Что такое "клинит на поттериане"?
Муж включил клип "Небо славян" рок-группы "Алиса". Смотрю на полуобнаженного солиста в обрезаных джинсах и первая мысль: "Вау, какая брутальная версия Ксенофилиуса Лавгуда!"
Доктор, помогите. Вся надежда только на вас, очень сложный случай! Ну что вы лицо морщите, словно у вас тут каждый второй – сложный случай?
Что? Каждый первый?
А случаи с ощущением нечеловеческой природы у вас были?
Что, гиппогрифы были? Нет, гиппогрифы – это чересчур.
Кто соплохвост, я соплохвост? Вы вообще ничего не понимаете, я совершенно прекрасно себя чувствую.
Да, ощущаю себя собой. Нет, не соплохвостом.
Я за сына переживаю!
Нет, он не соплохвост! Он вейла!
Тьфу, никакая не вейла, конечно, но думает, что вейла.
Рожи страшные корчит и утверждает, что его пара – Гарри Поттер.
Его к вам привести? И Гарри Поттера?
А Поттера зачем?
Посмотреть?! Вы с ума сошли в своей этой клинике!
– Папа, не спорь, – Драко утомленно вздохнул. – Как я могу быть не вейлой, если я чувствую себя вейлой?
– Ты не можешь быть вейлой, – Люциус растерял всё свое спокойствие и схватился за голову. – С чего такие бредни?! Ты – чистокровный волшебник!
– Ну, может со стороны мамы, – неуверенно начал Драко.
– Со стороны Блеков только чистая кровь, запомни, сын, – строго сказал Люциус. – Всего сотню лет назад тебя бы за одно это предположение четвертовали на месте.
– Мне тоже нравится жить в наше время, – кивнул Драко. – Значит, папа, это с твоей стороны я вейла. Опять же, не зря генеалогическое древо утеряно, наверняка чтобы скрыть вейл.
– Оно утеряно, потому что его никогда не… Мерлин с тобой, – вздохнул Люциус. – Но у тебя нет никаких признаков вейлы! Ты не очаровываешь на расстоянии, не обрастаешь перьями…
Драко задумчиво оглядел собственные руки.
– Это всё ты, папенька, виноват, – наконец грустно сказал он. – Нечего было на маменьке жениться. Испортил мне всю жизнь.
Люциус застонал.
– Но Поттер-то почему? – произнес он.
– А кто еще? – удивился Драко, продолжая таращиться на руки, словно от пристального взгляда из них могли полезть перья. – Любая нормальная вейла тебе сразу скажет, что кроме Поттера в Хогвартсе вообще ловить некого. Опять же, если его убьют – то можно будет героически засохнуть от неразделенной любви…
Люциус взвыл.
– Милый, я просила в столовой эльфов не мучить, – строго заметила Нарцисса, заглядывая к ним. – Потом ковер новый покупать придется.
– Это ты во всем виновата! – бешено вращая глазами, прорычал Люциус. – Ты и твои сказки на ночь!
Люциус выскочил в коридор.
– Что с ним, Драко? – удивилась Нарцисса.
– Понятия не имею, – глядя прямо в глаза матери, признался Драко. – Похоже, не может смириться с моей природой.
– Ты, главное, в Хогвартсе кушай хорошо, – озабоченно сказала Нарцисса. – И смотри, если Поттер тебя чем-то обидит…
Драко на мгновение показалось, что черты матери заострились как у самой настоящей вейлы, и он торопливо кивнул.
– Ну и замечательно, – ответила Нарцисса, снова приветливо улыбаясь сыну. – Не забудь, по субботам мы все будем ходить к целителю душ. И не переживай, твоего драгоценного Поттера и парочку его друзей для виду тоже записала к этому же колдомедику, так что никто не будет смеяться.
– Да, мама, – покорно согласился Драко.
Доктор, я сразу хочу сказать, что меня волнует. Я вас волную? Нет, это не вопрос, это случайно вырвалось. Меня мой муж волнует. Нет, не в том смысле, в котором я вас волную.
Я переживаю очень. Нервничаю.
Это на коже плохо сказывается, да, доктор?
Что значит – «не знаете», вы же доктор! Ну и что, что вы колдомедик по вопросам исцеления духа, вам что, трудно мою кожу посмотреть? Может, она увядает прямо на глазах!
Не увядает? Точно, доктор? А вот тут…
Ах да, спасибо что напомнили. Да, муж сильно нервирует. Постоянно носится с тем, что наш сын вейла.
Что? Нет, не вейла, доктор, но разве это повод так нервничать?
Гарри Поттер? Доктор, мы живем в современном мире. Да хоть и Гарри Поттер, лишь бы Тритоны сдал и курить не начал!
– Северус, мой супруг случайно не у тебя? – появившаяся в камине голова Нарциссы Малфой выглядела так же безукоризненно, как и на светском приеме.
– Нет, – желчно произнес Снейп, отрываясь от проверки контрольных работ. – Случайно нет и не случайно нет. У меня сейчас мистер Поттер.
Он кивнул в угол комнаты, где из-за груды стоящих друг в друге котлов выглядывал Гарри Поттер, в котором, видимо, любопытство боролось с желанием остаться незаметным.
– Мистер Поттер, – очаровательно улыбнулась Нарцисса, повернувшись к столу с котлами, над которыми стоял чумазый Гарри. – Милые очки. Не хотите погостить в Малфой-мэноре на каникулах?
Гарри Поттер издал какой-то сдавленный звук и почему-то нырнул под стол.
– Не хочет, – ответил за него мрачный Снейп. – Он тут от твоего отпрыска скрывается, если тебе это интересно.
– Мальчики… – вздохнула Нарцисса. – Первая любовь – это так романтично, правда, Северус?
– Нет, – отрезал Снейп, возвращаясь к проверке заданий. – Поговори уже с сыном, я не намерен выносить на уроках нахального Поттера, ежедневно напрашивающегося на отработки, а потом терпеть его еще и здесь. Он в котлах скоро дырки протрет.
– Ах, Северус, мне бы твои проблемы, – досадливо поморщилась Нарцисса. – Мальчики сами разберутся, а вот Люциус нервничает. Ты же знаешь, когда он нервничает – он делает глупости.
– Ступефай никто не отменял, – проворчал Снейп, не поднимая головы.
Нарцисса возмущенно фыркнула и исчезла в камине.
– Выбирайтесь оттуда, мистер Поттер, – произнес Снейп. – Никто вас насильно в Малфой-мэнор не потащит, а вот котлы сами не очистятся.
Почему я нервничаю? Доктор, вы хорошо себя чувствуете? Что за глупые вопросы, я бы с вас баллы снял, если бы мы были в Хогвартсе!
Во-первых, на моей шее целый выводок слизеринцев всех возрастов, вы записываете, доктор? Во-вторых, Поттер. Поттер, доктор, это песня. Но голоса у меня нет, поэтому про Поттера я не буду.
В-третьих. Да, доктор, еще есть и «в-третьих»! Малфои. Все трое Малфоев.
Младший, конечно, входит в первый пункт, но, поверьте, доктор, он из него выпирает. Нет, доктор, личность он не особо выдающаяся, но достанет кого угодно. К счастью, сейчас он достает Поттера, а про Поттера мы не будем.
Но Нарцисса и Люциус! Нервничают? Это они вам сказали? Не верьте им, доктор. Они не нервничают, они меня нервируют.
С утра до вечера – то Нарцисса пытает, что мне сказал Люциус, как он выглядел, не дергалось ли у него веко. У меня уже оба глаза и щека дергаться начинают, когда я её вижу.
Что, и сейчас дергается? Вот видите, как она на меня влияет, доктор!
И Люциус не лучше. У нас без пяти минут Апокалипсис, приличные люди переводят капиталы во Францию… вы тоже, доктор? Вот и я о чем говорю.
А этот все страдает из-за того, что его сын воображает себя вейлой и таскается за Поттером.
Нашел из-за чего нервничать. Вот если бы Драко вообразил себя лукокрустом и переехал к Хагриду – тогда было бы о чем переживать.
Вы не знаете, кто такой Хагрид? Вам везет, доктор.
Опять же, я знаю минимум сотню вещей, которыми совершенно не стоит воображать себя в меру здоровому юноше шестнадцати лет.
Вы тоже знаете, да, доктор? Объясните это Люциусу, умоляю.
Гарри Поттер проснулся с плохим предчувствием. Как всегда случалось именно с плохими предчувствиями, оно его не обмануло.
Вставшие раньше него гриффиндорцы толпились в гостиной вокруг огромного букета алых роз.
– Как пошло, – заметила Гермиона, тоже спустившись в гостиную.
– Очень пошло, – ревниво заметила Джинни. – Опять тебе, Гарри. Нет бы мне кто подарил…
– Забирай себе, – предложил Гарри Поттер, цвет ушей которого к этому моменту вполне мог соперничать с цветом лепестков роз.
– Вот еще, – уязвлено фыркнула Джинни. – Тебе их Малфой подарил.
Гарри плюхнулся на диванчик как можно дальше от букета и закрыл лицо руками. Кто знал, что жизнь может настолько усложниться? Еще вчера у него было две проблемы – Волдеморт и Снейп, а Малфою можно было запросто расквасить нос и больше не думать об этом.
Но как расквасить нос тому, кто ходит за тобой по пятам, смотрит влюбленным взглядом и дарит огромные букеты? Этого Гарри не знал. Оставалось лишь радоваться, что до таких действий не додумались две его давнишние проблемы, потому что после букета от Снейпа или Волдеморта Гарри вполне мог сигануть с Астрономической башни.
Гермиона отложила книгу, спокойно достала палочку и испепелила букет. Когда она с таким же спокойным лицом обернулась к любопытным, оказалось, что все давно заняты своими делами, а большинство и вовсе уже на полпути к завтраку.
Грейнджер пожала плечами, спрятала палочку и села рядом с Гарри.
– Я могу чем-то помочь? – тихо спросила она.
– А в книгах можно найти способ, как расквасить нос сохнущему по тебе Малфою и не мучиться потом угрызениями совести? – поинтересовался Гарри.
Гермиона наморщила лоб.
– Вряд ли, – наконец признала она.
– Значит, ты помочь не сможешь, – вздохнул Гарри. – А еще этот колдомедик…
– Не переживай, – Гермиона обняла друга за плечи. – Может, колдомедик как раз сможет помочь.
– Думаешь, он вылечит Малфоя? – оживился Гарри.
– Не знаю, как насчет Малфоя… – неуверенно ответила Гермиона. – В крайнем случае, научит тебя с этим мириться.
Да, доктор! Да, мне не нравится Драко Малфой! Почему? Да потому что он мне вообще никогда не нравился, с чего бы сейчас всё изменилось?
Что значит – «быть спокойнее»? Нет, доктор, и не трогайте мой шрам, я уже устал от того, что его вечно трогают. Затрогали уже всего.
Нет, доктор, я не тронутый, я затроганный. И меня не волнует, что Люциус Малфой нервничает, меня больше беспокоит, что я нервничаю.
Нет, доктор, я не готов смириться. Посидеть и подумать? И что, думаете, тогда смирюсь?
Доктор, мне вообще девушки нравятся. Джинни, Чжоу, Гермиона, наконец!
Нет, доктор, что значит – «какая разница»?
О чем я вообще с вами разговариваю, если вы даже в этом не разбираетесь!
Разбираетесь? Лучше, чем я думаю?
Да, доктор, вам самому лечиться надо!
Нет, я не гомофоб. Да, я не знаю, что это такое, но я всё равно не он! Мне совершенно некогда еще и гомофобом быть, на мне и так большая ответственность лежит.
Что значит, лучше бы что-то другое на мне лежало? Нет, доктор, я понимаю шутки, но не такие дурацкие. Вы вообще доктор неправильный.
Признайтесь, вы из Слизерина, да?
Нет, доктор, я не ксенофоб, прекратите уже обзываться, а еще доктор!
– Привет, Уизли, – Драко Малфой легонько щелкнул Джинни по носу и тут же отскочил, не дожидаясь, пока она вынет палочку. – Гарри понравились цветы?
– Сомневаюсь, – холодно ответила Джинни. – Гермиона их испепелила.
– Но это еще не значит, что они ему не понравились, – заметил Драко. – Уизли, давай не будем ссориться. Даже нет, давай дружить!
– Вот еще, – фыркнула Джинни. – Ты у меня парня увести пытаешься, а я с тобой дружить?
– Джинни, – серьезно произнес Драко, незаметно переходя с фамилии на имя девушки. – Гарри не твой. Смирись с этим. Гарри Поттер – это вообще… как тебе объяснить… символ.
– Неправда, – возразила Джинни. – Целуется он вполне себе по-настоящему, не символично.
Глаза Драко потемнели. Джинни даже заподозрила, что в нем и в самом деле могла оказаться кровь вейлы.
– Вредная девчонка, – протянул он, хватая Джинни за локти. – Ты хочешь, чтобы я умер от ревности? Я с утра до вечера мечтаю о прекрасном Гарри Поттере, а с вечера и до утра удваиваю свои усилия, и что в результате? Его поцелуи крадет девчонка!
– Я не краду, – начала была Джинни, но Драко неожиданно прижался к её рту губами.
– Вот теперь я вернул себе украденное, – заявил он, прерывая поцелуй. – Но больше не бери чужое, Джинни Уизли. Поттер – мой!
С этими словами Драко попросту сбежал, не дожидаясь, когда Джинни сообразит вытащить палочку.
Да, доктор, я встречаюсь с Гарри Поттером. Именно я. Если кто-то будет говорить, что тоже с ним встречается, вы не верьте, но имя запишите для меня. Мы с вами сочтемся.
Почему именно он?
Ну, поймите, доктор, вы же психикой занимаетесь. Нельзя девочке психику ломать.
Доктор, это я девочка. Да, доктор, с психикой. Пока не поломанной, но Малфой прилагает все усилия.
Что значит – какая из меня девочка?! Еще скажите, что я на мальчика похожа. Вот каждый норовит психику поломать. Все вы, мужчины, такие.
Нет у меня проблемы с папой, доктор! И с братьями проблем нет. Да, со всеми шестью – и нет никаких проблем.
Почему не верите? Все вы одинаковые.
А у Гарри папы нет. И мамы. И братьев с сестричками тоже. Только шрам.
Что значит – у Драко Малфоя тоже братьев нет, а замок есть? Вам-то какое до этого дело?
У него еще мама и папа есть, а шрама нет.
Нет, я понимаю, что и то, и другое не проблема, но что вы предлагаете? Переключиться на Драко Малфоя? Ничего не предлагаете? Это просто так, для примера?
Все вы одинаковые, только примеры приводить умеете. Абстракционисты проклятые.
Да, доктор, я знаю, кто такие абстракционисты. Нет, доктор, я всё равно буду использовать это как ругательство, потому что мне слово нравится.
И вообще, скучно тут у вас. Ничего вы, доктор, в жизни не понимаете. И в психике, кстати, тоже.
– Малфой, сколько это будет продолжаться? – Гермиона надкусила конфету, скривилась и бросила её обратно в коробку.
– Ты о чем, Грейнджер? – Драко сидел на спинке дивана в Гриффиндорской гостиной и болтал ногами.
На самом диване сидели Гермиона и Джинни, опустошая коробку конфет, которую Драко принес для Гарри. Сам Гарри вместе с Роном и Невиллом держали оборону в своей спальне и в гостиную не высовывались.
– Я о том, что ты преследуешь Гарри, – ответила Гермиона, беря другую конфету. – Ты ведь понимаешь, что рискуешь? Сидишь тут в нашей гостиной…
– Я никому ничего плохого не делаю, – пожал плечами Драко. – Правда, Джин?
Джинни Уизли посмотрела на него страдальческим взглядом, но не ответила. Вся перемазанная шоколадом, она пыталась избавиться от стресса с помощью сладкого. К счастью, Драко Малфой осуществлял регулярное снабжение этим самым шоколадом, и Джинни могла заедать стресс хоть круглые сутки.
– Это тебе так кажется, – ответила Гермиона, придирчиво изучая начинку очередной конфеты. Довольная результатом, она запихнула конфету в рот. – Фарри ф фтреще, Шинни ф фтреше… – добавила она.
– Грейнджер, учись у Уизли, – не выдержал Драко. – Она или ест, или говорит!
– А еще твои родители, – проигнорировав замечание, продолжила Гермиона. – Они вообще всех уже с ума свели.
– А вот родителей моих не трожь, – возмутился Драко, переставая болтать ногами. – До чего ты, Грейнджер, завистливая! Или, – он прищурился, – ты сама…
Гермиона резко привстала и ловко всунула ему в рот конфету.
– Не разговаривай с набитым ртом, – со злым весельем объявила она. – И поменьше говори о том, чего не понимаешь.
Доктор, расскажите, что вам Гарри говорил.
И Малфои.
Да, доктор, я в курсе, что это тайна колдомедика. Но я умею хранить чужие тайны. Да-да, доктор, вы правильно меня поняли.
Нет, доктор, рассказывать, что меня беспокоит, я не буду.
Что значит – «почему»?
Да потому что вы, доктор, не настоящий доктор. Я к настоящему три года ходила до школы.
Доктор, у меня родители врачи, давайте не будем тратить наше время напрасно.
Гарри упоминал меня в разговоре? Упоминал? Отлично.
А в каком контексте он меня упоминал?
Замечательно.
Вот видите, доктор, это совсем не больно.
Да, доктор, я думаю, мы с вами придем к взаимопониманию.
Перейдем к Малфоям. Не нервничайте, доктор, вы же знаете – это вредно.
Водички выпейте. У вас что, тут даже водички нет? Заведите графин с водой и одноразовые стаканы. Да Мерлин с вами, доктор, хоть из глиняных их трансфигурируйте. Просто я не собираюсь пить из того же стакана, что и хорек.
Нет, я не про животное, я про Драко Малфоя.
Что вы так оживились, доктор? Нет, он не считает себя хорьком, доктор. Он считает себя вейлой, вы вообще своих пациентов слушаете?
Хорьком его мы считаем. Нет, мы не думаем, что он животное, доктор. Мы думаем, что он скотина.
Какая, доктор? Да редкостная, редкостная скотина.
Северус Снейп только-только вернулся с занятий в свои покои, когда в его камине появилась голова Люциуса Малфоя.
– Ну, что там? – не тратя время на приветствия, спросил гость.
– Без изменений, – мрачно ответил Северус.
– Я войду? – спросил Люциус и тут же, не дожидаясь ответа, вышел из камина.
– Нет, – апатично глядя перед собой, ответил Снейп.
– Самое ужасное, что я уже ночей не сплю, все думаю о том, что хуже, – продолжил Люциус, не обращая внимания на слова Снейпа. – То, что Драко считает, будто он вейла и бегает за Гарри Поттером, или то, что он никак не может добиться желаемого.
– Смотря для кого хуже, – так же апатично ответил Снейп.
– Для меня, – возмутился Люциус.
– А я думал, для Драко, – хмыкнул Северус, вешая мантию в шкаф. – Мне кажется, он бегает за Поттером… ради спортивного интереса. А если вдруг догонит – не будет знать, что делать.
– Думаешь, с ним надо поговорить о пестиках и тычинках? – растерянно уточнил Люциус.
– Я думаю, с ним надо поговорить о том, чего он на самом деле хочет, – отрезал Северус. – Поттер, конечно, редкостный тупица, но вот Грейнджер или даже мелкая Уизли могут догадаться посоветовать ему перестать . убегать … И что тогда будет делать Драко?
– Мне казалось, вейлы знают, чего они хотят… – рассеянно заметил Люциус.
– Салазар тебя возьми к акромантулам, Люциус! – завопил растерявший всю апатичность Снейп. – Какая вейла? Мы оба знаем, что Драко не вейла!
– Северус, ты совершенно не понимаешь родителя! – взорвался в ответ Люциус. – Вот мне бы твои проблемы, а я вместо этого такие муки переживаю!
Да, доктор, я всё еще нервничаю. Нет, зелье не пью. Когда я его пью, я нервничать забываю, потом приходится нагонять, очень напряженный график.
Да, доктор, Драко всё ещё вейла. Но я уже не из-за этого нервничаю, да.
Нет, доктор, я, конечно, переживаю из-за Поттера, но Северус и Нарцисса меня беспокоят больше.
Нет, доктор, это не то, что вы подумали. Они меня беспокоят по отдельности, а не вместе, ничего такого.
Что, доктор? Нет, у меня нет стопроцентной уверенности, а почему вы спрашиваете? Спасибо, доктор, я теперь еще и об этом думать должен!
О чем я? А, они меня беспокоят своим наплевательским отношением, да.
Нарцисса скупает запонки с изумрудами, утверждая, что брюнету с зелеными глазами они очень пойдут. Кстати, доктор, это вы виноваты, что я теперь думаю о том, что они и просто брюнетам отлично пойдут.
А Северус… эта змея… предатель… Что? А, нет, это я всё о том же думаю, из-за вас. Нет, Северус просто ничего не делает.
Утверждает, что Драко лучше быть на расстоянии от Поттера. Поттер тоже так думает? Они сговорились. Все против меня!
Новый рецепт на зелье? Для меня?! Доктор, пропишите лучше зелье моему сыну, чтоб он перестал считать себя вейлой, а еще Поттеру и Северусу… какое-нибудь зелье.
– Амортенция, – Нарцисса выпорхнула из камина в тот самый момент, когда Снейп начал расстегивать сюртук.
– Кому? – пытаясь оставаться спокойным, спросил Северус, но пуговицы застегнул обратно.
– Поттеру, конечно! – возмутилась Нарцисса. – Как он смеет до сих пор не любить моего милого Драко? Как вообще можно Драко не любить?
– Ради тебя могу задать эссе на эту тему, – ответил Снейп. – И готов поспорить, что Грейнджер опять девять футов напишет.
– Ты только про свои эссе можешь думать, тебе нет и дела до чувств, – возмутилась Нарцисса. – Я так переживаю за сына, ночами не сплю!
– Мне кажется, ночами сейчас вообще никто не спит, – нечутко отозвался Северус. – Может, лучше Драко опоим амортенцией? Пусть влюбится в какую-нибудь девочку.
– Ты с ума сошел, – разозлилась Нарцисса. – Во-первых, зелье это не безопасное, во-вторых, ну вот кого тут брать? Панси или Миллисенту? Они, конечно, слизеринки и чистокровные, но я как представляю детишек, так и плачу ночи напролет.
– Ну, возьмите кого-нибудь с других факультетов. Лавгуд, например, блондинка. А Уизли – чистокровная, – отозвался Снейп.
– У меня и так сын считает себя вейлой, – покрутила пальцем в характерном жесте у виска Нарцисса. – Мне еще невестки больной на голову не хватает. Мы так на колдомедиках разоримся. А Уизли рыжая. Северус, ты меня с ума сведешь своими идеями.
– Так значит, Северус сводит тебя с ума? Вероломная! – неожиданно высунулся из-за шторы Люциус Малфой.
– О, Люциус! – обрадовалась Нарцисса. – А я думала, куда ты опять пропал, милый. И на ужине тебя не было, и на завтраке…
– Он караулил тебя тут, – кисло ответил Снейп. – Рассчитывал на наше с тобой тайное свидание.
Глаза Нарциссы удивленно расширились, но уже через мгновение опасно сощурились.
– Люциус?.. – протянула она.
– Вы поговорите, а я пока пойду… проверю, как там Драко, – Северус бежал, в спешке забыв про мантию и туфли.
Да, доктор, меня по-прежнему беспокоит мой муж. Что тут странного?
Да, доктор, я очень постоянная. Нет, доктор, это относится только к беспокойствам, а почему вы спрашиваете?
Доктор, а вас бы не беспокоило, если бы ваш муж выпрыгивал из-за кресла с криками, что он всё знает?
Вас бы беспокоило само наличие у вас мужа? Доктор, ну я же образно говоря.
Меня теперь очень беспокоит, что он там всю ночь проторчал, у Северуса за креслом.
Доктор, это лечится? Дайте мне какое-нибудь зелье. Зачем? Доктор, ну глупый вопрос. Я хочу, чтобы он дома за креслом сидел и неожиданно выскакивал, а не в Хогвартсе. По-моему, это и соплохвосту понятно.
Нет, доктор, я не думаю, что вы соплохвост!
Меня мой муж беспокоит, а не соплохвосты, что бы вы там себе не придумали.
Кстати, расскажите, что вы придумали. Ну, признавайтесь, вы уже что-то придумали? Нет, я не пытаюсь к вам на колени сесть, я просто подавляю вас морально.
Морально, а не аморально, доктор!
– Северус. Да Северус же! – Нарцисса начала терять терпение.
– Что, кого?! Я не виноват, – спросонья запаниковал Снейп.
– В чем не виноват? – ласково спросила Нарцисса, садясь на край постели.
– Ни в чем пока еще не виноват, – буркнул Снейп, натягивая одеяло до носа. – Цисса, ты почему в моей спальне ночью?
– Потому что ты в ней спишь, а мне надо с тобой поговорить, – пожала плечами Нарцисса. – Что за глупые вопросы.
– Почему ночью? – не отставал Снейп. – Я ночью сплю.
– А мы с Люциусом не такие бессердечные, и мы ночью не спим, – заметила Нарцисса. – Мы очень переживаем за Драко.
Она задумчиво провела рукой по изголовью кровати и брезгливо принялась рассматривать пыль, оставшуюся на пальцах.
– Я уже тоже переживаю за Драко, – вздохнул Северус. – Еще пара бессонных недель, и я сам своими руками его… и Поттера запру в чулане. На неделю.
Нарцисса наморщила лоб, затем лицо её просияло.
– Ну, ведь можешь, когда хочешь, – кивнула она, вставая с постели. – Всегда можно найти выход, правда?
– Как минимум два, – желчно ответил Снейп ей в спину. – Минимум, Цисса!
Заснуть снова ему никак не удалось даже после того, как он услышал, что Нарцисса с помощью каминной сети отбыла в Малфой-мэнор.
Он вздрагивал от каждого шороха, и лишь мысль о том, что Гарри Поттеру сейчас еще хуже, грела его всю ночь.
Знаете, доктор, я всё решил. Нет, это не зелья повлияли. И, простите, не ваши беседы. Ваши беседы даже Джинни не помогают, она шоколад за троих лопает.
Доктор, я буду встречаться с Гермионой. Да, доктор, только она может меня защитить от Малфоя и его гнусных посягательств.
Нет, доктор, я ей еще не сказал. Доктор, это Гермиона, она себя может заставить, если это нужно для дела. А это очень нужно для дела, потому что иначе я скоро не выдержу и всё-таки сделаю что-то нехорошее с этой недовейлой. И нет, доктор, вовсе не то, что вы сейчас подумали. Я о таких вещах вообще не думаю, некогда.
Гермиона думает? Ну и пусть думает, я ей доверяю, она о плохом думать не будет. А если будет, то только хорошее. Гермиона – она такая.
А что с Джинни, доктор? С Джинни всё будет хорошо, о ней тоже Гермиона подумает. Мне кажется, все будут счастливы даже без Успокоительных зелий.
Малфои? Ну, так я же не говорю перестать всем зелья прописывать.
Им прописывайте, да.
Видите, доктор, какой я спокойный стал? Это всё Гермиона. Она настоящая волшебница, наша Гермиона.
Ну, то есть, доктор, она и так волшебница, но когда она говорит, ласково глядя в глаза, что разобьет тебе нос, если не перестанешь грустить, вся хандра сама уходит, вот честное гриффиндорское, доктор!
– Гарри Поттер с прекрасными телохранительницами, – этот голос заставил Гарри вздрогнуть, но головы он не повернул.
Вместо этого к Драко Малфою, стоящему у окна и медленно разворачивающему шоколадную конфету, одновременно обернулись Гермиона и Джинни.
Обе в ту же минуту схватили Гарри за руку. Гермиона за правую, а Джинни за левую. Обе нахмурили брови.
Обе выхватили палочки.
– А две на одного – нечестно, – заметил Драко, надкусывая конфету. – И вообще, я без палочки, а безоружных не бьют.
Гермиона посмотрела на Джинни, а Джинни на Гермиону. Гарри зажмурился и осторожно освободил левую руку.
Джинни фыркнула и, воинственно сдвинув рыжие брови, направилась к Драко.
– Малфой, ты… ты… – она перевела дух, останавливаясь прямо перед Драко. – Ты портишь нам жизнь!
– Хочешь? – Драко протянул надкусанную конфету, никак не реагируя на злое лицо Уизли.
– Ты!.. – Джинни двинулась вперед и сама не поняла, как буквально вжала Драко в стенку.
– О, – сказал Драко.
– Постой, – сказал он через мгновение.
– Стой так, – попросил он еще через секунду, затем засунул конфету себе в рот и облизал испачканные пальцы.
– Может, я ошибся, – задумчиво добавил он. – Или ты ошибалась, Джинни? Как думаешь?
– Наконец-то, – пробормотала Гермиона себе под нос. – Дурацкий Малфой с дурацкими планами. Пойдем, Гарри.
Гарри наконец обернулся к Малфою, с облегчением и в то же время с досадой замечая, что его почти настоящая вейла держит за руки почти его девушку.
А потом эта его девушка взяла и… нет, наверное, это из-за того, что Джинни просто помешана на шоколаде, а коварный Драко только что съел конфету.
За две недели до этого. Нет, доктор, я совершенно нормальный. Чем доказать могу? А сколько вам заплатить нужно? Нет, доктор, я не думаю, что я вейла. Это папа так думает. То есть, он думает, что я так думаю.
Доктор, мы можем поговорить (раздельно)как разумные люди? Я же знаю, что у вас клятва о неразглашении. Она по-другому называется? Неважно.
Пусть папа думает, что я хочу Поттера, чтобы, когда я представлю ему невесту, он обрадовался.
Сейчас представить? Нет, доктор, это исключено. Папа заплатит? Да я и сам прекрасно знаю, что папа заплатит, это же мой папа, в конце концов.
Нет, доктор, даже если вы заплатите, я все равно не могу прямо сейчас невесту представить. Просто она еще не знает, что она моя невеста.
Да, доктор, так бывает. Кто? Джинни Уизли, конечно.
Нет, доктор, мама не заплатит, она заплачет. Ей рыжие не нравятся даже больше, чем Поттер.
Нет, доктор, я из-за этого не нервничаю. Я вообще не нервничаю. Зачем я к вам тогда пришел? Ну, должен же я своими планами с кем-то поделиться.
Будете моим соучастником. Что значит – соучастником не хотите? А денег хотите?
Вот и договорились, будете оплачиваемым соучастником. ***
Колдомедик посмотрел на часы. Последний посетитель на сегодня наконец-то ушел.
Колдомедик поднялся с кресла, выглянул в пустой коридор и только после этого снял рыжий кучерявый парик, накладной нос и очки.
«Да… – пробормотал Ксенофилиус Лавгуд, с сожалением запихивая рабочий блокнотик в ящик стола. – И ведь даже в «Придире» не опубликуешь – просто никто не поверит!»
