Как-то Гарри Поттер перепутал Щекочущее заклятье (Rictumsempra) и Режущее (Sectumsempra), нечаянно крикнув "Rectumsempra". Вот так в фандоме и появился слэш.
Ох уж эти совместные трапезы, воздух только что не звенит от напряжения. Постукивание приборов, негромкое – на этом конце стола, резкое – на том. Несчастья не отбили у Ливии аппетита – вон как кромсает кусок мяса на тарелке, сметает все подчистую, хоть и твердит постоянно, что лучше бы она умерла. Судя по выражению её лица – сейчас не лучший момент для разговора, но когда он будет удачным? Она все время теперь в дурном настроении.
- Мы уезжаем, - сообщает граф Корнеро дочери между двумя глотками вина, - Собирай вещи.
Ливия застывает на несколько мгновений, с ножом и вилкой над тарелкой. Секунда, две. Неподвижная статуя вспыхивает, озаряется изнутри.
- Вы напали на след Альбрцци?! – Ливия подается вперед, впивается в него глазами.
«Это было предсказуемо, да?»
Корнеро не хочется врать, давать ложные надежды, но как еще вытащить Ливию из дома, да еще так далеко? Не за шкирку же тащить.
- И это тоже, - осторожно отвечает граф, - Я собираюсь проверить по пути кое-какую информацию, впрочем, она еще может оказаться неверной.
- По пути? – переспрашивает Ливия, вся подобравшись, как кошка.
- Надо утрясти кое-какие дела. Поручение от наместника.
По сути в этом нет никакой необходимости, он сам напросился, буквально навязался, лишь бы не сидеть с Ливией в четырех стенах. Они так оба с ума сойдут, если это не прекратить. Ему нужно дело, какое-то занятие, текущие дела уже не помогают отвлечься, а ей - выбраться за пределы их дома, перестать прятаться ото всех.
- А что за новости об Альбрицци?
«И это тоже было предсказуемо, разве нет?»
- Возможно, ложная тревога, не хочу пока говорить, - он пытается спрятать неискренность за полуулыбкой.
- Я имею право знать! – вспыхивает Ливия.
- Боюсь, если скажу тебе раньше времени, ты сделаешь, какую-нибудь глупость, - продолжает юлить граф.
Ливия сердито сверкает глазами.
- Не надо держать меня за малого ребенка, - бурчит она. – Когда мы уезжаем?
- Послезавтра.
- Не слишком ли вы медлите?
- Мне надо утрясти кое-какие дела перед отъездом.
- Но Альбрицци тем временем уйдет.
- Ты слишком спешишь, я знаю, что делаю. Там мои люди, у меня все под контролем, - это называется «Своими руками создать себе проблему»
- И я должна поверить вам на слово? Вы мне ничего не говорите, я так с ума сойду! Пока вы утрясаете ваши дела, этот негодяй может ускользнуть. Может ваша информация уже устарела, а вы сидите и занимаетесь делами! – последнее слово Ливия произносит с издевкой.
«Собирай вещи.» Ливия раскладывает на полу наряды – атлас, шелк, бархат, венецианские кружева. Полный сундук – и все пропадает зря. Ей совсем не хочется выходить из дому, ловить на себе взгляды любопытных. Ведь все знают. Наверняка. Вести о несчастьях расходятся быстро, весь Милан небось уже перемыл ей косточки, а может и до других городов разговоры дошли. Еще бы, такая история. Иногда она представляет, что говорят за её спиной. Злословят? Жалеют? Мол, ах, бедняжка, она теперь порченный товар, и все в таком духе. Ливия вскипает от одной мысли.
Она смотрит на свои руки. Красивые, ухоженные, руки благородной дамы. Впрочем, слабыми они не выглядят. Хорошо мужчинам, они могут вызвать врага на поединок открыто, не опасаясь, что их осудят. А женская участь в таких делах – полагаться на других и ждать известий. Ливия кривится – вот уж хуже не придумаешь. Она давно решила, что убьет своего врага сама, никому не уступит эту радость. У неё есть оружие: пистолеты, несколько кинжалов. Все красивое и наилучшего качества, отец никогда не делал ей дешевых подарков. Ливия раскладывает свои опасные игрушки прямо поверх разбросанной одежды, гладит дуло пистолета, касается пальцем стального лезвия. Если нажать чуть сильнее – выступит кровь. Она проводит самым кончиком клинка по своей шее, металл холодит кожу. Одно движение и все кончено. Так просто. «Не сейчас. Сначала очередь Альбрицци. Теперь уже скоро.»
Карета заложена, пора ехать. Ливия стоит перед зеркалом в дорожном платье. Она не нравится себе. Она давно себе не нравится, с той ночи, но сейчас дело не в этом. Она подходит к сундуку и достает оттуда одежду монастырского эконома, которая была на ней, когда она возвращалась домой. Это её единственное мужское платье. Ливия Корнеро никуда не поедет. Не она.
