Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Семь раз отмерь – один раз отрежь… то есть, сделал дело – гуляй смело… или нет, глаза боятся, а руки делают… короче, не умеешь – не берись.
Комментарии:
1. В японской демонологии - пушистые зверьки, кидающиеся спешащим людям под ноги и заставляющие их спотыкаться.
2. Лубочные книжки с непристойными рисунками
3. Японская слоговая азбука
На свете существует очень много хороших пословиц.
Немалое место среди них занимают пословицы о труде.
Такабе Акихито особенно нравились пословицы русские. Видать, общение с русской мафией не прошло даром. Короткие певучие выражения звучали весомо и загадочно. Конечно, смысл их он сам понимал достаточно приблизительно, но общая суть, как то дала понять бессонная ночь, проведённая в интернете за филологическими изысканиями, сводилась к следующему: труд полезен, без него ничего в жизни не добьёшься, он поможет решить любую проблему и вообще, глаза боятся – руки делают.
Правда, была в этой оптимистической обойме и ещё одна пословица. И в первую очередь следовало, кажется, прислушаться именно к ней. Гласила она «Не умеешь – не берись».
Но кто же знал!...
Однако начинать следует не с этого.
И не с банды торговцев оружием. И не с популярной актрисы, преследуемой мрачным маньяком. И не с вынужденной необходимости поселиться в чужом доме.
С начала.
Начало увлечённо гоняло по полу длинную бумажную ленту, в охотничьем азарте топорщило шерсть на загривке, резко давало задний ход и снова боком наскакивало на добычу.
Акихито сидел на нижней ступеньке стремянки и мрачно созерцал Начало несколько расфокусированным взглядом. Вокруг него простирался мировой хаос. Беспорядочно расстеленные по полу газеты, две посудины с неаппетитной студнеобразной массой блёклого серого цвета, открытые банки с краской, разного размера куски обоев, всевозможные инструменты созидательного труда – кисти, тряпки, валики… Среди них даже затесался мастерок, и теперь Акихито вяло гадал, зачем он ему, собственно понадобился. Ибо шпаклевать он точно ничего не собирался, потому что смутно представлял себе, какой стороной эту штуковину держать в руках. Но путей к отступлению уже не было.
- А всё ты, - обвиняющее наставил на Причину палец парень.
Причина моргнула раз, другой, и неожиданно прыгнула прямо на палец. С места, без разбега. Акихито, тоже жизненным опытом не обиженный, ловко руку отдёрнул, поймал мелкого агрессора, когда тот кульком плюхнулся обратно на пол, поднял, держа перед собой.
- Эй, будешь кусаться – в Фейлона переименую! Суть не изменится – такая же приставучая нежить, а Асами тогда не просто на улицу выгонит, а пристрелит.
Причина прикинула что-то своим крохотным умишком, сделала верные выводы и размурлыкалась, норовя дотянуться до лица хозяина тоненькими бархатными лапками.
Маленького, грязного и неимоверно худого котёнка Акихито нашёл в подворотне, застрявшим в решётке водостока. Зверёныш, осипший от крика, почти беззвучно разевал розовую, неожиданно широкую для столь мелкого существа пасть, и сверкал глазами. Промаявшись с четверть часа, парень умудрился выудить пленника, получить в благодарность за спасение несколько царапин, и принести его домой. Точнее, не просто домой, а домой к Асами, где и сам обретался вот уже больше недели. О последствиях он задумался ближе к вечеру, когда неизбежное возвращения хозяина к домашнему очагу стало просто неминуемым. Акихито был уверен, что Асами со своим практическим и весьма циничным складом ума домашних животных не приемлет на все сто процентов. Тем более в квартире, заставленной эксклюзивной европейской мебелью, об которую так здорово точить когти, заманчивыми разноцветными проводами, которые так интересно перекусывать, и дорогими шторами, на которых так весело висеть. То есть, по уму находку следовало немедленно выдворить из квартиры, но… наевшийся и вычищенный котенок, такой трогательно-рыжий, хрупкий и беззащитный, так сладко мурчал на коленях, что мысль о выдворении сама была немедленно изгнана грубыми пинками. Тем более для чего мироздание подсовывает человеку проблемы? Чтобы он их решал и таким образом совершенствовался.
Можно, конечно, здесь заметить, что Акихито в неуёмной тяге к самосовершенствованию подсовывал себе проблемы гораздо чаще, чем то делало мироздание, но, так или иначе, а нелегальный подселенец остался в квартире. Следующие три дня Акихито ловко лавировал между котёнком и Асами. К счастью, у последнего именно в это время началась какая-то запарка в делах, и большую часть своего времени он приводил в офисе, возвращаясь домой только чтобы свалиться в постель, затащить туда Акихито и исчезнуть поутру, пока тот ещё спит. Котёнок на это время запирался в кладовку с вениками и тряпками, но так как в отличие от веников был куда более шумным обитателем, приходилось к нему время от времени наведываться. Рыжее наказание оказалось достаточно сообразительным, и скоро уяснило для себя: хочется внимания – урони веник. Тут же примчится нервный и всклокоченный хозяин, сунет в пасть что-нибудь вкусненькое, даст немного покусать свои пальцы и, уходя, чмокнет в рыжую макушку.
К концу второго дня такой интересной жизни парень заподозрил, что зря скрывает котёнка от Асами. Они явно поймут друг друга, так как, кажется, у обоих в жизни одна и та же цель – изводить его, Акихито. И вот, в очередной раз пытаясь запихнуть в максимально недосягаемое место предательский веник, Акихито обнаружил в углу кладовой связку обоев. Очевидно, когда-то их сунули туда и забыли. При свете дня рулоны были извлечены из угла, и пока Акихито несколько озадаченно рассматривал не в меру весёленький и аляповатый цветочный узор, ему пришла в голову оригинальная идея.
Скорее всего, Асами собирался это куда-то наклеить. Иначе не стал бы держать в доме. Расцветка, конечно, странноватая, но и Асами личность нерядовая. Подумаешь, цветочки. Может он романтик в душе! Наверное, закрутился с очередным антизаконным предприятием и забыл о реорганизации быта. Так не напомнить ли? Глядишь, сердце его размягчится, и контрабандный котёнок будет принят более милостиво. К тому времени животное уже обзавелось именем – споткнувшись о него в очередной раз, Акихито прозрел, с кем имеет дело, и нарёк котёнка Сунэ-косури /1/.
Порочность своей обойной идеи Акихито в полной мере осознал уже позже, когда вплотную приступил к выполнению плана. Поскольку до этого заниматься ремонтом ему не приходилось. Да и, честно признаться, предрасположенности к физическому созидательному труду юный фотограф никогда не имел. Впрочем, как и предрасположенности к отступлению. Отсутствие теории восполнил спасительный интернет, а практика… а практика приобретается на практике.
Обстоятельства для приобретения практики сложились самые удачные. Асами сообщил, что на два дня уезжает по делам в Киото, наказал вести себя хорошо, держать свой любопытный нос при себе и прежде чем что-либо делать – как следует подумать. Даже странно, такой большой дядя, до тридцати пяти лет дожил, а в чудеса по-прежнему верит, - мрачно подумал Акихито, отключая телефон после этого разговора. И вместо того, чтобы по совету старшего товарища подумать, отправился в ближайший хозяйственный магазин, где и закупился по полной программе всем необходимым для ремонта.
И, тем не менее, сложности не дремали, охотно выстраиваясь перед храбрым молодым человеком на каждой пяди пути. Вот, к примеру, обойный клей. Казалось бы, что может быть проще обойного клея? Однако стоит чуть оступиться от строгого рецепта и получается…
- У меня такое ощущение, что обойный клей всё-таки должен быть жидким, - поделился своими сомнениями с котёнком Сунэ-косури Акихито, тыкая палочкой в упругую блестящую массу. Масса более напоминала умершую от неизвестной болезни медузу, а не дорогой продукт уважающей себя строительной фирмы. – Хотя, с другой стороны, так даже удобнее. Можно прямо брать кусок и мазать обои без всякой кисточки.
Котёнок не ответил, хотя клеем искренне заинтересовался – встал на задние лапы, опираясь передними на край кастрюли, попытался медузу лизнуть. Получил по лбу свёрнутой в трубочку газетой и перенёс на неё свой гнев. Акихито отправил медузу в ванну, потому что смывать её в унитаз целиком побоялся, а возиться с расчленёнкой было некогда. После разберёмся. Сначала клей. И внимательнее, внимательнее к инструкциям!
Несмотря на всё внимание и бонус средоточия, прежде чем у парня получилось то, что не стыдно было назвать обойным клеем, медуза в ванной обрела сестру близнеца. Заходить туда теперь было неприятно, ибо сразу вспоминались разные неаппетитные фильмы про злых пришельцев из космоса и истории вроде хайнлайновских «Кукловодов».
С нарезкой весёлых обоев тоже не сразу дело пошло гладко, и первое полотнище оказалось обидно испорченным. Отрезая от рулона, парень немного закосил, и пока равнял неровный край, состриг больше, чем было надо. На радость Сунэ-косури получилось много длинных узких обрезков, но всё-таки Акихито сделал выводы из предыдущих ошибок и остатки рулона нарезал ловко и правильно.
Самым сложным оказалось прилепить к стене первую полосу обоев. Пока возился, равняя верхний край, нижний слипся, и получилась некрасивая складка. Слез со стремянки, разобрался со складкой – отклеился левый верхний угол. Снова пришлось карабкаться вверх, там выяснилось, что полотнище уже высохло и теперь надо спускаться за клеем. Спустился, а, поднимаясь обратно, оцарапал ногу о пластиковую пробку на краю ступеньки. И, понятное дело, от неожиданной резкой боли банку с клеем выронил.
- Как, по-твоему, что проще – клей отмыть, паркет перестелить, или пол покрасить? – тоном обречённого на смертную казнь обратился Акихито к котёнку, сидя под потолком на самом верху лестницы и потирая травмированную ногу. Заляпанная клеем футболка висела на плечах, завязанная рукавами, и хорошо, что бандану догадался повязать, иначе эта склизкая гадость уже бы и в волосах была.
Сунэ-косури не ответил, поскольку проблемы пола интересовали его в самую последнюю очередь, а длинная полоска обоев – в первую. Акихито хотел было убрать клей с пола сразу же, но тряпки, как ни оглядывался, не нашёл. Пришлось махнуть рукой и оставить это на потом. Тем более что намазанный клеем следующий кусок обоев ждал своей очереди и с каждой минутой размокал всё больше.
Со вторым полотнищем дело пошло веселее, во всяком случае, определённый профессионализм и даже изящество в движениях уже были налицо. А когда Акихито скупыми опытными жестами выгонял из-под куска обоев пузыри воздуха, он сам себе нравился. С третьим и вообще всё было бы шикарно, если бы им не приклеился к стене котёнок. В тихом ужасе, что питомец задохнётся-отравится-покалечится, парень ястребом слетел с осточертевшей стремянки вниз и вывернул вторую ёмкость с клеем.
- Так твою разэтак два раза, в макурадзоси /2/ да с красными искрами!
С котёнком оказалось всё в порядке, во всяком случае, цапнул он хозяина довольно бодро. И тут громом с ясного неба хлопнула входная дверь.
На Акихито одновременно напали столбняк и какая-то ватная слабость. Он опустился на нижнюю ступеньку, выпуская из рук котёнка. Котёнок тут же влез в перевернутую, истекающую клеем кастрюлю.
Но откуда?! А командировка?
А может, это просто грабители и убийцы? – попытался обнадёжить себя парень, хотя и сам понимал, что подобное утешение шито белыми нитками.
Уверенные хозяйские шаги тем временем всё приближались, и вот в арочном проёме гостиной возник сам господин и повелитель собственной персоной. В душе Акихито звучно прогремели первые такты Пятой симфонии Бетховена.
Картина, открывшаяся взору Асами, подкупала своей искренностью и живописностью. Некогда элегантная гостиная была превращена в… тут пришлось призадуматься, ибо даже в своём богатом словарном запасе Асами не нашёл достойного определения. Мебель сдвинута в кучу и заботливо прикрыта всяким тряпьём и газетами, где тряпья не хватило. Стены оголены и часть одной из них свежезаклеена обоями с нечеловечески цветочным рисунком. Пол щедро застелен газетами (все почтовые ящики подъезда в поисках бесплатных печатных изданий обобрал, что ли?) и нарезанными обоями, замусорен и залит клеем. Сам Акихито, взъерошенный и полуголый, в коротких джинсовых шортах да болтающейся на шее футболке, сидит на стремянке и смотрит с обречённой наглостью камикадзе. А в лежащей на боку кастрюле барахтается в остатках клея какое-то мелкое, липкое и на вид очень несимпатичное существо.
- Какой оригинальный способ довести меня до помешательства, - искренне удивился Асами, тщательно обходя клеевые лужи. – Удивил. Признаю. И как я должен на это отреагировать?
Акихито предположил, что Асами должен бы обрадоваться. Асами честно попробовал. Не получилось.
- Решил вот ремонтом заняться, - с великолепным нахальством высказался Акихито после короткой, но весьма содержательной паузы. Понял, что фраза звучит как-то неубедительно и попытался сменить тему. – А я думал, ты в командировке…
- Ты? Думал? – дважды удивился Асами. В ответ на обиженное сопение (понял намёк, понял!) задумчиво покивал, поддел носком ботинка хищного вида зазубренный скребок на длинной ручке.
- Хм, ремонт… А зачем вот это орудие пытки?
- Это не орудие пытки, - хмуро и не совсем уверенно возразил Акихито. – Это такой инструмент.
- Угу, - проворковал Асами, за шиворот вытаскивая котёнка из клея. – А это тоже инструмент? Возможно, я тебя разочарую, наивный мальчик, но у обойных кистей не бывает лап и вообще они большей своей частью не живые.
- Это не кисть. Это Сунэ-косури, - практически дословно воспроизвёл свой первый ответ Акихито, и, чувствуя сгущение туч над своей бедовой головой, на всякий случай отодвинул страшный скребок подальше от Асами.
- Стоило отвернуться, он уже развёл в доме нечисть, - посетовал Асами слипшемуся котёнку, аккуратно переместил его на мятую, заляпанную краской газету. Глупое животное немедленно вступило с газетой в неравный бой, совершенно не заботясь тем, в какой кошмар превратится намазанная клеем шерсть в сочетании с бумажными обрывками. Акихито издал протестующий вскрик, и шатнулся к своему незадачливому питомцу, но был перехвачен на полпути железной рукой.
- А ты куда? Я с тобой ещё не закончил.
Что-то в этой фразе парня насторожило. И насторожило справедливо, потому как тут же последовало уточнение:
- Более того, я с тобой ещё и не начинал.
- В смысле? – озадачился Акихито.
Ему ласково улыбнулись. Сняли завязанную узлом на плечах футболку. Развернули к себе спиной, а к стремянке лицом. Сильным нажатием на плечи заставили опуститься на колени. И привязали руки ко второй снизу перекладине. Крепко. Галстуком, ещё хранящим тепло чужого тела и лёгкий пряно-табачный запах. Не то, чтобы это делалось грубо или быстро, просто Акихито отчего-то даже не пытался воспротивиться. «Наверное, обойного клея надышался», - появилась в мозгу спасительная для самоуважения мысль.
- Прекрасно, - решил Асами, обойдя получившуюся композицию и придирчиво обозрев её со всех сторон. – Просто Памятник неизвестному гастарбайтеру. Добавим несколько штрихов…
Под штрихами он понимал вещи странные. Например, удаление шорт вместе с нижним бельём. Парень невольно залился краской смущения, тем более, когда обнаружил, что не вся кровь прилила к лицу – часть её отправилась совсем к другому месту.
- Действительно шедевр, - похвалил сам себя Асами, тоже опускаясь на колени сбоку от пленённого тела. Облизнул подушечку большого пальца, с нажимом провел по свежей припухшей царапине под коленом. – Кисточка твоя ушастая поцарапала?
- Стремянка, - сквозь зубы прошипел Акихито. Странная ласка одновременно причиняла боль и разжигала кипение в крови. В той её части, которая не ограничилась лицом и… понятно чем, и теперь гулко колотилась у висков.
- А не будешь лазить, куда не следует, - резюмировал Асами. В тоне его сквозило явное недовольство – ещё бы, цельность композиции нарушена! Маскируй теперь повреждения…
Когда Асами решительно подтянул к себе банку краски, Акихито насторожился. Но когда нечто холодное и скользкое проехалось по его бедру, вскрикнул в голос. Вывернул голову, пытаясь узреть, что с ним творят. Зрелище завораживало. Асами, без пиджака в полурасстёгнутой рубашке. Асами, ничтоже сумняшеся обмакивающий руку в краску. Асами, вычерчивающий пальцем волнистую оливковую линию…
- А тебе идёт такой цвет…
Оливковая краска и впрямь неплохо смотрелась на загорелой гладкой коже. Акихито, который и в голых-то руках рокового мужчины млел и таял, под руками, испачканными в краске, тихо всхлипывал и сотрясал стремянку. Асами покачал головой, снова обмакнул руку в краску и, примерившись, оставил на скользкой от пота спине, между лопатками, чёткий отпечаток своей ладони – как тавро выжег. Акихито, захныкав, выгнул спину, словно его собственный котёнок, даже не озаботившись сейчас, как будет всё это с себя смывать. Ведь краска, господа, это вам не красное вино…
Продолжая щедро пятнать почти безвольное тело, Асами заставил парня встать на колени, шире расставить ноги, ощупью вывел пальцем на судорожно втянутом животе первый иероглиф своего имени в хирагане /3/. Растянутый в неудобном положении парень вздыхал и охал, не зная, от чего больше маяться – от жжения в напряжённых мускулах или мучительно острого возбуждения. Стремянка скрипела и пошатывалась. Сунэ-косури устав беситься, сидел на куске обоев как логичное завершение узора и таращился на странных людей. Акихито вяло подумал, что в другой раз кота следует где-нибудь запереть, потому как мал ещё такими вещами любоваться, но тут его довольно ощутимо укусили за плечо, и котёнок в мыслях фигурировать перестал.
- Вы, я так понимаю, на пару с этим чучелом весь клей на пол вылили? – поинтересовался Асами, прекратив издевательства и осматриваясь. Голос его звучал вполне хрипло и хищно.
- А? – не сразу поняв суть вопроса, простонал мученик. – Зачем тебе… о-ох… клей?
- Вместо смазки…
- А-а-а! – в голосе Акихито от прежней томности и следа не осталось. – Мама дорогая! Ни за что! Валяй так!
- Ты уверен? – с издевательской заботливостью уточнил Асами, пытаясь стереть краску с ладони о ягодицу жертвы. Наклонившись ниже, погладил языком ту точку пониже спины, из которой уже никогда не вырастет хвост. Парень дёрнулся, жалобно охнул. На поруганный пол упала перламутровая капля.
- Давай! Я ведь сейчас сдохну-у…
Связанные руки так и ныли от невозможности приласкать собственное измученное тело в том месте, где прикосновение сейчас требовалось больше всего. Зудели набитые об твёрдый пол голые коленки. И хотелось завыть в голос от нетерпеливого желания ощутить в себе чужую жаркую плоть, властное проникновение, несущее одновременно боль и порочное, противоестественное удовольствие... Поэтому металлический звук расстёгиваемой пряжки ремня прозвучал для Акихито праздничными колоколами. Ещё некоторое время томительного ожидания – человек за его спиной явно никуда не спешил – и, наконец, плавное резкое движение бедер
утолило почти нестерпимое желание.
Акихито, терзая сведёнными судорогой пальцами проклятый галстук, взвыл буквально в голос, напугав котёнка. Асами хорошо знал своё дело – чтобы полностью войти, ему потребовался ровно один мощный толчок. Притормозил буквально на пару ударов сердца, только чтобы дать схватить перекошенным ртом немного воздуха, и начал целенаправленную, безжалостную атаку по всем фронтам, постепенно наращивая темп и силу проникновения. Впрочем, Акихито тоже изрядно поднаторел на полях любовных сражений, и как только первая боль отступила, принялся с неподдельным энтузиазмом подаваться назад и стонать так, что любая порноактриса от зависти немедленно посыпала бы голову пеплом и ушла в монастырь. Тяжёлое дыхание Асами за спиной стало слышнее, уверенные пальцы заскользили по груди и животу жертвы, пачкая краской разгорячённую кожу. «Дело мастера боится» - всплыла из глубин воспалённого подсознания народная мудрость. Всплыла, побарахталась и обратно пошла на дно, смытая мощной оргазмической волной. На её фоне совершенно незамеченной прошла боль в бёдрах, конвульсивно стиснутых сильными пальцами, затем внутри стало горячо и мокро, а затем не то чёртова стремянка рухнула, не то потолок, а не то просто наступил конец света.
Вновь обретя способность дышать без стонов и связно мыслить, Акихито обнаружил себя в ванной. Медуз-близняшек там уже не было. Смутно помнилось, что сюда его принесли на руках, сунули под душ и даже заботливо включили воду. Хотя, кажется, в свете всех этих ремонтных забав впору будет душ из растворителя…
Когда чистый, с розовой после вдумчивого оттирания жесткой мочалкой кожей, парень вернулся в гостиную, та уже не походила на кошмарный сон пьяного ремонтного рабочего. О недавней вакханалии напоминала лишь полуоклеенная стена, да сложенная стремянка, что так и осталась стоять в углу. Асами сидел в кресле, держа на руках отмытого котёнка, завернутого в пушистое полотенце, и в упор рассматривал стену.
- Оперативно! – восхитился порядку Акихито, не обольщаясь, впрочем, что произведён он руками Асами. Ибо Асами и созидательный труд – это из какой-то другой сказки. После он узнал, что пока полоскался в душе и залечивал всевозможные повреждения на теле (царапина на ноге – это от ремонта. А вот засос на плече и синяки на бёдрах – вряд ли…), Асами вызвал уборщицу из обслуживающего персонала дома. Уборщица, явившись, сначала онемела, затем усилием воли вернула в орбиты изумлённые глаза и затребовала двойную плату. Асами, признавая резонность этого условия, счёт безропотно оплатил.
- Где ты взял этот ужас? – полюбопытствовал Асами, созерцая полноцветные лилово-оранжевые растения на новых обоях. – Ты всё-таки какой-никакой, а человек искусства, я предполагал у тебя наличие художественного вкуса…
- При чём тут я? – Акихито зябко закутался в белый махровый халат. Вид обоев и всего, связанного с ними, всё ещё заставлял его нервно вздрагивать. – Я их у тебя в кладовке нашёл. Ну, и решил, что это твоё…
- В кладовке? – хозяин квартиры наморщил гладкий лоб, припоминая, затем черты его снова разгладились. – Ах, в кладовке... Это, наверное, от прошлой домработницы осталось. Ей старуха-тётка из деревни подарила, а та постеснялась сразу выкинуть, потом вовсе рассчиталась, вот они как-то и завалялись. А чему ты смеёшься?
- Да так, - Акихито плюхнулся прямо на пол у кресла, пристраивая голову на колени Асами рядом с котёнком. Зверёк сладко спал, а пальцы рокового мужчины мягко перебирали влажную после мытья рыжую шёрстку. – Ты не выгонишь моего кота?
- Я люблю кошек, - чуть пожал плечами Асами, перемещая руку с головы котёнка на голову юноши, шутливо дёрнул светлую прядь. – Ничего не имею против. Помню, в детстве, притащишь домой зверя с улицы и прячешь по нескольку дней, чтоб не нашли... Да что смешного-то?
- Ничего. Пословицу вспомнил. «Наши руки – не для скуки».
- Да что ты? А докажи делом!
И доказал ведь…
Р.С. Стены в гостиной Асами приказал обшить панелями. А то мало какая ещё несчастная живность Акихито на улице встретится…
