Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
История о временах Первой магической войны. Фик написан на командный конкурс "Рождественские болиды" на Снарри-форуме. Тема задания: "Боливар не выдержит двоих".
Поначалу он даже не понял, что происходит – только сжался от полузабытого ледяного нытья в животе и судорожно стиснул в кулаке палочку. Потом перед глазами всё поплыло, и вместо балконной двери Северус будто наяву увидел высокие камышовые метёлки на озёрном берегу, ощутил во рту гадостный вкус мыльной пены и услышал смех – ненавистный, мерзкий смех, от которого тряслись руки, и из горла сами собой рвались ругательства. Он зажмурился, а когда наконец смог открыть глаза, никакого озера, разумеется, не было – все та же гостиная, занавеска, трепещущая от осеннего ветра, да пушистое тепло у правой щиколотки: рядом крутилась тёткина кошка. Но смех никуда не делся, и только спустя полминуты до Северуса дошло, что он звучит наяву – как и отвратительно знакомые голоса.
– …смотри, а там вроде бы парк – им будет где погулять.
– Ага. Лил как раз хотела что-то такое. И хорошо, что город большой – всем на нас плевать.
– Да, с Хоксхэдом мы сглупили, конечно...
– Ну! Я вам с самого начала говорил: в таком захолустье каждый приезжий в новинку, а под Обороткой сутками ходить устанешь... Ладно, проехали. Завтра с утра и переберёмся, чего зря время тянуть. Кстати, спасибо за помощь – я задолбался каждый раз всю эту фигню в сундук упихивать.
– Да чего там, мы быстро управились. Лил теперь прямо мастер Reducio... Слушай, ты дом хорошо проверил? А то мы тут болтаем...
– Обижаешь, Мягколап. Всё тип-топ. Пока ты с Охранными возился, я весь квартал прочесал – ни одного мага в радиусе мили.
– А соседи? Да не корчись, это я так... машинально.
– Ты от Шизоглаза паранойей заразился, точно... Естественно, проверил. С них и начал. Над нами квартира пустует, а сбоку – старушка. Вполне милая, только носатая, как коршун.
Северуса перекосило от злости.
– ...сейчас она вообще болеет, мне консьержка сказала, так что там тоже никого, считай. А под нами – какой-то работяга, его только пиво интересует. В общем, все путём.
– Ладно тогда. Так о чём я... да, вспомнил: мне вот интересно – зачем Лил каждый раз Гарькину кроватку с собой тащит? С Хога помню, как старое дерево реагирует на Reducio – потом заколебёшься структуру восстанавливать. Проще ж новую купить.
– А игрушки зачем? Она говорит, что у ребёнка должно быть что-то постоянное, иначе нервным вырастет – как-то так.
– Ей виднее... А знаешь, как она этот сундук называет? Набор беглеца.
– Ну, Лил – это Лил.
Снова послышалось двухголосое ржание. Северус встряхнул головой, отпихнул обиженно вякнувшую кошку и бесшумно скользнул вперёд. Он прижался щекой к косяку и вслушался в доносившиеся с соседнего балкончика голоса, про себя костеря мироздание, которое сыграло с ним такую злую шутку – ублюдки Поттер и Блэк были последними, кого он хотел бы видеть. А ещё Северус был поражён – какого обвислого Мерлина они оказались в маггловском районе? Да ещё, похоже, Поттер собирается здесь жить... И не один – с Лили... Чёрт возьми. Лили...
* * *
Северус прибыл в Англию всего три дня назад после долгого отсутствия – два года провёл в Египте, в Геберовой Школе алхимии. Обучение в ней стоило огромных денег, раньше он и помыслить не мог о такой удаче, но – слава демонам, что привели его прошлой осенью под дверь комнатушки в "Кабаньей голове", – Лорд Волдеморт высоко оценил переданную информацию. Через неделю после разговора с ним Северус получил пакет с рекомендательным письмом и солидную сумму в галеонах – её с лихвой хватило и на учёбу, и на порт-ключи, и на вполне приличную жизнь в Александрии. Теперь у него был диплом, о котором большинство британских зельеваров только мечтало, и, разумеется, прекрасные перспективы. Северус уже успел посетить Лорда, выразить ему огромную признательность и преподнести аметистовый флакон со свежесваренным Феликсом – нижайший дар, принятый весьма благосклонно. Лорд также выразил уверенность в том, что свои знания и талант его молодой друг употребит на пользу Организации, и Северус подтвердил, что употребит, да ещё как. По идее, сейчас ему следовало заниматься отбором ассистентов в свою будущую лабораторию и наносить визиты, но, увы, в планы вкралась досадная помеха – именно эта помеха и привела его в многоквартирный дом на окраине Галифакса, где жила тётка Северуса, миссис Кэролайн Мэрфи.
Вообще со своей немногочисленной роднёй он общался мало, а уж с магглами – практически никогда, но тётушка Кэрри была исключением. До отъезда в Хог она время от времени появлялась на Спиннерс-энд: с невесткой почти не разговаривала, младшему брату традиционно высказывала свое мнение о его образе жизни, а вот с племянником возилась – Кэролайн была одинока, рано овдовела, и своих детей у неё не было. Возвращаясь из Хога на каникулы, Северус навещал её, пил чай на маленькой кухне, терпеливо выслушивал рассказы о донимавших старуху мигренях и перед уходом благодарно совал в карман потёртую банкноту – Кэролайн никогда не забывала о бедственном положении семьи Снейпов. Даже окончив школу, он не изменил этой привычке, а вернувшись из Египта, первым делом отправился к тётке, но получил неприятный сюрприз – та уже три дня лежала в клинике "с сердцем". Северус побывал там, провёл полчаса с идущей на поправку Кэролайн и пообещал съездить к ней домой – тёткину кошку кормила консьержка, в добросовестности которой старуха сомневалась. Из больничного туалета он аппарировал прямо в квартиру, брезгливо обследовал кошачий лоток и миску, убедился, что хвостатая тварь по кличке Вишенка вполне довольна жизнью, и уже собирался уходить, но решил напоследок проветрить комнату. За распахнутой балконной дверью он и обнаружил сюрприз в виде старых знакомых – Поттера и Блэка.
...Голоса всё не умолкали, послышалось тихое "Insendio", запахло табачным дымом. Северус, болезненно морщась, прислушивался к разговору. С тех пор, как он узнал о свадьбе Лили и понял, что теперь-то всё уже точно кончено, прошло много времени – но боль так и не утихла, просто затаилась где-то внутри и теперь выступала на коже каплями холодного пота. В Египте он спал с женщинами, но так и не избавился от преследовавшего его образа – непроизвольно сравнивал тамошних, темноволосых и смуглых, с ней – рыжеволосой и белокожей. Те женщины были хороши, но он жаждал другую. Они даже пахли... неправильно. Ночами Северус крутился за тонким пологом и мечтал – постоянно мечтал узнать, как же там Лили... Сейчас он жадно ловил слова, из которых вычленил лишь одно: завтра она окажется в соседней квартире, – и понимал, что за счастье вновь увидеть Лили отдаст всё, что бы ни потребовалось. Мысли мельтешили, как испуганные воробьи: Разиллюзионное, Оборотка – что лучше? Время есть, тётка не вернётся ещё дней шесть. К чёрту дела. Всё к чёрту – надо срочно сварить зелье, о котором рассказывал мастер Парвин, "Прозрачная стена". Он сможет увидеть... Мерлин, в составе больше сорока ингредиентов, да ещё влетят в сикль... плевать! Деньги пока есть, немного – но есть. Надо идти в Лютный, только там сейчас можно достать желчь амфиптера... От размышлений его отвлёк странный шуршащий звук и голос Поттера – сейчас он звучал совсем как в Хоге, когда ублюдок обсуждал с дружками очередное скотство. За годы школьной слежки Северус отлично выучил все интонации.
– Эй... Я тут подумал, может комнатку... окрестим, а? Чтоб лучше жилось.
Через пару секунд Блэк гнусно заржал.
– Ты просто озабоченный, Джейми.
Джейми, блядь. Северус с трудом удержал смешок. Скажите, какие нежности...
– Ну, давай. Ты первый раз не хочешь.
– Кто сказал, что не хочу?
– Тогда пошли.
– А то что?..
– Всё. Мягколап, ты дождался.
Хохот перешёл в непонятную возню, задребезжало стекло, глухо стукнула балконная дверь. Наступившую тишину нарушал только гул мчавшихся внизу автомобилей. Северус отлип от косяка и сжал кулаки. Что за бред они несли, что вообще задумали эти сволочи? А вдруг наложат какую-нибудь хитрую защиту?.. в Ордене их могли научить подобным вещам... Надо проверить, другого выхода не остаётся. Он уже почти не соображал, что делает – почти как в школе, когда, забывая об опасности, всюду следовал за ненавистной четвёркой. Несколько минут пометался по комнате, беззвучно ругаясь, потом замер и решительно встряхнул головой. Потные пальцы вцепились в палочку. Северус неплохо владел Разиллюзионными Чарами – освоил ещё в первый год членства в Организации, но каждый раз перед их применением страшно боялся что-то перепутать. Впрочем, получилось всё отлично – вскоре воздух полыхнул синевой, и тело словно сжали стальные доспехи. Безмозглая Вишенка истошно заорала и кинулась прочь. Северус тщательно оглядел себя – хотя видеть было уже нечего, на полчаса заклинание сделало его тело абсолютно прозрачным, – на цыпочках выскользнул наружу и аппарировал на соседний балкон. Какая удача, что под окном это чёртово шоссе – Кэролайн вечно жаловалась на шум, но зато сейчас точно никто не услышал хлопка.
Балконная дверь была захлопнута, но Северус и не собирался входить внутрь – хватало открытого окна. Зажав рот, чтобы заглушить взволнованное дыхание, он бесшумно подкрался поближе, заглянул... ошеломлённо потряс головой, вытаращил глаза и с огромным трудом сдержал готовую сорваться ругань. Да быть того не может! Чёртовы грязные педики…
Джеймс Поттер со школьных времён почти не изменился: та же всклокоченная голова, жилистые кулаки – Северус хорошо помнил их силу и меткость, – и пижонские очочки, которые сейчас сиротливо валялись на цветастом ковре. Блэка он узнал не сразу – за три года тот отрастил длиннющие патлы, к тому же Северус привык видеть на его лице отвратную гримасу а-ля "я круче вас всех вместе взятых", а теперь обычно высокомерная морда казалась незнакомой – закушенные губы, широко раскрытые глаза и пятна румянца на острых скулах. Но это без сомнений, был он. Голый. И Поттер голый. Они, разорви их химера, трахались. Поттер стоял раком и медленно, будто от боли, мотал лохматой башкой в такт блэковским движениям – тот пристроился к нему сзади, словно к какой-нибудь потаскушке. Он медленно поглаживал спину Поттера, а ублюдок извивался всем телом и что-то беззвучно бормотал. Потом вдруг уронил голову на скрещенные руки, ещё сильнее выставил задницу и застонал сквозь зубы:
Блэк охнул, нагибаясь, уткнулся лицом в шею Поттера, обхватил его за поясницу. Тот содрогнулся всем телом, с силой подался назад, елозя коленями по сбившемуся ковру, как-то суетливо задёргался. Блэк в ту же секунду схватил его за руку и прижал ладонь к полу:
– Нет!.. Неспо... о-о-о... не-спор-ти-вно, Джейми. Мне же не позволяешь...
– Тогда двигайся, мать твою, а не спи! – Поттер хрипел и драл пальцами ковровый ворс. – М-мм... ну же, ну... хорошо, Мягколап, какой ты...
Внезапно он высвободил ладонь, упёрся лбом в пол, завёл руки за спину и раздвинул ягодицы. Блэк вскрикнул, с рычанием потянул Поттера на себя. Северус содрогнулся, глядя, как соединяются их тела, как член Блэка то погружается в поттеровский зад до основания, то почти выскальзывает наружу – припухшая тёмно-красная головка влажно поблескивала, и даже стоны Поттера не заглушали сочных мокрых шлепков.
– Сожми… – задыхаясь, проскулил Блэк. Поттер что-то пробормотал и послушно убрал руки. Блэк закатил глаза.
– Джейми… ох, Дже-е-ейми… люблю тебя, я так тебя люблю...
Лили... Лили, девочка моя, знала бы ты, с каким подонком связалась... А ведь я с самого начала пытался тебя предупредить... Северус не мог больше смотреть на эту мерзость – тем более что тело реагировало как-то неадекватно. Медленно отодвинулся от окна, прижался спиной к холодной стене. В лицо летели капли дождя, и он жадно облизал сухие губы, словно пытаясь остудить пылающий в груди костёр. Северус не знал, как долго просидел на полу под аккомпанемент стонов, воплей и сорванного дыхания – сердце рвалось из груди, а перед глазами стояли искажённые похотливыми гримасами лица.
* * *
– В душ потащимся или чарами? – услышал он спустя какое-то время голос Блэка.
– Да плевать. – Поттер со вкусом зевнул. Северус не видел его, но представлял ленивое, сытое выражение на ненавистной физиономии.
– Тогда в душ. Полчаса ещё есть. Ты хоть помнишь, что сегодня заседание?
– Ну как не помнить. Опять масса слов и никакого дела. Заколебало.
– После того, что стало с Бенджи, Альбус настроен категорично.
– Не напоминай, – голос Поттера потяжелел от злобы. Раздался шорох, вздох и скрип половиц – видимо, Поттер встал и направился в ванную.
– Погоди, я с тобой. – Снова скрип дерева.
– Давай. Ты сам-то вещи собрал?
– Да какие там вещи... Косуха, палочка и байк – что ещё нужно на новом месте?
– На новом месте... – Поттер вдруг невесело рассмеялся. – Чёрт, Мягколап, знал бы ты, как мне хочется, когда закончится всё это дерьмо, вернуться в дом родителей...
– Скучаешь по нему?
– А ты думал... Кстати, Лил говорила, что у магглов есть такая примета – если в доме живёт чёрный кот, в нём не переведутся любовники... Я вот думаю – а если пёс?
– А если пёс – там один любовник. Остальным, Сохатый, он яйца откусит.
– Да уж. Он может. Иди-ка сюда...
Раздавшееся мерзкое чмоканье не оставляло простора для догадок – Северус плюнул и аппарировал в тёткину квартиру. Наслушался он достаточно.
...Поздним вечером, сидя в гостиной Малфой-мэнора и через силу поддерживая разговор со старыми друзьями, Северус гнал от себя тяжёлые думы и временами передёргивался, вспоминая похабную картину. Ему было муторно. Новая мантия – разумеется, нечего было и думать о том, чтобы пойти к Люциусу в маггловской одежде, – неприятно жала под мышками, вино горчило, а щебет Нарциссы, стукнутой в темечко своим долгожданным материнством, вызывал желание забиться под стол. Наконец, подали кофе, и мужчины перешли в курительную. Лорда сегодня не ждали, поэтому Люциус расслабился и обмяк в огромном кресле, а Руди Лестрандж в кои-то веки сбросил маску истинного рыцаря чистокровности и, оглядываясь на дверь, за которой слышался громкий, как визг банши, голос супруги, шёпотом рассказал бородатый анекдот про то, чем ведьма отличается от магглы. Посмеявшись из вежливости, Северус поинтересовался, как идут дела вообще, и, увы, услышал много неприятного. Что обнаглевшие от разрешения Фаджа на Непростиловку авроры теперь чувствуют себя полными хозяевами и Круциатус им наложить – как бутылочку усладэля выпить. Что молодняк на местах озверел и авадит магглов в открытую, а это дискредитирует Организацию. Что с последней акции группа Долохова, нарвавшись на засаду, едва унесла ноги. Что Нарцисса окончательно обезумела и требует в качестве охранного артефакта повесить над входом в детскую щит самой Дану, и на цену ей плевать, а цена такова, что за эти деньги сам повиснешь над входом куда угодно... Последнее высказывание принадлежало Люциусу и вызвало хохот. Потом гости начали расходиться, и вскоре у камина остались только Малфой и Северус. Они курили, перебрасываясь короткими репликами, и через несколько минут Северус решился задать старшему приятелю вопрос, который беспокоил его с момента визита к шефу.
– Люциус, позволь узнать… с Лордом все в порядке?
– Что ты имеешь в виду? – мгновенно помрачневший Малфой извлёк палочку и наложил вокруг кресел Круг Беззвучия. – И предупреждаю – будь осторожен, Снейп.
Северус помолчал. Он понимал, что с этого момента должен хорошенько обдумывать каждое слово.
– Он... изменился. Эти глаза... Лицо будто обожжено, мимики нет. Ты же помнишь, каким он был ещё три года назад. Может, порча? Ты не говорил с ним об этом?
– Я ещё не сошёл с ума, Северус. И дам тебе бесплатный совет – не стоит лезть в это дело.
– Но явно же видно магическое воздействие…
– Хватит! – голос Малфоя сорвался. – Я не стану обсуждать Лорда. Достаточно того, что я пережил в прошлом году.
– О чём ты? – у Северуса неприятно заскребло внутри. Малфой призвал с поставца бокал огневиски и сделал щедрый глоток.
– Вот только не стоит разыгрывать передо мною невинную овечку, Снейп. Ты сам заварил всю эту кашу, и ты же теперь...
– Да о чём ты говоришь?! – Северус вскочил. Малфой посмотрел на него снизу вверх и усмехнулся:
– Я тебе почти верю.
– Люциус. – Северус старался говорить спокойно. – Я действительно не понимаю, в чём дело.
– Дело, дорогой, в Пророчестве алкоголички, которое ты так любезно подсунул Лорду. И получил недурное вознаграждение, правда? А мы потом разбирались с твоими словами – и смею заметить, когда я понял, что мы с Цисси тоже могли попасть под удар, едва не рехнулся.
Северус начал понимать.
– А-а... Ты о враге, который родится на исходе седьмого месяца? Не думал, что Лорд это так серьёзно воспримет.
– Конечно, ты не думал, – оскалился Малфой, – но он воспринял. И серьёзней, чем ты даже можешь представить – весь июль в Мунго круглосуточно дежурили наши люди, специальная группа отслеживала аппарации повивальных бабок. Конечно, никто не знал, зачем это нужно, Лорд поделился только с Беллой, а та – со мной, всё же какие-то родственные чувства у неё остались... Мерлин, я тогда напился чуть ли не до беспамятства! Надеюсь, он вскоре найдёт этого предателя вместе с его грязнокровкой и отродьем – правда, пока с этим сложности, есть информация, что они всё время переезжают с места на место, но рано или поздно...
…им будет, где погулять...
…она говорит, что у ребёнка должно быть что-то постоянное...
Мерлин.
– А на ком он остановил выбор? – спросил Северус, оседая обратно в кресло. Губы были чужими, слова стекали с них подобно густым каплям крови – медленно, тягуче.
– А ты не догадался? Впрочем, откуда тебе, после двух-то лет в Александрии. – Люциус хмыкнул; он уже пришёл в себя, и бледное лицо осветилось обычной усмешкой: – Твой лучший враг, Джеймс Поттер, женился на грязнокровке – не знаю, помнишь ли ты её, училась с тобой на одном курсе, некая Эванс. Оба по данным наших агентов состоят в Ордене, оба засветились на акции в маггловской церкви – знаешь, да? – и, скорее всего, причастны к убийству Эйвери. И ещё что-то было... в общем, всё как по нотам – трижды бросали вызов. А ребёнок родился тридцать первого июля – чуть младше Драко… кстати, не вздумай болтать об этом. Лорд тебе голову оторвёт.
...зачем она каждый раз Гарькину кроватку с собой тащит...
Лили. Лили, девочка моя, во что они тебя втянули? Во что я тебя втянул?
– Люциус, я, пожалуй, пойду, – сказал Северус. Он чувствовал, что уже не в силах держать на лице маску равнодушия, и всё, что бушует внутри, сейчас вырвется наружу истерикой. – Мне пора, завтра с утра буду заниматься делами лаборатории.
– Но почему вдруг...
– Мне действительно пора, Люциус. Всего наилучшего.
Он выполз из кресла и, наплевав на правила приличия, требовавшие покидать чужой дом камином или выходить во двор, аппарировал прямо из гостиной. Спустя минуту Северус Снейп уже оказался в окрестностях Литтл-Хэнглтона – там, где находилась известная только Ближнему Кругу резиденция Тёмного Лорда.
...Первое Crucio – совсем слабенькое, словно закуску перед основным блюдом, – он получил сразу, как только Лорд согласился его принять. После часа стояния на коленях в холле под надзором охраны, разумеется. Второе последовало пять минут спустя, когда Северус захлёбывающимся голосом пробормотал свою просьбу – впрочем, последние слова он уже выкрикивал, корчась на полу. А потом действительность смялась, как бумага – заклятия следовали одно за другим, и сил хватало лишь на два действия: поддерживать окклюменционный щит – Северус с самого начала решил, что о нынешнем жилище Лили не скажет ни слова, – и стараться не обмочиться. Первое удалось, второе, увы, нет.
Лорд был на удивление милостив. Сорвав первое раздражение, он вызвал кого-то из охраны, велел поднять Северуса, очистить его мантию и даже усадить на стул. А потом началось самое страшное: легилименция Волдеморта была нежной, как женская ручка в бархатной перчатке, но под этой перчаткой скрывалась стальная мощь – Северус и сам не понимал, каким образом ему удалось сохранить рассудок и утопить в глубинах памяти воспоминания о сегодняшнем дне. Лорд долго копался в его голове, с интересом изучая события детства и юности, но в конце концов отступил и убрал палочку. На мёртвенно-белом лице даже появилось какое-то подобие эмоций: он смотрел на Северуса, словно на нищего, – брезгливо, но почти сочувственно.
– Ты очень разочаровал меня, Северус, – произнёс Лорд с лёгким укором. – Вокруг столько прекрасных ведьм... чистокровных ведьм, заметь. А ты выбрал женщину столь низкого пошиба. Да ещё предавшую тебя и оскорбившую – быстро же ты забыл, как она над тобой насмехалась. Неужели понравилось?.. Впрочем, твоё дело. – И после паузы задумчиво добавил: – Но я не думаю, что это пойдёт тебе на пользу.
– Мой Лорд, я умоляю, умоляю вас… – Северус почувствовал, что вновь срывается. Волдеморт коротко взмахнул бледной рукой:
– Помолчи. Конечно, я могу пойти тебе навстречу... Но сможешь ли ты сам справиться с диким зверем, потерявшим детёныша? Уверен, что тебе нужны лишние проблемы?
Он играет со мной, как кошка с мышью. Наслаждается слабостью... Хочет показать, что он снисходит, как божество к простому смертному...
– Мой Лорд, я всё сделаю... Я клянусь вам, что приложу все возможные усилия... я обещаю...
Он бормотал что-то ещё, жалкое, потерянное, глупое, и видел сквозь слёзную плёнку, как Волдеморт шарит по его лицу внимательным взглядом – словно насекомое, собирающее острым хоботком капли драгоценного нектара. Северус уже чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но из последних сил заставлял себя не ронять голову.
– Ты ведь понимаешь, что я не потерплю подобное существо в качестве супруги одного из близких мне людей? – неожиданно спросил Лорд. – Не отвечай, я вижу, что понимаешь. Ну, изволь. Но позаботься, чтобы у тебя не было потомства от неё – увы, твоя кровь и так запятнана.
– Да, мой Лорд. Благодарю, мой Лорд, – выдавил Северус, обессиленно поникая на стуле.
– Вот и прекрасно. Я пощажу эту женщину – надеюсь, она будет вести себя благоразумно. Но помни, чем ты мне обязан.
– Конечно, мой Лорд. Я...
– Не стоит принимать участие в поисках – нечего тратить время, которое ты мог бы употребить с пользой. Я извещу тебя, когда все будет кончено. – Алые глаза медленно, по-змеиному моргнули и неподвижно уставились на Северуса. – Теперь уходи. И делом докажи свою благодарность. Слышишь, Северус – делом.
– Я клянусь, мой...
– Роул! Помоги-ка Северусу встать – боюсь, сам он не в состоянии.
Разговор был окончен. Северус, всем весом опираясь на плечо охранника, выбрался из кабинета Тёмного Лорда. Такого невероятного облегчения он не чувствовал никогда в жизни.
* * *
Аппарировать после Crucio Северус не рискнул, пришлось дождаться "Ночного рыцаря" – и на Спиннерс-Энд оказался уже глухой ночью. Сил хватило только на то, чтобы вытащить из аптечки запас Болеутоляющих эликсиров и запить холодным чаем. Мать уже спала, и Северус тоже попытался уснуть, но так и не смог: гудела голова, непроизвольно подергивались мышцы – сказывались последствия пытки. Уже под утро он вдруг вскочил и нервно забегал по комнате. В голове вертелась одна мысль – а верно ли он поступил?
Лили сейчас с Поттером, который гнусно обманывает её. Знает ли она? Нет, конечно. А если знает?.. Нет, не может быть. Она же... она же такая умная, моментально бы поняла, что ей лгут. И гордая. Она очень гордая, моя девочка. Она не может мириться с такими гадостями. А если Поттер удерживает её силой... Мерлин! Точно - наверняка она уже давно хочет уйти, но он чем-то держит её... подле своего мерзкого ребёнка! И Блэк... эта сволочь способна на всё. Чистокровки – пусть на словах они и признают всеобщее равенство, но меня не проведёшь – внутри они насквозь гнилые. Что они там с ней делают?.. А если она уже пыталась сбежать? А если она примет меня как освободителя?.. Нельзя было ничего скрывать от Лорда... впрочем, теперь уже поздно что-то менять. Нет, надо выяснить все до конца... но я не могу прийти к ней просто так – я ни в чём не уверен. Значит... Блеснувшая мысль заставила его подскочить на месте. Северус торопливо допил остатки чая и выскочил на улицу – зелья сделали свое дело, и он чувствовал себя вполне терпимо. Аппарация в квартиру Кэролайн прошла без помех, а потом он уже знакомым путём добрался до соседнего балкона, убедился, что квартира рядом пуста, и проник внутрь.
Гостиная имела нежилой вид – скудную мебель скрывали чехлы, люстра была закутана марлевым колпаком. Впрочем, особо Северус не осматривался: сразу же засветил Lumos и начал ползать по ковру. Двадцать минут спустя он понял, что искать бесполезно, глухо застонал, с ненавистью глядя на потёртый ворс, но тут же умолк и взмахнул палочкой:
– Accio волосы Джеймса Поттера!
Он не очень надеялся на удачу, и когда к ладони прилипли четыре жёсткие волосинки, даже выругался от облегчения. Северус бережно убрал их в заранее приготовленную колбу и аппарировал обратно. Теперь следовало до тонкостей всё продумать.
...Он безвылазно сидел в квартире тётки уже третий день – отправил Люциусу сову с извинениями и пояснил, что слегка приболел. Скорее всего, тот уже знает от Лорда о произошедшем, и Северуса оставят в покое. "Прозрачную стену" приготовить не удалось – не достал трети нужных компонентов, и оставалось только ждать, да под Разиллюзионным подслушивать на балконе, благо то Поттер, то Блэк, а то и оба вместе выскакивали туда покурить. И не только они... Голос Лили он узнал сразу же – он был так же прекрасен, как и три года назад, когда Северус слышал его в последний раз. Он мог только жадно ловить знакомый переливчатый смех и беззвучно стонать, скорчившись на полу у балконной двери – выходить наружу опасался, вдруг кто-то из них сумеет распознать чары, или они неожиданно спадут, всё может быть... Слушать было больно – пока ничто не указывало, что Лили удерживают силой. Но, может, Imperio.... Северусу повезло только на четвёртый день: ранним утром он услышал голоса, подкрался к окну и замер, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Надолго это? – спросила Лили, и низкие грудные нотки в её голосе заставили сердце Северуса сладко сжаться.
– Три дня, не больше, – Поттер что-то торопливо дожёвывал. – Честно, детка, не больше. Ну никак не отказаться – только Мягколап может пробраться в такую дыру незамеченным, а я его подстрахую. Даже Альбус не против – ему нужна информация. Ты представляешь, что будет, если вытащить делишки этого упсёныша наружу? Крауч вылетит с поста быстрее, чем пикси из клетки.
– А ты не психуй. Кто нас здесь найдёт... впрочем, скрещу-ка я пальцы.
– Я тоже.
Звук поцелуя ударил Северуса под дых. Он заскрипел зубами.
– Иди, собирайся. Вы сразу аппарируете?
– Угу. Гулять сегодня пойдёте?
– Нет, малыш ещё нездоров, мне кажется – посидим дома денёчек, а лучше два.
– Смотри сама. Этот... холодальник мы вчера жратвой загрузили, так что...
– Мерлин, Джеймс! Холодильник! Чучело ты...
– Я хороший.
– Ну... иногда, – голос звучал мягко, будто Лили улыбалась.
– Ладно, пошли, а то время поджимает...
Чтобы убедиться, что Поттер и Блэк действительно покинули квартиру, Северус выжидал до позднего вечера. Наконец, он решил, что пришло время действовать. Оборотное Зелье с волосами Поттера – новая, усовершенствованная самим Северусом формула, которая позволяла сменить облик не на час, а на пять-семь, в зависимости от удельного веса тканей модели, – вкусом почему-то походило на маггловский вермут. Когда закончились судороги трансформации, Северус добрался до зеркала и, сощурившись, с отвращением посмотрел на проклятую наглую рожу. Зрение у Поттера было паршивым, но даже его хватало, чтобы понять: превращение прошло идеально. Оставалась только проблема с одеждой, которую можно было решить одним способом – пробраться в квартиру под Разиллюзионным.
На входной двери оказался мощный Colloportus с индивидуальной привязкой, но в обличье Поттера Северус легко преодолел его. Он оказался в крошечном холле – на вешалке громоздился ворох мантий и курток, на маленькой циновке у входа лежали небрежно сброшенные туфельки. Северус присел и осторожно погладил острый каблучок. Откуда-то из глубины квартиры слышался непонятный шелест, а неподалёку шумела вода. Похоже, Лили в душе. При мысли об обнажённом белом теле под струями воды Северус задохнулся. Но надо было действовать быстро – он бесшумно проскользнул мимо маленькой темной кухоньки, бросился в гостиную и почти сразу же обнаружил на диване мятую хлопковую футболку и джинсы, видимо, брошенные Поттером. Радуясь удаче, Северус торопливо переоделся – надевать пропахшие ненавистным телом тряпки не хотелось, но выхода не было. Обувь... тут делать нечего, придётся ходить босиком, ну, что-нибудь придумаю. Он быстро уменьшил чарами свою одежду и ботинки, рассовал всё по карманам и огляделся. За несколько дней гостиная изменилась полностью: на мебели больше не было чехлов, в углу торчала стойка для мётел – наверное, просто не влезла в холл, – а на полу валялись детские игрушки, маггловские и магические вперемешку. Северус пнул ногой разноцветную юлу, и та закружилась по ковру, рассыпая крошечные золотисто-розовые искры. В воздухе повисло тоненькое жужжание.
– Джей? Что случилось?!
Как бы Северус не успокаивал себя, как бы ни собирался с мыслями перед входом в квартиру – он оказался совершенно не готов. Звук любимого голоса ударил в затылок и растёкся по всему телу, вызвав мучительно-сладкую боль в сердце. Северус медленно повернулся и с ужасом почувствовал, что глаза заволакивают слёзы.
...Она стояла в дверях и, кажется, говорила что-то ещё, но слов он не разбирал – только жадно, как голодный зверь, смотрел, смотрел – и не мог насмотреться. Лили стала ещё красивее. Рыжие локоны, которых он когда-то благоговейно касался под покровом вечерней темноты, рассыпались по обтянутым халатиком узким плечам. Маленькие руки нервно мяли ткань на груди, под коротким подолом беззащитно белели круглые колени. Не помня себя, Северус шагнул вперёд и наконец смог рассмотреть обожаемое лицо вблизи – испуганные глаза цвета морской волны, нежные губы, чуть округлившиеся щёки, крохотную оспинку на виске. Он впитывал всё это – знакомое и незнакомое – в себя, наслаждаясь вновь обретённой красотой любимой, он задыхался от накатившего счастья. Лишь когда в предплечье вцепилась дрожащая ладонь, Северус смог немного успокоиться и понял, что Лили уже почти кричит:
– Господи, да что с тобой такое??
Северус с огромным трудом взял себя в руки.
– Я... – чужой голос тёркой проехался по горлу, – я... в порядке. Попал под Оглушающее, – он с самого начала решил, что надо ссылаться на какую-то проблему – так будет проще объяснить непривычное поведение, – мне уже лучше, правда... Лил.
– Где Сириус? Что там произошло? Засада? Сколько их было?!
Голос Лили звенел от слёз. Северус сделал ещё шаг, уткнулся носом в мягкую шею. Вдохнул запахи – цветочного мыла, молока, хлеба – нежные, тёплые, до боли домашние. Из глаз вновь сама собой потекла горячая влага.
– Всё нормально, милая. Блэ... Сириус вернётся завтра – с ним тоже всё хорошо.
– Не верю, не верю... Он в Мунго, да? Скажи мне!
Её голос завибрировал, и Северус ощутил колючую ревность. Знала бы ты, за кого переживаешь... Уверенность в наложенном на Лили заклятии возросла тысячекратно – такая бурная реакция у неё, спокойной и всегда уверенной в себе, выглядела неестественно. Нет, здесь точно какое-то внешнее воздействие... По-другому и быть не может. Ублюдок Поттер…. Он скрипнул зубами, поймал блестящий от слёз, умоляющий взгляд Лили, испугался и торопливо выдал заготовленную реплику:
– Детка, он остался в наружке за Краучем. Ты же знаешь, кроме него никто так не справится. Всё хорошо, Лил, ну я клянусь.
– Если ты мне солгал, я вас обоих...
– Нет-нет, успокойся. Можно, я тебе завтра расскажу? Или сам Сириус. Я устал. Я так устал, родная...
Лили прохладными пальцами сжала его щёки, заставила посмотреть на себя и вдруг осыпала лицо Северуса поцелуями.
– Господи, я же знала, знала, что случится какая-то беда... – она захлёбывалась, слова будто постукивали друг о друга, как бусинки в чётках. – Ты сам на себя не похож. Джей, тебе надо лечь... или, может быть, я Алисе Патронуса пошлю? Она хоть посмотрит. Или...
Никакой Алисы Северус не знал. Колыхнувшийся внутри ужас перед разоблачением заставил его собраться и придать голосу оттенок насмешливости, с которой обычно говорил Поттер.
– Не глупи, Лил. Всё точно в порядке, мне просто надо выспаться. Давай, что ли, чаю выпьем – и в кровать, – пробормотал он, непроизвольно поглаживая спину Лили. Не было сил выпустить из рук это нежное тепло. – Со мной всё хорошо, правда.
– Врёшь, – Лили всхлипнула и погладила его по голове. – Всё ты врёшь, Поттер... Где твои очки?
– Разбил, – без запинки солгал Северус.
– Господи! А ты мне правда не врёшь, что Мягколап не пострадал? Джей, пожалуйста...
– Я клянусь, с ним всё нормально. Завтра сама увидишь.
– Хорошо...
Её голос перекрыл какой-то пронзительный визг. Лили подскочила и опрометью кинулась к дверям, Северус, выхватив палочку, бросился следом. Только вбежав в соседнюю комнату, он понял, кто кричит: Лили торопливо выхватила из странного сооружения, похожего на деревянную клетку без крышки, большую куклу в синей пижаме. Кукла визжала, как резаная.
– И-и-и!!
– Малыш, ну, что случилось? Тихо-тихо, тш-ш-ш...
Северус тупо смотрел, как Лили гладит орущее существо по спине – почти тем же жестом, которым минуту назад гладила его самого. Маленькая комнатушка, освещённая ночником в виде пузатой золотой рыбки, внезапно показалась ему огромной, как Большой зал. На одном конце – он сам, а где-то вдалеке, в тёмной холодной пустоте – Лили. Лили – с сыном Поттера.
– Приснилось что-то? Бедный мой... Тш-шш...
Постепенно ребёнок утих. Он закрутил головой, повернул к Северусу мокрое красное лицо и пробубнил что-то непонятное. Лили улыбнулась.
– Да, малыш, папа вернулся. Хорошо, правда? Джей, ты точно в порядке?.. Тогда возьми его пока – я чаю налью, а потом действительно ляжем.
Северус попытался сделать шаг вперёд – и не смог. Он лихорадочно соображал, что делать, но мысль о том, чтобы коснуться этого ребёнка, наполняла его брезгливым ужасом – словно надо было взять на руки крошечного инфери. К счастью, мальчишка потянулся к разбросанным игрушкам, и Лили опустила его на пол.
– Ладно, пусть поиграет минут пятнадцать. И спать. Да, малыш?
Проходя мимо Северуса, она мягко дотронулась до его плеча:
– Только не разгуливай его, ладно? А то опять будет кавардак на полночи.
– Хорошо, – пробормотал Северус, тщательно скрывая панику. Он не хотел оставаться наедине с ребёнком – надо было незаметно проверить, не наложен ли на Лили Империус, да и вообще – как обстоят дела. Но шансов у него не было: Лили уже вышла из спальни. По коридору легко прошуршали её шаги, на кухне что-то звякнуло, полилась вода. Северус торопливо направил палочку на стоявшую в углу кровать, потом на стены. Может, там есть какие-то ниши. Люциус рассказывал об артефактах – любовных, эмоциональной зависимости, подчинения, а Поттеры – древний род, они вполне могли владеть чем-то подобным, это не говоря уже о Блэках. Придётся, видимо, погрузить Лили в сон и добыть каплю её крови – вряд ли Поттеру хватит ума сварить сложное приворотное, но он мог его купить... хотя Лили, скорее всего, догадалась бы, она великолепно разбирается в зельях... А может, всё-таки Imperio?
– Па!
Северус вздрогнул. Ребёнок подобрался к нему совсем близко – можно было разглядеть даже ямки на толстых щеках. Как подсознательно и ожидал Северус, он оказался до отвращения похож на своего папашу, особенно лохматой башкой и упёртым бараньим выражением физиономии – не хватало только очков. Мальчишка уже умел стоять, даже сделал пару нетвёрдых шагов, но тут же шлёпнулся на четвереньки и, словно какая-то синяя букашка, пополз к двери, преграждая путь Северусу. Тот вдруг поймал себя на идиотском желании перепрыгнуть через ребёнка. В этот момент мальчишка поднял голову, и Северус обмяк, как после удара в грудь – в ровном свете ночничка детские глаза светились густой морской зеленью. Они смотрели доверчиво и восхищённо, и Северус вдруг скорчился от непонятного стыда, удушливого, как стальная хватка на горле.
– Па! – повторил ребёнок, глядя ему в лицо глазами Лили.
"Наверное, хочет, чтобы я его поднял", – с ужасом подумал Северус, – я не могу... Не могу!"
Он попытался улыбнуться, но, видимо, получилось плохо – ребёнок нахмурил крошечные брови, взгляд его стал настороженным. Он встал столбиком и, словно суслик, замер неподвижно. Неужели что-то чувствует? Нет, не может быть.
– Эй, – неуверенно сказал Северус, – иди, поиграй, – и ногой подтолкнул к ребёнку разноцветную пластиковую пирамидку. Тот не обратил на неё никакого внимания – глаза его по-прежнему не отрывались от лица "папы". Чёрт, что же делать? Надо его как-то отвлечь.
Северус нервно огляделся и взмахнул палочкой. Мать никогда не развлекала его обычными для магов способами – слишком боялась отца, – но в детстве, изредка бывая с нею в гостях, он видел, как ведьмы выпускают из палочек клубы разноцветного дыма или заставляют рассыпанные кубики собраться в шаткую башенку. Этих заклинаний он, разумеется, не знал, и попытался выйти из положения, оживив валявшегося рядом мишку Тэдди. Медведь сел на плюшевую задницу, завращал круглыми блестящими глазами, потом грузно встал, протягивая к ребёнку коричневые лапы. И внезапно мальчишка заорал – пронзительно, громко – и с быстротой гусеницы пополз прочь. Не от игрушки – от Северуса.
– Что тут у вас, Джеймс? – в спальню почти мгновенно вбежала Лили с салфеткой в руках. – Малыш упал?
Ребёнок быстро добрался до неё и, отчаянно всхлипнув, вцепился в колено. Лили прижала сына к себе, тот обнял её за шею и спрятал лицо в рыжих волосах. Северус незаметно снял чары с игрушки и отступил к двери, надеясь, что коридорный полумрак скроет испуганное выражение его лица. Сердце колотилось просто бешено – он понимал, что ситуация выходит из-под контроля.
– Он... – ему пришлось прочистить горло, – кажется, устал. Надо его уложить.
– Джей, ты точно в порядке? – Лили хмурилась, пытливо, совсем как её сын, глядя на Северуса. – Как хочешь, но я все-таки попробую связаться с Алисой.
– Нет!.. В смысле, не беспокой её. Всё нормально, я выпью чаю – и спать, в крайнем случае, завтра вызовешь. Лучше займись малышом. Ладно?
– Ладно, – после небольшой паузы ответила Лили. Она осторожно поглаживала затылок ребёнка, опустившего голову к ней на плечо. – Но ты хоть Укрепляющее прими, там осталось с пол-флакона.
– Хорошо, конечно. И ты тоже ложись. – Северус, стараясь не спешить, вышел из спальни. Он очень надеялся, что к его возвращению Лили уже уснёт – спящую, проверять её будет значительно проще.
... В кухне он торопливо выплеснул в раковину горячий чай, тщательно обследовал стены – и вновь ничего не обнаружил. Страх ушёл, но грудь постепенно заполняла тяжёлая, вязкая тоска – она сковывала движения, тяжёлым грузом давила на сердце. Как же так... ну как же... Он прокрался в гостиную, осмотрел и её. Всё то же. Никаких чар, кроме охранных. Северус вернулся в кухню, убрал со стола, чтобы наутро ничто не вызвало подозрений, и, тяжело шаркая ногами, побрёл обратно в спальню. И замер у входа.
Лили, как была, в халатике, устроилась на кровати. Она лежала на боку, по-детски подтянув к животу длинные, стройные ноги; в тёплом свете ночника рыжие волосы горели на подушке золотым руном, а обнажённые груди белели так ослепительно, что на миг Северусу показалось, будто в лицо ему бросили горсть снега. Он подавился воздухом, закрыл глаза, пытаясь справиться с собой, но ничего не получалось. Северус безвольно, как под заклятием, подошёл к самой кровати и вновь замер – щёки горели, на лбу и под мышками выступил пот, в голове шумело. Он скользил взглядом по изящным щиколоткам, изгибу ягодиц, тонкой шее, спокойному, умиротворённому лицу Лили и даже не сразу понял, что в её объятиях лежит ребёнок. Мальчик приник к ней, его подбородок ритмично двигался, а крохотная ладонь нежно розовела на белой коже матери. Ребёнок сосал грудь.
– Джей, ложись, – прошептала Лили, не открывая глаз.
Северуса затрясло. Он разрывался от желания сделать то, о чём она просила, и в то же время понимал, что просит Лили не его. Миссия "освободителя", с которой он пришёл в этот дом, становилась все более неубедительной. Но голос внутри кричал: возьми, возьми, иди же, давай, если сейчас ты не ляжешь с ней, она заподозрит, что что-то не то... если сейчас ты не ляжешь с ней – никогда не узнаешь, каково это, испытать то, что день за днём испытывал Джеймс Поттер, не поймёшь, не ощутишь... Эта мысль и стала последней каплей: Северус сорвал футболку с джинсами и, задыхаясь, почти упал на кровать. Неловко прижался к Лили, окунулся в её тепло и запах. Член сразу же напрягся, прикосновение трусов стало болезненно-жгучим, и сердце тоже заболело – яростными, горячими спазмами. Лили вздохнула, пододвигаясь ближе, приникая затылком к груди Северуса, и тот беззвучно всхлипнул. Не владея собой, осторожно погладил шелковистую кожу, нажал кончиком пальца на мягкий розовый сосок и ощутил, как тот твердеет под его лаской, превращаясь в упругий, сборчатый кружочек. Лили тихо вздохнула, а ребёнок вдруг лениво приоткрыл глаза и посмотрел на Северуса из-под густых ресниц. Маленькая рука плотнее сжала вторую грудь, словно показывая – а вот это моё. Потом зелёные глаза вновь закрылись, а губы задвигались в прежнем ритме.
– Не останавливайся, – прошелестела Лили сонно и доверчиво, – мне нравится...
Северус задохнулся. Руки скользили словно сами по себе – лаская, поглаживая, нежа. Шалея от безнаказанности, он отодвинулся назад, потянул пояс халатика, обнажая Лили, провёл трясущейся рукой по её попке. Замер, увидев, как медленно приподнимается белое колено. Облизнул губы, жадно глядя на крошечные рыжеватые завитки, обрамляющие то нежное, розовое, до одури желанное, от одного вида которого пересыхало во рту. Движение округлых бёдер Лили было недвусмысленно разрешающим, и, сходя с ума от глупого счастья, Северус легонько погладил её между ног и проник пальцем в атласно-скользкое тепло. Лили тихо застонала, приоткрывая глаза.
– Гарри... увидит...
Северус с трудом оторвался от неё, бросил раздражённый взгляд на ребёнка. Тот продолжал сосать, но уже совсем медленно – почти заснул.
– Всё хорошо, родная. Он задремал.
Лили слабо улыбнулась.
– Только очень тихо, милый, – шепнула она. – Тихо-тихо. Не разбуди его.
Дальше все смешалось, как в одном из многочисленных снов, преследовавших Северуса в Египте. Крохотный, почти неощутимый узелок под подушечкой пальца. Острый запах, похожий на аромат смоченного дождём сена – запах возбуждения. Прерывистое дыхание Лили, душистая путаница её волос, тепло затылка, долгая судорога, выгнувшая гибкое тело. Собственные хриплые стоны в ладонь, рывком стянутые трусы, тугие толчки крови в паху. И – беспомощный, до постыдных слёз сладкий оргазм, настигший Северуса, едва головку члена обволокла влажная горячая мягкость.
Он уткнулся мокрым от пота лбом в спину Лили и тяжело дышал, с трудом приходя в себя. Щеки вдруг коснулись нежные пальцы. Северус приподнял голову. Лили снова улыбалась. Всё её тело, сейчас принадлежащее одновременно двоим – сыну и человеку в облике мужа, – дышало сонной негой, доверием, счастьем.
– Мой хороший... Я люблю тебя, Джейми. Я так вас всех люблю...
Рука сползла на простыню, дыхание Лили замедлилось. Она свернулась в клубочек, розовый сосок с матово-белой каплей на кончике выскользнул изо рта спящего младенца.
– Уложи Гарри, милый... – уже почти беззвучно прошептала она.
Северус не ответил.
Лишь через несколько минут он разжал руки и медленно, тяжело поднялся с кровати. Лили спала спокойно и безмятежно, продолжая обнимать ребёнка – его личико тоже было спокойным, в свете ночника поблескивал чистый, чуть влажный от пота лоб. Северус перенёс мальчика в кровать, подобрал с пола одежду, осторожно наложил на Лили Очищающее, укрыл её одеялом. Постоял намного над кроватью. Потом вновь направил палочку на Лили, хриплым шёпотом пробормотал несколько латинских слов. И снова. Снова. Снова.
Что ж... наверное, не следовало обманывать себя с самого начала.
Ни заклятий доверия, ни приворотных чар, ни Империуса. Ничего. Да и в крови наверняка чисто.
Ни-че-го. Она его просто... любит. И его ребёнка. Возможно, и насчёт Блэка в курсе – кто разберёт, как там у них всё сложилось…
Только я никогда не узнаю этого.
Он простоял в спальне ещё несколько минут, неотрывно глядя в лицо спящей. Потом, встряхнулся, сбрасывая оцепенение, ушёл в гостиную, швырнул на диван тряпки Поттера, оделся и вернулся обратно. Хотел коснуться губами губ Лили, но вместо этого хрипло вздохнул и поднял руку. Жестом, похожим на прощальный – усталым, безнадёжным, окончательным, – Северус Снейп взмахнул палочкой, накладывая стирающие память чары, и, оглянувшись лишь один-единственный раз, аппарировал прочь.
* * *
Вишенка ходила по кухне и надрывно мяукала, требуя очистить лоток. Северус неподвижно сидел за столом. Он не знал, сколько времени прошло, но ночная чернота за окном уже сменялась серым осенним рассветом. В конце концов мерзкий кошачий вой вывел его из себя, и Северус топнул ногой; кошка подскочила и рванула в холл, откуда продолжила свои гнусавые жалобы. Северус тяжело поднялся, вышел вслед за ней и бросил на лоток Tergeo. Глаза слипались. В ванной он плеснул в лицо пропахшей металлом водой, и в тот же момент его скрутила судорога трансформации. Сквозь мутную пелену Северус видел в зеркале, как бледнеет загорелая кожа, удлиняются волосы, карие глаза наливаются чернотой – как спадает с него маска Джеймса Поттера. Человека, которого он ненавидел, и будет ненавидеть до конца своих дней... и которого любит Лили Эванс. И Северус подумал: ради неё я уже побывал в чужой шкуре, понял, каково это – быть двумя одновременно. А теперь, возможно, мне предстоит стать слугой двух господ. Если это поможет. Должно помочь. Выдержу ли я... двоих в себе? И чем это мне грозит? В голове вдруг зазвенел голос Мастера Парвина: "Помни, мой ученик, дом, разделившийся сам в себе, не устоит!", и Северус ощутил дрожь во всём теле... Но он тут же отбросил глупые страхи. Надо было действовать. С совой связываться не хотелось – её могут перехватить, идти в Хогвартс тоже нельзя... Значит, есть только один путь. Раньше это никогда не получалось, но вдруг...
Он вышел из ванной, вытащил из-за пояса палочку. Вздохнул, закрывая глаза, и чётко-чётко, словно наяву, увидел перед собой доверчивую улыбку, сонный взгляд зелёных глаз, ощутил прикосновение нежных пальцев... Сжал деревянную рукоятку.
– Expecto Patronum!
В воздухе появился клуб серебристого дыма, задрожал, извиваясь и густея... Северус моргнул и устало усмехнулся. Мерлин. Какая ирония – впрочем, приятно будет вспоминать на досуге, что теперь у Джеймса Поттера имеются ветвистые рога.
Он подошёл поближе, осторожно коснулся переливчато-серебряной шейки. Пальцы провалились в туман, а лань переступила стройными ножками и встряхнула изящной головой. Северус склонился к ней и, кусая губы, прошептал:
– Тебя никто не должен видеть. Отправляйся в Хогвартс. Найди Альбуса Дамблдора и скажи ему, что Северус Снейп умоляет его о тайной встрече. О срочной встрече. Понимаешь?
Лань глянула на него умными глазами, лёгкой тенью скользнула вперёд и растворилась в открытом окне. Занавеска взметнулась от порыва ветра, медленно опала, и тяжёлые складки ткани зашуршали тихо-тихо – словно змеиная кожа по щелястому полу.
