Занзас закидывает ноги на стол и вытаскивает из нагрудного кармана календарь. Обычный календарик с изображением Колизея, уголки пушатся то ли от частого использования, то ли от небрежного хранения. Крошечные ожоги отмечают даты. Последняя — месячной давности. Занзас крутит календарь в пальцах и кладет его обратно; ослабляет воротник, сдергивает с шеи галстук и сует в карман брюк. Мусору давно пора объявиться.
За окном взвизгивают шины — отмороженная акула знает только две скорости: тормоз и четвертую. Оглушительно хлопает дверца машины, и раздается раскатистое «Воооооои!».
Занзас сбрасывает ноги со стола и тянется к кнопке вызова. Валяющийся на полу наушник разражается воплями, которые Занзас игнорирует. Дождавшись, когда Сквало угомонится, он наклоняется к коммутатору и ворчит:
— Отчет, мусор. Прямо сейчас. У тебя.
Каблуком расплющивает крошечный динамик, и рев беснующегося Сквало обрывается. Под ложечкой нетерпеливо посасывает. Уже скоро. Занзас смотрит на часы. Через три минуты можно выдвигаться — тогда они с мусором встретятся там, где надо.
Секундная стрелка медленно ползет по кругу. На третьем обороте Занзас вскакивает и идет на перехват. К комнате Сквало они подходят одновременно. Мусор выглядит так, будто его колотили о прибрежные скалы — форменная куртка изодрана, на брюках проступили кровавые пятна, волосы слиплись сосульками, лоб пересекает длинная царапина.
— Какой же ты мудак, босс, — Сквало пинком распахивает дверь и вваливается в комнату, на ходу стаскивая куртку.
— Отчет, мусор.
— Отчет тебе, блядь. Полчаса подождать не мог?
Ярость вспенивает кровь, Занзас, не размахиваясь, швыряет первую попавшую под руку хрень. Хренью оказывается небольшая ваза. Глухо ударившись о плечо Сквало, она грохается на пол и разлетается на куски.
Мусор трет место удара, ногой сдвигает черепки в сторону, с недоумением смотрит на куртку у себя в руке и бросает ее в угол.
Занзас хлопает дверью, проходит в комнату и прислоняется плечом к стене.
— Ты был прав, хренов босс, — Сквало мрачно пинает куртку, — объединение семей Джиглио Неро и Джессо — состоявшийся факт.
Он стягивает пропитавшуюся потом рубашку, с отвращением изучает ее и кидает туда же, где валяется куртка. Занзас смотрит, как под кожей Сквало перекатываются шары мускулов. Тот стаскивает майку — грудные мышцы поднимаются, на впалом животе проступают кубики пресса. Майка летит следом за рубашкой. Сквало потягивается и морщится — на боку багровеет кровоподтек.
— Все эти переговоры — чушь. Джессо наращивают вооружение и новые технологии. Половину моих «жучков» они сняли сразу же, про другую половину сделали вид, что не заметили.
Когда Сквало говорит, кажется, что он делает это всем телом. Занзас пристально следит за каждым сокращением мышц, он знает акулий язык движений как Аве Мария. Куцый ручеек белых волос сбегает от пупка за пояс брюк. Сквало кладет руку на стальную пряжку, с щелчком небрежно расстегивает ремень. Вжиканье молнии отдается в ушах барабанным боем. Занзас переводит дух. По спине стекает капля пота.
Штаны падают на пол, Сквало поддевает их носком и отшвыривает в кучу грязной одежды. Занзас скрещивает ноги. Есть вещи мучительнее сжигающей нутро Ярости. Например, стояк, в который впивается ширинка.
Сквало в одних трусах бродит по комнате, размахивая руками. Чертов мусор. Его плавки еле прикрывают яйца, контраст белой кожи и черного хлопка выглядит непристойно.
— Я насчитал двадцать коробочек, — Сквало, наконец, перестает мельтешить и с головой ныряет в шкаф. Его голос звучит глухо, и Занзас поправляет член, изучая обтянутый трусами тощий зад. — Слабаки и мусор, но их дохера, рука устанет рубить раньше, чем они закончатся, блядь. Но если бить издалека, понемногу и неожиданно — можно управиться за неделю. Отправь к ним Бельфегора с мелким мусором.
Сквало выныривает из недр шкафа, удерживая одной рукой кипу тряпья. Бросает все на кровать и стаскивает с себя трусы. Занзас не дышит, он скользит взглядом по поджарой фигуре, пожирает взглядом мягкий член Сквало, крупную мошонку, рассматривает широкий пластырь на бедре, под которым запеклась кровь. Волосы на загривке поднимаются дыбом, Занзасу хочется убивать.
Дверь в ванную приоткрыта, там всегда горит свет. Сквало проходит мимо, Занзас наслаждается смесью запахов из пота и крови. Он идет следом, останавливается в проходе, уперевшись обеими руками в притолоку. Сквало встает под душ и врубает холодную воду. Его член съеживается, кожа покрывается мурашками, Сквало шумно фыркает и мотает головой. Псих, когда-нибудь он отморозит себе яйца. Занзас переступает с ноги на ногу.
Сквало опрокидывает на голову чуть ли не пол-литра перламутрового шампуня и размазывает по волосам. Пена стекает по его плечам и спине, Занзас смотрит, как Сквало поворачивается, подставляясь под хлесткие струи воды, переминаясь на длинных ногах. В нос бьет терпкий запах хвои.
— Бой с Генкиши тоже был липой, — голос Сквало заглушает шум воды, и Занзас подходит ближе. До лица долетает мелкая ледяная пыль и, шипя, испаряется на коже. — Этот навоз лег под меня.
Сквало намыливает грудь и живот, расставляет ноги и принимается за пах.
Боль в члене переплавляется в удовольствие, острое, как бритва. Занзас пытается сосредоточиться на словах Сквало.
— На переговорах Бьякуран собирается предложить союз, — Сквало массирует яйца, ныряет ладонью между ягодиц. — Мы можем тянуть время, ему пока невыгодно открытое столкновение с нами. Зато он заручился поддержкой всех мелких семей. В основном, шантажом.
Мусор врубает горячую воду, и ванная наполняется паром. Занзас ослабляет ремень на брюках, становится немного легче. Сквало яростно трет волосы под струями, смывая с них пену. Занзас изучает, как двигаются худые ягодицы, когда мусор переступает с ноги на ногу.
Сквало выключает воду и отжимает волосы. Занзас давно бы отрезал эти патлы, но тогда Сквало будет торчать в ванной намного меньше, и половина удовольствия пройдет мимо.
— Сейчас Бьякуран подсовывает всем ложные погребальные венки, — Сквало поворачивается к Занзасу задницей, и тому хочется швырнуть в тупую акулью башку что-нибудь тяжелое. — Генкиши — самый сильный из них, и он полное дерьмо.
Он сплевывает в раковину, достает бритвенный станок и выбирает гель. Выдавливает в ладонь прозрачную голубоватую массу с резким ментолом запахом, размазывает ее по лицу.
Занзас снова сводит ноги. Его уже начинает потряхивать, воздух вокруг становится сухим и горячим. Сквало шатает, и он цепляется за раковину. Протез глухо стучит о фарфор, по белой поверхности разбегается вязь трещин.
— Блядь, — Сквало упирается коленом в бортик ванной и принимается за бритье. Занзас смотрит, как между ног покачивается плотный мешочек мошонки, светлые волосы слиплись и потемнели от воды. Занзас снова поправляет член и стискивает зубы. Вопрос — что лопнет раньше — его яйца или шов на брюках — переходит из разряда риторических в насущные.
Сквало смывает с лица пену, низко наклоняясь над раковиной.
— Их Моски превосходят наши по характеристикам, — он проходит мимо, задевая Занзаса плечом. — Натрави на них Саваду.
Занзас идет следом. Сквало спотыкается, от раздраженного вопля закладывает уши. Потом наклоняется и собирает крупные осколки разбитой вазы. Занзас смотрит на слегка разведенные ягодицы, розовый анус, мошонку и сжимает кулаки. Сквало выпрямляется, кидает осколки на ворох грязной одежды, стирает с лица капли воды и срывает с бедра широкий пластырь.
У Занзаса перехватывает горло, он кончает. Кончает. Кончает. Толчки затихают, в ушах гулко бухает кровь, ноги подкашиваются. Сквало задумчиво рассматривает края раны, по бледной коже ноги стекает алая струйка.
Занзас приваливается спиной к стене, прижимается к ней затылком и медленно выдыхает. Хорошо. В такие моменты он думает, что стоит баловать себя чаще. Но всегда отбрасывает эту мысль — мусор не должен ни о чем догадаться.
Сквало продолжает что-то бубнить, Занзас разворачивается и уходит.
— Хэээй! — в захлопнутую дверь врезается что-то тяжелое и с грохотом обрушивается на пол.
Мусор беснуется, а Занзас шагает по коридору, прикидывая свои ближайшие действия. Натравить на дальние части Бьякурана лягушонка, перекупить пару мелких семей — пригодятся. И поменять трусы. Настроение почти хорошее.