но, пока его не было, Рон успел почти совсем опустошить бутылку - выпивка обжигала горло, но легче не становилось.
Когда Гарри вернулся со стаканами, пить из них было уже нечего, а Рон сидел ссутулившись и закрыв лицо руками.
- Что с тобой? - спросил Гарри, касаясь его плеча.
- Я не могу, Гарри, не могу, - не убирая рук от лица, лихорадочно зашептал Рон. - Я не готов, все это слишком быстро...
- Что ты мелешь? - садясь рядом, изумленно спросил Гарри. - Что быстро?
- Всё! Всё... - Рон, не сдержавшись, всхлипнул и быстро взглянул на Гарри заплаканными глазами. - Свадьба, ребенок... Нет, послушай. Я люблю Гермиону, хочу этого ребенка... Стать для него хорошим отцом... Но я не чувствую себя по-настоящему счастливым, потому что я не был до конца честен. С собой, с Гермионой... С тобой. Потому что тебя я тоже люблю, Гарри. Ничуть не меньше, чем Гермиону... И хочу быть с тобой. Это рвет меня на части. Я не могу сделать выбор. Я не могу жить без тебя, - последние слова он произнес, прижимаясь мокрой от слёз щекой к щеке Гарри. Он чувствовал дыхание Гарри на своем лице, почти ощущал движение его губ, когда тот заговорил.
- Рон, тебе не следовало столько пить, - произнес он, но в голосе его не было упрека.
Слегка нажимая на плечи Рона, Гарри заставил друга лечь на диван. Рон подчинился, устраиваясь головой у него на коленях и все еще всхлипывая. Рука Гарри скользнула в его волосы, успокоительно перебирая пряди.
- Ты обязательно станешь хорошим отцом, - сказал Гарри. - И у вас будет самый лучший ребенок на свете. Может быть даже, не один, а несколько. Всё происходит так, как нужно. Подумай сам, - добавил он, устало улыбаясь, - если бы ты женился на мне, у нас бы точно никогда не было детей.
Несмотря на подавленность, граничащую с отчаянием, Рон рассмеялся. Он так и заснул на диване в гостиной, головой на коленях Гарри, спрятав лицо в складки его мягкого халата.
***
Рон был уверен, что исцелился, что его раны зажили. Он теперь спокойно спал по ночам и вел размеренную жизнь днем - работал, вечером возвращался в Нору, выходные проводил в пригороде Лондона - там они с Гермионой купили дом, и Рон занимался ремонтом.
Гермиона пока жила то у своих родителей, то у Молли и Артура. По вечерам в Норе устраивались семейные чаепития в саду.
Иногда к ним присоединялся и Гарри. Рон почти спокойно смотрел, как тот обнимает Джинни, шепчется с ней о чем-то... Он совершенно точно знал, что между Гарри и Джинни пока еще ничего не было - в их прикосновениях друг к другу сквозила робость новизны. И, если Гарри оставался ночевать в Норе, у него была своя комната - та, что прежде принадлежала Перси. Джинни не переступала порог этой комнаты, как и черту в их отношениях - бог весть почему, она не спешила и не торопила Гарри.
Когда они все вместе собирались в Норе - это были любимые дни Рона, он чувствовал себя спокойно и хорошо, так и должно было быть, всегда.
В эти дни они вчетвером сидели допоздна на крыльце и говорили обо всем на свете. Вернее, говорили они втроем - Джинни, должно быть, чувствовала себя немного неловко, потому что в их дружеском трио была все-таки чужой. Почти сразу она начинала зябнуть, ворчать, Гарри одевал на нее свой свитер, оставаясь в одной футболке, обтягивающей его плечи и торс так, словно она давно стала ему мала.
Иногда Рон ловил себя на том, что пялится на своего друга, и отворачивался.
Джинни демонстративно целовала Гарри и уходила спать, а они втроем всё сидели на крыльце, разговаривали, и темы никогда не кончались.
- Мальчики! Вам же на работу завтра! - спохватывалась Гермиона уже за полночь. Только тогда они, унося в своих сердцах эти беседы, и ночь, и свет лампы над крылечком, разбредались по своим комнатам.
С утра Рон и Гарри вдвоем аппарировали в аврорат, перед этим наскоро проглотив завтрак, а Молли вручала им по пакету домашнего печенья и одинаковыми словами напутствовала их. Она уже давно воспринимала Гарри как собственного сына - Рон не уставал удивляться этому, как и тому, что Гарри принимает это как должное - или хорошо притворяется.
***
В первый отпуск они хотели поехать все вместе, но Гермионе помешала ее беременность, и она упросила Джинни остаться с ней. Гарри хотел отменить все планы, но девочки в два голоса принялись уговаривать их поехать. Рассудив, что неделя ничего не решает, Гарри и Рон получили свои порталы, упаковали вещи и отправились на заслуженные каникулы на небольшой островок, омываемый теплыми водами моря.
Именно так всё и началось - лазурная водная гладь до горизонта, крохотный шале-отель на берегу с одноместными номерами, плетеной мебелью и лоскутными ковриками на полу...
Белый песок, белая футболка Гарри...
Белая кожа, непривычная к солнечным ваннам и никак не желавшая загорать: в первый же день оба почувствовали, что беззаботно купаться и валяться на пляже не получится - открытые участки тела тотчас начинали краснеть пятнами.
Они оба забились в тень одинокой пальмы и перемещались вслед за ней по песку по мере того, как солнце двигалось к горизонту.
- Искупаемся вечером, - утешил Гарри, видя, что Рон приуныл. - Принести тебе чего-нибудь?
- Давай лучше я, - решил Рон, отскребая себя от шезлонга и не сразу попадая ногами в шлепанцы. - Холодного пива?
- Нет, - Гарри на миг запнулся, словно в смущении. - Я видел один коктейль там, на барной стойке... Красно-зеленый, с клубникой и мятой. Хочу его попробовать.
- Да он же девчачий, - ухмыльнулся Рон, и Гарри лениво швырнул в него подушкой.
- И побольше льда! - крикнул он вдогонку, откидываясь на спинку шезлонга.
Сколько ни ухмыляйся и ни язви про дамский коктейль, но, когда Гарри, приняв из рук друга высокий стакан, принялся ловить губами трубочку, у Рона на миг потемнело в глазах и перехватило дыхание.
Поспешно открыв бутылку, он сделал большой глоток.
***
К вечеру Гарри перепробовал все фирменные коктейли из бара, а Рон взялся за огневиски. Друга он заверил, что все в порядке и он просто хочет расслабиться. Они перебрались с шезлонгов поближе к воде и лежали прямо на песке, еще теплом после знойного дня. Постояльцы отеля разбрелись по берегу в поисках вечеринок.
Вдалеке через небольшой залив на берегу виднелись костры и доносилась еле слышно музыка.
- Пойдем, тоже поищем какую-нибудь вечеринку себе по вкусу, - предложил Рон, вворачивая бутылку в песок, чтобы ненароком не уронить.
- Ты иди, я не хочу, - Гарри завозился, как большая ленивая кошка, томный и расслабленный.
- Да нет, я же... - Рон стушевался. - Я тоже не большой любитель танцев, ты знаешь. Просто подумал, вдруг тебе станет скучно тут через два дня...
Рука Гарри коснулась его плеча, поглаживая, двинулась по спине и соскользнула вниз еле ощутимым прикосновением.
- Мне не станет скучно с тобой, Рон, - сказал Гарри мягко.
Тут выдержка Рона сорвалась с предохранителя. И он отпустил себя.
- Гарри... чёрт бы тебя побрал, - прошептал он, наваливаясь сверху и сразу окунаясь в безумие горячего крепкого тела, и сумасшедших запахов ночных цветов, морского песка, алкоголя и возбуждения.
Все последующие дни они не вылезали из постели. Иногда кто-нибудь, по жребию, шел за едой и напитками - Гарри по-прежнему пил эти девчачьи коктейли, от чего губы у него были сладкими. Рон, прежде равнодушный к сладостям, должен был признать, что это блюдо готов пробовать бесконечно.
Ночью, в полной темноте, цепляясь друг за друга, они пробирались к морю и совершали заплыв, потом сидели на песке, обнявшись, и смотрели на отражающиеся в воде звезды и отсветы далеких костров.
Все это время они ни разу не говорили об Англии.
- Ты любишь Джинни? - спросил Рон в последний вечер. Они притащили с собой покрывало, намереваясь встретить на пляже рассвет.
- Я собираюсь сделать ей предложение осенью, - помолчав, ответил Гарри. - Она ждет этого... И Молли с Артуром этого ждут... Больше откладывать нельзя. Мы много говорили с ней, она мечтает о свадьбе и ребенке...
- А ты? - Рон произнес это чуть более сердито, чем собирался.
Гарри откинулся назад, прислоняясь спиной к его груди.
- Мне нравится то будущее, каким она его видит, - сказал он, и у Рона не нашлось что возразить.
***
Весь вечер Рон пребывал в дурном настроении. Впрочем, никто не удивлялся, поскольку он был таким постоянно в последние несколько лет, и на это уже не обращали внимания. Даже когда он едва не разругался с отцом из-за того, кому жарить барбекю, поспорил с Джинни по вопросам воспитания детей и нагрубил Перси, пытавшемуся рассказать о новом законопроекте, над которым работал сейчас его отдел.
Когда настенные часы пробили десять раз, Джинни забрала с колен Гарри сонного Джеймса и унесла его укладывать. Вслед за ней и Гермиона увела Розу - Хьюго уже давно спал без задних ног. И, словно по команде, все остальные начали расходиться по своим комнатам. Рон подхватил бутылку и вышел наружу - небо над Норой было привычно огромным, звездным, а в воздухе разливалась ночная прохлада.
Пиво было горьким, и Рон жадно сделал несколько глотков, чтобы утопить в этом привкусе ту, другую горечь, скопившуюся на душе.
Дверь за спиной хлопнула, и Гарри остановился рядом, касаясь плечом его плеча.
- Пройдемся? - предложил он, демонстрируя одеяло.
Рон кивнул, и первый пошел по дороге среди высокой травы по направлению к озеру.
Здесь они не без труда отыскали место посуше - всю прошедшую неделю шли дожди, и озеро совершенно вышло из берегов, - расстелили одеяло и улеглись, так, чтобы звездный купол образовывал над ними правильный круг.
Громко квакали лягушки, трава шелестела на слабом ночном ветру.
Гарри забрал у Рона пиво, допил остатки и зашвырнул бутылку куда-то в темноту.
- Зачем ты позвал меня сюда? - наконец спросил Рон.
В темноте лица Гарри было не разглядеть. Непонятно, о чем он думал, но молчание длилось довольно долго, прежде чем он произнес:
- Хотел побыть с тобой вдвоем. У нас не так-то часто это получается, не находишь?
- Да, - ответил Рон раздраженно. - И будет лучше, если...
- Если - что?
- Гарри, заткнись.
Гарри вздохнул и подвинулся ближе, устраиваясь головой у него на груди. Рон машинально запустил руку в его волосы, пропуская их сквозь пальцы. Он чувствовал, как тяжелая горячая волна разливается по его крови.
- Это идиотизм, - начал он негромко. - Много лет подряд влюбляться все время в одного и того же человека, с которым никогда не сможешь быть. Это...
Гарри положил палец ему на губы.
- Рон, не надо, - попросил он. - У нас есть эта ночь. Здесь и сейчас. И всегда было так, помнишь? Только здесь и сейчас.
Оба снова умолкли.
Рон понимал, что выбор сделан, и сделан давно, поэтому он примет что угодно, лишь бы сохранить хотя бы это.
Ночь медленно уплывала, чтобы под утро пролиться на землю росой.
