Волан-де-Морт: Стакан наполовину пуст!
Дамблдор: Стакан наполовину полон!
Гермиона: Вопрос о наполненности или опустошенности стакана следует рассматривать в контексте последнего выполненного действия с применением третьего закона Гэмпа и учетом абсолютной и относительной погрешности...
Волан-де-Морт и Дамблдор, хором: Замуж, Грейнджер, срочно замуж!
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Тяжелая тишина напряжением повисла в Большом зале, изредка нарушаемая скрипом перьев, шуршанием бумаги или еле слышными перешептываниями. Шел экзамен.
Кто-то ожесточенно грыз перо, пытаясь вспомнить хоть что-то из пройденного материала, кто-то задумчиво глядел в потолок, на котором нежно серебрились кучевые облачка. Одни быстро записывали пришедшие в голову мысли, а другие грустно взирали на полупустые листы.
Но нас интересуют не эти «кто-то» и эти «другие». Нас интересует тот, кому принадлежит вон та черная растрепанная шевелюра. Пока он наклонился к пергаменту, очевидно что-то записывая, мы можем осторожно подойти к нему сзади и даже заглянуть ему через плечо – что же он там пишет?
Так-так. На листке написано «Кроветворное зелье» и – вот незадача! – больше ничего. Но что же тогда писал этот чрезвычайно лохматый молодой человек? Ага, вот кусочек пергамента под локтем. Экзаменатор прошел мимо парты, и юноша снова достал бумажку из-под локтя и дорисовал маленький снитч. Потом шепотом произнес заклинание, направив на него палочку, и снитч на рисунке затрепыхал золотыми крылышками. Конечно, мы не удержались от удивленного аха, и, конечно, зеленоглазый мальчик нас не услышал – и слава Богу. Потому что скоро он потерял интерес к рисунку и тоскливо уставился на пустой лист.
«Да, зелья – не мой конек,» – подумал он. Кинул взгляд на преподавательский стол, а затем по сторонам. Осторожно ткнул девушку впереди – хаплхафка пожала плечами и снова уткнулась в пергамент. Парень слева, кудрявый равенкловец, ничего не сказал, только махнул рукой, мол, отстань. Обернувшись, он увидел незнакомого слизеринца и решил не спрашивать. Уже отчаиваясь, Гарри взглянул направо.
Мда-а-а. Изящно опершись локтем на парту, справа сидел Драко Малфой собственной персоной и уверенно карябал что-то у себя в листке. Спросить или не спросить – вот в чем вопрос! Сложно. Гарри почесал голову, затем быстро чиркнул на бумажке пару слов.
– Хей!
Он не услышал.
– Пс! Хей! Драко!
Ноль внимания. Но мелко сложенную бумажку, приземлившуюся прямо перед ним на парту, он заметил. Посмотрел налево – выжидающий Поттер. Гриффиндорец указал глазами на бумажку – мол, прочти. Драко взял бумажку и медленно развернул. Затем взял длинное черное перо и написал что-то в бумажке. Складывая листок, он вдруг что-то заметил на обратной стороне, перевернул – на ней был нарисованный снитч. Блондин ухмыльнулся и еще что-то подписал на клочке бумаги и затем швырнул Поттеру.
«У тебя талант, Поттер,» – прочитал Гарри под рецептом Кроветворного зелья, написанного узким ровным почерком. Гарри перевернул листок и слегка порозовел – под снитчем причудливым вензелем красовались буквы ДМ. Нарисованные им. Гарри Поттером. А он и забыл про них, озабоченный ненаписанной контрольной.
Гарри опасливо покосился на Драко – тот с любопытством поглядывал на Гарри.
Гарри быстро переписал ответ на пергамент и вновь погрустнел – из 10 вопросов он ответил только на три. Но тут он увидел записку, прилетевшую на его парту со стороны Драко, и быстро схватил ее.
«Сомневаюсь, что остальное ты уже написал – твои знания по зельям оставляют желать лучшего».
Гарри улыбнулся и написал вопросы. Через три минуты записка вернулась – на ней убористо были написаны все ответы. Но что-то подсказывало Гарри, что Малфои ничего не делают бескорыстно.
Он и не подозревал, насколько он был прав. Когда Гарри возвращался в башню Гриффиндора, его окликнул Малфой.
–Поттер!
Гриффиндорец обернулся.
– На пару слов, – и вошел в пустой класс трансфигурации.
Гарри вошел вслед за ним. Драко уже успел присесть на край парты и в упор смотрел на Гарри, роскошно улыбаясь. Гарри немного смутился такому приему и замер у двери.
– Проходи, Поттер, я тебя не съем.
Гарри сжал губы – обиделся на Драко и разозлился на свою робость – и прошел к Драко. Преувеличенно вальяжно встал в позу перед ним и вопросительно посмотрел на блондина. Драко выждал паузу и вымолвил:
– Ну, как написал контрольную?
Гарри снова растерялся от такого непредсказуемого поведения Малфоя.
– Н-нормально. С твоей помощью.
Едва заметная усмешка скривила губы Драко. Он по-кошачьи грациозно спрыгнул с парты и медленно, осторожно, словно боясь спугнуть, подошел к Гарри. Тот наблюдал, как Драко невесомо коснулся бедер Гарри и, проведя кончиками пальцев вверх до талии, мягко подтолкнул его так, чтобы он отошел назад, упершись в парту. Затем он с легкостью подсадил Гарри на парту, приподняв за талию. Гарри удивился силе худощавого красавца-слизеринца. Хотя он и сам чуточку приподнялся и напрягся, чтобы Малфою было легче.
– Расслабься, – прошептал он, и Гарри судорожно выдохнул. – Ты ведь хочешь, чтобы я научил тебя… зельям, – он лукаво стрельнул глазами из-под пушистых светлых ресниц и соблазнительно провел длинным пальцем по губам.
Гарри нервно тряхнул головой, отбросив смоляную челку назад, и облизнул губы.
– Да, но что ты попросишь взамен?
– О, не так уж много, – сказал Драко, раздвигая колени Гарри и вставая у него между колен, придвигаясь ближе. Затем завел его руки за спину, скользнув пальцами по внутренней стороне рук к сгибам локтей, – всего лишь твое сердце.
Последние слова он прошептал уже в губы Гарри, доверчиво приоткрывшиеся навстречу маленькому розовому язычку, сначала нетерпеливо касавшегося подрагивающих губ, а затем проникшего во влажную глубину гарриного рта. Когда руки Драко залезли под бордовый свитер и начали нежно поглаживать лопатки, спускаясь все ниже и заставляя много сладких мурашек пробежать по телу Гарри, он вдруг отстранился и посмотрел на Драко, вызвав слабое протестующее мычание.
– Драко, мы будем заниматься зельями здесь? – спросил он, проводя пальцем по подбородку слизеринца и вниз к ключицам, по шее, казавшейся такой хрупкой и незащищенной.
– Нет. У меня. Пароль – драная миссис Норрис, – Гарри хихикнул, – постарайся пройти так, чтобы никто тебя не заметил.
– Думаешь, меня так просто заметить, тем более, когда я не хочу этого? – Гарри самодовольно улыбнулся, – даже Снейп меня ночью не может поймать.
Он, опершись на Драко, слез с парты и, похабно виляя бедрами, прошел к двери. Обернулся, коснувшись ручки двери.
– Через полчаса у тебя.
– Я жду, – сказал Драко. Заправив рубашку в джинсы (Поттер, нахал, вытащил ее из штанов) и поправив ворот, Драко вышел вслед за Гарри. Остановившись перед дверью, пригладил волосы и ухмыльнулся.
– Вот, Поттер, блять, дает!
***
Дверь бесшумно отворилась и… никого не впустила. Но секунду спустя сама закрылась, а еще через мгновение на пороге появился Гарри Поттер собственной персоной. Кроме джинсов на бедрах, он ничего не одел. Даже очков – извечного атрибута национального героя. За это отдельное спасибо Гермионе.
Его кожа золотисто светилась в отблесках потрескивающего камина, а кошачьи глаза маслянисто блестели от желания. Мокрые иссиня-черные волосы были зачесаны назад, так что на лице выделялись скулы и маленькие ямочки, когда Гарри улыбнулся Драко. Тот лежал на ковре, проигнорировав постель.
Волосы Драко, не завязанные в хвостик, рассыпались по обнаженным плечам, оттеняя удивительные глубокие серые глаза и пунцовый полуоткрытый рот.
На Драко ничего не было.
Гарри окинул совершенное тело плотоядным взглядом и медленно прикрыл глаза, как довольный кот. Драко невозмутимо похлопал рукой по ковру рядом с собой:
– Иди ближе. Я должен был догадаться, что у тебя есть плащ-невидимка.
Гарри опустился на колени и на четвереньках подполз к блондину. Драко лежал на спине, оперевшись на локти; внезапно он оказался под Гарри, который, приблизив разгоряченное лицо к его лицу, властно впился поцелуем в его губы, с силой вжав в ковер. Тонкие бледные пальцы судорожно сжали длинный ворс ковра.
Затем Драко резким движением перевернул Гарри на спину, оказавшись сверху, и прильнул губами к шее Гарри. Гриффиндорец провел ладонями по груди Драко, задев соски (Драко задрожал), и скользнул по плоскому животу, напрягшемуся от возбуждения. Драко оседлал колени Гарри и игриво поддел ногтем пояс его джинсов. Затем быстро наклонился и поцеловал золотистый пушок, притягательной дорожкой вьющийся от пупка.
– Ну же, – выдохнул Гарри, вскидывая бедра.
– Какой нетерпеливый, – улыбнулся Драко, медленно расстегивая джинсы. Удивленно поднял брови: Гарри не одел белья. – Какой предусмотрительный!
Когда обнаженный и возбужденный Драко стянул джинсы с гриффиндорца, тот притянул его к себе для долгого, сладкого поцелуя. Затем смуглые руки Гарри принялись нежно ласкать спину Драко, сидящего на нем сверху. Его руки спускались ниже, гладя персиковую полупрозрачную кожу ягодиц, потом мягко приподняли Драко и снова опустили, погрузив обоих в пучину мучительного наслаждения. Драко слабо вскрикнул. Руки Гарри нежнее, нежно-успокаивающе гладили, прижимая кожу к коже.
– Драко, хороший мой…
– Гарри…
– Милый, потерпи, мальчик мой…
Но Драко скоро перестал чувствовать боль, упиваясь невероятными ощущениями, и, извиваясь и терзая грудь Гарри, насаживался на него все сильнее, принимая его все глубже… Оба задрожали, сжав переплевшиеся пальцы, окунувшись в страстное удовольствие. Драко прижался к загорелой груди Гарри, крепко обняв его.
