Они наконец-то ушли – давно пора!.. Если бы мог, Северус облегченно вздохнул бы: он сделал все, что было нужно. Успел…
Но сил не оставалось даже на глубокий вдох. Яд Нагайны не только убивал, но и парализовыал. То, что компания гриффиндорских недоучек сочла смертью, было лишь полным параличом. Если от Поттера Северус и не ждал особой эрудиции, то глупость Грейнджер неприятно поразила. Похоже, пропускать выпускной год вредно даже для хронических отличниц.
Впрочем, невежество троих ненормально удачливых гриффиндорцев уже не имело значения. Во-первых, после укуса Нагайны прошло слишком много времени, и яд уже начал действовать. Тут не помог бы даже безоар.
А во-вторых, Северус устал. Смертельно устал. Он не думал, что может возненавидеть Хогвартс сильнее, чем за те годы, что руководил Слизерином. Но последний год, год гребаного директорства, превзошел самые кошмарные ожидания. Северусу до смерти надоело держать лицо, быть вежливым со всякими козлами, думать за всех… Помнить обо всем тоже надоело до тошноты. Как можно жить с такими воспоминаниями, даже на отдыхе где-нибудь в райском местечке, Северус не представлял. Впрочем, он вообще не мог вообразить себя без работы и вдали от Англии. Но и свою жизнь в Британии, где не будет Волдеморта, не представлял тоже.
Вокруг было очень тихо. Безмолвие нарушалось лишь журчанием воды. Некоторое время Северус размышлял, откуда в Визжащей Хижине может взяться вода, но потом прекратил это бессмысленное занятие. Думать он тоже смертельно устал.
– И пррравильно! – донесся откуда-то сверху хриплый голос. – Не надо думать, не надо борррроться… Неверморрр!
Северус хотел повернуть голову и посмотреть, кто это кричит, но не смог. Однако скосить глаза все же получилось, и он увидел странное крылатое темное существо, сидевшее на шкафу. Некоторое время Северус пытался вспомнить его название, но смог не сразу. А когда сообразил, чуть не рассмеялся от облегчения: это был ворон.
– Пррравильно! – прохрипел Ворон. – Только сижу я не на шкафу, а на конторррке! Классику знать надо!
Северус попытался понять, зачем нужно знать классику, но быстро устал и прикрыл глаза.
Потом он, наверное, забылся на некоторое время, потому что, придя в себя, обнаружил, что уже не лежит в Визжащей Хижине, а стоит на берегу озера. До рассвета было еще далеко, небо закрывали тучи, поэтому вода, с глухим стуком бившаяся о берег, казалась черной и непрозрачной.
Но воду Северус рассматривал недолго: его внимание почти сразу же привлек дальний берег, где горели огни. Приглядевшись, Северус понял, что это Хогвартс, – точнее, не тот Хогвартс, где мирные профессора и дети вели сейчас смертный бой со Злом, а другой, НАСТОЯЩИЙ, Хогвартс. Там Северуса ждали, давно и с нетерпением. Только там можно найти желанный покой. Нужно лишь дождаться, когда с другого берега приплывет лодка, сесть в нее, и тогда…
– Пррравильно! – раздался знакомый хрип. Оглянувшись, Северус увидел Ворона. Он сидел на огромном дереве и держал в лапах что-то красное, мерцающее, похожее то ли на драгоценный камень, то ли на чудесное яблоко. Северус не знал, что это такое, но понимал: пока Ворон остается здесь и держит камень-яблоко, попасть на другой берег не удастся. Северус мысленно поторопил Ворона. Тот, как ни странно, услышал, понял, взлетел и направился к другому берегу, крича:
– Пррравильно!
Северус, провожая глазами Ворона, шагнул к берегу: ждать оставалось совсем недолго.
Но насладиться предвкушением грядущего покоя не удалось. За спиной снова послышался хриплый голос, но не резкий и уверенный, а ломкий и срывающийся:
– Прощайте, профессор. Легкой дороги вам! Я всегда буду вас помнить. И другие тоже вас не забудут…
Северус не сразу понял, почему этот мальчишеский голос вызывает у него такое бешенство. Но как только Северус обернулся, все сразу стало ясно. Он сквозь зубы пробормотал очень грязное ругательство и спросил со всей вежливостью, на какую был способен:
– Что вы здесь делаете, Поттер? Это мой берег, мое озеро и мой Хогвартс! Вам здесь делать нечего!
Злосчастный гриффиндорец побледнел, покраснел, попереминался с ноги на ногу, а потом промямлил:
– Вы, конечно, правы, профессор… Но мы сражались с Волдемортом, и он швырнул в меня какое-то заклятие. Я упал и оказался на вокзале Кингс-Кросс. Там мы поговорили с Дамблдором… Я решил, что не будет ничего плохого, если я приду проводить вас, профессор. Я ведь все равно об этом забуду…
– Так вы, что же, умерли, Поттер? – это не было такой уж сногсшибательной новостью, но Северус все равно рассердился на несносного мальчишку, ни на что не способного без помощи взрослых. – Не ожидал я от вас такого! Настоящие герои потому и герои, что выживают во всех передрягах. А вы?! Вы подвели всех, кто на вас надеялся! Как вам не стыдно, Поттер?!
Мерзкий мальчишка еще больше покраснел, затряс головой и хотел что-то сказать, но не успел. За спиной Северуса послышался шепот:
– Поттер не умрет, профессор. Он вернется в мир живых и все сделает правильно. А я провожу вас на тот берег…
Послышались шаги. Северус не успел даже обернуться – и Драко Малфой вышел из-за его спины навстречу Поттеру.
Вид бывшего ученика шокировал Северуса даже сильнее, чем появление несносного Поттера. Тот хотя бы выглядел как обычно, а у Драко на спине росли огромные крылья.
– Как это понимать, Малфой? – спросил Северус, кипя от бешенства.
– Что? – Драко вздрогнул, потом улыбнулся: – А, это… – он указал на свои крылья. – Все очень просто. Совсем уж страшных злодейств я за свою жизнь не совершил, никого не убил и погиб мученической смертью. Сгорел заживо, пытаясь спасти друга. Вот мне и подарили…
Он снова улыбнулся, немного растерянно и непохоже на себя:
– На самом деле это очень удобно, профессор.
– Да что же это такое! – Северус рассвирепел так, что с трудом удерживался от криков и топанья ногами. – С ума вы там все посходили, что ли?! Один на вокзале с покойниками беседует, другой сгорает заживо в семнадцать лет! Ни на минуту нельзя оставить одних! Да вас пороть надо – три раза в день вместо завтрака, обеда и ужина! Это невыносимо! Где вы спасали друга, Малфой? А ну отвечайте, быстро!
– В Выручай-комнате, – в этот раз мальчишки, кажется, испугались, потому что ответили хором.
– Я Винса пытался вытащить, – продолжил Малфой задумчиво, – но не смог. Грега вытащил, а Винса не смог…
Дальше общаться с двумя безнадежными кретинами Северус не испытывал ни малейшего желания, поэтому сосредоточился – и аппарировал в Выручай-комнату. Что-то подсказывало ему, что этот берег и этот Хогвартс находятся вне привычного людям времени, поэтому оттуда можно переместиться в любой момент по своему желанию. Впрочем, Северус был так зол, что его не остановил бы и прямой запрет.
Но аппарация прошла благополучно, и Северус оказался именно там, где хотел, – в горящей Выручай-комнате. Занавеси и мебель корчились в огне, удушливо пахло паленым.
Людей не было видно. Северус прислушался, пытаясь различить человеческие голоса сквозь шум пожара. Наконец из-за груды пылающей мебели донесся знакомый голос, звучавший с непривычным отчаянием:
– Грег! Грег, очнись!
Северус бросился туда, где слышались голоса, и у горы обуглившихся парт увидел Драко. Он склонился над лежащим без сознания Гойлом, тряс его, звал по имени и бил по щекам, пытаясь привести в чувство:
– Грег, очнись, очнись немедленно! Тебе нужно уходить!
Северус подбежал к лежащему Гойлу и врезал ему от души. Тот застонал и зашевелился.
– Как вы сюда попали, профессор? – растерянно спросил Драко. – Но это неважно… Несите Грега к выходу, а я поищу Винса. Он убежал туда, – Малфой показал в ту сторону, где пожар полыхал особенно сильно.
– Нет, Драко, – ответил Северус со всей властностью, на которую был способен. – Грег уже пришел в себя, и его не нужно нести. Помоги ему дойти до выхода! Винса поищу я.
– Но как же… – голос Драко дрогнул.
– Не спорьте, а выполняйте! – рявкнул Северус и зашагал в сторону, которую указал Малфой. К счастью, у глупого мальчишки хватило ума остаться рядом с Гойлом и продолжать трясти его.
С каждым шагом дышать становилось все тяжелее. Приходилось то и дело уворачиваться от горящих обломков, падавших совсем рядом.
На мгновение Северусу показалось, что где-то впереди кричат:
– Помогите!
Он бросился туда, где слышался крик, но дорогу преградил огромный пылающий шкаф, и обойти его не было никакой возможности. Сзади вдруг раздался треск, и…
В следующий миг Северус понял, что вокруг нет ни пожара, ни Выручай-комнаты, а есть только ночь, тихая, прохладная и спокойная. Он ехал по дороге на магловском устройстве, название которого – мотоцикл – вспомнил не сразу. Такой странный способ передвижения не очень порадовал: уподобляться мерзкому Блэку не хотелось.
Но в следующий миг Северус вдруг вспомнил, как в начале 1976-ого года они с Лили обманом пробрались в магловский кинотеатр и посмотрели старый фильм, на который детей не пускали. Кино оказалось скучноватое – о двух янки, колесивших по Америке на мотоциклах. Северусу оно совсем не понравилось, но Лили была в восторге и сказала, что это шедевр…
Мысль о Лили прояснила сознание, и Северус понял, куда едет, – конечно же, на берег озера, на котором стоит НАСТОЯЩИЙ Хогвартс! Едва это стало ясно, как сияющий огнями башни замерцали далеко впереди, а совсем рядом послышался плеск волн. Совершенно счастливый, Северус сошел с мотоцикла и двинулся к воде, но в спину вновь ударил громкий шепот:
– Прощайте, профессор… Счастливой вам дороги…
Ну почему его не могут оставить в покое?! С трудом скрывая раздражение, Северус обернулся и увидел двух охламонов – гриффиндорского и слизеринского. К счастью, на этот раз ни у кого из них не было крыльев, зато одеты оба были по-магловски, а рядом стояли их мотоциклы.
– Вам тоже счастливой дороги, господа, – ответил Северус вежливо, но потом не сдержал любопытство и все же спросил: – А почему вы вместе? И так странно одеты?
Малфой хмыкнул и пожал плечами, а Поттер вежливо ответил:
– Некоторое время назад Малфой спас жизнь моим друзьям и мне, а этой ночью мои друзья и я спасли жизнь Малфою и его другу. Такие взаимные услуги навеки сплавляют судьбы спасителя и спасенного. У нас с Малфоем теперь один путь на двоих…
– Счастливой вам дороги, – повторил Снейп, донельзя удивленный: ему показалось, что Поттер рассказал не все.
– Да-да-да, профессор, не волнуйтесь, – закивал идиот-гриффиндорец, – у нас все будет хорошо! Отдыхайте спокойно!
– Да неужели? – осведомился Северус вежливо, но не без ехидства. В этот миг он очень хорошо видел дорогу, которая ждет Поттера и Малфоя, и понимал, что она ГОРАЗДО сложнее и непредсказуемее, чем кажется двум малолетним идиотам. Они-то, конечно, считают себя невероятно крутыми, но на самом деле знают о жизни не больше, чем новорожденные котята. И некому будет присмотреть за кретинами, никто не сможет при необходимости вогнать им ума куда следует…
– Не волнуйтесь за нас, профессор, – улыбнулся Малфой. – Мы справимся!
Это стало последней каплей. Не желая больше видеть безмозглых недоумков, Северус аппарировал.
На этот раз приземление оказалось не слишком удачным. Северус не сразу понял, что лежит на невысокой, но крутой лестнице. Ступени больно впивались в тело, а пошевелиться он не мог.
Впрочем, кошмар длился недолго. Открылась дверь, к которой вели ступеньки, и тьму прорезал луч света. Послышались голоса, мужской и женский. Кажется, влюбленная парочка вышла пообжиматься в ночном мраке.
Но любовный досуг голубков закончился, не успев начаться: они споткнулись о лежащее на ступеньках тело. Несмотря на всю серьезность своего положения, Северус почувствовал некоторое злорадство.
Девушка закричала, а ее кавалер отреагировал странно:
– Мэри, беги в реанимацию! Скажи – у двери лежит пациент! Я – за каталкой!
– А, может, он пьяный? – растерянно спросила девушка. – Вон, все горло заляпано вином…
– Это не вино – это кровь, Мэри! И еще, судя по запаху, он, кажется, побывал на пожаре. В реанимацию беги, быстро!
– А страховка у него есть?
– Он умирает, Мэри! Мы врачи или где? Со страховкой потом разберемся.
Дальнейшее Северус помнил плохо. Он успел сообразить, что аппарировал прямо к дверям больницы, но остальное слилось в пеструю ленту цветов, голосов и запахов.
Северус понимал, что находится в реанимационном отделении, что его откачивают из последних сил, но все казалось странным и нереальным, словно сон. Иногда на стерильно белом шкафу, стоящем в углу, Северус видел Ворона и молча спрашивал его:
– Почему?!
– Все очень пррросто, – хрипел Ворон. – Всем, кто умеррр ради своих дрррузей, положено пррредсмеррртное желание, которое непррременно сбудется. Ты захотел снова отдать жизнь ррради дрррузей, а потом – еще ррраз. Тррретий ррраз – волшебный, за него полагается возвррращение к жизни. Эверррморрр!
– Так просто?! Не верю! Тогда бы весь мир кишел воскресшими к новой жизни!
– Не пррросто. Хотеть отдать жизнь за дрррузей нужно искррренне. Малейшая фальшь – и ничего не получится!
– Да я вообще не хотел отдавать жизнь за этих кретинов! И они мне не друзья!
– Тебе виднее, – в хрипе Ворона явственно слышалась ирония. – Эверррморрр! Прррощай! Точнее, до встррречи!
Северус вдруг понял, что лежит в палате, и вокруг нет никого – ни врачей, ни медсестер, ни Ворона. В окне тьма из черной стала серой, – значит, близилось утро.
Очень хотелось спать, и Северус закрыл глаза. Ему показалось, что к кровати тихо-тихо подошли Поттер и Малфой. Гриффиндорец держал в руках большой красный мерцающий шар, в руках слизеринца была бесцветная призма, забирающая боль и тьму… Но, возможно, это уже снилось…
В последующие дни со странным пациентом государственной больницы британского города N разговаривали многие, начиная от ее попечителей и заканчивая уборщицей. Увы, все расспросы оказались абсолютно безрезультатными, и вовсе не потому, что этот человек после травмы был временно парализован и утратил дар речи: врачи давно уже умеют общаться с такими больными.
Гораздо хуже было то, что незнакомец не помнил ни своего имени, ни инцидента, в результате которого пострадал, ни того, как оказался у дверей больницы. Правда, номер своего банковского счета, на котором лежала весьма приличная сумма, пациент не забыл. Увы, открыт этот счет был на предъявителя, так что ничем не мог помочь в определении личности владельца. Заявление о без вести пропавшем человеке с такими приметами в британскую полицию никто не подавал, так что и здесь ничего узнать не удалось. Оставалось надеяться на помощь стражей порядка из США, Канады, ЮАР, Австралии и Новой Зеландии, которым отправили соответствующие запросы.
Имя свое – Сайрус – пациент вспомнил после долгого и тщательного перебора множества мужских имен. Фамилию – Смит – выбрал в честь персонажа одной французской книги. О своем прошлом мистер Сайрус Смит помнил лишь то, что преподавал то ли в школе, то ли в колледже предмет, имевший какое-то отношение к медицине.
Но было у мистера Смита и еще одно воспоминание, о котором он не рассказывал ни врачам, ни даже психоаналитикам. Он точно знал: где-то в Британии по пустынному шоссе катят на мотоциклах двое мальчишек: темноволосый крепыш со шрамом на лице и хрупкий блондин с надменным выражением лица. Этих двоих нужно непременно найти и, не показываясь им на глаза, защищать от опасностей, которых на долю двух остолопов выпадет немало.
Именно этим мистер Смит и собирался заняться, когда вновь научится ходить и говорить. Если восстановление координации движений шло так быстро, что удивляло даже специалистов, то речь возвращалась медленнее, поэтому на всякий случай мистер Смит учил язык глухонемых.
Но никаких сомнений ни в грядущем выздоровлении, ни в своей миссии у него не было. Мистер Смит ни на минуту не терял уверенности и часто беззвучно шептал себе: «Эвермор!»
