Страшный сон Горация Слизнорта, или как сделать из Гарри Поттера Санту Барбару:
"Профессор, а почему все тёмные маги изготавливали только один крестраж? Разве 777 - не самое счастливое число?"
Alphius
Три лучшие вещи на свете: шоколадные лягушки (и магловский шоколад тоже ничего), летать с папой на метле и засыпать у мамы на коленях. Хотя, конечно, для последнего Гарри уже слишком большой мальчик: в июле ему исполнится целых восемь лет. Этого мало для Хогвартса, но достаточно для того, чтобы уже три года ходить в другую школу.
Вопросы тоже оттуда – из школы. Но на вопросы маглов нельзя отвечать про лягушек и метлы – Гарри это усвоил еще до того, как пошел в первый класс. А про мамины колени – вообще никому нельзя.
Поэтому в тетрадке Пэм Парментер он написал: «Молочный шоколад, “американские горки” и большие черные собаки».
Про худшее в той анкете тоже есть.
Так вот, три худшие вещи на свете – не для тетрадки, а по-настоящему: овсянка и родительские собрания…
Собрания Гарри терпеть не может: мама из-за них уходит на целый вечер и возвращается не похожая на себя. Когда мама бывает такой, у нее нечего думать выпросить лишнюю шоколадную лягушку за ужином, и нелишнюю тоже, и можно отправиться спать вообще без ужина, и на следующий день лучше не заикаться ни о метле, ни о телевизоре.
…И еще: когда заставляют читать.
1
Гарри Поттер не любил читать.
Сам он считал, что это не такая большая беда, но мама с папой! Особенно мама. Она беспокоилась из-за начальной школы. (Это была магловская школа, и на самом деле Гарри там очень неплохо себя чувствовал, Рон даже завидовал: его самого учили дома.)
– Лил! Магловская школа – это же несерьезно! – донеслось из-за двери. – Ремус, скажи ей!
– Ну… вообще-то, это еще физкультура, Джей.
– Он что – плохо летает?
– Ну там еще гимнастика... Бассейн…
– Ремус!.. На чьей ты стороне?
– Я тоже хотела бы это знать, Ремус Люпин! Я говорю о чтении. При чем тут гимнастика?
– Лил, это начальная школа! Всего лишь начальная…
– Джеймс Поттер! Начальное образование – это очень серьезно! Это родной язык и литература, это начала естественных наук, в конце концов! Скажи ему, Северус! В Хогвартсе ничего этого не будет.
Куда больше мама расстраивалась из-за Хогвартса – старшей школы, специальной школы для волшебников, куда Гарри пойдет через три года. Взрослые вообще из всего делают трагедию. Так говорил Сириус (он неизменно выходил из себя, когда Гарри называл его «дядей»). А потом они с дядей Северусом рычали друг на друга.
– Ну что ж… – Это дядя Северус. – Значит, он пойдет туда неучем. Коллекционировать «троллей».
– Эй, притормози, а? – А это Сириус. – Полегче на поворотах!
– Вы и так тормозили слишком долго – пока положение не стало катастрофическим!
– Где катастрофическим? – А это папа. – В чем катастрофическим?
– В том, что он ко мне на зельеварение придет…
– Не каркай! Сивилла слизеринская! Набрался от Трелони!
– Распустили ребенка! Я предупреждал…
– Лил, заткни своего домашнего оракула!
Гарри отвалился от двери и потер левое ухо. Рон Уизли хвастал, что его братья, которые близнецы, все время что-то изобретают – вот бы они придумали способ слышать чужие разговоры на расстоянии! А то так недолго получить в лоб и нотацию.
…Слушать правым ухом было неудобно.
– Лили, воспитывают личным примером – а с кого Гарри брать пример в чтении? Когда ты в последний раз видела Джеймса с книжкой? Когда ты сама…
– Джеймс работает!
– Все работают, – заметил дядя Северус. Он вроде бы не сказал ничего плохого, но папа озверел:
– Все работают по-разному, Ню… Ну не могу я аппарировать на задание с книжкой в зубах! А по ночам у меня есть занятия поинтереснее!
– Джеймс, Северус… – вмешался дядя Ремус. – Ведь у Гарри есть не только родители, у него есть все мы – ты и я, например; и я точно знаю, что последний раз ты брал книжку вчера вечером, и молчу о том, каких трудов мне стоило у тебя ее отобрать…
– Только вы все время торчите в Хогвартсе, – уточнил Сириус. – Там вы у Гарри есть. Согласись, Рем, что в этих обстоятельствах брать с вас пример ему немного затруднительно. И я бы сказал, что рано…
В нехорошей паузе, образовавшейся вслед за его словами, Гарри задумался, что крестный мог иметь в виду, но так ничего и не понял.
В отличие от взрослых, которые поняли.
За дверью трижды подряд грохнуло, затем прозвучало троекратное Репаро, и Сириус сказал озадаченно:
– Лил. Но ведь он читал до школы. И с удовольствием, я же помню! Мы вместе читали.
– Ага. Волшебные сказки.
– Надеюсь, у тебя хватило ума без меня не подсовывать ему Барда Бидля?
– Сириус Блэк! Я знаю, что ты не слишком хорошо ко мне относишься, но не настолько же! Я и с тобой не подсуну. У нас их и дома-то нет – у Джея на них аллергия.
– Как это – не слишком хорошо отношусь?!
Раздался женский визг и грохот упавшего стула, а затем – смех. В голосах прибавилось громкости и раздражения. Гарри предусмотрительно отодвинулся подальше от двери – поближе к своим игрушкам. На игрушки запрет не распространялся, и всякий раз, когда взрослые уединялись для обсуждения пе-да-го-гических вопросов, Гарри раскладывал на полу магловскую железную дорогу – папа (по примеру папы Рона Уизли) переделал ее в волшебную и перекрасил паровозик в алый цвет. В разложенном виде дорога занимала довольно много места, позволяя возиться у самых дверей на законных основаниях. Правда, «законные основания», как однажды в сердцах сказала мама, споткнувшись о сына на выходе, были шиты белыми нитками. Никто и не заблуждался на их счет, просто не повышали голоса. Но сегодня взрослые увлеклись.
– Значит, волшебные – с удовольствием, а магловские не хочет? А в чем разница? Магловские не хуже волшебных. А кое в чем…
– А я сказала, что хуже? Но магловские книжки не разговаривают с тобой, Ремус, и в них не оживают картинки, и…
– Ему просто скучно читать магловские книжки! – возмутился Сириус.
– Ну так найдите нескучные, – предложил выход дядя Ремус.
– Гм! – сказала мама.
Гарри замер. Паузы ему не нравились.
– В общем, так, дорогие мои. У него скоро день рождения.
– О! – оживился папа Джеймс. – Детская метла ему уже не подходит…
– Он хотел собаку… – напомнил крестный Сириус
– У него же есть ты!
– Он сказал, что хочет настоящую, – объяснил дядя Ремус. – Он же знает, что Бродяга – это Сириус. А Лили запрещает ему таскать дядю Сириуса за хвост и бросать ему палку.
– Лили никогда не давала нам как следует поразвлечься, – пожаловался Бродяга.
– Никаких метел и собак! – отрезала мама.
– Ну вот… – огорчились отец и крестный.
– Не “ну вот”, а книга – лучший подарок! Главное – правильно выбрать.
– Познавательную, – предложил дядя Северус. – Например, занимательную химию. С опытами и фокусами в приложении.
– Огромное вам спасибо, фокусы можете оставить себе!
– Какие еще опыты? За сколько часов…
-…Минут…
– …Наследник Поттеров взорвет фамильное гнездо?
– Эй! Это мой дом, а не котел какой-нибудь!
– Добрую, – сказал дядя Ремус. – Например, про животных. «Бемби». Или «Маугли».
– Шалостливую, – сказал Сириус.
– Чего? – переспросили папа и мама хором.
– Ну… Про шалости. Мародерскую. А что?
– Только попробуй! – взорвалась наконец мама.
– Ты гений, Сиу! – с чувством сказал папа. – Присоединяюсь. А где мы такую найдем?
– У меня на такое нюх.
...Гарри попытался представить себе свой день рождения без новой большой метлы и собаки. И не смог. Он попросту не поверил в это. То есть поверил – но в то, что так будет недолго. Пока мама сердится. Но не будет же она сердиться все время?
И, вернувшись к игрушке, Гарри выкинул из головы то, во что отказалось верить сердце.
Алый паровозик смешно подпрыгивал на стыках рельсов, покачивался и посвистывал, минуя станции и клубами волшебного дыма заволакивая обиду.
2.
Гарри Поттер не помнил зла.
Мерлин не обидел его воображением, но вот памятью наградил «девичьей» – мама зверски фыркала, когда папа так говорил (сама она не забывала никогда и ничего), а когда дядя Северус называл память Гарри «гриффиндорской», они с папой мрачнели оба.
Ну, как ни называй, а почти два месяца каникул книзлы не скреблись у Гарри на душе, даже ни разу не царапнулись.
Утро тридцать первого июля было настоящим деньрожденным – безоблачным, полным солнца и свежести, льющихся в незашторенное открытое окно, и запахов, просачивавшихся из кухни… Такие утра просто созданы для полетов – сразу после завтрака и непременно на новой метле! Ее обязательно надо испытать до выходных, когда соберутся Рон с близнецами и Невилл, и Малфой – и пусть Малфой лопнет от зависти!
А еще это утро было исполнено предвкушений.
Как был – в пижаме и без тапочек – Гарри выскользнул за дверь.
Накануне он так и не решил, что лучше всего подойдет для утреннего выхода: скатиться в гостиную по перилам, спикировать на старой детской метле или же потихоньку спуститься на разведку. Гарри выбрал третье: внутренний голос подсказал ему, что два первых выхода маме не понравятся.
В гостиной было пусто.
За стеной шкворчали гренки и разговоры; запел чайник – Гарри зафиксировал это, уловив краем уха, и весь обратился в зрение. Он искал два предмета: длинный и узкий и живой и гавкающий. Первый нельзя было не заметить, второй – не услышать, но в глаза бросился третий. Выросшая за ночь на краю стола внушительная книжная башня.
Гарри с вечера настроился радоваться всему, что бы ни подарили, поэтому книжки не испортили ему настроение, а любопытство заставило взять в руки верхнюю.
Первого же взгляда хватило, чтобы понять:
– У-у-у! Магловские!
Маглы! Только они могли нарисовать летящий воздушный шар на обложке с названием «Таинственный остров». Совсем глупые эти маглы. Или хитрые. А вдруг они специально такой финт придумали – для того, чтобы Гарри заглянул внутрь: выяснить, какая связь между шаром и островом? Он и заглянул: открыл наугад; взгляд упал на строчки: «И вот он, Сайрес Смит, попробует составить сильную взрывчатую смесь…» Подробностей Гарри не понял, но он знал тех, кто поймет. Он полистал книжку дальше, заглянул в конец, но тайна так просто не разгадывалась. Гарри нахмурился: страниц было многовато, на его вкус; черно-белые рисунки внутри энтузиазма не добавили. Интересно, от кого она? Стоило бы рассказать о книжке близнецам Уизли: пусть возьмут на вооружение. А еще лучше одолжить почитать – годика так на два или три – и надеяться, что они позабудут ее вернуть.
Вторая была – можно спорить! – от дяди Ремуса. Гарри слышал от него о мальчике, выросшем в волчьей стае. Но рассказы дяди об оборотне, который учился вместе с мальчишками-анимагами, нравились ему куда больше. Что ж, по крайней мере эта книжка была не такой толстой, как первая.
В третьей рисунки тоже были не цветные, но изображали хотя бы не взрослых дяденек, как в первой, а мальчишек, его ровесников.
От четвертой его отвлек возглас:
– Гарри! Ты уже здесь? С днем рождения, милый! – и Гарри оказался в теплых маминых объятиях.
Отец опустил на середину стола левитированный с кухни торт со свечками, вытянувшимися на нем в полной боевой готовности по стойке «Смирно!»
– Расти большой, крестник! – подброшенный под потолок и подхваченный стихийной магией, Гарри на мгновение почувствовал себя снитчем..
Джеймс перехватил сынишку на лету – и удивился:
– Смотри-ка, совсем взрослый! С днем рожденья!
Ждать дольше не было сил.
– А метла? – спросил Гарри, стараясь, чтобы голос звучал не чересчур требовательно… и не слишком плаксиво.
Джеймс поставил Гарри на пол и посмотрел на Лили. Лили, внезапно сделавшись занятой и озабоченной, расставляла на столе приборы.
– Папа?
Папа вдруг очень заинтересовался проезжавшей за окном магловской колымагой.
– Папа!
А у Малфоя будет новая метла. И как же он будет задаваться! И лопаться от зависти придется самому Гарри, а не Малфою…
– Мама!
– Не заслужил, – отрезала Лили.
– А… – Гарри шмыгнул носом. – А собака?
– Книга – лучший подарок, – сказала мама уже далеко не так уверенно. Гарри укоризненно посмотрел на нее.
– Вот пусть тебе папа на Рождество не розы подарит, а книжку о том, как их выращивать, – пробурчал он.
– А это мысль! – согласился с сыном Джеймс, но так тихо, чтобы Лили не услышала.
– Чего? – не разобрала мама.
– Ничего.
По щеке скатилась-таки слеза. И вторая. Гарри быстро слизнул их, сморгнул третью и, пытаясь справиться с собой, уставился в окно, за которым, как назло, на этот раз не происходило ничего интересного.
– Ну? – спросил у него за спиной Блэк. – Довольна?
Ох! Лучше бы никто ни о чем не спрашивал! Гарри представил себе готовую сорваться лавину: слово за слово… Только не сегодня!
В это время в дверь позвонили.
Гарри не повернулся, но прислушался.
Тонксы! Любимая кузина Сириуса, она же любимая тетя Гарри! И Дора с ними – ну как без нее?
Гарри не разбирался в тонкостях родственных связей и с детства привык считать кузину Нимфадору просто сестрой.
Дора была семью годами старше его и не разрешала называть себя по имени, которое терпеть не могла. Гарри завидовал кузине. Тому, что она метаморф и умеет безо всяких чар проделывать с собой разные потрясающие штуки. Тому, что закончит школу раньше, чем Гарри туда поступит, а жаль: с ней было бы весело…
Взрослые считали, что берут ее с собой, чтобы Гарри не было скучно, но у Доры имелись свои резоны. Одним их них был кузен ее матери (она, как и Гарри, никогда не называла дядю «дядей», а только Сириусом), а вторым – его диковатый друг.
Дора вилась вокруг дяди Ремуса, точно муха возле розетки с вареньем, и отлепилась от него только затем, чтобы сунуть нос в новые Гаррины книжки. Гарри понадеялся, что ей тоже можно будет что-нибудь сплавить.
Тонкс хватала книжки одну за другой и разочарованно откладывала:
– Это я читала.
– Что – все? – удивился Гарри.
– Ага.
– И как? Понравилось?
– А как ты думаешь, стала бы я читать, если бы не понравилось?
– Да? – Гарри приободрился. – А они про что?
– Про приключения. А ты чего дуешься?
– Я все равно хочу метлу. И собаку.
– Ну и дурак.
Гарри не обиделся: слишком хорошо знал кузину.
– Почему?
– Потому что! Ты видел хоть одного мага, который всю жизнь пролетал бы на детской метле?
Гарри хихикнул.
– Вот именно! Тебе ее так и так купят. В школе уж – точно. А собаку ты будешь видеть по два месяца в году…
– Это еще с чего?
– С того, что Хогвартс! Туда нельзя с собаками.
Гарри потускнел.
– Ты можешь получить куда больше, только не будь дураком. – Дора наклонилась и зашептала.
– Понял?
Гарри кивнул.
– Тонкс, – сказал он, и его глаза вспыхнули искренним восхищением. – Тонкс, как же так? Ты же сама говорила, что умных берут в Рэйвенкло, а хитрых в Слизерин, что же ты тогда в Хаффлпаффе делаешь?
– А смелых – в Гриффиндор, ага, а в Хаффлпафф – тех, кому между остальными тремя не разорваться,– усмехнулась девчонка. – А дураков вообще никуда не берут. И учти: книжки – классные. Проверено лично Тонкс!
Тонксы тоже приняли участие в воспитательной акции, и в книжной башне, перемещенной на подоконник, добавилось этажей.
Гостей позвали за стол. Гарри знал, что за столом принято поддерживать светскую беседу. Все равно кусок в горло не лез. Он отхлебнул виноградного сока для храбрости, скосил глаза на кузину (та энергично кивнула) и сказал:
– Спасибо за подарки. Они классные! – Тонкс опять вдохновляющее закивала. – Дора тоже так говорит. – Тонкс уткнулась в тарелку. – Я их обязательно все прочитаю. Если мне в следующий раз подарят то, что захочу я. А не вы…
Гарри не подгадывал свои слова к тому моменту, когда папа поднесет ко рту кусок торта, честно!
Дядя Ремус деликатно прикрыл рот салфеткой, дядя Тэд откровенно заржал, папа Джеймс от неожиданности откусил больше, чем собирался, и то, что он мог бы сказать сыну, так и осталось неизвестным.
Лили обманчиво мягко спросила:
– Как такое могло прийти тебе в голову, милый?
Тетя Энди укоризненно возгласила:
– Лили! Неужели ты думаешь, что такое могло прийти в голову ребенку? – и внимательно посмотрела на собственную дочь.
Тонкс порозовела до кончиков волос.
– Я сам! – быстро сказал Гарри. – Папа?
– На следующий день рождения? – прожевав, уточнил отец.
«Ура!»
– Не-е-ет, до него долго! На Хэллоуин! То, что я попрошу? Обещаешь? А я прочитаю все, что вы мне на… подарили.
– Мелкий шантажист! – вскипел Джеймс.
– Я бы не сказал, что мелкий, – уважительно отозвался Сириус, с новым интересом изучая крестника. – Ты бы хоть книжки сначала прочитал. Может, тебе понравится? Гляди-ка, одному из нас твой подарок точно пришелся по вкусу.
Гарри поднял голову и присмотрелся.
Дядя Северус, неодобрительно пожевывая нижнюю губу, углубился в призванный Акцио томик, на обложке которого над крышами летел человечек с пропеллером. Человечек напоминал магловский вертолет. Сначала Тонкс, потом дядя Северус… Имело смысл выяснить, что именно не одобряет дядя Северус и что так понравилось Тонкс. Вдруг это и впрямь окажется лучше метлы… и собаки?
– Папочка! Я прямо сейчас и начну!
Гарри вывернулся из-за стола, встал перед дядей Северусом и решительно потребовал:
– Дайте мне!
Мама ахнула и сделала страшные глаза. Гарри прибавил:
– Пожалуйста! – и снизошел до объяснения: – Я читать буду! Я слово дал.
– Почему бы тебе не взять другую? – с нажимом спросила Лили.
– Северус… – со значением произнес Ремус.
– Я эту хочу!
Снейп едва успел сунуть в книжку закладку.
…Дора заглядывала через плечо, нетерпеливо сопела в ухо и фыркала над чем-то, до чего Гарри еще не добрался.
Мама умилялась на читающих детей и разрешила Тонкс погостить у Поттеров до выходных. Да что там разрешила – выпросила ее у Андромеды. Дядя Северус, напротив, мрачнел все больше и наконец спросил:
– Вы сами это читали? Твой Поттер – вряд ли… Но ты?
– Конечно, – отмахнулась Лили. – Давно. В детстве. Да ты же знаешь – вместе с тобой и читали.
– Нет, не в детстве. Сейчас.
Он всегда был слегка зануден, но никогда прежде не был обеспокоен до такой степени.
– А надо? – легкомысленно спросил Джеймс.
– Поздно, – буркнул Снейп.
«Классная книжка», – сказала Тонкс. К вечеру Гарри был готов с ней согласиться. Начав читать из вредности, к вечеру он был уже убежден, что книжка – «Карлсон», во всяком случае, – действительно, лучший подарок.
Наутро, в четвертый раз разбив свадебный подарок тети Петуньи, Гарри заявил:
– Пустяки, дело житейское!
Мама отреагировала точно, как в книжке:
– Нет, не пустяки!
– Но это же действительно дело житейское, – вступился папа. – Репаро!
– Дело не в магии, а в отношении… – сказала мама и отправила Гарри в угол.
Гарри обиженно фыркнул и взял с собой в угол «Робинзона Крузо». А папа потом сказал Гарри, что мама в Хогвартсе учила их с Сириусом стрелять из рогатки и что сама она освоила это по магловским книжкам, только это – страшный секрет! После этого Гарри проникся к магловским книгам еще большим уважением. В волшебных не было ничего подобного.
– Потому что у магов есть волшебные палочки, – объясняла Тонкс. – Раз – и готово! А у маглов – нет, вот им и приходится творить чудеса своими руками.
– А мама говорила, что еду нельзя палочкой.
– Еду – нет, а одежду – да. И оружие. Палочка сама – оружие. Если бы у Робинзона была палочка, он бы не мучился с козьими шкурами, а трансфигурировал себе мантию. Или птичку на лету Ступефаем…
– Зачем Ступефаем птичку?!
– А еда-то?
– Сырой?!
– А Инсендио на что?
– Так у Робинзона не было Инсендио!
– Ну… он огонь трением добывал. А еще можно взять линзы от часов – как инженер Смит в «Таинственном острове».
– У меня нет часов, – расстроился Гарри.
– А холодильник у вас есть?
После Репаро Лили схватилась за «Малыша» (Гарри уже изучал «Таинственный остров»). Она отлично помнила, что в детстве неоднократно сиживала на крыше с Малышом и Карлсоном и выплевывала косточки (высота падения мусора – двадцать метров). А сейчас рядом с мамой Малыша с ужасом смотрела на крышу, на которой почему-то оказался ее собственный ребенок.
Несомненно, в дурной компании!
Чему еще научат его эти жуткие книжки?!
«Тебя же они плохому не научили!» – несмело вякнул голос разума. Память услужливо подсунула рогатку.
До выходных Тонкс успела пересказать Гарри приключения капитана Гаттераса, после чего Гарри попросил маму заморозить воду в детской формочке и ледяной линзой, помноженной на стихийную магию, чуть не поджег сарайчик для метел. Джеймс, чередуя Репаро с Агуаменти максима бегал вокруг своего драгоценного сарайчика…
В воскресенье собирались праздновать общий день рождения Гарри и Невилла. Гарри предвкушал нечто грандиозное – ну оно таким и стало.
Праздник удался. Тонкс в этот раз снизошла до мелюзги и даже придумала развлекательную программу. Гвоздем программы стала игра в Робинзона Крузо. Робинзоном была Тонкс. Она лично трансфигурировала стебли чертополоха в жерди для частокола и соорудила из лопухов юбочку для Гарри-Пятницы. Уизли изображали дикарей, Невилл и Драко – испанцев. И Малфой даже не заикнулся о метлах – ему было не до того. Сперва он пытался вовсе уклониться от игры, потом цеплялся за роль говорящего (Пиастррры! Пиастррры!) попугая, а потом его заботило только то, как объяснить маме пятна от огородной зелени на парадной мантии. Ибо генеральное сражение с дикарями развернулось на грядках с салатом.
Лили разрывалась между желанием отругать сына за салат и опасением отбить у него наконец-то вспыхнувшую страсть к чтению.
Тетя Нарцисса считала, что наследнику Малфоев не к лицу водиться с дикарями. Она, конечно, промолчала, но на ее породистом холеном лице все было написано очень отчетливо и понятно. Даже для Гарри.
– Твой отец бы никогда!.. – только и сказала она сыну.
Джеймс хмыкнул:
– Угу…
А Драко, между прочим, понравилось – Гарри это тоже видел.
Прежде чем отбыть домой, Тонкс заверила кузена, что «там, дальше, – еще лучше!»
Гарри внимал ей, как оракулу.
Взрослые с ужасом ждали Хэллоуина, надеясь только на то, что Тонкс – неистощимый генератор идей – к тому времени будет в Хогвартсе.
3
Было хорошо сидеть на крыльце между отцом и дядей Ремусом в сгущавшихся синих сумерках, гладить по ушам крестного и смотреть на крупные октябрьские звезды.
Взрослые занимались делом: дядя Ремус левитировал к крыльцу тыквы и наносил на них предварительный рисунок по трафарету; папа резал, добиваясь портретного сходства; крестный позировал, то и дело выразительно оскаливаясь.
Вырезая на оранжевой физиономии особо ехидную ухмылку, Джеймс осторожно поинтересовался у сына:
– Так что ты хотел на Хэллоуин?
– Да так, пап, ничего особенного…
Дядя Ремус отвлекся от своей тыквы. Сириус насторожил уши на классическое Мародерское начало. Нож Джеймса соскользнул, и тыквенная ухмылка приобрела фирменную кривизну и зловредность улыбки дяди Северуса.
– Я просто хочу поиграть в привидения!
Джеймс выдохнул – он опасался худшего.
– Ты хочешь сказать – запускать фантомов? – уточнил Ремус. – Творить иллюзии?
– Да нет же! Играть. По-настоящему!
Джеймс прикинул масштаб разрушений в саду… и в доме. Возможно, что на этот раз одной Петуньиной вазой и грядками с салатом не обойдется. Но осень же! Ну может, еще пострадают поздние Лилины хризантемы… Все равно, это не катастрофа. Но он уже понимал, что они опять протормозили. Почему не спросили раньше? Существовала – теоретическая – возможность отговорить! Соблазнить чем-нибудь более завлекательным.
Ага, попробуй-ка найди что-то более завлекательное для мальчишки, чем игра в привидения на Хэллоуин!
– Нарядиться привидениями, летать по Лощине и пугать маглов. Стонать, хохотать, завывать и бряцать цепями. Представляете?
Джеймс представлял… Еще как представлял! Дремавший в нем со школьных времен Мародер был обеими руками «за»!
Лили, которая вышла звать семью к ужину, тоже представила. И пришла в ужас:
– Пугать маглов! Что за идея? Как последние Пожиратели!
Но Гарри, помня о рогатке, ей не поверил.
– Мама, и ты тоже! Все вместе! Вы обещали! И дядя Северус!
– Что тут такого? – уговаривал ее Джеймс. – Это традиция! Маглы всегда пугают друг друга на Хэллоуин!
– А почему только маглов? – удивился Сириус, перекинувшись и как следует встряхнувшись. – Магов – тоже неплохо. Спорим – ваша соседка напишет еще не одну книжку о призраках Годриковой Лощины, если увидит за окном дух Годрика Гриффиндора!
– А как она поймет, что это Годрик? – вмешался Ремус.
– А по мечу! Помнишь, в директорском кабинете? А! Тебя же не вызывали к директору…
– Почему это? И вызывали, и помню.
– И по Шляпе, – не удержавшись, подсказала Лили.
Если бы Снейпу сказали, что он когда-нибудь будет пугать маглов вместе с Джеймсом Поттером…
Все шло как по написанному, даже то, что мама наотрез отказалась пожертвовать для привиденческих костюмов белые простыни, и их пришлось трансфигурировать из старых папиных рубашек. Но уж дырки в них Гарри прорезал собственноручно, безо всякой магии, как в каноне, – а иначе неинтересно!
Интересно было с Сириусом: тот отдал себя в полное распоряжение своего маленького приятеля, и Гарри вертел крестным как хотел
Дядя Ремус еще раз осторожно уточнил, нельзя ли ему остаться в своем привычном обличье простого интеллигентного оборотня – разумеется, в маскарадном костюме. Но после того как Гарри с ним не согласился, не доставлял особых хлопот. Наоборот, оказался очень полезен, потому что единственный из взрослых умел управляться с магловской иголкой и ниткой.
Зато дядя Северус был уверен, что Гарри непременно ткнет ему ножницами в глаз, отрежет ухо или пришьет привиденческий балахон прямо к мантии, а то и к чему-нибудь поважнее. Снейп требовал, чтобы им занялась Лили, но у нее получалось еще хуже, чем у Гарри: сказывалось отсутствие практики.
Лили пришлось вспоминать, как она училась шить. В начальной магловской школе, естественно. Но с тех пор прошло слишком много времени, и Гарри, у которого последний урок труда был всего неделю назад, пожалев маму, сказал, что они с дядей Ремусом все сделают сами, если Лили трансфигурирует им из огородного чучела портновский манекен.
…Взлетать по канону следовало с крыши.
– Ну, – сказал Ма… Гарри, оглядывая компанию. – Давай, Сириус!
На груди у него болтался на ало-золотой ленточке собачий свисток – подарок крестного на день рожденья (кроме книжки). Сириус наклонился к нему и выдул резкую переливчатую трель. Лили вздрогнула. Гарри крикнул:
– Летим! – и первым взмыл в сумеречное небо. В серебряный воздух, настоянный на звездах и лунных лучах. Казалось, что он летит не на метле, а на крыльях – азарт и восторг несли его.
– Смотри за ним, Джеймс!
Поттер-старший, взлетая, изобразил что-то похожее на «Йо-хо-хо-о-о!»
И мама – мама! – закладывая головокружительный вираж, крикнула ему не путать первоисточники!
– Джеймс Поттер! Привидения не поют “Пятнадцать человек на сундук мертвеца”! Привидения воют и гремят цепями!
– Цепи – моя прерогатива! – Блэк поспешно трансфигурировал шнурки от кроссовок в ножные кандалы. Кандалы классно звенели, но еще громче зарычал папа Джеймс, когда крестный, неосторожно снизившись, огрел его цепями по затылку.
А дядя Ремус издал такой высокохудожественный вой, что у Гарри заложило уши и по спине промчалась стая мурашек, и дядя Северус чуть не сверзился с метлы – и Сириусу пришлось спикировать ему на помощь.
Гарри убедился, что дядя Северус восстановил физическое и душевное равновесие, и вытащил из кармана губную гармошку. Гармошку прислал дядя Питер. Нынешним летом он путешествовал по Албании в компании с какой-то Ритой. Говорили, что они собирают материал для ее новой книги «Призрак бродит по Европе – призрак Волдеморта». Гарри оглянулся еще раз – крестный держался достаточно близко к дяде Северусу, чтобы в случае чего снова о нем позаботиться, – и поднес гармошку к губам. Ветер разнес над Лощиной «Плач малютки-привидения».
Вместо аплодисментов снизу послышалась невнятная ругань, хриплый голос помянул чокнутую кошку, и метко пущенный камень загремел по черепице.
Внизу по земле тоже рассыпались звезды – золотые созвездия окон, в которых горел свет. В одном из созвездий громко хлопнули рамой, и кто-то громко спросил:
– Эй, посмотри, что это там такое?
– НЛО! – отозвался другой голос. – Где мой фотоаппарат?
– Сам он НЛО! – возмутился Джеймс, потрясая мечом Годрика. – Где он видел НЛО в Шляпе?
– А вообрази, как сверху выглядит «Нора» Уизли! – крикнул, поравнявшись с крестником, Сириус. – Настоящий Замок Привидений! Вот бы слетать к ним! Как думаешь?
Гарри подумал, что близнецы лопнули бы от зависти! Но…
– Мама не разрешит.
Ничего, он им всем еще расскажет. О взрывчатке, о Робинзоне, об игре в привидения…
Вот только маглы категорически отказывались пугаться. Хозяин винной лавки – Лили прошлась у него над головой чуть не на бреющем – проводил призрака одобрительным возгласом:
– Самодеятельность в этом году на высоте!
А одноклассник Гарри едва не сшиб дядю Ремуса с метлы ракетой для фейерверка.
Про Батильду Бэгшот и говорить нечего: увидав у себя за окном призрак Годрика, она с воинственным воплем: «Десять баллов с Гриффиндора!» – запустила в него Ступефаем. Джеймс, уходя с линии поражения, свалился в «бочку», Снейп отсалютовал почтенной ведьме серебристо-зеленым фейерверком, а Сириус восхищенно припечатал:
– Боевая старушенция!
И все равно – было здорово!
– Здорово же! – крикнул Гарри, пролетавшему мимо него привидению, не разобравшись, что то был дядя Снейп, – наверное, он меньше других способен был разделить мальчишеский восторг. – Ну здорово, правда?!
Снейп сбросил скорость – метла словно встала на дыбы; привиденческий костюм не позволял видеть его лицо, но торжествующее превосходство в голосе было откровенно ребячье:
– Какое же это «здорово»? Это ты еще «Муми-троллей» не читал!
Лили налетела на них, как порыв ноябрьского ветра:
– Северус!!!
Поздно!
Над ними – позади и сверху – зловеще, как самое настоящее привидение, и обещающе, как умел только он, расхохотался Сириус Блэк.
