Над седой равниной Хога Волдя УпСов собирает.
Между УпСами и Хогом гордо реет Гарри Поттер, черной Молнии (мод. 25е) подобный.
То ногой касаясь башен, то стрелой взмывая к УпСам, он кричит, и - УпСы слышат силу в громком крике Гарри.
В этом крике - жажда мести! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышит Хогвартс в этом крике.
УпСы стонут перед Волдей, - стонут, мечутся под Хогом и от Волдика готовы спрятать ужас свой пред Гарри.
И Авроры тоже стонут, - им, Аврорам, недоступно наслажденье битвой жизни: грозный Дамбя их пугает.
Глупый Невилл робко прячет тело жирное под партой... Только гордый Гарри Поттер реет смело и свободно над бухим от зелья Снепом!
Все быстрей, сильнее УпСы опускаются над Хогом, и орут, и рвутся УпСы к высоте навстречу Гарри.
Снейп грохочет. В пене гнева стонут УпСы, с Волдей споря. (А кто говорил, что у Волди есть не сумасшедшие слуги?..) Вот охватывает Волдя Гриффиндор объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой
злобе на утесы, раздавая в пыль и брызги изумрудные авады. (так и вспоминаю "глаза цвета авады")
Гарри Поттер с криком реет, черной Молнии подобный, как стрела пронзая тучи, бошки УпСам отрывает.
Вот он носится, как демон, - гордый, черный демон бури, - и смеется, и рыдает... Он над УпСами смеется, из-за Волди он рыдает!
В гневе Волдя (злобный демон)!
Снейп давно усталость слышит, он уверен, что не вскроет Волдя Гарри, - нет, не вскроет!
Гарри воет, Снейп хохочет...
Синим пеплом облетают стаи Банш над лесом Хога. Дамбя ловит стрелы молний и в своей бородке гасит. Точно огненные змеи, вьются, в бороде скрываясь, отраженья этих молний.
- Маги, скоро грянет битва!
Это смелый Гарри Поттер гордо реет между башен над ревущим гневно Волдей; то кричит пророк победы:
- Дайте мне еще авады!..
Переделка (с) AmberHeart aka Argentum и Miria aka Белолике
Исходник (с) М. Горькому
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
«Мы должны сделать это в память о них, сказал Малфой. Никогда бы не подумал, что услышу от него такое. И никогда бы не подумал, что соглашусь…» Шоу должно продолжаться, даже если исполнители главных ролей давно уже ушли со сцены.
Я пробираюсь к трибуне, он следует за мной по пятам.
Надеюсь, что его черные глаза горят злобным огнем.
Я надеюсь, что все происходит, как положено.
Что Снейп по-прежнему выглядит так, как и полагается Снейпу.
Саркастичный злобный ублюдок.
Это так? А вы-то сами как думаете?
Я не оборачиваюсь – пару минут назад лично проверял, чтобы все было в порядке.
Да, конечно, на нас все смотрят.
Мы давно уже привыкли.
Нам скучно, но от этого всего не отвертишься.
И мы ищем развлечений.
Даже он, хотя, конечно, в это трудно поверить.
Я замедляю шаги, поправляю съехавшие с кончика носа очки.
Снова поправляю их, хотя в этом нет никакой необходимости.
Я точно знаю – со стороны это выглядит так, словно я вдруг о чем-то задумался.
Ага, прямо на ходу.
И я могу себе это позволить.
И даже могу позволить себе стать мерзким типом.
Таким , как Снейп, или даже хуже.
Он нагоняет меня, и я наступаю ему на ногу.
Кажется, в этот раз ненамеренно.
«Уродец, - шипит он, наклонившись к моему уху. Я улыбаюсь публике, представляя, как меня вздергивают на дыбе. – Уродец, - повторяет он, - попомни мои слова, я еще доберусь до твоей задницы»
До трибуны еще пара десятков футов.
Я приветственно киваю Скримджеру.
И, повернув голову, отвечаю:
«Не видать тебе моей задницы.»
Интересно, а Скримджер слышит это?
Если и слышит, то виду не подает.
Скримджер начинает свою речь.
«…такое время…время больших перемен…тра-та-та и еще что-то там…большие ожидания…перспективы развития…цена победы…»
Как будто это магазин, придурок.
Я герой войны, я перспективный молодой волшебник.
Я победил траханого Волдеморта, а потому имею право вспрыгнуть на стол для почетных гостей и сплясать на нем канкан.
Попробовать, что ли?
Тычок костлявого кулака в спину – прекрасное средство вернуться к действительности.
Я выхожу вперед и довольно складно повторяю все то же самое, что и Скримджер.
Только в другой последовательности.
Так я могу говорить бесконечно.
Было у кого поучиться, уж можете мне поверить.
Кое-кто в зале даже засыпать начал.
У меня все замечательно получается.
Марионетка сама дергает себя за ниточки.
Кажется, эти почетные гости предпочли бы увидеть канкан в моем исполнении.
«Спасибо, мистер Поттер», - мою коронную речь прерывают на полуслове. Скримджер явно подозревает меня в плагиате.
А, черт побери, мне только начало нравиться!
Я отхожу в сторону и отступаю чуть назад, становлюсь рядом с носатым пугалом.
Со Снейпом, конечно.
У него скучающий вид.
Конечно, сейчас нам снова вручат ордена.
Приходится терпеть.
Я оглядываю зал.
Конечно же, Гермионы здесь нет.
Она все еще на меня зла.
Отбыв положенное время, мы выходим из зала.
Никто за нами не идет: все-таки мы уже успели изрядно поднадоесть публике.
А значит, скоро можно будет расслабиться.
В том, что у людей короткая память, есть и свои плюсы.
****
Я вхожу в комнату Гарри.
Он не спит. Сидит себе в постели, смотрит прямо перед собой, да и все.
Хотел бы я знать, что именно он сейчас видит.
«Смотри, - говорю я. – Смотри, что я тебе принес».
Он не отвечает.
«Это твое. Это уже четвертый твой Орден. Посмотреть хочешь?»
Я тычу этим Орденом ему прямо в нос.
«Знаю, знаю, что у тебя таких уже много. А этот новый…»
Я держу раскрытую ладонь у него прямо перед глазами.
«Ну и как?»
Да никак, наверное.
«Гарри, черт тебя побери, Поттер!»
А кто же еще?
Это он, конечно.
Самый настоящий Гарри Поттер.
В отличие от меня.
Сидит в постели, уставившись пустыми глазами в пространство.
Тянет в рот уголок одеяла, тут же намокающий от слюны.
Но все же это Гарри Поттер.
Мой лучший друг, а по совместительству – легенда волшебного мира, избранный, и все такое прочее.
Живым легендам не положено слюнявить пододеяльники.
Гарри всегда было плевать на правила.
Наверное, это единственное, что в нем осталось от прежнего Гарри.
«Ну и как он? – раздается голос за моей спиной. – Уизли, как он сегодня?»
«Да так же», - отвечаю я.
В дверях стоит Драко Малфой.
На нем по-прежнему черное снейповское одеяние. Он не такой тощий, как Снейп, но одеяние ему в самый раз.
****
«Этот тип потребовал увеличить плату в полтора раза», - говорит Малфой.
«Что думаешь делать?» – спрашиваю я.
Я не беспокоюсь: решение таких проблем – задача Малфоя, и он прекрасно справляется.
«Выпущу ему кишки, конечно. Съесть заставлю», - усмехается он.
«Это не в твоем стиле, - говорю я. – Я-то думал, ты чище работаешь».
«Зато эффективно, - отвечает он самым зловещим своим тоном. – В другой раз будет осмотрительнее».
Мы оба знаем, что это вовсе не так.
Даже в магическом мире не стоит на эти самые чудеса особо рассчитывать.
****
Мы с Малфоем получаем письма, предназначенные не нам.
Возблагодарим же судьбу за службу пересылки.
И за возможность выставить вокруг дома антиаппарационный купол.
И за возможность отключиться от каминной связи.
И за то, что мы можем себе это позволить.
В конце-то концов, нам вовсе не нужно, чтобы кто-нибудь явился без предупреждения в дом на Гриммальд-плейс. Или в этот гадюшник на Спиннерс-энд.
Нам вовсе не хочется, чтобы кто-нибудь обнаружил отсутствие хозяев.
Мы с Малфоем хорошо платим за молчание.
Мне повезло, что я связался с Малфоем.
У меня-то по-прежнему нет денег.
А их много нужно: мы платим целителям, сиделкам, оплачиваем аренду уединенного дома в такой глуши, что его днем с огнем не сыщешь.
Сиделки и целители не говорят по-английски.
А может, Малфой их держит под «Империо».
Мне все равно как-то.
****
Меня все спрашивают, не поссорились ли мы с Гарри.
Видите ли, вот уже полгода, с того самого момента, как Темный Лорд отправился на прокорм червям, никто не видел меня рядом с Гарри.
Все считают, что я ему завидую.
Мерлин упаси!
Мать допекает вопросами, почему, когда Гарри приезжает к нам в Нору, меня вечно не бывает дома.
Учеба, отговариваюсь я. Учеба. Внеплановые практические занятия, например. Да что угодно. Пьянки с сокурсниками по аврорской школе.
А Гермиона считает, что мы с Гарри поссорились из-за нее.
Пусть уж лучше так думает. Пусть обижается.
Лишь бы не задумывалась лишний раз.
Поэтому я старательно подкидываю ей поводы для раздумий.
Например, где это я шляюсь по вечерам и не только.
Я никогда не спрашиваю, как объясняет свое отсутствие Малфой, и объясняет ли вообще.
Но я точно знаю, что Снейп бывает в гостях у папаши Малфоя, а тот все интересуется, какая же кошка пробежала между его сыном и бывшим профессором зельеделия.
****
Мне повезло, что я связался с Малфоем.
Не только из-за его денег, хотя без них у нас бы ничего не вышло.
Он лучше меня умеет плести небылицы, ну а моя задача – сделать так, чтобы в них поверили.
В конце концов, я неплохо играю в шахматы, а просчитывание вариантов – мое хобби.
А еще в мои обязанности входит пополнение запасов Многосущного зелья.
С учебником, тем самым, что со снейповскими пометками на полях, это не так и сложно.
« Лучше пусть оно у нас про запас будет», - наставительно говорит Малфой.
Так наставительно, что мне хочется врезать ему по носу.
«Сейчас очень трудно купить зелье приличного качества», - жалуется он.
Это значит, он меня похвалил.
****
Гарри не вздрагивает, когда я осторожно отстригаю у него прядь волос, стараясь не коснуться его лба холодным металлом.
«Прости меня», - говорю я. Словно он способен меня услышать. Эти слова звучат только для меня. Только я их слышу.
«Пора», - в комнату заглядывает Малфой. В руке он держит клок волос, откромсанный от снейповской шевелюры. Я запираю дверь в комнату Гарри.
Малфой бросает в свой кубок волос Снейпа, я проделываю ту же операцию с волосом Гарри.
И, конечно же, мы берем с собой по фляжке зелья про запас.
Никак не привыкну к ощущениям, возникающим после приема зелья. Мерзость-то какая…
«Что у нас сегодня?» – спрашиваю я, запирая дверь в комнату Гарри.
«Какая-то там пресс-конференция, посвященная защите прав магглов».
« Наверное, отец там будет», - бурчу я.
«Будет? Да ведь он эту конференцию и устроил».
Оказывается, именно отец добавил мне хлопот. Я напяливаю на нос круглые очки. Я готов.
****
Гарри и Снейп не знают, что давно уже простили друг друга. Что Снейпа оправдал суд Визенгамота, потому что сам Гарри Поттер выступил в его защиту. Никого другого суд не послушал бы. Впрочем, никто другой не стал бы и пробовать.
А Гарри Поттер попробовал, и у него все получилось. Когда это у него что-нибудь не получалось?
Правда, ради достижения нужного результата ему пришлось пойти на сделку со Скримджером («Стать его рекламным мальчиком», - сказал как-то Гарри).
Гарри убьет меня за это.
Если вернется, конечно.
Ему, наверное, придется убить меня дважды.
Или даже трижды: если учесть, что в суде Гарри Поттер заступался не только за ненавистного зельевара, а еще и за Драко Малфоя. И за его папашу.
В общем, Гарри пришлось изрядно потрудиться.
Нам с Малфоем тоже.
Он сильно рисковал, потому что Скримджер мог и не согласиться.
Малфой знал об этом, но мы сделали ставку на честолюбие нашего Министра и не прогадали.
Ему все еще требовался «рекламный мальчик».
И Скримджер получил требуемое, и даже больше.
Кроме «рекламного мальчика» у него есть еще и «рекламный зельевар».
Видимо, Скримджер считает, что образчик раскаявшегося преступника – как раз то, что нужно периодически демонстрировать публике.
Снейп убьет Малфоя за это, и будет прав.
До меня ему не добраться: к тому времени меня укокошит Гарри.
Ну а пока мы с Малфоем делаем все, что в наших силах.
Поэтому Снейп теперь – полноправный гражданин магического общества.
Да еще и награжденный Орденом Мерлина.
И не единожды.
Я имею полное право гордиться своей потрясающей речью на суде.
Малфой всегда умел врать, а мне пришлось научиться этому в самый короткий срок.
И, гиппогриф меня задери, я справился.
Снейп бы ни за что в это не поверил.
*****
Зато все остальные поверили.
Впрочем, если у кого и есть сомнения, так они их при себе держат.
Потому что ситуация всех устраивает.
Только мы с Малфоем знаем , как все случилось на самом деле.
Только мы видели Гарри и Снейпа, лежавших без движения на не по-летнему холодной земле.
Может быть, они прибегли к заклятиям, некогда изобретенным одним нелюдимым подростком, называвшим себя «полукровкой-Принцем». Малфой, однажды отведавший «Сектусемпры», заявил, что заклятия были очень даже действенные.
Может быть, когда-нибудь мы узнаем, что же там произошло.
Мы с Малфоем наткнулись на них случайно. Малфой искал Снейпа, который до последнего дня помогал ему скрываться как от авроров, так и от Волдеморта, я же последовал за Гарри.
Так уж вышло, что после победы над Темным Лордом Гарри вспомнил, что у него есть «еще одно дело».
И пропал.
Я понял, что это было за дело, и рванул вслед за ним.
Я опоздал. Следящие заклятия до сих пор мне не слишком удаются.
Когда я прибыл на место, было уже поздно. Гарри и Снейп были живы, но я прекрасно помнил, как именно выглядели родители Невилла Лонгботтома.
Я сел на землю и сидел, будто ждал, что все само собой образуется.
А в голове было пусто, как в могиле, из которой сбежал покойник.
Малфой, явившийся несколькими минутами позднее, тоже понял, что опоздал.
А потом он сказал: «Знаешь, Уизли, нам повезло, что мы здесь одни».
И тут до меня дошло, что я никому не сказал, куда отправился.
Гарри, разумеется, тоже.
С каким-то тупым безразличием я подумал, что Малфой попытается расправиться со мной.
«Убери палочку, Уизли», - устало сказал Малфой, присаживаясь на корточки.
Я посмотрел на него: за год, что я его не видел, он ничуть не изменился к лучшему. Белесый хорек.
Некоторые вещи не меняются.
К черту такую стабильность.
«И только не ори, Уизли, - заявил он. – Сначала послушай…»
И я стал слушать. Мне как-то все равно было.
«Мы должны сделать это для них, - говорил он. – Я остался должен профессору…»
Я молчал.
«Я предлагаю тебе выгодную сделку. Что ты так смотришь? Продешевить боишься?»
Когда смысл сказанного им все же дошел до меня, я двинул Малфою по роже.
Он не стал заслоняться, а может, просто не успел.
«Ты хорошо подумал?» – только и сказал он.
Я опять промолчал. А что было говорить? Когда первая волна злости схлынула, когда отчаяние и бессилие отступили перед необходимостью решительных действий, я сказал:
«Я с тобой, Малфой. Извини за этот удар».
«Одних слов мало, Уизли».
Зря я считал его слабаком. В тот раз он едва не выбил мне зуб.
****
Когда через полчаса прибыл отряд авроров, возглавляемый Хмури, да еще Тонкс, Люпин, отец…в общем, все наши, то они увидели Снейпа и Поттера, изрядно потрепанных, основательно избитых, грязных, как свиньи, но вполне живых и (возможно) уже не ненавидящих друг друга. От медицинской помощи они оба, не сговариваясь, отказались.
За те полчаса нам с Малфоем пришлось как следует потрудиться. Уж и не помню, что там такое продал
Малфой на Дрянн-аллее, чтобы достать изрядное количество Многосущного зелья.
Как Малфой протащил это зелье в Азкабан и где прятал, я знать не желаю.
А может, он взятку дал.
Деньги у него всегда водились.
****
Мы притворяемся друг перед другом, что еще не потеряли надежду.
Поговорить бы с Невиллом – и как ему удалось протянуть столько лет?
Целители все как один твердят, что повреждения несущественны, что Гарри и Снейп придут в себя, что скоро все будет в порядке.
Малфой говорит, что платит им за результат, а не за идиотские словеса. Что он нанял их, потому что они – лучшие в своей области, но, судя по всему, это вовсе не так.
В таком случае, ему не хотелось бы выбрасывать деньги на ветер.
И тогда целители затыкаются и молча делают свое дело.
Мы с Малфоем оба устали. Не знаю, какая была бы жизнь у Гарри и у Снейпа, если бы они не сидели запертыми в своих комнатах, никак не реагируя на внешние раздражители, но и мне, и Малфою наше маленькое представление дается все тяжелее и тяжелее с каждым днем.
Мы устали, но мы ждем. Я жду, и Малфой ждет, обзывая меня наивным гриффиндорским придурком.
Я варю зелье, думаю, теперь у меня получается не хуже чем у Снейпа; Малфой выкладывает из кармана кругленькую сумму, чтобы все так и оставалось в тайне, каждая горсть выдаваемого им золота – лопата земли на гроб, в котором мы с ним похоронили правду, никого не позвав на погребение.
Эта чертова правда на самом деле никому не нужна.
Эту гребаную истину неплохо бы подвесить в сортире, на крючок для туалетной бумаги.
Итак, истина похоронена, и мы с Малфоем старательно утаптываем землю, танцуя на ее могиле. Земля такая твердая, что мы рискуем отбить себе пятки.
Ни один из нас не остановится.
Просто потому, что не захочет показывать свою слабость другому.
Оказывается, мне важно мнение Малфоя.
А ему – мое.
****
Малфой говорит, мы делаем это ради Гарри и Снейпа.
И будем продолжать столько, сколько нужно.
Невилл ведь ждет.
Мы с Малфоем делаем все, чтобы сохранить за Гарри и Снейпом то место, которое они занимали в этой жизни. Как будто они просто ненадолго вышли и скоро вернутся.
Мы хотим, чтобы они по-прежнему оставались сами собой.
Чтобы они были такими, какими их все знали.
В наше паршивое время людям нужна надежда, а вовсе не правда, которую мы с Малфоем постарались закопать поглубже.
Малфой же плевать хотел на людей, но он «остался должен» Снейпу.
****
Ну а теперь нам пришла пора повторить свои реплики перед выходом на сцену.
Это Малфой как-то раз так высказался, а я запомнил.
«Шоу будет продолжаться, и представление состоится, раз уж зрители купили билеты, - сказал Малфой. - Шоу будет продолжаться, но не ради каких-то там зрителей. А ради того, чтобы звезды, выйдя на сцену, где их долгое время заменяли какие-то никому не известные актеры, не обнаружили пустующие ряды сидений».
Я не удержался и зааплодировал.
«Ты не перестаешь удивлять меня, Малфой, - ответил я. – Ты у нас, оказывается, знаток театра. Да еще и любишь говорить красиво».
«А ты не любишь?»
«Просто обожаю. Вдруг когда-нибудь полезу в политику? Вот и пригодится это умение».
«Уизли и политика…представить себе этого не могу».
****
Мы возвращаемся.
Я чуть было не сказал «домой», но это было бы ложью.
Совсем я заврался.
Лживый рыжий сукин сын.
Этот вечер ничем не отличается от десятков других, бывших до него.
«Как думаешь, сколько еще это будет продолжаться?» – спрашивает Малфой, возясь с многочисленными пуговицами снейповского одеяния.
«Я тебе что, Трелони, что ли?» – недовольно отвечаю я.
«Не похож», - говорит Малфой, глядя на меня черными глазами. Взгляд у него совсем как у Снейпа, не отличить. Все-таки мы отлично все придумали.
Малфой. Хорек.
«Мы должны сделать это в память о них…»
Никогда бы не подумал, что услышу от него такое.
Никогда бы не подумал, что соглашусь.
****
«Спешишь?» – спрашивает Малфой.
«Не особенно, - отвечаю я. Судя по вчерашнему разговору, с Гермионой у нас все кончено. Она даже кота своего дурацкого забрала. – Раз уж у нас есть время, я задам тебе один вопрос: и зачем каждый раз, когда мне надо выступать с речью, ты мне говоришь, что непременно доберешься до моей задницы?»
«Тебя это так сильно беспокоит?»
«Не очень, - говорю, - просто интересно. Откуда столь завидное постоянство?»
«А может, мне ничего другого в голову не приходит. Как погляжу на этих типов в зале – именно такие ассоциации и возникают».
«Действительно, никогда еще не видел, чтобы столько отборных экземпляров собиралось вместе в столь торжественной обстановке».
Малфой ржет. Его, судя по всему, уже ноги не держат. Он хватается за живот и, согнувшись почти пополам, усаживается на пол. Его трясет от смеха.
Нервное напряжение, владевшее мной весь вечер, потихоньку отступает.
Я сажусь на пол рядом с Малфоем. Жду, когда он успокоится. Нам нужно еще обсудить наши планы на следующую неделю.
«А знаешь, Уизли, - говорит он, - кстати, насчет твоей задницы, раз уж мы начали этот разговор…я бы и впрямь был бы не прочь нее добраться, да ведь ты не позволишь».
«Только сунься, - усмехаюсь я, - да еще в снейповском обличье».
«А ведь я серьезно», - говорит он, но в его тоне нет и капли серьезности.
«Неужели я кажусь тебе таким привлекательным? В образе Гарри, я имею в виду?» - я поднимаюсь с пола и гляжу на Малфоя сверху вниз. в другое время я бы сам на себя наложил «Круцио» за такие слова. Но теперь, наверное, не осталось ничего больше, что могло бы показаться мне кощунственным. Я стал настоящим сукиным сыном, и место мне в Слизерине. Или в кресле Министра. А моему портрету - в Зале Славы. Рядом с той самой табличкой, которой Тома Риддла наградили за отличную учебу.
Я смотрю на Малфоя и наблюдаю, как действие зелья постепенно сходит на нет. Он делается чуть ниже, уже в плечах, волосы светлеют, меняются черты лица. И вот Малфой уже сидит передо мной во всем своем белесом великолепии. Я тоже меняюсь. Как только мое зрение восстанавливается до прежнего уровня, я поспешно стаскиваю очки.
«И когда-нибудь, Уизли, я все же попробую до тебя добраться. Только подожду сначала, пока прекратится действие Многосущного зелья. Я, знаешь ли, хочу получить тебя вместе с тысячами твоих веснушек. Без них все не то, ведь верно?»
И я на какое-то время лишаюсь дара речи. Просто не знаю, что сказать. Я так и стою с открытым ртом, выгляжу, наверное, как полный идиот. Малфой снова начинает ржать.
« Ой, не могу, Уизли…ты попался!»
И отчего я не могу на него рассердиться?
«Ты тоже», - говорю я.
Продолжаю самым торжественным тоном: «Мы оба попались…и еще: впредь я попросил бы больше такого не говорить, особенно при большом скоплении народа. Это может повредить нашей репутации!»
Малфой рыдает от смеха. Я жду, когда он успокоится. Тогда мы поговорим, наконец, я зайду к Гарри и отправлюсь восвояси. А Малфой пусть что хочет, то и делает.
Малфой довольно быстро успокаивается, утирает глаза рукавом. Я выжидательно смотрю на него: пришел он в себя, или как?
Теперь я не вижу во взгляде Малфоя никакого веселья. Он сидит себе на полу, глядя на меня снизу вверх, и не говорит ни слова. Как будто онемел вдруг. Обычно он очень даже говорлив.
«Потом поговорим», - бурчу я, направляясь к двери, бормочу на ходу, что перед уходом мне нужно еще навестить Гарри.
Конечно же, я оборачиваюсь на пороге. Малфой по-прежнему сидит, обхватив колени руками, и смотрит на меня. Машет мне – иди, иди, мол, куда шел.
Была ли это капитуляция?
Возможно. И даже более, чем вероятно, ведь я никогда не был излишне смелым.
Я поспешно переступаю порог, отчего-то кажущийся очень высоким, и закрываю за собой дверь.
На следующей неделе мы с Малфоем встретимся снова.
Он лучше знает наше расписание.
И, конечно же, при встрече мы ни словом не обмолвимся об этом разговоре.
Похороним память о нем как можно глубже.
У нас уже обширный опыт работы в качестве могильщиков.
Мы оба знаем, что мы не должны ничего испортить, не должны допустить ни малейшей фальши.
Мы заботимся о декорациях, и о гриме, и о тысячах случайных мелочей.
Снейп и Гарри возвращаются каждый раз, как исчезаем мы сами.
Шоу будет продолжаться столько, сколько понадобится.
За свою работу мы не получаем денег.
И как только Малфой смог с этим смириться?
Возможно, по той же причине, что и я: он знает, что мы оба помогаем прежде всего самим себе и лишь потом – остальным. Мы помогаем нашей мечте воплотиться в действительность, помогаем сами себе продержаться до того момента, когда Гарри и Снейп действительно вернутся.
