- Флер, я подлец. И идиот, - с убитым видом сообщает Ремус Люпин стоящей перед ним чашке чая. То есть на самом деле сообщение адресовано хозяйке коттеджа «Ракушка», но на нее он поднять глаза сейчас не в силах. Флер даже не помнит, чтобы на протяжении года знакомства она видела его в настолько плачевном состоянии, – и это при том, что Ремуса и в лучшие времена нельзя было назвать фонтаном веселья. Впрочем, учитывая все, что он ей только что поведал, удивляться не приходится.
- Pas du tout*. Ты очень честный, благородный и… как это по-английски… совестливый человек, - усмехается она. – Из такой человек получается самый плохой муж. Он всегда думает о всех и о всё, кроме своя жена.
- Я думал о ней! Я… - тут он понимает, насколько неубедительно звучат его слова, и осекается. - Как ты думаешь, она меня простит?
С Флер легко. Может быть, дело во французском воспитании, научившем ее поддерживать непринужденную беседу в любое время и при любых обстоятельствах, а может быть – в родстве с вэйлами, подарившем ей способность располагать к себе мужчин, - но ее общество удивительным образом расслабляет и успокаивает. Конечно, кроме тех случаев, когда она спорит со свекровью о талантах Селестины Уорбек, но это не в счет. Должно быть, именно поэтому Ремус, заглянув в коттедж «Ракушка», чтобы поговорить с Биллом о делах, и не застав его, задержался на чашку чая, которая незаметным образом растянулась на целый чайник, и в конце концов выложил прекрасной и внимательной хозяйке все последние новости своей семейной жизни. Начиная с того момента, как Тонкс сообщила ему, что ждет ребенка, и кончая разговором с Гарри в доме на площади Гриммо.
- Что она сказала, когда ты уходиль?
- Я… я не знаю. Я написал ей записку, - говорит совершенно деморализованный Ремус.
Флер качает головой. Записку! Ей очень хочется ввернуть одно из своих едких французских наблюдений по поводу взрослых мужчин, которые общаются с женами с помощью записок, но она себя останавливает. А в записке наверняка говорилось что-нибудь про «не имею права подвергать тебя опасности» и «поступаю так, как велит мне долг». Флер, в общем, никогда не считала Тонкс подругой и не понимала женщин ее склада, но сейчас она чувствует прилив женской солидарности. Подумать только: проснуться утром и обнаружить вместо любимого мужа записку с подобной ерундой! А ведь они поженились чуть больше месяца назад! Бедняжка!
- Все кончено, да?
- Quelle absurdité**! Конечно, она простит. Она влюблена, как кошка… Пардон, - говорит она, заметив, что от ее сравнения в глазах Люпина зажглись нехорошие огоньки. – Она тебя любит. Нужно просто пойти к ней и поговорить.
- Да, конечно, - растерянно говорит Ремус. – Господи, как мне только пришло в голову бросить ее беременную!
Ровно в момент произнесения последней фразы на кухне аппарирует вернувшийся с работы Билл вместе с Фредом и Джорджем.
- Тонкс беременна? – спрашивает Фред со всем отпущенным младшим Уизли тактом.
- Ты ее бросил? – одновременно и не менее тактично осведомляется Джордж.
- Красиво живете, профессор Люпин! – произносят они хором, не обращая внимания на Флер, которая из-за спины Люпина пытается мимикой сказать им все, что она думает о подобных вопросах.
«Профессор» Люпин, в свою очередь, одаряет их совершенно нетипичным для себя взглядом, увидев который любой чиновник Министерства магии немедленно захотел бы ужесточить закон об оборотнях.
- Биль, я тебе уже говориль, что твои младшие братья – les monstres? – грассирует Флёр.
- Я и сам это прекрасно знаю, дорогая, - говорит Билл, целуя жену. Фирменный стиль общения семьи Уизли. Просто удивительно, как безупречно Флер удалось вписаться в общую картину.
- Я пойду, - говорит Ремус, и Флер понимающе улыбается.
- РемУс! – Окликает она его на миг раньше, чем он успевает аппарировать. – Когда будешь говорить с ней, держи в руках палочка.
* * *
Первый, кого он видит, аппарировав перед домом Тонксов, - это Тед, который копается в саду. Увидев зятя, он поднимается и поудобнее перехватывает в руках тяпку. Выражение его лица в этот момент наводит на мысль о том, что от тяпки надо держаться подальше.
- Какого черта тебе тут надо?
- Тед, я знаю, что вы обо мне думаете, - скороговоркой произносит Ремус. – Мне надо поговорить с Тонкс… с Дорой… Я пришел попросить у нее прощения.
- И все?
- Нет, не все.
В течение нескольких секунд у Теда такой вид, будто он хочет послать посетителя к дьяволу, Мерлину и Салазару Слизерину вместе взятым. Потом он смягчается и машет рукой.
- Дора в гостиной, - кажется, будто он хочет добавить что-то еще, но в конце концов отказывается от своего намерения.
Тонкс действительно сидит в гостиной, и осознание сделанной глупости в полной мере накрывает Ремуса только тогда, когда он видит ее: все краски, все счастье, которым она светилась с тех пор, как он сделал ей предложение (точнее, если уж быть совсем честным, с тех пор, как он принял предложение, которое сделала она), покинули ее, и выглядит она еще более несчастной, чем весь предыдущий учебный год – мышиного цвета волосы, осунувшееся лицо, потухший взгляд. Она сидит на диване и пытается вязать – точнее, пытается заставить вязать спицы. С домашними заклинаниями она никогда особенно не ладила – и сейчас спицы бессмысленно клацают друг о друга, в то время как Тонкс вполголоса считает петли, сбивается и бесцветным голосом начинает считать заново. Похоже, что получиться должно что-то вроде распашонки.
Услышав его шаги, она поднимает на него взгляд, и ему кажется, будто в нем неожиданно мелькает что-то чужое, но, в то же время, неприятно знакомое. Будто тень совсем другого взгляда, другого лица.
- Тонкс, я… - начинает он и замолкает, упершись взглядом в нацеленную на него палочку.
- Круцио! – произносит она без всякого выражения.
…Круциатус он успел отбить, спасибо совету Флер, а вот увернуться от вазы ему не удалось. Чуть позже, пробившись сквозь град летящих в него предметов и заклинаний, он наконец обнял ее, сопротивляющуюся, прижал к себе, зарылся лицом в волосы.
- Дора, Дора, прости меня, я идиот, я поступил подло, прости меня, я никогда больше не уйду…
Она еще пыталась вырваться, говорила что-то горячо и с обидой, обвиняла… Но все это было уже неважно: он смотрел, как под его губами ее макушка расцветает самым безумным, ярким, пламенеющим розовым цветом, который он когда-либо видел.
* * *
Кухня коттеджа "Ракушка". Билл, Ремус, Фред и Джордж только что закончили обсуждать свой план по организации вещания на магическом радио. Разговор потихоньку переходит на другие темы, одна из которых явно интересует всю компанию не на шутку.
- Так как у тебя дела с Тонкс? - с притворной небрежностью спрашивает Билл.
- Мы снова живем вместе, - чуть смущенно, но расплываясь в невольной улыбке, сообщает Ремус к непритворной радости всех присутствующих.
- Она не сердилась? – мурлыкает Флер.
- Эээ… не так чтобы… - Рем колеблется. - Я хочу сказать, она поняла…
Однако природная честность берет верх.
- Первое слово, которое она мне сказала, было "Круцио", - криво улыбается он.
Еще до того, как он успевает решить, не сказал ли он лишнего, становится ясно, что за столом что-то происходит.
- О-ля-ля! – восклицает Флер и со значением смотрит на Фреда и Джорджа. Билл усмехается. Фред и Джордж хмыкают и переглядываются.
- Твоя взяла, невестка, - говорит Фред. - Снимаю шляпу.
- О чем это вы? – подозрительно спрашивает Ремус.
- Понимаешь… - несколько смущенно начинает Билл, но его перебивает совершенно невозмутимая Флер:
- О, très simple***. Благодаря ваш семейный скандаль я получиль пять галеон. Фред и Жорж думаль, что Тонкс бросит в тебя только тяжелый вещь. Я сказаль, что обязательно будут непростительные заклятья.
- Ты ставила на то, что Тонкс применит ко мне непростительное заклятье? – переспрашивает Ремус, не веря своим ушам. Флёр поднимает бровь и улыбается самой лучезарной из своих французских улыбок.
- Précisément****, – окинув стол взглядом победительницы, она снисходит до объяснения. - Ви, англичане, такие смешные. Совсем не знаете родной литератюр. Ваш поэт писаль: «Hell hath no fury like a woman scorned»*****. А если женщина владеть чуть-чуть magie noire******…
______________
* pas du tout – (фр.) ничего подобного
** quelle absurdité! – (фр.) какая чепуха!
*** très simple – (фр.) очень просто
**** précisément – (фр.) точно, именно
***** Hell hath no fury like a woman scorned – (англ.) «Даже ад милосерднее брошенной женщины» (Уильям Конгрив)
****** magie noire – черная магия
