Посадили Снейпа в Азкабан. Встречается он там с Люциусом:
- Мерлин, Северус, десять лет после войны прошло. Тебя уж давно оправдали. Теперь-то за что?
- За которого.
- Как это??
- Да сижу я у себя в кабинете, за спиной висят портреты Дамблдора и Темного Лорда. Заходит Хмури и говорит: "Снейп, уж десять лет после войны прошло, ты уж давно не шпион. Ну снял бы ты этого мудака!" - "Которого?"
…Рон смотрит на то, как один за другим падают под вспышками заклятий защитники Хогвартса, и внезапно отчётливо понимает, что они проиграли. Это видно по тому, как безликие маски Пожирателей Смерти триумфально отражают каждый новый зелёный луч смертельного проклятья, видно по безнадёжно-отчаянным лицам сражающихся студентов. Рон стоит на одном месте, кто-то, пробегая мимо, пытается его растормошить, и как сквозь вату он слышит, что нельзя стоять на месте, нельзя так подставляться, они и без того терпят поражение, нельзя же подыгрывать…
Рон Уизли стоит и смотрит на сражение со стороны, прекрасно понимая, что жить ему осталось не больше минуты. Всё вдруг становится неважно; краски вдруг покидают этот мир, и даже всполохи заклинаний кажутся одноцветными. Слух окончательно перестаёт регистрировать звуки, кажется, что само время начинает течь неохотно – оно идёт медленно, тягуче. Всё происходит как в замедленной съемке. Неестественно медленно летит прямо к нему проклятие, которого он ждал ещё раньше, и он не делает даже попытки уклониться. Падает он тоже неестественно – слишком долго, слишком медленно, слишком… осознанно.
Упав, он не перестаёт видеть. Рон даже задаётся вопросом, действительно ли он умер – но никто уже не обращает на него внимания, разве что изредка, узнавая, беззвучно ахают, прикрывая рот рукой, знакомые, смотрят со слезами во взгляде, но тут же поспешно бегут дальше, только угадываются в шевелящихся без единого звука губах обещания вернуться и позаботиться о мёртвом теле.
Может, такая она и должна быть – смерть? Может, ничего не происходит? Продолжаешь существовать, только не можешь пошевелиться. И есть время, всё время этого мира, чтобы подумать – обо всём на свете. О том, что Гарри уже умер, умер на его глазах. О том, что шансов на победу не осталось. О том, что краски покинули мир вместе с тем, как в толпе живых и продолжающих сражаться волшебников вдруг стали реже встречаться, а потом и совсем исчезли, огненно-рыжие макушки братьев.
О том, что он не слышит звуков битвы, но вместо них слышит, как чавкает земля под чьими-то шагами. И о том, что в мире, утратившим всякий цвет, приблизившийся к нему незнакомец кажется ослепительно ярким и чужим. На нём нет мантии, только красный плащ; у него жутко длинные алые волосы и холодные, но любопытные зелёные глаза. Бормоча какие-то ругательства вполголоса и брезгливо глядя на грязь под ногами, незнакомец, подбирая полы плаща, чтобы не испачкать его, присел на корточки и заглянул в лицо Рону. Ухмыльнулся; Рон с ужасом увидел два ряда по-акульи острых зубов.
– Как тебя зовут, парень? – хмыкнул этот странный человек, которого, похоже, ни капельки не заботили летающие вокруг них заклинания, и которого, по-видимому, никто, кроме Рона, не видел. Рон подумал, что это всё по меньшей мере странно.
– Не молчи, мальчик, – пропело существо, проводя длинным красным ногтём по щеке Уизли. – Ты прекрасно можешь говорить.
И вместе с этими словами Рон неожиданно поперхнулся воздухом, снова начиная жадно дышать, и понял, что действительно может говорить.
– Рон, – просипел он, пытаясь сесть, и вдруг, осенённый внезапной бредовой догадкой, вместо настоящей фамилии ляпнул первое, что пришло в голову: – Н-нокс. Рональд… Нокс.
А вдруг теперь он – мальчик-который-выжил? Ведь это было смертельное проклятие, он точно помнил. Раз так, то, возможно, не стоит сразу говорить, что ты – лучший друг прежней надежды и опоры магического мира; вдруг ещё не всё решено?..
Незнакомец хмыкнул, поднялся на ноги и протянул Рону руку, помогая встать.
– Ну, пусть так. Я тогда буду звать тебя Ронни, ты не против? – он потрепал парня за щёку, и Рон поморщился, пытаясь высвободиться. Аловолосый засмеялся.
– А я Грелль. Вот что, парень – я всё понимаю, друзья мрут, сражение проиграно… Ты, наверное, многое себе навоображал сейчас – что ты герой, тебе мир спасать и всё такое, но всё чуть-чуть по-другому. Я бы рад объяснить всё в деталях, но некогда – сам посмотри, что творится.
Рон послушно взглянул на хаос, творящийся вокруг. Увиденная картина отличалась от той, что до сих пор стояла перед глазами; он сморгнул, но видение не исчезло. Помимо сражающихся волшебников неторопливо, но не по-человечески быстро от убитого к убитому перемещались люди в строгих костюмах и со странными приспособлениями в руках. Из тел погибших с негромким шорохом вылетала… плёнка? Рон изумлённо вытаращился на происходящее, заставив Грелля снова захохотать.
– Смерть великая, обожаю наблюдать за реакциями новичков!..
Вся ситуация всё больше и больше походила на дурацкий розыгрыш. Рону очень, очень многое хотелось спросить, но почему-то он задал лишь один вопрос, кожей почувствовав, что на другие времени нет.
– Почему вы такие… яркие?
Эти странные люди – явно не волшебники – все, не считая того, кто стоял рядом с ним, были одеты в одинаковые чёрные костюмы, под которыми виднелись белые рубашки и строгие галстуки. Но почему-то они всё равно выделялись на фоне вроде бы точно таких же чёрных мантий волшебников. Всё, кроме этих людей, словно подёрнулось пеленой.
– А-а-а, – Грелль понимающе кивнул. – Да, неприятно видеть всё в серых полутонах. На, – он протянул Рону громадные очки в жуткой чёрной оправе. Рон попытался возразить.
– Нет, я нормально вижу, я…
– Одева-ай, – презрительно протянул красный и, не слушая протестов, сам нацепил очки парню на нос. Рон снова моргнул и неловко охнул.
Цвета вернулись.
– Звуки позже вернутся, когда шок пройдёт.
Он читает мои мысли?
Грелль снова оскалился.
– У тебя на лице всё написано. Ну вот что, Ронни! Раз уж судьба послала нам в помощь именно тебя, и именно мне начальство поручило ввести тебя в курс дела – пойдём, выдадим тебе какую-нибудь косу для начала и краткое руководство к действию. Полное будет, когда всё закончится, а сейчас некогда, а лишние руки – ой как нужны… Так что идём.
Всё ещё немного испуганный и слишком ошарашенный, Рон позволил без умолку тараторящему Греллю увести себя, пытаясь уяснить из его слов хоть что-то.
А мысли в голову лезли глупые – что он действительно стал похож на мальчика-который-выжил, теперь, когда ему ещё и очки дали. И о том, что у него будет целая вечность на то, чтобы избавиться от этих мыслей. Когда они зашли в какое-то огромное здание («Управление», – объяснил ему Грелль после телепорта), он случайно поймал взглядом своё отражение в висящем в коридоре зеркале, и, заметив за своими очками почему-то зелёные глаза, грустно улыбнулся.
