Клинит на поттериане - это когда, читая на уроке литературы Лермонтова "Демон", вместо "Нагайка щелк - и, как орел,
он кинулся..." автоматически читаешь "Нагайна" и, недоуменно хлопая глазами, пытаешься понять, какого Мордреда учитель всхлипывает на парте, а класс истерически ржет....
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Все персонажи принадлежат создателям Звёздных Врат, текст - автору, а я как обычно: денег не получаю, ничего не знаю, моя хата с краю.
Рейтинг авторский, я бы поставила PG-15.
За всю свою жизнь Родни МакКей любил только три живых существа.
Когда Джинни МакКей привезли домой из клиники, она показалась ему скучной, дурно пахнущей и шумной. Она же, как и все малыши, обожала его с того самого момента, как её расфокусированный взгляд остановился на Родни, к его полному неудовольствию.
Первые пять лет он её игнорировал, но потом обнаружил, что невозможно оттолкнуть того, кто так сильно тебя любит, и когда Джинни стала старше, а брак родителей затрещал по швам, они сблизились.
Она была первой, кого он любил.
Родители работали допоздна, поэтому, когда Джинни однажды вернулась из школы с застрявшей в волосах жевательной резинкой по милости хулигана по имени Карл Роуз, именно Родни попытался распутать слипшиеся пряди.
И тот же Родни, когда расчёска оказалась бесполезной, был вынужден взяться на ножницы и выстричь несколько светлых локонов с головы Джинни, которая всё это время рыдала так, словно её сердце вот-вот разорвётся. Пока ее длинные, вьющиеся волосы, её радость и гордость, медленно превращались в короткие, неаккуратные завитки, внутри него обнаружилось то маленькое, темное, тайное место, о существовании которого он раньше не подозревал.
Драться Родни был не мастер, иначе он отправился бы к Карлу Роузу и вышиб ему мозги. Вместо этого, пока он подбирал с пола затвердевшие розовые пряди, у него появилась другая идея.
Тем же вечером он купил несколько пачек жевательной резинки и тщательно изучил состав. Несколько часов Родни экспериментировал в домашней лаборатории, устроенной в углу подвала. Снова и снова он проверял результаты своего эксперимента, полностью поглощенный этим занятием. И, в конце концов, был удовлетворён тем, что получилось.
Когда на следующий день Карл Роуз открыл свой шкафчик, небольшое поджигающее устройство окатило его ливнем теплой, розовой, липкой жвачки, практически мгновенно высохшей и застывшей.
Вышло даже лучше, чем Родни ожидал – особенно он был доволен траекторией жевательной резинки, которая оказалась размазанной по всей голове Карла и запуталась в его длинных, тонких волосах. Родни надеялся на это, и пытался добиться такого результата в ходе экспериментов, но существовало слишком много вариантов развития событий, поэтому пришлось положиться на судьбу. Так что было особенно приятно видеть, насколько хорошо всё сработало.
На месте происшествия Родни оказался первым.
- О боже, ты в порядке? Что случилось? Что эта за штука? Вот дерьмо... она затвердевает. Думаю, тебе нужно в больницу.
Карл резко обернулся, покрытый липкой паутиной остывающей розовой жевательной резинки. Родни наклонился ближе.
- Кстати, я Мередит МакКей», - прошептал он. – Брат Джинни. Приятель, будет чертовски трудно вытащить эту жвачку из твоих волос.
Когда Карла увозили в больницу с незначительными ожогами, Родни помахал ему рукой и пожелал скорейшего выздоровления. Ответный взгляд мальчика был полон ужаса.
Карл вернулся в школу через два дня, с бритой головой и небольшими розовыми следами от ожога на лице.
После этого никто и никогда не трогал Джинни МакКей.
***
Вторым существом был кот Родни.
Алоизиуса Энштейна МакКея, крошечную пародию на котёнка, нашли в гнезде рядом с тремя мёртвыми братьями, недалеко от лаборатории в Петербурге, где работал Родни. Тело матери-кошки лежало в грязи на дороге по соседству.
Двое лабораторных техников внесли внутрь едва живого зверька и решили, что его можно использовать в качестве подопытного животного. Родни подошёл к ним, отобрал котёнка, и на прекрасном русском языке объяснил этим техникам, что они безмозглые неандертальцы. А потом он посмотрел на холодный, мокрый, полосатый комочек шерсти на своих руках…. и пропал.
В углу лаборатории он устроил для котёнка гнездо из нескольких одеял и старого ящика из-под пробирок, смастерил бутылку с соской из подсобных материалов и кормил малыша подогретым молоком каждые два часа.
Родни жил в комнатушке при лаборатории, поэтому кормить котёнка и ухаживать за ним было довольно легко; и медленно маленькое создание начало поправляться. Родни приспособил один из своих носков под спальный мешок для него, чтобы малютке было тепло, и носил этот носок с собой повсюду, пока котёнок не подрос и не смог сам о себе позаботиться.
Котёнок, как и все малыши, будь они людьми или животными, был очарован Родни и ходил за ним хвостом.
Родни работал, а Алоизиус сидел у него на плече, с любопытством наблюдая за тем, что тот делает своими огромными жёлтыми глазами. Ночью Алоизиус сворачивался рядом с Родни на кровати, на его животе, согревая их обоих длинными, холодными российскими ночами. Родни нравилось перебирать пестрый мех, и каждый вечер он засыпал под низкое, рокочущее мурчание.
Когда Родни вернулся в Америку, он потратил небольшое состояние на то, чтобы взять Алоизиуса с собой. Они устроились в квартире Родни и прожили там счастливо год или около того, когда сосед Родни, идиот и пьяница, однажды не выстрелил в Алоизиуса из пневматического ружья.
Родни потратил ещё одно небольшое состояние на то, чтобы вылечить Алоизиуса. У того были раздроблены кости таза, и Родни снова выходил его. Он сделал перевязь для своего любимого Алоизиуса, чтобы кот упражнял свои задние ноги, и тот медленно, но поправился.
Он не обрёл прежней подвижности, но мог ходить, и больше всего он наслаждался, сидя на коленях у Родни, вонзая свои коготки в его футболку; на самом деле коту не требовалось много бегать и прыгать.
Когда Родни отправился к соседу, тот лишь рассмеялся, и сказал, что кот – отличная мишень для учебной стрельбы, и если он еще раз увидит животное, то вновь в него выстрелит. Родни кричал и ругался, но его противник был почти два метра ростом и с телом как кирпичная постройка.
- Ну, и что ты сделаешь, урод? - спросил он, презрительно усмехнувшись.
Родни знал таких верзил. У него никогда не хватало сил отомстить им за себя, но когда они причиняли боль тем, кого он любил – что ж, это было совершенно другое дело.
Так что Родни вернулся домой, чтобы всё обдумать. Обычно он использовал свои силы для добра, но были моменты, когда шаг или два на темную сторону становились необходимостью.
Родни сделал радиоконтролируемое устройство, и однажды ночью прикрепил его к машине соседа. Когда тот вышел из дома и сел в машину, пьяный как обычно, Родни стоял на противоположной стороне улицы. С помощью пульта он заставил автомобиль въехать в ближайшее дерево.
Он перешёл дорогу, открыл дверь машины, забрал прибор и улыбнулся соседу, который лежал там и стонал, придавленный рулём к креслу. По его щеке струилась кровь.
- Плохо выглядишь, приятель» - сказал Родни. - Я вызову «Скорую». Никуда не уходи. Должно быть, тебе очень больно. И да, кстати… - он непринужденно обернулся. - Моего кота зовут Алоизиус. Никогда его больше не трогай.
Соседа оштрафовали за вождение в пьяном виде, и он провёл в больнице три месяца с раздробленными костями таза. Родни восхищала ирония – даже если бы он месяцами тестировал свой прибор, такой результат нельзя было предсказать, это была чистая случайность, но она заставила его почувствовать, что Сила на его стороне.
Он провёл всю ночь на кушетке, с бутылкой пива и огромной миской попкорна, пересматривая все свои диски со «Звездными войнами», празднуя это событие. Алоизиус вытянулся на его животе и мурчал весь просмотр, даже когда умер Оби Ван Кеноби.
- Не *думаю*, что я перехожу на тёмную сторону, - сказал Родни Алоизиусу и ласково погладил мягкий, пестрый мех. - Хотя мне интересно, одобрил ли это Йода.
Необходимость оставить Алоизиуса, когда он отправился на Атлантиду, чуть не убила его.
***
Третье любимое им существо чуть не погибло несколько недель назад.
Родни бросил взгляд на часы на прикроватной тумбочке, и увидел, что уже пора. Он выскользнул из кровати, пересек комнату, не включая свет, и открыл ноутбук. Его сердце совершило небольшой пируэт при виде мерцающего сигнала входящей передачи. Подхватив компьютер, он направился в ванную.
Поиски Коли заняли много времени. Ещё труднее было найти нужного рейфа.
У Рейфов не было имён, и адресовать сообщение «Тому рейфу, который был в плену у дженая Коли в соседней камере с Джоном Шеппардом» казалось неправильным. Но всё-таки он отыскал его. Чего-чего, а упорства Родни было не занимать.
Конечно, нельзя приказать рейфу что-то сделать, но, прочитав ответ Шеппарда, Родни подозревал, что этому рейфу понравится его план. В конце концов, Родни давал ему возможность отомстить человеку, чуть не сгноившему того в заключении.
Он сел на пол ванной, и вновь открыв ноутбук, уменьшил громкость, и щёлкнул по светящемуся окошку передачи. Родни настроил программу предыдущим вечером и был уверен, что она будет работать. Он не ошибся. На экране появились небольшое окошко, в котором виднелись неясные очертания рейфа.
- Ты готов?», - прорычало создание.
-Он у тебя? - спросил Родни.
- Да.
Рейф отступил, и Родни увидел Колю, привязанного к стулу, с расширенными от страха тёмными глазами, в которых ещё была обычная для него бравада. Родни беспристрастно наблюдал за ним. Он считал, что важно быть свидетелем собственной мести. Если он одалживал свои силы тёмной стороне, то, меньшее, что он мог сделать – это смотреть на происходящее без дрожи.
- Сделай это, - сказал Родни, а потом смотрел, как рейф приближается к Коле, кладет свою руку ему на грудь и высасывает из него жизнь. Коля кричал, но Родни просто сидел, сложив руки на коленях и наблюдал. То маленькое, тёмное, тайное место в его сердце сверкнуло нездоровым блеском, и всё было кончено.
Перед ним был старик. «И это Коля?», удивился Родни. Он казался таким маленьким и хрупким, и больше не угрожающим.
Рейф встал сзади Коли.
- Смотри в камеру, - приказал он. - Он должен знать, что всё сделано.
- Кто должен знать? - проворчал старик, и Родни улыбнулся. Определенно, это Коля. Почти умирающий, лишенный жизненных сил, он все ещё был собой. Родни узнал грубый голос и самонадеянность в тёмных холодных глазах, и понял, что не раскаивается в содеянном.
- Кто прислал тебя? Шеппард? - выдохнул Коля. - Я не стал бы его осуждать за это. Я не должен был позволять ему сбежать. Как вы меня нашли?
Родни нажал клавишу.
- Это не Шеппард», - тихо сказал он. Коля застыл.
- Кто это? - требовательно спросил он. - Кто рассказал рейфу, где меня искать? Кто сделал это со мной?
- МакКей, - ответил Родни. - Это сделал я.
- МакКей? - Коля фыркнул. – Я этому не верю.
- А должен, - тихо произнёс Родни. – Я попросил рейфа выпить твою жизненную силу, но не убивать. Хотел, чтобы ты знал, кто это сделал и почему.
- МакКей? Это сделал Маккей? - Коля свирепо уставился в камеру. - МакКей? - намного тише повторил он.
В голосе Коли звучали потерянность и недоумение. Родни не винил его. Он видел такой же взгляд у Карла и своего соседа после того, как отомстил им. Эти верзилы не понимали, как кто-то, кого они считали безвредным чудаком, мог обладать весьма утонченным вкусом, когда дело касалось мести. Родни нравилось думать, что он таким образом выступает от лица всех эксцентричных «ботаников», но Родни знал, что поступает так не поэтому. Никогда.
- Да. Родни МакКей сделал это с тобой. Джон Шеппард очень важен для меня. Не трогай его больше, - твёрдо сказал Родни. И прервал передачу, сохранив файл на своем компьютере. Завтра он отредактирует его, и отправит Дженаям и всем, кому, по его мнению, необходимо с ним ознакомиться. Может, в этой галактике наконец поймут, что не надо причинять боль тем, кого любит Родни МакКей.
Родни не получал от своей мести настоящего удовольствия. Месть была лишь способом. Когда в твоей жизни есть только три любимых существа, ты должен приложить все силы, и позаботиться о них, с помощью единственного оружия в твоем распоряжении.
Родни закрыл ноутбук и глубоко вздохнул, пытаясь отогнать воспоминания о том, как он был вынужден беспомощно стоять и смотреть, как Коля приказывает высосать жизнь из Джона Шеппарда.
Любовь не была для него чем-то легким и естественным – он всегда сопротивлялся ей, но когда она подкрадывалась к нему и заставала его врасплох, как с Джинни, Алоизиусом и Джоном, Родни всегда бросался в её омут с головой. Может, он не был способен на полумеры. И это было больно. Его всегда удивляло, как это было больно.
Ему не давались личные отношения, но если он любил кого-то, то всем сердцем. Он знал, что ни у кого не может вызвать страх, что его никто и никогда не боялся и что он никого не победит с помощью кулаков, и что единственный путь для него и ему подобных – это тихая месть изобретательности и ума.
Родни вышел из ванной, положил ноутбук обратно на стол и остановился у кровати. Человек, лежавший там, пошевелился – чёрные растрепанные волосы на фоне белой подушки. Он открыл глаза и сонно посмотрел на Родни.
- Что ты делаешь? - прошептал он. - Опять работаешь? Сейчас полночь, Родни, ради всего святого.
- Я знаю. Так, проверял кое-что.
Родни постоял немного, вглядываясь в Джона Шеппарда, лежащего на его кровати. Обнаженный, с теплой, манящей золотистой кожей, тот казался моложе и красивее, чем прежде.
Родни вздрогнул, вспоминая, как человека, которого он любил, чуть не замучили до смерти на его глазах. Он вспомнил, каким был он беспомощным, неспособным что-нибудь сделать, как боль пожирала его заживо и то тёмное, тайное место глубоко внутри горело холодной, молчаливой яростью.
- Ты весь дрожишь, марш в постель, балбес, - сказал ему Джон и приподнял одеяло. Родни скользнул в кровать, и Джон обнял его. - Ну, и чем ты там занимался?
Родни ухмыльнулся: - Провёл немного времени на тёмной стороне, только и всего.
- Ты что, белены объелся? - спросил Джон; его теплые губы касались шеи Родни.
Родни улыбнулся и расслабился в объятиях возлюбленного. Он не расскажет Джону о том, что сделал – этого никому не нужно было знать. Джинни он тоже не говорил, хотя она целую неделю после случившегося отдавала ему свой десерт, так что он подозревал, что она обо всём догадалась. И Алоизисус был жив, мурчал в чьих-то чужих руках, это правда, но он был жив, потому что Родни сделал всё для его безопасности. Разницы между всеми этими случаям не существовало.
Родни прижался к тёплому и живому телу Джона.
