До ужина оставалось немного времени. Северус должен был отложить книгу и обдумать прочитанное. Вместо того чтобы продолжать чтение. Пожалуй, ему не следует знать более ничего, что содержится в ней. Эти знания были слишком тяготящими, давящими, слишком великолепными. Грандиозными. Невероятные возможности, сложные, сильные и не регулируемые Министерством чары. Если бы Дамблдор был жив, то он смог бы забрать эту книгу из его рук и самостоятельно доставить её Маккейну. И Северус сказал бы, что ему не позволено прикоснуться к настолько тёмной магии, потому что ему нет доверия. Или по другим причинам. Но Дамблдор был мёртв, и Северус должен прекратить чтение сам.
Северус отложил книгу, быстро поднялся и направился в совятню. Книга не должна оставаться у него дольше, чем он может справляться с собой. Он специально помедлил на обратном пути и, озарённый идеей, зашёл в учительскую.
— Люпин, в мой кабинет.
Люпин коротко кивнул и, мягко улыбаясь Синистре и Флитвику, поднялся с кресла, отложил стопку пергаментов в сторону и вышел вслед за ним. Согласно преподавательскому этикету, коллег следовало называть по имени, но Северус отчего-то не мог изменить старой привычке.
Пятнадцать минут до ужина, из камина в любую минуту мог выйти Маккейн. И перед Северусом сидел, всматриваясь в портрет Дамблдора, Люпин. Книга лежала в столе его личного кабинета. Превосходно.
— Северус, я думаю, есть причина тому, что я сейчас здесь? – Люпин прервал затянувшееся молчание, переведя на него взгляд.
— Разумеется, — несколько раздражённо ответил Северус, гоня прочь мысли о книге.
— Могу ли я узнать её? – осторожный вопрос прозвучал тише, чем следовало.
Северус холодно смотрел в лицо Люпина. В последний раз, когда они разговаривали, он выгнал оборотня при первом же упоминании Гарри, так что наверняка тот предполагает, что именно о нём пойдёт речь. В любом случае, он держался спокойно и не задавал вопросов с порога. Чего же именно ждёт Люпин от их беседы, было малоинтересно Северусу.
— Вы плохо выглядите, Люпин, — вежливым тоном сказал он.
— То же могу сказать о тебе, — Люпин чуть усмехнулся, но выражение лица было и впрямь каким-то болезненным.
— Скоро полнолуние.
— Через две ночи, — Люпин кивнул.
— Ты принимал зелье всё это время? – Северус резко подался вперёд.
— Да. И я уже сделал заказ на следующее. Мне пришлют его вовремя, ещё не было срывов доставки…
— Можешь отменять заказ. Я не допущу ни малейшего риска, пока ты находишься поблизости.
На секунду показалось, что Люпин пытается скрыть усмешку.
— Это будет одним из условий твоей работы в Хогвартсе, — сказал Северус уже спокойнее. – Принимать зелье будешь под моим контролем. В моём присутствии.
— Спасибо, Северус, — лицо Люпина снова стало серьёзным.
Северус посмотрел на часы. Камин не подавал признаков Маккейна. Люпин смотрел выжидающе, будто ждал продолжения беседы. Присутствие книги в личном кабинете ощущалось почти физически.
— Северус, — негромко сказал Люпин. – Минерва говорила со мной о ситуации… с Гарри.
Началось…
— Я сказал ей, что каждый вечер он через твой камин возвращается на Гриммо. Потому что ему нужно отойти от потрясения и немного побыть одному, прежде чем возвращаться в общие спальни.
— Зачем? – зло спросил Северус. – Это не твоё дело, Люпин, и мне кажется, я ясно дал тебе это понять.
— Просто не хочу, чтобы беспокойство Минервы мешало… найти то, что…
— Тебе следовало обсудить этот момент со мной, — перебил его Северус, вставая со своего места.
— Я пытался, — Люпин повернул к нему голову.
— Твоя помощь не требуется.
Северус хотел добавить ещё что-то, но из камина раздалось тихое потрескивание, и спустя мгновение в кабинете появился Маккейн.
— Беллерофонт? – Люпин вскочил со стула и протянул ему руку.
— Римус, — сдержанно ответил Маккейн. – Рад встрече.
Северус скрыл своё удивление за гримасой неудовольствия и сказал чересчур громко:
— Не смею вас задерживать, профессор Люпин.
Люпин немного неловко сделал шаг назад, повернулся и вышел. Северус досчитал про себя до дюжины и сделал знак Беллерофонту ждать его здесь.
Книга была извлечена из внутреннего ящика, пронесена через проём и возвращена Маккейну. Чувство потери усугубилось каким-то странным ощущением – будто что-то оборвалось у него внутри, будто он упустил свою единственную возможность.
— Всё в порядке? – в голосе Маккейна было скорее утверждение, чем вопрос.
— Да. Мне потребовалось меньше времени, чем планировалось, и я не хочу оставлять книгу здесь, пока буду занят, — прозвучало как оправдание, но Маккейн сдержано кивнул.
— Понимаю. Нам всем когда-либо приходится идти на риск, но если есть возможность избежать этого, стоит ей воспользоваться, — сказал он негромко.
Маккейн покинул кабинет, и Северус понял, что ошибался на его счёт. Впервые на лице Беллерофонта ясно проступила тревога. Или он не счёл нужным скрыть это, или скрывал более сильные переживания. Страх быть впутанным в серьёзное дело?
Северус стиснул зубы и с досадой посмотрел на камин, хотя тот был ни при чём. Тянущее ощущение, которое возникло сразу же при появлении Маккейна, не исчезало из его руки – предплечье будто разбухало, хотя никаких физических проявлений у этого ощущения не было.
Ужин обещал быть интересным. Он не смог заставить себя спуститься на обед, и теперь было необходимо съесть хоть что-то. Невидимая боль усиливалась, отдаваясь в руке с каждым шагом, а затем сменилась надавливающими ощущениями под кожей.
Удивительно, но место Макгонагалл пустовало – видимо, он появился слишком рано. Или поздно. Люпин поднял на него глаза, продолжая разделять пудинг на маленькие кучки, которых в его тарелке была целая дюжина.
Боль ушла внезапно – будто никогда и не было. Как вовремя. Северус решительно отправил в рот кусок спаржи – её вкус был отвратителен сам по себе, поэтому он не сможет понять, повторяется ли вчерашняя история с изменённым вкусовым восприятием.
Он посмотрел в зал, как-то сразу попав взглядом на гриффиндорский стол. Гарри, казалось, страдал от одного вида пудинга, но не это волновало Северуса, а то, как часто он поворачивается в сторону слизеринского стола, внимательно наблюдая за Хендриком Маккейном. Стиснув вилку покрепче, Северус проглотил спаржу и приготовился к употреблению ещё одного куска.
Ещё спаржи и кусок запечённой птицы. И он снова забыл про кофе, поэтому пить придётся воду. Северус почти не чувствовал вкус, но это было гораздо лучше, чем вчерашнее ощущение, что ешь падаль. В Большом зале, казалось, стало как-то душно, но Северус не сразу обратил на это внимание. Новое необъяснимое чувство пробиралось в его сознание, и он тщательно прислушивался к каждому его проявлению.
Северус посмотрел в зал. Место Гарри пустовало. Отбросив странные мысли, он быстро поднялся и направился к выходу. Если то, что он узнал из книги, действительно происходит, следовало поторопиться. Как ни странно, Гарри направлялся не к выходу из замка, не к его кабинету, а в Выручай-комнату.
— Северус.
Его лицо было в крови, а нос, скорее всего, сломан. Разозлившись больше на себя за преждевременные опасения, чем на Гарри, очевидно, впутавшегося в очередную историю, Северус помог ему подняться. Ощущения облегчения и досады смешивались и дополнялись вернувшейся болью в руке. Превосходно.
Гарри смотрел испуганно, но это не волновало Северуса. Он вылечил его нос и очистил лицо от крови заклинанием, до которого Гарри, как и следовало ожидать, не додумался самостоятельно. Стараясь удержаться от того, чтобы дотронуться до предплечья и хоть немного унять вернувшуюся боль, Северус направился в свой кабинет. Он уже мог сделать несколько выводов, и они пугали его, потому что были настолько очевидными, что вряд ли удастся их опровергнуть.
Он закрыл вход так, чтобы горгулья не пропускала никого. Начать нужно было с последнего инцидента, чтобы окончательно исключить из списка возможных влияний Гарри. И, вероятно, окончательно включить туда себя.
Гарри удивил вопрос, и он, казалось, медлил с ответом.
— Это… было похоже на ревность, — сказал он негромко. – То есть, Терри думает, что я смотрю… Он говорил, что я смотрю на Хендрика так, будто он мне нравится… И потом он напал на меня.
Северус промолчал, чтобы не сказать того, что так хотелось сказать, а потом спросил, сохраняя интонации ровными:
— Ты не замечаешь в себе странных ощущений в последние дни? Всё что угодно, любые отклонения?
— Нет, — Гарри нахмурился. – Не во мне, по крайней мере.
Он поднял глаза на Северуса, и на мгновение тому показалось, что Гарри говорит о нём. Но этого не могло быть.
— В Терри.
— Что именно, кроме желания бить тебя в лицо? – Северус стиснул зубы, чтобы не сказать больше.
— Его поведение, — Гарри откинулся на спинку кресла и посмотрел на стену. – На самом деле, я не так хорошо его знаю. Но мне кажется, он ведёт себя странно. Не так, как раньше.
— В какой момент произошло изменение?
— Я не знаю. Когда Хендрик сказал, что Распознающие чары действуют необычно, там, в лесу, Терри должен был остаться и ждать нас неподалёку от замка, чтобы мы могли найти дорогу обратно. Когда же мы нашли то место, где применялись чары, и вернулись, он хотел сразу идти туда и сказал о том заклинании. И я не знаю, откуда он взял его – даже Гермиона не слышала о таком. И Хендрик не слышал.
— Дальше. Что ещё странного?
— Когда мы пришли туда сегодня. Ты слышал, что сказала Гермиона, — Гарри посмотрел на него. – Терри отправился туда, никого не дожидаясь. Он уже делал что-то и потом провёл целый обряд. Наполнил кубок кровью, чтобы снять чары, которые там были.
— Своей кровью? – Северус нахмурился, ожидая ответ.
— Нет, Хендрика. А потом он сказал, что заклинание нужно говорить всем вместе, потому что оно слишком сильное.
— И вы не задали ему ни одного вопроса, делали всё, как он говорил?
— Да, я хотел спросить, но нужно было торопиться и снять чары, — Гарри задумался на минуту и продолжил. – Прямо в лесу, под землёй открылся вход вниз. Там был грот или что-то вроде этого, каменная площадка и вода. Терри сказал, что она соединяется с озером. Мы спустились туда вдвоём. И самое странное – он знал о крестраже. Хендрик ему рассказал. Я хотел спросить его – но не вышло, и после ужина они ушли. Я хотел догнать – и вот что получилось.
Северус размышлял с минуту, чувствуя, как тревога за Гарри превращается в чувство огромного разочарования. Как он мог исключить из зоны риска его вездесущих друзей-приятелей?
— Есть ещё изменения в его поведении? Это важно.
— Может быть, ты объяснишь мне, почему? – тихо спросил Гарри.
Северус сделал вдох. Гнев наполнял его, а боль уходила. Снова появилось желание быть за пределами замка – там, где он нужен сейчас. Где ему необходимо быть.
— Он стал говорить более спокойно. Временами, — Гарри, похоже, всё-таки решил ответить. – И когда он выполнял этот обряд… Мне показалось, это была очень сильная магия, которую можно сравнить разве что с тем, что делал Дамблдор.
— Или Волдеморт, — резко сказал Северус. Гарри побледнел. – Вы не нашли крестраж, так?
— Да, грот был пуст. Кажется, Терри сказал, что его кто-то забрал. Он говорил – кто-то опередил нас или что-то такое… И он очень разозлился.
Северус попытался сконцентрироваться на всех этих фактах, но реальность ускользала, переплывая в желание уйти. Итак, сомневаться не приходилось – магия, стремление, всё сходилось.
— Мне показалось, что он специально увёл Хендрика, чтобы я не мог спросить.
— А у тебя не было ни малейшего шанса догнать их? – Северус гнал мысли об озере прочь, предельно сосредотачиваясь на словах Гарри.
— Я пытался, и ты видел, чем это закончилось.
Да, он видел. И это не вписывалось в общую картину поведения Терри – значит, и у него были какие-то переломные моменты. Быть может, это связано с тем же Хендриком, по той же самой аналогии…
— Крестраж действительно находится поблизости, — Северус говорил негромко, но достаточно отчётливо. – Я могу сказать это точно. И Терри Бут, полагаю, тоже.
— Что это значит? — Гарри смотрел на него тревожно и напряжённо.
— Крестраж после смерти создателя может возродить его душу. Эта магия действует семь дней, после чего либо происходит возрождение, либо душа навсегда погибает, — Северус почувствовал знакомую боль в руке и немного расслабился: по крайней мере, некоторое время он сможет спокойно сидеть в этом кресле без желания покинуть замок немедленно. – Крестраж не может воссоздать мага из плоти и крови, на это он не способен. Я полагаю, если поблизости не окажется подходящей «плоти и крови», он породит полуживое существо, неспособное поддерживать жизнь самостоятельно, и которое будет обречено на гибель.
— Что значит подходящей «плоти и крови»? Крестраж поселит душу в чьё-то тело?
— Вероятно. Он вторгается в сознание мага, влияя на желания и действия. Очевидно, главным желанием становится поиск и присвоение крестража, и все действия направляются на достижение этой цели.
Гарри сосредоточенно рассматривал обивку кресла, а затем тихо сказал:
— И ты считаешь, что крестраж влияет на Терри?
— Я утверждаю это, — Северус почувствовал, как нарастает тяжесть в груди. – Ни один школьник не смог бы провести подобный обряд, и чары – их описания нет в Запретной секции библиотеки Хогвартса. Они в тех изданиях, которые находятся под министерским арестом.
Гарри вдруг поднял на него взгляд.
— Ты сказал, что точно знаешь, что крестраж рядом, как и Терри.
Его голос звучал глухо и подавленно.
Северус кивнул, глядя ему прямо в глаза.
— Крестраж в озере.
Во взгляде Гарри мелькнуло что-то, он опустил глаза и чуть-чуть вдохнул воздух, будто хотел что-то сказать.
— У меня достаточно сил и… умений, чтобы справляться, — раздражённо сказал Северус. – Чего нельзя сказать о твоём приятеле. Ко всему прочему, он почувствовал крестраж гораздо раньше. Он намного более подвержен влиянию и, полагаю, находится в большой опасности – прямо сейчас.
— Почему тогда мы сидим здесь?
— Потому что есть кое-что важное, что тебе следует понять, прежде чем в очередной раз необдуманно кидаться кому-то на помощь, — Северус не менял тон, но Гарри всё равно отвёл взгляд. – Есть что-то сдерживающее Терри Бута от того, чтобы кинуться на поиски крестража незамедлительно. В логике его поведения тот коридорный бой – слабое место, и именно на нём необходимо сосредоточиться.
Гарри некоторое время что-то соображал, а потом удивлённо поднял глаза на Северуса:
— Хендрик.
— Волдеморт не имел представления о сильных личных привязанностях и не считал их достойной преградой на пути вторжения крестража в сознание.
Гарри кивнул так, будто имел об этом какое-то представление. Впрочем, возможно, Дамблдор не устоял перед соблазном рассказать ему как можно больше о том, кем является Тёмный Лорд.
— Почему именно Терри? – странный вопрос удивил Северуса, и он чуть было не ответил «хвала Мерлину, что не ты».
— Душа, заключённая в крестраже, а точнее сказать – осколок души, будет подавлять сознание мага, в теле которого возродится, поэтому у них должны быть некоторые схожие черты. Любые, это ускорит вытеснение инородного сознания и позволит создать свою полноценную копию, к чему и приводится весь процесс создания крестража.
Боль в предплечье снова начала утихать, и Северус стиснул подлокотники, борясь с подступающим гневом.
— Мне придётся уйти, — сказал он ровно. – К озеру. Мне нужно найти крестраж до того, как это сделает Бут.
— Нет, — Гарри смотрел испуганно, будто ожидая, что возрождение начнётся прямо сейчас.
Боль была отличным индикатором, и Северус усмехнулся про себя этим мыслям. Когда крестраж желал заполучить его сознание, фантомная боль исчезала. Будто само наличие боли могло заставить его хотеть её исчезновения в обмен на собственный рассудок. Вероятно, это был один из ранних крестражей – позже Тёмный Лорд намного усложнил свою тактику…
— Нужно забрать его сейчас. Потому что Бут, вероятно, уже на пути к озеру.
Гарри достал свою карту, всматриваясь в неё с такой напряжённостью, будто от его стараний зависела судьба Бута. Северус сделал глубокий вдох, чтобы молчать.
— Он спускается вниз.
Северус кивнул.
— Как ты собираешься остановить его и забрать крестраж, если на тебя он влияет точно так же?!
— Ты хочешь сказать, что я собираюсь действовать без полной уверенности в своих силах и успехе задуманного?
— Я хочу сказать – объясни мне! – на лице Гарри читалось отчаяние и раздражение, он явно не был в силах сделать хоть какие-то выводы.
— Я отправлюсь туда с колоссальным сдерживающим фактором, — Северус почувствовал, как сердце забилось сильнее и больнее, а в руках появилась слабость. Он поднялся со своего кресла, и Гарри поднялся следом. Похоже, он собирался загородить ему выход или прибегнуть к своей слабой и неконцентрированной магии, раз потянулся к карману мантии.
Северус медленно подошёл ближе, обнял его и притянул к себе. Гарри был напряжён и скован и будто не осознавал до конца, что происходит. Северус осторожно коснулся губами его губ. Гарри расслабился как-то сразу и резко подался вперёд, раздвигая языком его губы, двигая им во рту Северуса так резко и прерывисто, что тот выдохнул с тихим стоном. Северус разорвал поцелуй и отступил назад.
— В чём дело? – Гарри смотрел на его ладонь, сжимающую предплечье.
— Вспомни то, что случилось в Выручай-комнате после уничтожения крестража, — Северус достал волшебную палочку. – Те жалкие потуги Маккейна восстановить твою магию.
— Поцелуй? – Гарри выглядел сбитым с толку и, казалось, собирался выразить протест.
— Мы теряем время, — сквозь зубы прорычал Северус, до боли сжимая предплечье. – Ну же!
Легиллименс – и вот он снова видит, как Хендрик медленно обнимает Гарри, смотря прямо ему в глаза, а затем решительно целует. Гарри дёргается резко вдыхает, не разрывая поцелуй, и отвечает. Хендрик прижимается теснее и двигает бёдрами, его рука спускается по животу Гарри…
Северус опустил палочку, разрывая заклинание. Слабость в руках усилилась, а по спине шёл озноб. Сердце сжималось и билось так сильно, что предплечье не чувствовалось вообще – только пульс, через всё тело. На этот раз он разглядел всё детально – каждое движение, всё, что только смог. Он должен прокручивать это в своих мыслях постоянно, пока крестраж не уничтожен.
— Я пойду с тобой, — Гарри забрал с кресла карту.
— Ты пойдёшь к Маккейну, — Северус сжал губы, отворачиваясь. – Выясни всё о поведении Бута.
Кажется, Гарри кивнул. Не глядя на него, Северус покинул комнаты и аппарировал из кабинета прямо к озеру.
Постояв некоторое время у тёмной воды, по которой шла слабая рябь, он прислушался к внутренним ощущениям. Крестраж был прямо там, на самом дне. Тело охватывал холод. Пожалуй, стоило позаботиться о зимней мантии. Иррациональное чувство страха захватывало, на самом краю сознания появилась мысль о том, насколько важно заполучить крестраж, но в самом его центре калейдоскопом крутились картинки из увиденного воспоминания. То, насколько живо и подробно оно хранится в памяти Гарри, могло говорить только об одном. Влечение Гарри к этому смазливому мальчишке никуда не ушло. Странным образом Аберфорт был прав, когда говорил тогда…
Заметив, как ладони сжались в кулаки, Северус прервал цепь рассуждений. Он вытащил волшебную палочку и поднял её высоко над головой.
— Флектофрагус! – тёмное свечение из палочки поплыло к озеру. Северус концентрировал силы, зная, что без прямого руководства крестража заклинание не выйдет таким сильным, как это необходимо, чтобы разделить волны озера и позволить ему самому спуститься на дно туда, где скрыт крестраж.
— Фините инкантатем! – контрзаклинание огромной мощи почти выбило палочку из его рук. Свечение ударилось о поверхность воды, подняв гряду брызг, и погасло.
Северус медленно развернулся туда, откуда доносился глухой низкий голос. Одно он знал точно — это не мог быть Бут.
Верно, это был не он. Тёмная фигура в сером плаще стремительно скользила прочь. Северус шёл следом, почти перейдя на бег, но расстояние между ним и неизвестным не сокращалось. Он освещал себе путь, стараясь не отстать окончательно. Ни по голосу, ни по силе магии Северус не узнавал того, кто мог сотворить такое. Перешагивая через огромные корни и скользя по вязкой грязи, он удивлялся, что маг впереди, похоже, не испытывает ни малейших трудностей передвижения. Северус приглядывался, стараясь различить, не просвечивает ли плащ, но в темноте заметить это было совершенно невозможно, да и само предположение ни на что не годилось. Призраки не владеют магией. Никакие призраки вообще.
Северус шёл быстро, осознавая, что двигается в противоположном от озера направлении. Желание вернуться оставалось второстепенным, и он мог продолжать движение. В какой-то момент стало очевидно, что фигура вдалеке приближается – хотя вернее было бы сказать, что Северус приближался, а сам маг оставался неподвижным. Сверху послышался странных звук – и Северус машинально поднял голову. Птица.
Фигура в плаще исчезла. Северус сбавил шаг, выравнивая дыхание, и вышел на небольшую площадку, чистую от листьев. Посередине земля расступалась, образуя ход вниз. По-видимому, то, о чём говорил Гарри. Гарри, кусающий губы Маккейна, прижимающийся к нему, горячо дышащий ему в рот…
Северус сжал зубы и, осторожно щупая ногой ступени каменной лестницы перед тем, как сделать каждый шаг, спустился вниз. Свет от его Люмоса усилился, отражаясь от поверхности воды подземной реки. Каменная площадка возвышалась над ней на метр, и с трёх сторон стены действительно образовывали небольшой грот. У самой кромки воды стоял тот, кто привёл его сюда.
— Назови себя, — тихо сказал Северус, держа палочку наготове.
Капюшон опустился и лёг тяжёлыми складками на плечи. Перед ним стоял старик – его лицо было изрезано глубокими складками, но глаза смотрели смело и грозно.
— Ты ведом осколком души, — низкий раскатистый голос никак не походил на старческий. – Но сохраняешь контроль над своими желаниями.
Северус медленно кивнул, не сводя глаз со старца.
— Юноша не владеет своими мыслями, он – лёгкая добыча для осколка тёмной души, — грозный взгляд, казалось, проникал в само сознание Северуса, выбирая из него все ощущения последних дней.
Он не мог сопротивляться. Никогда он не чувствовал себя более уязвимым, чем сейчас, не получив ответ на единственный свой вопрос, в то время как собеседник узнал все ответы.
— Я забрал осколок тёмной души одну ночь назад, — старик резко отвернулся, делая шаг к воде. – Цель моя – уберечь юную душу от погибели. Но ученик уже у берегов озера, где скрыт осколок тёмной души. Я отдам тебе то, что ты ищешь, если ты уничтожишь его скорее, чем он завладеет рассудком ученика Ровены.
Серые волосы старика спускались до пояса, свиваясь кольцами и сливаясь с плащом. Он заговорил на древнем языке – Северус узнал эту речь по тем скудным сведениям, которые удалось когда-то почерпнуть из книг. Вода, окружающая каменную возвышенность, засветилась тем же тёмным светом, который вызывали чары Расхождения волн.
Как мог настолько могущественный маг оставаться в тени неизвестности? Северус должен был слышать о нём. Колебания магии казались столь сильными, что он почти физически чувствовал, как действует заклинание, притягивая из глубины вод то, к чему его разум стремился больше всего на свете. Крестраж был рядом, с каждым мгновением Северус всё яснее и ощутимее понимал, в какой опасности находится его рассудок, разрывающийся между слабыми попытками контроля и сильнейшей жаждой обладания чужой душой. Огромные возможности, магическое могущество, сравнимое с силой старца, недосягаемое для простаков вроде магглов, величественное и всеохватывающее.
Старец держал в руках кожаную перчатку, задеревеневшую от времени. Сбоку виднелся потёртый герб Гриффиндора. Гарри был прав. Гарри… Воспоминание больно ударило в горло, и Северус сделал усилие, чтобы вдохнуть. Он попытался представить, что было бы дальше, если бы Маккейн не почувствовал, что и так зашёл слишком далеко. Бесконтрольный гнев заполнил его целиком, оставляя только желание немедленно вернуться в замок. Северус дышал глубоко и медленно, стараясь справиться с потоком мыслей, освобождая сознание от лишнего.
Внимательный взгляд цепких глаз вывел его из состояния внутреннего созерцания. Кажется, он справился, но сможет ли он повторить то же в следующий раз? Старец протягивал ему перчатку, и Северус смотрел на неё, думая о том, что он не может повернуть назад и убраться как можно дальше от этих мест, переждав, пока семидневный срок закончится.
Он забрал перчатку.
Старец не мог её уничтожить. Кем бы он ни был, у него не хватало на это силы.
— Ты не должен бояться осколка так, как следует опасаться более юному магу, — низкий голос вывел Северуса из мрачной задумчивости. – Осколок души создан учеником и был помещён сюда с целью захватить душу юноши, стремящегося к тайному. Осколок не выберет тебя своим хранилищем, и ты должен уничтожить его в срок четырёх ночей. На четвёртую ночь юный маг уничтожит всё, чтобы завладеть осколком.
Вода утратила сияние, и Люмос Северуса погас, задетый контрзаклинанием. Когда снова стало светло, он увидел, что старец стоит по пояс в воде. Его волосы касались поверхности, удлиняясь и расширяясь, исчезая в тёмной глубине. Старец шёл по направлению течения, всё больше погружаясь в воду, и из его головы брали начало сероватые полупрозрачные щупальца, а голова всё больше вытягивалась и увеличивалась в размерах. Чем дальше он отходил, тем больше становился и глубже уходил под воду, пока не скрылся вовсе.
