Potus pro somnus fati

Сны кружат в чёрном небе, между ярких точек то ли звёзд, то ли наших вырвавшихся на свободу душ, под облаками серых городов, над безбрежными просторами океанов, над лентами светлых рек, возле самых крыш, черепичных, металлических или бетонных, задевая каминные трубы, флюгеры, антенны. Сны качаются на ветках яблонь и кедров, на сосульках и фонарях, наполняются ароматом цветущих апельсинов и холодом остывающих пустынь, несут за собой шлейфы арктического безмолвия и серенады цикад. Сны снятся нам или мы снимся нашим снам? Мы – люди - маги и магглы, какая разница? Сны служат нам и властвуют над нами властью вечной, как сама жизнь. А покориться им или понять, или выйти на бой с собственными страхами и желаниями, дарящими чудесные яркие ночи – это каждый решает сам…
***

Витрина звала, витрина манила, витрина притягивала его, словно магнитом. Ноги в стоптанных ботинках спотыкались и шлёпали по лужам, не по размеру большая, с плеча привереды-Дадли куртка била по тощим коленкам, очки под лохматой чёлкой отражали сказочные переливы праздничных огней магазина игрушек. Гарри с разбега чуть не врезался в витрину – поскользнулся и прилип озябшими ладошками к хрустальным разноцветным снежинкам на прозрачной преграде между промозглостью предрождественского Лондона и волшебным уютом игрушечного рекламного мира. Мальчишеский нос восторженно шмыгнул и припечатался к витринному стеклу. К свету лампочек прибавились два восхищённо горящих зелёных огонька детских глаз. Гарри замер у витрины и захлебнулся тихим безмятежным счастьем.
Сахарные горы, пушистые лебяжьи сугробы, голографическая луна в бархатном небе, расцвеченном северным сиянием павлиньих перьев; овраги, заполненные серебряными бусами; морские волны из жатой органзы с россыпью жемчужин, рыбки, крабики, ракушки - лакированные, во влажной слюде; люминесцентные веточки деревьев, резные лавочки и кресла из золочёной проволоки. Гарри ловил каждую деталь так жадно, словно боялся, что у него отнимут всё это великолепие. На вершине горы – замок с витражными окнами и цветной черепицей, стёкла – розовые маргаритки, синие бабочки, зелёные листья кувшинок. Белый хрустальный дракон запутался в омеле, повис на сверкающих булавках и еле различимых тросиках. Куклы! Столько кукол Гарри не видел никогда в жизни! Чудесные куклы! Звери, страшные и не очень: собаки, кошки, медведи, кролики, черепахи. Герои сказок; Снежная Королева манит холодной красотой и ледяной улыбкой – так хочется подарить ей своё горячее сердце; Арлекин дерзко задирает юбку румяной Коломбине и азартно трясёт разноцветными помпонами на лоскутном подоле; из пряничного глазированного домика выглядывает сморщенная однозубая ведьмина рожа. Как страшно, как интересно, как восхитительно!
- Га-а-а-р-ри! Несносный мальчишка! – тётя Петунья отрывает его от витрины за ухо и тянет к машине. Сказка закончилась. Сказка будет продолжаться ночью. Дом заснёт, Гарри наконец-то оставят в покое, и в комнатке под лестницей начнётся настоящая детская жизнь. Сны? А вдруг где-то живут волшебники, которые могут превращать эти сны в реальность?

***
- Сегодня вам как обычно предстоит постигнуть непостижимое и соединить несоединимое… - лишённый красок голос Снейпа глухо рокотал по классу, с отчаянным дребезжанием отражался от шкафов, заполненных склянками, завывал в многострадальных котлах, бесцеремонно нырял под парты и красноречиво тонул в бесконечности тёмных углов.
- … хм, может быть… - Его отлично слышали даже на галёрке и непроизвольно втягивали головы в плечи: авось пронесёт!
– Ваше зелье, Potus pro somnus fati, в случае правильного сочетания ингредиентов и досконального соблюдения рецептуры должно приобрести цвет изумруда в пасмурную погоду. Ключевое слово: «должно»! – выразительная пауза утонула в вязкой напряжённой тишине, разбавляемой лишь тяжкими вздохами и нервным сопением проникшихся ответственностью момента будущих зельеваров. - А вкус… - брови профессора угрожающе поползли вверх. - О вкусе мы поговорим, только если кому-то удастся приготовить сносный образец, в чём лично я сомневаюсь, - ни один мускул не дрогнул на равнодушно-брезгливом лице Снейпа, но немногие не оглохшие от паники ученики отчётливо услышали, что он улыбается и поняли: урок не задался, фортуна не решилась связываться с профессором, жизнь закончилась…
- Повторяю в виде исключения персонально для мистера Поттера и мистера Уизли, - лёгкий поворот головы в сторону растрёпанной парочки гриффиндорцев вызвал облегчённый вздох, сквозняком свободы пронёсшийся между витражных окон, - соединяем несоединимые и редкие ингредиенты и… пары для работы подберём по этому же принципу, - профессор едва качнул волшебной палочкой. - Мистер Поттер, поменяйтесь местами с мистером Гойлом. – И Гарри и Драко ошарашенно закрутили головами, Рон и Грегори возмущённо засопели, но под каменным взглядом Снейпа, замершего чёрным обелиском в проходе ровно между их партами, передислокация учеников состоялась без проволочки. Гарри, недовольно плюхнувшись на место приятеля Малфоя, намеренно пнул Драко коленом, тот ответил елейной улыбкой и тычком острого локтя. – Приступаем к работе, - Снейп внимательно и даже сочувственно посмотрел на новый объект за столом Слизерина – и Гарри услышал мотив панихиды в его ровном голосе.
Как стало известно из речи профессора Снейпа, за последние три-четыре года никто из учеников не смог сносно приготовить зелье Исполнения сновидений. То, что это удалось Поттеру и Малфою, тоже стало понятно не сразу. Снейп долго разглядывал густо-зелёную со свинцовым отливом жидкость в мензурке, проверял её волшебной палочкой, рискнул понюхать и даже, заранее сморщившись, лизнул на удивление правдоподобный образец древнего и сложного зелья. Когда он озадаченно поднял бровь и, косо взглянув на ожидающих своей участи Гарри и Драко, тщательно запечатал мензурку и с предельной осторожностью убрал её в шкаф под замок, юные зельевары наконец-то выдохнули и обменялись почти дружескими взглядами.
- В жизни всё ещё происходят случайности, - назидательно кивнул Снейп и поджал губы. – Магглы называют их чудесами.