— Как ты оказался посреди ночи за пределами замка?
Гарри стал быстро жевать, лишь бы ничего не говорить. Сказать, по правде-то, было и нечего. Ну, оказался. Вышел, значит. Имеет он право ничего не помнить?
Мысль о хождении во сне не добавляла счастья. Гарри и без того ненавидел уже все, что связано с ночной порой — с этим затхлым царством подушек и одеял, где на него неизменно наваливалось болезненное ощущение пустоты. Спал он с каждой неделей все хуже, однако проблема повернулась новым углом. Засыпать у него теперь получалось — и довольно быстро, но через полчаса (Гарри сверялся по Темпусу) он приходил в себя где-нибудь очень далеко от кровати. Например, как сегодня — во дворе замка, безуспешно тыкающийся в запертые ворота. Или, что еще похлеще, перед дверьми в комнаты Люциуса Малфоя. Хорошо еще, просыпался сам, не дожидаясь, пока на него набредет кто-нибудь из слизеринских змеенышей. А вот во дворе не повезло — Гарри был разбужен шипящим от ярости Филчем. Филч и отволок его, не добившись внятных ответов, прямо в кабинет директрисы.
Гарри передернуло.
— Мистер Поттер, вам не кажется, что ваше поведение переходит границы разумного даже для такого неординарного человека, как вы, — передразнил он Минерву. Гермиона хихикнула. — С тех пор, как она стала директором, она сама переходит все границы. С какого перепо… перепугу она пустила сюда этого паршивого Пожирателя?
— Малфой нужен как спец по темным артефактам, — с сомнением протянула Гермиона. — Но вообще-то, не знаю. Говорили, он возглавит группу экспериментаторов, которые прибудут со всего света, чтобы проверить Хогвартс на наличие магических слоев.
— Слоев?
— Хогвартсу слишком много лет и…
— Да ладно, слухи это все. Малфой и магические слои… Ха-ха. А МакГонагалл еще пожалеет, что связалась с ним. У него рыло в пушку, он что-то затеял. Он ничего не делает просто так. Сейчас повыпендривается и заработает себе репутацию, все тип-топ.
— Знаешь, Гарри, ты явно поглупел.
— Да?
— Да. У тебя речь стала, как у третьесортного тролля.
Вообще-то, она была права. Гарри себя ощущал так, словно часть мозгов безвозвратно утрачена. Шутка ли, толком не спать столько месяцев.
Несколько дней прошли спокойно. Гарри с рассветом уходил в совятню, где сидел почти до обеда, читая книги о расстройствах сна. Все, что имелось в школьной библиотеке, он уже проштудировал — в описанных там случаях он не нашел ничего общего со своим. Некоторые книги он вообще не смог понять — и отложил на потом. Джордж, единственный, кто относился сейчас к Гарри со всей серьезностью, прислал ему очень старый фолиант «О знаках сонной магии», на желтых страницах которого буквы уже наполовину выцвели. Гарри с трудом разбирал витиеватые фразы, продираясь сквозь длинные и туманные формулировки. Ничего яснее не становилось, неведомые древние авторы запугивали двусмысленными намеками на потустороннее влияние — и только. Гарри и сам мог бы многое порассказать о таких влияниях, но то, что с ним происходило, даже отдаленно не напоминало врывающегося в его сны сознания Волдеморта.
В совятне, по крайней мере, никто не доставал заботой, не звал то гулять, то летать, то перекусить, то посоветоваться с МакГонагалл. С директрисой у Гарри почему-то разладились отношения. Казалось, она воспринимает его как несмышленого ученика — и это после всего, через что им пришлось вместе пройти?
А может, виноват был проклятый Малфой, невидимой кошкой шныряющий по тайным коридорам Хогвартса. Гарри его больше не встречал, но от ощущения присутствия не мог избавиться. Словно мелко и надсадно кололо не то в носке, не то за пазухой.
С этим гадостным чувством Гарри спустился из совятни, пересек пустынный двор, ежась от ветра, и вошел в холл. Навстречу ему шли трое студентов Рейвенкло. Как по команде они остановились и уставились на него. Сверху доносился гул голосов, кто-то громко и радостно заржал.
— Что? — недовольно спросил Гарри. — Что там еще?
Ребята засмеялись, расступаясь. Неприятно похолодело в животе. Гарри взлетел по лестнице — и замер. У входа в Большой Зал толпился немногочисленный хогвартский народ. Все как один тянули шеи, чтобы разглядеть что-то на стене. Гарри припустил вперед, но не успел: сбоку вышел Филч, без труда растолкал учеников и сорвал это «что-то» со стены. Под недовольные выкрики он удалился в сторону директорского кабинета.
— Вот он! — крикнул кто-то. Гарри очнулся и понял, что на него смотрят все. Толпа медленно окружала его.
— Ты рехнулся, Поттер? — спросили сразу несколько голосов. Гарри, ничего не понимая, оглянулся и вдруг заметил Гермиону. Та стояла в отдалении, взявшись ладонями за свою лохматую голову и вытаращив на него отчаянные глаза.
— Мистер Поттер, прошу немедленно подняться в мой кабинет!
Усиленный Сонорусом голос директрисы грянул словно гром с неба. И Гарри прошел сквозь толпу, почти не слыша выкриков, — в ушах нарастал протяжный, тревожный звон.
*
Холод, адский, пронизывающий до самого сердца. Гарри застонал, пытаясь повернуться и натянуть одеяло на голову, но руки сначала не слушались, а потом стали хватать пустоту. Заболела спина, что-то острое вонзилось в поясницу — и Гарри проснулся. Он лежал на полу, натягивая на колени край пижамной куртки.
Проклятие!
Опять сонное хождение.
Гарри с усилием преодолел дрожь и поднялся. В левом кулаке была зажата волшебная палочка. Прекрасные новости. Он не только продолжает в полной несознанке патрулировать ночные коридоры Хогвартса, но теперь дополнительно решил вооружиться. Мозг, травмированный вчерашними событиями, явно выдал команду телу — позаботиться о безопасности. Права была директриса, предложившая Гарри на время уехать из Хогвартса. Неизвестно, что он способен выкинуть в следующий раз.
Вчера в кабинете директора разыгралась безобразная сцена. Предскажи кто-нибудь Гарри, что он окажется в таком нелепом положении, он, возможно, спрыгнул бы с совятни головой вниз. Чем так жить, на потеху всем…
Когда Гарри вошел к МакГонагалл, там уже находился Малфой. Очень взбешенный Люциус Малфой с розовыми пятнами на щеках и растрепавшимся белым хвостом. Увидев Гарри, Малфой издал рев сверхзвукового самолета и кинулся на него. Точнее, сделал бы это, если бы не МакГонагалл, которая вклинилась между ними с громовым «Стоять!».
— Стоять! Ничего не предпринимать! Мистер Поттер, немедленно объяснитесь — что все это значит?!
Она положила на стол колдографию. Гарри приблизился и оперся на столешницу, чтобы не упасть. Дрогнувшими пальцами взял снимок и не поверил глазам.
— Розыгрыш! Вот именно, — сказала директриса. — Зачем вам понадобился этот розыгрыш?
— Мне?!
— Ну не мне же! — встрял Малфой, предусмотрительно оставаясь в отдалении — Гарри обжег его таким ненавидящим взглядом, что тот отшатнулся.
— Детский поступок, мистер Поттер, — МакГонагалл вдруг сменила тон на ласковый, уговаривающий. — Вы с самого начала были против того, чтобы мистер Малфой находился здесь, в замке, ведь так?
— Да, — неожиданно для себя самого подтвердил Гарри. Потом счел нужным разъяснить: — Хогвартс не нуждается в помощи тех, кто еще несколько месяцев назад пытался его разнести в пыль.
— Я не причинил замку ни толики вреда, — подал голос Малфой. — Вы не смеете вешать на меня все подряд! И если ваш невыносимый Поттер…
— Вы еще скажите, что не знаете, кто такой Волдеморт, — огрызнулся Гарри. — Память у вас короткая, а кое-кто упорно не желает этого понять.
— Поттер! — директриса стукнула ладонью по столу. — Успокойтесь.
— Вы так легко прощаете, профессор, — зло улыбнулся Гарри. — Так легко и просто, что я не…
— Гарри, перестань, — она на миг прикрыла глаза, и тень усталости наползла на ее лицо. — Не смешивай все в мире добро и все в мире зло в одну большую кучу. Речь совсем не о том. Хогвартс… он рассыплется, если не принять мер. Так случилось, что с силами зла лучше всего справляются именно силы зла. Если уж мерить твоими категориями…
— Окей, — буркнул Гарри. — Только и на меня не надо лишнего вешать. Я не имею отношения к этому… к этой…
— А кто же?
— Откуда я знаю! Вы думаете, мне пришла бы охота так подставляться?
Повисла тишина. Гарри уставился на снимок. Колдография была немного размытой — наверное, из-за того, что кадр щелкнули в полумраке. Двое в полутемном хогвартском коридоре — босые, полуодетые — медленно бредут, держась за руки, как лучшие друзья или еще кто похлеще. Гриффиндорская пижама с красно-золотой вышивкой у ворота и длинная голубая сорочка с вензелями. Черная всклокоченная прическа и белые волосы, разлетающиеся от сквозняка. Гарри Поттер и Люциус Малфой.
… Гарри потряс головой, отгоняя картинку, так и зависшую перед глазами. Малфой вчера клялся и божился, что ведать не ведает, как так получилось. Гарри стоял на своем — он тоже не при чем. МакГонагалл дурой никогда не была. И сделала единственно верный вывод: значит вы оба лунатики?
— Да, — сказал Гарри. — Видимо, так.
— Нет, — сказал Малфой. — Ну… по крайней мере, могу утверждать, что раньше такого за мной не водилось.
— То есть, утверждать, что сейчас это не лунатизм, вы не можете, мистер Малфой? — поймала его директриса на слове.
Малфой тяжко вздохнул и покачал головой.
— А разве лунатики могут взаимодействовать? — спросил тогда Гарри. — Не просыпаясь… вот так?
— Не могу вам ответить, мистер Поттер, — сказала МакГонагалл. — Я должна получить консультацию. Вы оба, по крайней мере, пока я ее не получу, должны быть предельно осторожными. Запирайтесь изнутри… или нет, может быть, вас стоит запирать на ночь?
— Нет уж, спасибо, — скривился Малфой. — Хогвартс пока еще не Азкабан. Лучше наведите порядок с дисциплиной — судя по этой колдографии, ваши ученики шляются по ночам, где им в головы взбредет…
— Наведем… Может, вам стоит спать при зажженном огне, мистер Малфой…
— Нет! — старая скотина Люциус вскрикнул так, будто его ужалили.
А в гриффиндорской гостиной к Гарри привязалась встревоженная Гермиона.
— Да чушь, — отмахивался Гарри. — Малфой пытается занять в Хогвартсе выигрышную позицию и вкручивает МакГонагалл всякий бред. Даже говорить неинтересно.
— Я видела кодографию, — с упреком заметила Гермиона. — Почему ты скрываешь все от меня?
Гарри вздохнул. Потер глаза.
— Я… просто у меня нет сейчас сил все рассказывать в подробностях, прости. Я должен сам разобраться. Обещаю, ты все узнаешь…
Так заканчивались теперь почти все их разговоры.
*
Гарри медленно пошел вдоль холодной каменной стены. Какой-то незнакомый коридор. Похоже, боковое крыло, правое или левое… Здесь, должно быть, тянется внешняя стена, а дальше за углом будет площадка с лестницей на одной из угловых башен. Впереди забрезжил свет. Гарри завернул за угол и попятился.
На площадке, освещенной яркой луной, стоял Малфой. Он топтался на месте, вновь полураздетый и босой, и его голые ступни были совершенно белыми. Ночная сорочка — на этот раз зеленоватая — моталась вокруг длинных голых ног. Откуда-то сбоку тянуло сквозняком. Гарри вдруг понял, что Люциус его не видит — он вообще ничего не видит, потому что все еще спит. Глаза оставались закрытыми, но руки совершали беспорядочные движения — то принимались крутить пальцами края сорочки, то складывались в замочек за спиной, то повисали вдоль тела. На лице был написан неподдельный ужас.
Кошмар смотрит, догадался Гарри и испытал чувство злорадной мести. Так тебе и надо. Покрутись, подрожи тут еще с полчасика — и назавтра сляжешь с пневмонией. Он как будто забыл, что сам стоит без одежды и босиком на ледяном полу — так завораживал вид страдающего врага.
Луна спряталась за тучу, все погрузилось во мрак. Гарри понял, что окончательно замерз. Надо уходить… и придется разбудить этого голодранца. Невозможно оставить его здесь вот так, потом сам себе не простишь. Вдруг он действительно не проснется до утра и закоченеет?
Отыскав при помощи Люмоса факел, торчавший из специального гнезда в стене, Гарри зажег его. Пламя вспыхнуло, затрещало, вкусно запахло смолистым дымком. С факелом в одной руке и палочкой в другой Гарри подошел к Люциусу и громко позвал:
— Мистер Малфой! Мистер Малфой, просыпайтесь! Эй! Очнитесь! — он похлопал Люциуса по плечу палочкой. В первый момент ничего не произошло — потом у Люциуса взметнулись ресницы. Огонь отразился в блестящих серых глазах, которые как две чашки налились страхом.
— Нет, — заговорил он. — Нет, нет! Уходи!
— Это же я, невыносимый Поттер, — начал Гарри и вдруг понял, что Люциус смотрит мимо него. Гарри отскочил и в панике оглянулся.
Кто-то стоял в проеме арки. Гарри подавился ужасом и отшатнулся, едва не налетев на Малфоя и не выронив факел. Вышла луна и осветила сквозь частый переплет окна невзрачного человечка в черном.
— Здравствуйте, светлые, — поклонился незнакомец. Голос его звучал как-то надтреснуто. — Традиционно умоляю о прощении!
— За что? — машинально спросил Гарри. Люциус хранил молчание.
— За беспокойство, светлые. За очень крупное беспокойство... я бы оценил его в 32 огненные единицы.
— О чем вы говорите? — вдруг прошептал Люциус.
— О ваших кошмарах, светлые. Вам приходится тут несладко, разве я не прав, светлые?
— Кто вы такой? — вновь малфоевский обморочный шепот.
— Я Дух Огня.
Гарри вздрогнул. Припомнились рассказы в гриффиндорской спальне. Как однажды кто-то — Невилл? — убежденным шепотом вещал в темноте: маг, который познал Адское Пламя, принадлежит Духу Огня.
Бред! Собачья чушь! Сколько их было за всю историю, этих жутковатых историй о духах, не подчиняющихся магии. О странных, таинственных существах — о нежити, принимающей облик человека, чтобы вступить с ним в контакт и вытянуть живую силу. Дементоры — они ведь тоже нежить… Но все остальное — сказки. Должны же у волшебников быть свои страшные сказки о чем-то, что неподвластно даже им?
— Увы, светлый. Должен тебя поторопить. Время дорого. Но он необходим для нас. Тот или иной. Всего сто девятнадцать лиц на данный пул-аут. Я должен выбрать одного! И меня отправили за ним.
— Для кого — для вас? Куда отправили? — обалдел Гарри. Люциус вдруг вцепился в его руку, пытаясь выхватить палочку из пальцев. Гарри рванулся. И крикнул пришельцу:
— Кто вы такой? Какого черта вы тут делаете? Что вам нужно?
— Наша точка переброски работает бесперебойно уже пятьсот семнадцать лет.
— О великий Мерлин, — пробормотал Люциус.
— Вы что, сумасшедший? — спросил Гарри.
— Ментально стабилен, светлый.
— Вы не волшебник? Впрочем, не отвечайте, я и сам вижу, что нет.
— Какие волшебники, светлые? Я вас не понимаю. Я Дух Огня. Я сущность. Мы — сущность.
Стало вдруг очень страшно.
— Я должен его забрать, — монотонно, нараспев повторял человечек.
— Зачем? — спросил Гарри, лихорадочно соображая, что предпринять. Он взял палочку наизготовку.
— Нет, нет, светлые. Вы не так поняли! — Человечек поднял ладони. — Я никого не предлагаю убивать. Он просто войдет в нашу сущность и станет нами. С нами.
Гарри облился потом.
— Я должен забрать!
И тут Гарри почувствовал, как его тело наливается жаром. Воздух замерцал. Гарри машинально оглянулся, столкнулся взглядом с Малфоем. Тот смотрел сквозь него, как будто еще не пришел в себя и оставался где-то в полусне.
— Что вы сделали? — крикнул Гарри пришельцу. — Эй?!
— Мы будем сущность, — произнес человечек, и теперь его голос звучал как хор голосов.
Гарри направил на него свою палочку, шевельнул губами. Ничего не произошло.
— Мне нужен, — сказали голоса.
— Исчезни, ты, крыса! — выпалил Гарри, надвигаясь на пришельца.
— Крыса — это оскорбление?
— Можешь не сомневаться!
Человечек вскинул руку, и в тот же миг Гарри полоснуло по глазам нестерпимо ярким светом. Он вновь вскинул палочку.
— Глациус! Ступефай!
Ничего. Становилось все жарче.
Гарри лихорадочно прикидывал, что можно сделать. Если на пришельца не действуют простые заклинания, есть, в конец концов, Непростительные.
— Я никуда с вами не отправлюсь, — сказал вдруг Люциус незнакомым голосом. Гарри оглянулся — тот явно проснулся, смотрел живо и злобно. — Кто бы вы там ни были. — И вдруг сгреб Гарри за плечо, дернул к себе. — Я... не могу оставить здесь вот этого мальчика.
Гарри обмер, забыл заклинания, которые только что перебирал в уме.
— Твой сын, светлый?
— Нет.
— Твой мальчик?
Гарри, обливаясь потом, почти перестал дышать. Пальцы вновь сжали плечо до боли — и оттолкнули. Гарри упал, чуть не выронив палочку.
— Я никуда не отправлюсь. — Теперь Люциус говорил хрипло. — Вам придется смириться с этим обстоятельством.
— Мне нужен, — эхом сказал хор. — Нужен, нужен. Нам нужен.
Пришелец стоял прямо, его глаза были устремлены на Люциуса, и Гарри решился.
Не поднимаясь с пола (холодные камни так приятно остужали), он осторожно направил палочку на пришельца и мысленно произнес заклинание Адского Огня. Феерия пламени, как выражался Рон, рассказывая о горящей Выручай-комнате всем желающим. Гарри в одном длинном прыжке бросился на Люциуса и вместе с ним аппарировал прочь.
Разжали они объятия только тогда, когда оказались на сухом травяном газоне. Дымила труба хагридовой избушки, светились окна. В черном небе мигали далекие звезды. Свежий осенний холодок высушивал пот, заливавший лицо. Гарри торопливо откатился подальше от Малфоя и сел, вытирая локтем взмокший лоб.
Люциус на удивление быстро оклемался. Только что лежал, уткнувшись головой в грядку, и вот уже сидит и расправляет рукава своей сорочки. Волосы влажной паклей свешиваются на глаза, а лицо надменное, будто на королевском приеме.
— Мистер Поттер, вы…
— Что это было, а? Эти ваши темные делишки? Кого вы вызвали?
— Я никого не вызвал. Лучше скажите, как вам удается аппарировать в стенах замка?
— Что? Не ваше дело! Допустим, меня эльфы научили, это как… Эй! Не заговаривайте зубы! Откуда он взялся? Он же за вами притащился, этот… Дух Огня?
— Да, — Люциус, не вставая, издевательски поклонился. — Вы проявили себя настоящим героем… впрочем, как и всегда.
— Дух Огня — это легенда, — пробормотал Гарри и почесал макушку. — В ней же и говорится, что подобное съедает подобное…
— Силы зла падут от сил зла же?
— Хм...
— Заклятье Адского Огня прямо в коридоре Хогвартса — это сильно, мистер Поттер. Вы, похоже, перестали соображать?
— Но, — Гарри с паникой обернулся к замку, — ничего не случилось! Огня же нет!
— Все равно вы спятили.
— Его же не брало ничто другое!
— Конечно. Конечно, не брало, галлюцинацию вообще очень сложно повергнуть магией.
— Галлюцинацию?
— Это был морок, мистер Поттер. Морок огня. Уж не знаю, отчего он преследует меня, но вам не повезло оказаться в сфере его влияния… вот и…
— Вы проходимец! — Гарри вскочил на ноги. — Вы… Вы…
— В любом случае, спасибо, что так яростно боролись за мою жизнь, мистер Поттер.
— Да пошли вы к черту!
— Вот как? А я уж думал, вы предложите прогуляться за ручку, как прошлой ночью...
Дверь хижины заскрипела, отворяясь и выпуская Хагрида, который, видимо, решил узнать, что за голоса раздаются ночью на его огороде. Но Гарри бросился прочь, путаясь ногами в сухих сорняках.
