Полуночница

Родовое поместье Малфоев. Кабинет на втором этаже.

Юноша стоял, облокотившись на спинку кресла и повернувшись к окну. Ему всегда нравился дождь, но говорить кому-либо открыто или даже признаваться в этом самому себе он не стал бы.
Его взгляд был каким-то туманным и отрешённым, но сложно утверждать с полной уверенностью: его глаза по природе своей были серого цвета. Цвета расплавленной стали и осеннего тумана. Он смотрел в никуда, а его мысли были далеко отсюда. О чём может думать юноша его возраста и положения? О многом, но в данном случае он думал об удачном стечении обстоятельств, которые избавили его от выполнения клятвы два дня назад.
Та девушка, которую все зовут Полуночницей, отнюдь не показалась ему ужасной или выжившей из ума, как говорят в его круге так называемого «общения». Он не видел её лица, но мог с готовностью поспорить, что оно не безумное.
А больше всего волновало то, что Она узнала его. Его, Драко Люциуса Малфоя. Напрашивался вывод: если бы он всё же увидел Её лицо, он бы узнал Её? Эта мысль сейчас вертелась у него в голове.
Юноша посмотрел на бокал, который держал в правой руке. Он был пуст. Ах, как же быстро кончается это вино. А ещё несколько дней назад, его запасы казались неиссякаемыми.
Шумно вздохнув, он направился в другую комнату, где находился бар. Ему совершенно не нравилось то, что за вином приходится ходить в другое помещение, но отец прямо высказал ему как-то, что именно ЭТО вино будет в другом кабинете. Почему? Да ладно, какая уже разница. Налив себе снова полный бокал, как несколько часов назад, юноша вернулся в комнату.
Но что-то было не так.
Окно. Когда он уходил, окно было закрыто, а теперь же створки были распахнуты, и дождь лил прямо на ковёр в кабинете. И почему-то кресло, его кресло, было развёрнуло так, что он видел лишь спинку.
Сделав шаг по направлению к письменному столу, ему пришлось остановиться. Увиденное ему совсем не понравилось.
С кресла встала фигура, облачённая в чёрную мантию с накинутым капюшоном. Фигура медленно развернулась к Малфою, но капюшон и полутьма, которую он предпочитал в кабинете, не позволили ему увидеть лица того, кто заявился к нему в столь поздний час.
– Здравствуй. Прошу прощения, что пришлось сломать пару твоих охранных заклинаний. Надеюсь, ты будешь благоразумен и не станешь пытаться на меня напасть, – с этими словами этот некто вынул из кармана своей мантии его волшебную палочку.
– У меня нет выбора, кроме как выслушать тебя, не так ли?
– Совершенно так. Но я пришла не по твою душу…
– Пришла?
– Неужели ты не узнал меня? Однако тогда, два дня назад, ты сразу же догадался, КТО перед тобой.
Малфой всё стоял в дверях. Полуночница повела рукой, как бы приглашая его сесть в гостевое кресло. Хотя внешне юноша и выглядел совершенно безэмоционально, внутри у него бушевало море вопросов. Но он предпочёл сначала выслушать то, зачем к нему вдруг явилась Она.
– Я понял, – сказал бывший слизеринец, садясь в предложенное ему кресло.
– У нас с тобой есть одно незавершённое дело.
– Разве?
– Только не нужно никакого пафоса, – в голосе девушки, стоящей сейчас прямо перед ним, ощущался металл и ледяной холод.
– Ты имеешь в виду то, что я позволил тебе уйти…
– Именно это я и имею в виду. Что ты хочешь?
– ??
– Полуночница не может быть у кого-то в долгу. Что ты хочешь?
Он молчал. Эта новость, пусть даже и приятная и выгодная для него, была словно снег на голову посреди жаркого лета. Однако он был бы не Малфоем, если бы показал своё замешательство.
– Ты сломала мои защитные чары…
– Я об этом тебе сказала.
– Я думаю, это может увеличить твой долг передо мной, – совершенно спокойно продолжил юноша.
Фигура села в кресло, ЕГО кресло, развернув то мановением ЕГО же палочки.
– Я так и знала, что ты это скажешь. Итак, я повторяю свой вопрос.
Малфой усмехнулся.
– Я не сниму капюшон, – эти слова пресекли ещё даже не совсем сформировавшуюся мысль в его голове.
– Ну что ты, я и не думал о такой возможности. А что Ты сама можешь предложить?
– Чью-либо смерть.
– Так просто. Кого-то убьёшь лишь потому, что я сказал?
– Не совсем. Я у тебя в долгу.
– Но это был не магический долг, – его брови хмурились, мысли путались, но внешняя непроницаемость на лице всё также непоколебимо присутствовала.
– Нет, это было кое-что посерьёзней. Данная мною клятва не позволяет тебе рассказать. Просто скажи, что ты хочешь? – под конец голос её показался ему усталым и каким-то отрешённым.
– То есть кого.
– Говори.
В кабинете воцарилось молчание. Она не мешала ему: пусть наконец-то скажет и облегчит её боль хоть частично. Когда по её мнению прошло уже не меньше получаса, он всё же сказал:
– Люциус Малфой.
– Хочешь убить собственного отца?
– Ты хотела имя. Я назвал его.
– Да, конечно, – Полуночница поднялась с кресла и направилась к окну.
– Камином или дверями воспользоваться не желаешь? – насмешливый голос раздался позади неё.
– Скажи, свет Луны попадает к тебе через камин?
Он был явно озадачен её вопросом, но кого вы хотите обмануть? Это же Малфой.
– Нет.
– А дверями я пользуюсь днём. До встречи, – с этими словами девушка взобралась на подоконник. – И совет напоследок, если позволишь.
– Я слушаю.
– Выживи в полночь, – и фигура в тёмной мантии шагнула в небытие.
Полуночница уже не слышала, как юноша тихо прошептал, скорее для себя, чем для неё:
«Разумеется».


* * *

Утро следующего дня. Где-то на окраине Лондона.

Когда идёшь по пустынной улице и думаешь о чём-то далёком от реальности, то тебя совершенно не интересует то, что происходит вокруг тебя в данный момент. Не потому, что это действительно абсолютно не интересно, а потому, что ты этого просто не замечаешь.
Ты можешь случайно столкнуться с каким-то таким же отрешённым прохожим, но это бывает редко. Ты можешь налететь, например, на скамейку, но и это бывает редко. Ты можешь, в конце концов, просто упасть, но тебя это сейчас совсем не волнует, разве это не так?
Всё, что в данную минуту занимает твое сознание – это твои мысли. Не нужно лишних слов, ведь когда ты смотришь на солнце или луну, ты же не говоришь себе, что это именно солнце, что это именно луна. Нет, ты просто знаешь. Просто знаешь.
И сейчас ты знаешь, что было, что есть и что будет. Дар предсказаний? В ответ на эту догадку, ты смеёшься. Может, впервые за долгое время. Хотя это уже не столь важно, не правда ли? Ведь у тебя никогда не было этого дара…
Совершенно бесшумные шаги по асфальту, слегка опущенная голова, развивающийся на ветру бардовый шарф. Наверное, этому шарфу уже много-много лет, потому что он чуть выцветший, а золотистый рисунок местами совсем пропал.
Дует ветер, и волосы, сколько она себя помнит, почти всегда растрёпанные, падают ей на лицо, но девушке это всё равно. Слишком далеки её мысли, слишком далеко она сама от реальности.


* * *

Прошлое. Косой переулок перед седьмым курсом Золотой Троицы.

– Гермиона! Гермиона, подожди!
– Ну что ещё? – девушка остановилась так резко, что юноша, бежавший за ней, практически налетел на неё.
– Что случилось?
Его глаза были так наивны, но в тоже время выражение лица так серьёзно, что девушка невольно усмехнулась такому сочетанию.
– И ты спрашиваешь? Нет, Гарри. Хватит. Ты поступаешь неправильно… – Гермиона сказала почти шёпотом, и звук её слов буквально растворился в шуме толпы. Она положила руку ему на плечо и потом просто ушла, не сказав больше не слова.
Юноша так и остался стоять посреди дороги, а в его изумрудных глазах выражалось не то непонимание, не то нежелание понимать.
Уже был поздний вечер, и солнце клонилось к заходу, а одинокая симпатичная девушка всё так же сидела на этой скамейке, как и несколько часов назад. Сидела и вертела в руках кулон, подаренный ей родителями в далёком беззаботном детстве. В тот самый день, когда она узнала, что её приняли в школу магии и волшебства Хогвартс. Обычный кулон, ничего особенного, но он стал её первым настоящим украшением, первой драгоценной вещью. Девушка сидела и не замечала того, что невдалеке от неё стоит юноша и наблюдает за ней. Просто наблюдает. Конечно же, он знал, кто это сидит на скамейке. Грязнокровка Грейнджер. Но у него не было желания оказаться замеченным, поэтому он постоял ещё немного и потом просто ушёл, будто растворился в темноте переулков волшебной части Лондона.


* * *

Незадолго до полуночи. Одно из тех заведений, о которых известно только Пожирателям Смерти.

– Мистер Малфой, какая честь! – человек в какой-то старинной шляпе учтиво поклонился вошедшему волшебнику с длинными белёсыми волосами, одетого в бархатную мантию чёрного цвета, с тростью в руках.
– Здравствуй, Джек. Стол.
– Конечно, Мистер Малфой! Прошу сюда. Что вам принести?
– Огневиски.
Человек снова поклонился и исчез. Буквально секунду спустя он появился с подносом, на котором будто из неоткуда возникла немного пыльная бутылка и красивый небольшой стакан. Скорее всего, из волшебного стекла, хотя утверждать не берётся никто – ни один живой человек не видел ни кухни, ни погребов, ни чего-нибудь ещё в этом баре, кроме аккуратной барной стойки и нескольких столов, расставленных максимально далеко друг от друга. Волшебник взял предложенный ему стакан с выпивкой и уже поднёс его к губам, как чья-то рука опустилась ему на плечо.
– Пьёте в одиночку, Мистер Малфой?
Люциус поднял голову и взглянул на того, что осмелился нарушить его уединение, а уж тем более, посмел прикоснуться к нему. Однако лицо человека скрывал надетый капюшон, а длинная тёмная мантия – всё остальное.
– Что вам нужно?
– Мне нужны вы, – фигура плавно обошла стол и села напротив. – Можете не волноваться, нас никто не побеспокоит. Однако, я наслышана о малфоевской безэмоциональности и самоконтроле.
Мужчина усмехнулся и оскалился.
– Чего вы хотите?
Человек в мантии чуть наклонился над столом и едва слышно прошептал:
– Вы знаете, который час?
– Да как вы вообще…
– Время, Мистер Малфой. Вы знаете, сколько сейчас на часах?
– Полночь.
– Ещё пять минут до полуночи.
– Если вы сейчас же не уйдёте…
– И вы даже не поинтересуетесь, зачем я здесь?
– Убирайтесь, – слова эти больше были похожи на шипение, но внешне Люциус остался непоколебим.
– Только после вашей смерти. Добро пожаловать в моё время, Мистер Малфой.
Он поставил на стол так и не выпитый огневиски. В его глазах читалась такое презрение и превосходство, что мимолётного взгляда было бы достаточно: это жестокий человек.
– Полуночница? – выдохнул он, скорее утверждая, чем спрашивая.
– Абсолютно верно, Мистер Малфой.
– И Вы пришли меня убить, – казалось, что с каждым словом он всё больше и больше расслабляется, а данная ситуация его забавляет.
– Сегодня я стану для вас Ангелом Смерти. Вы не станете возражать, если, как и все, напишите записку? Не хочется своей рукой.
– Не могу Вам отказать, милая леди.
Люциус полез было в свою мантию, но девушка щёлкнула пальцами, и на столе возникли чистый пергамент и перо.
– Не стоит, – она сделала жест в сторону рук мужчины. – Если бы я была так глупа, как вы думаете, то на моём счету не было бы столько убийств. Неправда ли?
– Разумеется, – он повертел руками над столом, показывая тем самым, что ничего плохого не замышляет, и что в них ничего нет.
– Слова, я думаю, вы знаете. Только порошу поторопиться: моё время – лишь полночь.
Аккуратные каллиграфические и витиеватые буквы появлялись одна за другой, складываясь в слова. Волшебник закончил писать и передал пергамент Полуночнице. Та лишь усмехнулась в ответ.
– Вы думаете, что я смеюсь? – девушка испепелила пергамент прикосновением палочки. – Я никогда не убивала запрещённым заклинанием раньше, но для вас могу сделать исключение. Ведь здесь собираются приспешники Вольдеморта, поэтому мне можно не опасаться авроров, не так ли?
– Тебе потом не выбраться отсюда живой, маленькая дрянь, – прошипел он.
– Вы так в этом уверены? Всё будет так, как хочу этого я…
Часы, начавшие бить полночь, поглотили её последние слова. Девушка молниеносно встала со стула и направила палочку на Люциуса.
– А они ведь даже не видят меня…
Это было последнее, что он успел понять, прежде чем зелёный луч смертельного проклятие пронзил его сердце. Палочка, которую он так и не успел вынуть из кармана своей мантии, теперь с треском вывалилась из него.
Безжизненное тело упало на пол.
В ту же секунду по залу пошёл шёпот, пока кто-то не выкрикнул откуда-то с другого конца:
– Он мёртв!
Эти слова подействовали на неё словно дурман. Полуночница стояла над телом, не веря своим глазам.
Она убила его.
Глубокий вдох, и девушка берёт перо: Полуночница всегда оставляет записки, но в данном случае записка будет не для авроров и «Пророка», а для того, кого эти маги называют Тёмным Лордом.
– Перо… оно что-то пишет… кто-нибудь, кто ближе! Посмотрите!
– Сам посмотри! Ты же вчера заливал, что самолично напал на троих волшебников на Диагон-Аллее! – ответил первому голосу второй, ещё более противный.
На лице девушки играла усмешка. И это – так называемая, Армия Пожирателей Смерти. Да, после того, как она проредила их ряды самых сильных и каверзных, они заметно ослабли. Хотя их всё равно боятся. Всё равно.
Стараясь закончить как можно быстрее, Полуночница левой рукой вынула из складок мантии палочку и трансгрессировала. Хотя, по идее, оттуда нельзя было перемещаться.


* * *

Родовое поместье Малфоев. Кабинет на втором этаже.

– Специально не закрываешь окна?
Белокурый юноша развернулся и посмотрел на человека, сходящего с подоконника. Тот в свою очередь вальяжно расселся в кресле.
– Просто знал, что ты придёшь именно сегодня, – Малфой отошёл от стеллажа с книгами, которые изучал до этого, и сел напротив гостя. – Ты сделала так, как и говорила. Я восхищён.
– Чем же?
– Там нельзя трансгрессировать.
– И что? – в Её голосе чувствовалась усмешка.
– Ты трансгрессировала. Как?
– Это столь важно? Не думаю, – поспешно добавила Она, не дав тем самым юноше сказать ни слова.
– А мне сегодня утром пришло прелюбопытнейшее письмо. На, читай. Полуночница протянула руку, одетую в тонкую шёлковую перчатку и взяла пергамент. Письмо.
«Уважаемый Мистер Малфой!
С прискорбием сообщаю вам, что вчера в полночь ваш отец был убит. К сожалению, мы не смогли поймать убийцу, поскольку это была никто иная, как Полуночница, хотя никто из свидетелей не видел Её. Мистер Гринс сказал под действием Сыворотки Правды, что в вашего отца из ниоткуда был послан зелёный луч Смертельного Проклятия, в то время как часы начали бить ровно полночь. Затем перо, лежавшее до сих пор на столе, что-то стало писать. Эта записка была адресована нашему Хозяину, но он не выразил ничего против того, что бы и вы смогли прочитать то, что в ней написано. Данный пергамент с той надписью я вкладываю в это письмо. С вашего позволения, тело доставят сегодня на закате.
Блейз Забини».
И небольшой клочок, на котором были нацарапаны несколько слов:
«Ты слабеешь, хотя тебе кажется, что набираешь силу. Ты уже прошлое. Наступает моё время…»
– Я доволен. Полагаю, наша сделка завершена?
– Да.
– Скажи напоследок, зачем записка?
– Я всегда даю понять, что это МОЯ работа.
– Знаешь, – начал Малфой, – ты бы не стала его убивать, если бы сама не желала его смерти. Но ведь к нему подобраться – дело непростое, и ты решила заключить со мной эту, так называемую, «сделку». И то, что я дал тебе уйти, сыграло тебе на руку. Не так ли?
Полуночница сидела неподвижно, в руках Она всё ещё держала письмо, адресованное юноше. Когда девушка заговорила, голос Её был мягким и совершенно спокойным.
– Всё просто, не правда ли? Но разве ты в проигрыше? Я так не считаю. Ты получил то, что хотел. А ты хотел того же, что и я.
– С чего ты взяла, что я скажу именно его имя?
Она начала подниматься с кресла, как мантия чуть распахнулась, и Малфою предстала ножка в чёрных узких брюках. Полуночница подошла к окну, в то время как юноша всё сидел в своём кресле. Когда девушка уже взобралась на подоконник, он окликнул Её.
– Ты не ответила. Почему?
– Драко, я…
– Драко? – бровь юноши поползла вверх. Он заметил, что Она потянулась к шее: из складок мантии показался небольшой кулон, который девушка сжала в руках. Может, это помогло Ей успокоиться? Хотя он не заметил, что бы Она нервничала.
– Да. Я достаточно хорошо знаю тебя.
И снова, не дав ему сказать ни слова, исчезла в темноте ночи.
– Знаешь? – его слова были обращены в пустоту. – Знаешь… Кто же ты?


* * *

Дом Грейнджеров. Один из трёх неизвестных для других.

Гермиона лежала на полу, положив руку под голову. Холодный камень отрезвлял её сознание, которое готово было исчезнуть в небытие буквально через секунду. В голове у девушки проносились обрывки воспоминаний. Воспоминаний последних месяцев её жизни.
Гермиона повернула голову и посмотрела на камин: на нём стояла небольшая колдография, на которой были изображены она, Гарри и Рон. Рон. Он бы никогда не простил ей того, что произошло за всё это время. Никогда.
Чуть приподнявшись на локтях, она окинула комнату взглядом. Взглядом, за которым невозможно проследить: он словно бы устремлён куда-то сквозь. Сквозь время и пространство.
Она вспоминала тот день, когда решилась на всё это. Когда перечеркнула свою прошлую жизнь, да и будущую тоже. Теперь её нет. А ведь когда-то и у неё была семья. Теперь только месть.
Встав на ноги, девушка направилась к окну, где снаружи опять шёл дождь. Англия. Осень. Дождь. Спокойствие и безразличие природа. Как бы и ей хотелось стать такой безразличной и такой же спокойной. Но пока она здесь, этому не бывать.


* * *

Родовое поместье Малфоев. Изумрудная гостиная.

– Я понимаю вас, но…
– Если вы говорите «но», значит, не понимаете.
– Мистер Малфой, я…
– Довольно. Разговор закончен, – и хозяин поместья откинулся на бархате софы.
– И всё же. Вы нужны. Полуночница…
– Она меня не интересует.
– Даже с учётом того, что убила вашего отца? – ухмыльнулся аврор.
Малфой сдвинул брови.
– Какое вам дело до отношений в моей семье?
– Это просто вопрос.
– В жизни ничего не бывает просто, Мистер Вэйн. Зачем я понадобился аврорату?
– Мы думаем, что теперь Полуночница будет охотиться на вас. И если вы будите с нами сотрудничать, то мы сможем выйти на неё. Её место в Азкабане, – маг сжал руки в кулаки, и это не ускользнула от слизеринца. Этот человек был слишком эмоциональным на его взгляд, а работал боевым магом Министерства. И с каких это пор авроры обращаются за помощью к Пожирателям? Нет, Малфой, конечно же, публично не заявлял, что он входит в круг этих людей, но всё же…
– А с чего вы взяли, что следующей её жертвой стану я?
– Но…
– Кто угодно, но только не я.
– Но…
– Никаких но. Я сказал, нет. Покиньте мой дом, – он щёлкнул пальцами, и перед ним возник домовой эльф, завёрнутый в мятую простынь. – Проводи гостя до дверей.
Домовик лишь кивнул, не смея даже поднять глаз на юношу.
– Моё предложение в силе, Мистер Малфой, – кинул через плечо аврор, уже покидая изумрудную комнату, где на мягкой софе так и сидел сам хозяин дома. На лице блондина блуждала усмешка.
«Стать жертвой Полуночницы?»
Он вспомнил каждую деталь их встреч, каждое Её слово:
«И совет напоследок, если позволишь».
«Я слушаю».
«Выживи в полночь».
Что бы его не ждало впереди, он выживет. Хотя бы потому, что он Малфой.


* * *

Окраина Лондона. Крыша заброшенного здания.

Мне надоело быть лишь тенью. Мне надоело быть лишь оружием своей собственной мести.
Моё лицо скрыто тьмой капюшона, мои руки стянуты в перчатках, а на груди выжжен крест, который остался после того, как какое-то неудачное заклинание отскочило от моего медальона. Медальона, подарено когда-то моими родителями. Ведь и у меня была семья.
Я выйду на свет. Но лишь за тем, что бы посмотреть в глаза тем, кого хочу лишить права на жизнь. Что ж, игра переходит на новый уровень. И старт уже дан.
С этими словами девушка в тёмной мантии шагнула вниз, срываясь с крыши. В воздухе раздался звук, напоминающий хлопанье крыльев – развевалась мантия. Но через миг он прекратился. Лишь гулкий стук удара об асфальт: девушка приземлилась на корточки и левую руку, выставив в сторону правую. Грациозно поднявшись, она зашагала куда-то прочь, во тьму, и только стук каблуков по асфальту говорил, что здесь кто-то есть, что в этой тьме кто-то скрывается, что кто-то рядом. Рядом, но не с тобой.