Придя в камеру, она еле добралась до койки и сразу провалилась в черный сон без сновидений.
Утром с трудом услышала будившего ее конвойного.
Муди уже ждал ее в том же кабинете, пропахшем, кажется, навсегда застоявшимся табачным дымом и потом. Усадил ее на стул, осторожно прихватил веревкой за талию, извиняющимся тоном сказал, что придется связать руки:
— Устав, понимаешь, требует. Но я некрепко.
Подвинул к ней стакан с чаем и тарелку с бутербродами.
— Ты как? Выспалась? Лучше?
Лучше, лучше. Только синяки на лице, наверное, еще четче видны. Да уж, вот сейчас ее бы никто не назвал Красоткой.
— Давай пока с тобой так поговорим, не под запись, — предложил он. — А там решим. Расскажи мне, что было в тот день.
Белла знала, что есть такой прием — их предупреждал в свое время Мистер Х. Злого следователя сменяет добрый, и подозреваемый, видя, как к нему хорошо относятся, обещают помощь и защиту, расклеивается и начинает говорить. А как раз этого делать никогда не следует, так же, как не стоит верить обещаниям дать маленький срок — ко времени суда вся эта "помощь следствию" успешно забывается. Азкабан переполнен явившимися с повинной.
Она старалась быть осторожной, но так устала, что ей было уже все равно. Муди, правда, не особенно и давил на нее. Не просил выдавать других, даже — несмотря на ее готовность взять на себя что-нибудь, помимо Лонгботтомов, — не спрашивал о прочих делах.
Так что она махнула рукой и стала рассказывать.
***
Как всегда перед "делом", она очень долго причесывалась.
Старательно расчесала волосы, разделила на три пряди, заплела в косу, уложила кольцом вокруг головы, закрепила шпильками. Так, словно выполняла ритуал.
Мужской одежды у нее в Глен Рой не было, да она так никогда толком и не привыкла носить брюки. Поэтому надела просто свободную, недлинную — до щиколотки — юбку, не стеснявшую движения, и новые чулки. Зашнуровала ботинки на удобном низком каблуке.
Потом села и смотрела через щель между шторами, ни о чем не думая, на темное небо за окном. Снег шел крупными хлопьями, начиналась метель. Это и к лучшему.
Краем уха слушала, как Руди переговаривается с Рабастаном. Потом треньканье сигнальных заклятий, тихий стук в дверь — пришел Барти. Последний инструктаж. Белла пыталась сосредоточиться. Получалось с трудом. В мыслях словно тоже шел снег.
— Барти, твоя задача — просто стоять за дверью и слушать. И все. Не входить, ничего не говорить, ничего не предпринимать. Они не должны тебя видеть. Это понятно?
Барти кивнул.
— В случае любой экстремальной ситуации — драка, появление авроров, что угодно — немедленно аппарируй. На нас внимания не обращай, нас не жди.
— Ясно.
— Белла. То же самое. Поняла?
— Да.
Перед выходом все сели на минутку. Молчали, не глядя друг на друга. Потом Руди поднялся:
— Ну, помогай Мерлин.
"Совсем как Ивэн", машинально подумала она. И заметила, что так же, как Ивэн, он при выходе постучал палочкой, которую держал в левой руке, о дверной косяк.
Они аппарировали в узкий переулок на окраине маленького городка на севере Англии, в магловском районе. Вокруг не было ни души — кто станет высовывать нос на улицу в такую погоду, еще и поздно вечером? Из освещенных окон домов доносились звуки телевизора, сквозь занавески видны были уже украшенные рождественские елки в гостиных. У них в Глен Рой еще не было — Белла пообещала миссис Корлетт, что завтра поможет нарядить.
Лонгботтомы жили в небольшом отдалении от остальных, к дому нужно было идти по аллейке, обсаженной кустами. Белла шла спиной, зачищая следы, хотя особой нужды не было — все равно снег заметет.
На подходе к дому Рабастан и Барти надели маски. Руди пошел совсем медленно, внимательно глядя на обнаружитель заклятий. Когда стержень засветился, он поднял руку. Все остановились.
Высоко подняв палочку, Руди осторожно водил ею по воздуху, пока вдруг не замер — значит, нашел. Принялся слегка двигать палочкой в разные стороны, шепотом произнося заклятия, а потом быстро вращать ее в пальцах, словно наматывал невидимую нить. Наконец облегченно выдохнул и опустил руку — сигнализация снята.
Тем временем Белле вдруг показалось, что в начале дорожки мелькнула какая-то тень. Снег, летевший в глаза, мешал толком рассмотреть. Она быстрым шагом вернулась туда, огляделась по сторонам. Вроде никого. На всякий случай несколько раз выстрелила парализующим заклятием по кустам и мусорным бакам. Тишина, ни звука.
Показалось.
Тем временем остальные тихо, стараясь не шуметь, подошли к дому и остановились у входной двери. Слева ярко светилось окно — гостиная. Справа было темно — там кухня. Барти остался в нескольких шагах позади и прижался к кустам.
Руди коротко кивнул Рабастану. Тот двинулся вправо вдоль стены дома, на ходу вынимая из кармана дымовую шашку. Остановился у кухонного окна, потом быстро разбил его заклятием и швырнул шашку внутрь.
Из окна повалили клубы дыма. Рабастан бегом вернулся к ним. Белла установила над входной дверью купольное заглушающее заклятие — надолго его не хватит, но будет достаточно, чтобы высадить дверь, не перебудив полквартала. Сейчас нужно дать Лонгботтомам несколько секунд, чтобы добежать до кухни. Она слышала, как Руди рядом считает шепотом:
— Раз, два, три, четыре, пять. Пошли!
Дверь была неплохо защищена, но одновременного удара трех заклятий не выдержала и слетела с петель. Прикрыв лица мокрыми платками, они ворвались в коридор и увидели в проеме кухонной двери Фрэнка Лонгботтома. Реакция у него была, надо сказать, хорошая — хотя слезы от дыма застилали глаза, он уже оборачивался и стрелял в их сторону, ничего не видя, на звук. Два Stupefy ударили его в грудь, и Фрэнк упал. Алиса уже не двигалась — ее оглушили еще с порога.
Пока Белла убирала дым из кухни и чинила разбитое окно, Руди с Рабастаном перенесли Лонгботтомов в гостиную. Фрэнк с женой, судя по всему, действительно занимались любовью, пользуясь тем, что Невилла нет дома: на Фрэнке были только впопыхах натянутые брюки, на Алисе — кое-как запахнутый халатик на голое тело.
Рабастан, ни слова ни говоря, повернулся и вышел во двор. Белла, подойдя к входной двери, уже навешенной обратно, впустила Барти.
— Стой в коридоре, — шепотом сказала она ему, — и ни во что не вмешивайся. Услышишь шум или сигнал тревоги — сразу аппарируй.
Он кивнул, быстро и нервно.
***
Белла ушла в гостиную. Задернула шторы, прошла по комнате, "навешивая" заглушающие заклятия — как обычное, так и блокирующее обнаружение непростительных. Сигнальные снаружи Рабастан сам поставит.
Алиса нервно сжалась в комок в кресле, словно пытаясь отодвинуться от них. Веревки прочно удерживали ее на месте.
Фрэнк, казалось, совсем не был напуган. Он даже улыбался.
— Рудольф! И с супругой. Какой приятный сюрприз.
— Здравствуй, Алиса, здравствуй, Фрэнк, — Руди так же мило улыбнулся. — А мы проходили мимо и решили вот зайти на огонек.
— Кстати, как вы смогли найти дом?
— Есть разные способы, — Руди пожал плечами. — Собственно, мы совсем ненадолго. Мне нужно поговорить с тобой, Фрэнк, — он огляделся. — Я надеюсь, вам удобно? С вашего разрешения я тоже сяду.
Взмахом палочки передвинул одно из кресел на середину комнаты и сел. Белла осталась стоять за спинкой кресла с палочкой в руках. В комнате было так тихо, что тиканье больших напольных часов казалось громким, как стук сердца.
— У меня есть вопрос, который я хотел бы задать, а потом мы уйдем.
— Так-таки просто уйдете? — скептически улыбнулся Фрэнк.
— Да, — совершенно спокойно ответил Руди. — Просто уйдем, и все. Я хотел бы подчеркнуть, что вам с Алисой ничего не угрожает.
— Откуда вдруг такая любезность?
Руди пожал плечами.
— Я буду с тобой откровенен. Как ты знаешь, мы в розыске. Поэтому, можешь мне поверить, я не испытываю ни малейшего желания оставлять за собой в такой момент еще и два трупа авроров. Прости за резкость
— Давно ли ты стал так осторожен, Рудольф?
— Я всегда был осторожен, поэтому я сейчас здесь, а не в Азкабане. Так мы сможем поговорить?
— Что у тебя за вопросы?
— Собственно говоря, один. По моим данным, аврорат располагает сведениями о том, где сейчас находится Темный Лорд. И эти сведения я хочу у тебя купить.
Белла вздрогнула. Такого поворота она не ожидала.
Руди слегка наклонился вперед.
— Фрэнк, я знаю, что нужную мне информацию бесполезно из тебя выбивать, что авроров обучают сопротивляться Crucio, Imperio и легилименции, что я скорее замучаю тебя насмерть, чем получу то, что мне нужно. Иначе бы не деликатничал. Как видишь, я совершенно честен. Я знаю, что не смогу получить нужное мне тупо, силой, поэтому предлагаю тебе сделку и хочу услышать твою цену.
— Мы не будем торговаться! — сказала Алиса.
Руди поморщился, но промолчал. Он по-прежнему вел себя так, будто в комнате, кроме Фрэнка, никого нет.
— Твоя цена?
— А зачем мне вообще вступать в сделку? — поинтересовался Фрэнк.
— Хороший вопрос. И я тебе на него отвечу тоже прямо. Предположим, ты не вступаешь со мной в сделку. Вообще никак и ни на каких условиях. Естественно, это будет означать смерть твою и жены, и довольно мучительную, но, думаю, ты к этому готов. Однако предварительно Белла отправится туда, где сейчас находятся твои мать и ребенок, и принесет сюда голову Невилла. На мой взгляд, такой вариант вряд ли тебя устроит.
— Вранье, — спокойно сказал Фрэнк. — Ты не знаешь, где они. Вы туда не доберетесь.
— Ну, если уж мы оказались здесь, — Руди улыбнулся, — то, как ты можешь предположить, у нас есть определенные возможности. Мне бы не хотелось прибегать к крайностям, как я уже говорил. Мне не нужен твой труп, Фрэнк, как и труп твоей жены, и твоего ребенка. У меня достаточно своих проблем на данный момент. Но, если понадобится, я это сделаю.
— Это блеф! — крикнула Алиса. — Фрэнк, не верь ему!
Руди резко обернулся к ней.
— Алиса, мне очень неприятно так разговаривать с леди... Но вынужден обратить твое внимание на то, что когда голова Невилла будет на этом столе, — он потянулся к столешнице из массивного дерева и постучал по ней пальцами, — вряд ли тебе станет легче от того, что я не блефовал. А теперь прости, но я предпочитаю в дальнейшем беседовать с твоим мужем. Он кажется мне более рациональным. Пожалуйста, не прерывай нас.
— Твоей жене, кажется, тоже не нравится ход беседы, — вдруг сказал Фрэнк, кивнув на Беллу.
Видимо, ей так и не удалось стереть с лица ошеломление.
— Белла, оставь нас, пожалуйста, — сказал Руди, не оглядываясь.
Она развернулась и вышла в дверь в задней части комнаты. Там оказалась спальня — аккуратная комнатка, на окнах цветочные горшки. Белла оставила себе щелку, чтобы слышать, о чем идет речь.
Маленький спектакль супружеской покорности, рассчитанный специально на Фрэнка.
— Как ты ее выдрессировал, — услышала она голос Лонгботтома.
— Есть методы, — равнодушно ответил Руди. — Если интересно, потом расскажу. Так вернемся к нашей беседе?
— Фрэнк, не слушай...
— Алиса, замолчи!
Ага, уже лучше. Похоже, спектакль сработал.
— Так, собственно, какую сделку ты мне предлагаешь?
— Информация о местонахождении Темного Лорда взамен на те сведения, которые тебя заинтересуют и которыми я готов буду поделиться. Например, какая-то часть нашей агентуры. Одна пятая, скажем. Имена, адреса и прочее. Или назови свою цену.
— Почему бы не поделиться уж тогда всей агентурой сразу? Все равно ведь, как только я сообщу тебе то, что знаю, нас с Алисой не станет — это и дураку ясно. Так что можно обещать все, что угодно.
— Я же тебе уже объяснил, что я не собираюсь тебя убивать. Я вообще хотел бы обойтись без крайностей. Я в сложном положении, Фрэнк, и не скрываю этого.
— А какие гарантии?
— Скажи, пожалуйста, какие я могу дать гарантии, которым бы ты поверил? Мое честное слово? Ты скажешь, что слово Пожирателя мало чего стоит. Мое письменное обещание? И того меньше. Что?
— Развяжи меня.
— Перед уходом — пожалуйста. Сейчас — нет. Мне тоже нужны гарантии.
— Фрэнк, я же говорю тебе, что это все блеф!..
"Алиса, — подумала Белла, прижимаясь ухом к дверной щели, — если бы ты была немного умнее, то не влезала бы в мужской разговор. Мужчины — все равно что собаки. Они общаются движениями хвоста и ушей, непонятными для человека, но для них все эти движения что-то значат, и они понимают друг друга. Если они договорятся, так уж договорятся без тебя. Если нет — ты только сделаешь хуже...".
Тем временем внутри разговор шел своим чередом.
— ...а я объясню, зачем тебе это нужно, Фрэнк. Тебе никогда не казалось странным то, что происходит в последнее время? Малфой, который так легко уходит от следствия, отговариваясь тем, что действовал под Imperio? Эйвери, Макнейр — то же самое? Тебе не кажется, что Крауч просто не хочет сажать в Азкабан таких отличных специалистов? Ведь хороший инструмент — всегда хороший инструмент, независимо от того, в каких он руках. У Крауча сейчас есть возможность без особого труда подмять под себя уже готовую, уже существующую организацию. Штурмовые отряды. Агентура. Бери и пользуйся. Не боитесь получить нового Темного Лорда?
Белла замерла. Она уже окончательно перестала понимать, что происходит.
— Скажешь, я не прав? Вам в вашем Ордене Феникса не приходил в голову такой вариант развития событий?
Фрэнк, видимо, кивнул или как-то иначе дал понять, что согласен, потому что Руди удовлетворенно сказал:
— Значит, понимаешь. А тебе не кажется, что специалиста моего уровня Крауч купит с радостью? И с ним я могу выйти на переговоры о добровольной сдаче на очень выгодных для меня условиях.
Пауза.
— Скажу тебе больше — то, что отлично понимает Дамблдор и понимаете вы все, — как только Крауч усилится, он расправится с вашим Орденом точно так же, как мог бы, но не желает, расправиться с нами. Потому что, в отличие от нас, вы ему не нужны, так что уж вас-то он раскатает в лепешку, дай только срок. Орден Феникса — такая же антисистема, но с другим знаком... Ладно, я уже слишком сложно выражаюсь.
— Нет, почему же... — медленно ответил Лонгботтом.
— Фрэнк, не слушай его, он специально тебя заговаривает, чтобы...
— Алиса!!!
— Тебе не кажется, Фрэнк, что Ордену стоило бы купить мой, скажем так, нейтралитет, не дожидаясь, пока я предложу свои услуги Краучу?
Белла боялась даже дышать. Ситуация балансировала на грани абсурда.
— Повторю еще раз. В обмен на небольшой фрагмент достаточно смутной информации — как видишь, я хорошо себе представляю твой товар, — ты можешь получить от меня массу полезных сведений. Например, я могу тебе подробно рассказать о том, какие именно ресурсы Крауч уже получил и что еще может получить. Поделиться частью собственных ресурсов. Плюс мой нейтралитет в будущем. Ты же понимаешь, как я сейчас сильно подставляюсь, чем я рискую, если детали нашего соглашения когда-нибудь всплывут. Как видишь, я совершенно честен с тобой.
Руди помолчал.
— Фрэнк, я не могу дать тебе гарантий. Я никак не могу заставить тебя поверить, что в случае заключения сделки ты и твоя семья останетесь в живых. Кроме моего слова — ничего. Если ты готов ему поверить...
— Почему ты думаешь, что мне что-то известно о местонахождении Темного Лорда?
"Сдвинулось!" — подумала Белла.
— У меня есть определенные источники. Через третьи-четвертые руки. Точно всю цепочку я и сам сейчас предпочитаю не знать. В моей ситуации это было бы лишнее.
— Хорошо. У меня есть время на размышление?
— Три минуты.
Тишина стала такой напряженной, словно в любую минуту комната могла взорваться. Даже Алиса молчала.
Потом, видимо, что-то произошло — возможно, Фрэнк кивнул или как-то иначе дал понять, что согласен, потому что послышались шорохи, словно все, наконец, позволили себе расслабиться и сдвинуться с места. Послышался уже совсем другой, спокойный, "рабочий" голос Руди:
— Вот и чудесно. Смотри, давай сделаем так... Я тебе скажу, какая у меня приблизительно есть информация, а ты скажешь, что об этом думаешь. Хорошо?
— Ладно, только подожди, я еще вот что хотел спросить...
Белла, наконец, смогла перевести дух и устало оперлась о дверной косяк. Кажется, получилось...
Внутри говорили уже тише, она почти ничего не слышала, потом вдруг послышался голос Фрэнка:
— ...да нет, очень вряд ли он строит диктатуру под сына. Сомневаюсь. Я же его знаю, младшего Барти то есть. Ничего из себя не представляет, так, ни рыба ни мясо. Не чета отцу. Там ничего ждать не стоит...
Дальше опять заговорили тише, да и она уже не особенно прислушивалась. Скорей бы закончили, и уйти отсюда.
Как вдруг в комнате стало странно тихо. Заскрипела открываемая дверь.
Сердце у Беллы бешено заколотилось.
***
— Барти!
Это Фрэнк.
И высокий, напряженный голос:
— Так я, значит, ничего не стою, да, Фрэнк? По сравнению с папой? Так вот ты какого мнения? А я-то считал тебя другом. А я-то уговаривал не причинять тебе вреда. Думал, что...
Фрэнк, видимо, ничего не понял из этой тирады, потому что кричал, наперебой с Алисой:
— Барти, уходи! Уходи, быстро!
— Никуда я не пойду!
Стало вдруг совсем тихо.
— Барти, — голос Фрэнка звучал совсем непонимающе. — Ты что... с ними?
Следующий вопрос был явно адресован Руди:
— Он под Imperio?
— Да, — быстро ответил Руди.
— Нет!
— Барти, — Белла с удивлением услышала, что ее муж говорит таким мягким и размеренным голосом, каким обычно обращаются к маленьким детям или душевнобольным, — пожалуйста, выйди. Мы потом с тобой поговорим.
— Не пойду никуда! Вы уже тут обо мне поговорили! Друзья, называется. Оба...
— Барти, что ты несешь?! Как ты сюда попал? Не может быть, чтобы ты был с ними, да этого просто не может быть!
Это уже Алиса.
Белла, прижавшись ухом к щели в двери, старательно отфильтровывала ее голос, сосредоточиваясь на обрывках разговора мужчин.
— Какая же ты сука.
— Я? — искренне удивился Руди.
— Зачем ты пацана втравил?
— Если хочешь знать, он сам втравился, и уже давно. А сейчас мне все испортил.
— На хрена ты его втянул в это все?
— Да черт с ним. Фрэнк, давай договорим.
— Вот только не держи меня за идиота, ладно? Я же отлично понимаю, что теперь в этом нет смысла. Мы с Алисой в любом случае уже не жильцы. Ты не можешь себе позволить засветить Барти. Он как источник значит гораздо больше, чем любая моя информация.
— Знал бы ты, с какой радостью я бы его тоже сейчас прикончил...
— Ну, это уж ваши проблемы, разбирайтесь сами.
— Давай договорим.
— Чего ради?! Что ты мне теперь можешь предложить?
— Ну, у тебя еще есть Невилл...
— Барти! Они знают, где Невилл?
Осторожно приоткрыв дверь пошире, Белла разглядела Фрэнка в кресле. Задавая вопрос, на Барти он даже не смотрел.
— Не знаю... Я не...
— Все ясно, — Фрэнк даже не оглянулся туда. — Очередной твой чертов блеф. Ублюдок.
— Если хочешь знать, это был единственный блеф. Все остальное — правда. Я действительно собирался сохранить вам с Алисой жизнь. Если бы не...
— Теперь-то что об этом толковать?
На заднем плане Барти и Алиса кричали друг на друга. Белла поморщилась — она почти ничего не слышала из того, что ее интересовало.
— Все равно есть смысл продолжить разговор. Ты обещал кое-что рассказать, если помнишь…
— Ачто ты теперь мне станешь предлагать взамен? Ну, давай, ври, выкручивайся!
— С чего я буду выкручиваться? Я с тобой говорил и говорю честно. Жизнь я уже не могу тебе обещать. Но если согласишься продолжить разговор — получишь быструю, аккуратную и безболезненную смерть.
— Даже не смешно. Придумай что-нибудь поумнее.
— Ничего не придумывается.
— Считай, не фартит тебе сегодня.
— Это я уже и сам понял. Последний раз спрашиваю — будем дальше говорить?
— Нет, не будем. Расслабься.
— Фрэнк, мне очень жаль.
— Иди ты на х...
Окрик "Белла!" после тихого разговора прозвучал так резко, что она вздрогнула. Открыла дверь и вошла. Руди смотрел на нее так, словно собирался ударить, но вместо этого сказал:
— Барти пришел сюда под твою ответственность. Так что давай теперь выправляй то, что он испортил. Ты же у нас сильный легилимент — вот и займись.
Он кивнул на Фрэнка, а сам отошел в сторону и впервые за все время в доме Лонгботтомов закурил.
Белла огляделась. Алиса на диване тяжело дышала, но молчала. Барти стоял рядом. Выглядел одновременно взвинченным и растерянным, по лицу пошли красные пятна.
Белла подошла к Фрэнку. Тот отвернулся. Без прямого контакта, хотя бы с закрытыми глазами, будет трудно.
— Ну, помоги же хоть немного!
Руди сначала сделал вид, что не слышит, потом все же подошел и, запустив руку в длинные светлые волосы Фрэнка, с силой оттянул его голову назад и повернул так, чтобы тот смотрел Белле в глаза.
— Уе...к, б..., — сказал Фрэнк.
Руди даже не посмотрел на него. Он курил, разглядывая стену и одной рукой удерживая голову Лонгботтома в нужном положении.
Белла наклонилась и посмотрела Фрэнку в глаза.
С самого начала все пошло очень тяжело — то ли она была слишком взвинчена и не могла сосредоточиться, то ли Фрэнк так сильно сопротивлялся. Ничего не удавалось, выхватывались только мелкие обрывки ничего не значащих воспоминаний. Потом пошло легче, перед глазами неслись картинки семейной жизни: Фрэнк подбрасывает Невилла, щекочет его пятки; Алиса кормит ребенка грудью, а Фрэнк лежит рядом и, опираясь на локоть, их разглядывает... Но даже при прикосновении к этим воспоминаниям ее уже чуть ли не отбрасывало к стене, а проникнуть к тем, что касались работы, и вовсе не удавалось — сплошная серая пелена.
Промучившись минут пятнадцать, она устала так, словно мешки перетаскивала. Руки дрожали, голова жутко болела. Посмотрев на мужа, сказала:
— Не получается... Сильное сопротивление.
— Так ослабь, — огрызнулся он. — Не знаешь, как, что ли?!
Она, конечно, знала, но при Барти не хотелось бы. Оглянулась — Барти стоял, закусив губу, казалось, что он сейчас расплачется. Алиса неотрывно наблюдала за ней широко открытыми глазами.
Руди отпустил Фрэнка и отошел, чтобы его самого не задело заклятием.
Барти, видимо, понял, что сейчас будет, потому что неуверенно спросил:
— Я пойду?..
Но не успел сделать и шага, как Руди перехватил его за руку.
— Нет уж. Раз ты так чудесно и вовремя вмешался, теперь будь любезен, досмотри до конца. И не дергайся, а то я тебе руку сломаю.
Нашел время заниматься воспитанием.
"Какой бред, — подумала Белла, чувствуя, как в ней закипает злость, — какой-то дикий сон. А ведь так хорошо все шло...".
Она выпрямилась, поморщилась от сильной головной боли и, поднимая палочку, сказала:
— Crucio.
И принялась считать, про себя прикидывая, остановиться для начала на тридцати секундах или довести до сорока пяти:
— Раз. Два. Три...
***
— Стоп, стоп, стоп, — вдруг остановил ее Муди. До этого момента он слушал внимательно, не перебивая, а тут вдруг резко подался вперед над пустым столом.
— Почему ты стала считать?
— А как? — ответила она удивленно. — Если Crucio применяется в целях допроса, то всегда считают. Начинают — для взрослых — с пятнадцати или тридцати секунд, потом сорок пять, потом минута, потом — по песочным часам — полторы или две. Дальше уже рискованно, но, в принципе, можно. Сам не знаешь, что ли?
— Я-то знаю, — странно ответил он. — Ладно, продолжай.
***
Дойдя до полуминуты, она остановилась.
От крика Фрэнка голова так разболелась, словно собиралась лопнуть. Белла обернулась. Алиса беззвучно плакала, не сводя с них глаз. Барти стал белым, как мел, и выглядел так, словно его сейчас стошнит.
Зато Руди, как ни странно, совсем успокоился. Он уже отпустил Барти, уселся за стол и медленно курил, глядя куда-то в сторону. Создавалось впечатление, что он что-то обдумывает и так глубоко ушел в свои мысли, что совершенно забыл, где и зачем находится. Тишина, видимо, вывела его из раздумий, потому что он вдруг сказал очень мягко:
— Барти, извини, пожалуйста. Я зря сорвался. Ты можешь идти, если хочешь. Ступай во двор, побудь с Рабастаном.
Барти ничего не смог ответить, только вздрогнул и замотал головой. Потом вдруг согнулся пополам, и его вырвало.
— Черт! — Руди быстро вскочил и направил палочку на ковер: — Evanesco! Пойдем, пойдем.
Обнял Барти за плечи и куда-то его повел. Умываться, скорее всего.
Белла бы и сама с радостью умылась сейчас и отдохнула, но на нее, как всегда, свалили самую грязную работу. Молодцы.
Она подошла к Фрэнку и, взяв его лицо в ладони, повернула к себе. Он был мокрый от пота и тяжело дышал через стиснутые зубы.
— Пожалуйста, — сказала вдруг Алиса у нее за спиной. — Пожалуйста.
Хоть бы эта молчала.
— Как только твой муж заговорит, — сказала Белла, не оглядываясь, — все будет нормально. Так что лучше ему скажи.
Постояла, закрыв глаза — вдох-выдох, вдох-выдох, — и опять попробовала вторгнуться в его сознание.
Через полчаса она была уже полностью измочалена. Голова пульсировала от боли, спина мучительно ныла, рука с палочкой еле поднималась. Белла двигалась, как автомат, от Фрэнка к Алисе.
Crucio — что ж они так орут, голова ведь раскалывается — минута — полторы минуты — отдохнуть — легилименция — еще отдохнуть, закрыв глаза, — опять Crucio...
"Здравствуйте, меня зовут Беллатрикс Лестрейндж, я ваш допросчик на этот вечер".
Руди, правда, пожалел ее и даже заварил и принес ей чаю с лимоном. Но при этом явно о чем-то напряженно думал и уже не интересовался исходом допроса. Барти сидел в углу на диване, закрыв лицо руками.
В какой-то момент ей показалось, что Алиса поддалась, и она так обрадовалась, что не сразу поняла, что воспоминания идут уж больно странные. Какая-то каша из картинок, очень четких, но бестолковых. Маленькая девочка катит коляску, у нее новая кукла в синем платье и синей шляпке; близко-близко — огромный ярко-красный мяч; поле одуванчиков; та же девочка, но постарше, любовно перебирает свою коллекцию — аккуратно разглаженные и сложенные в коробку фанты от конфет, блестящие цветные обертки от шоколада...
Никакого сопротивления, но и никакого толку. Белла проваливалась в эти детские воспоминания, как в рыхлый снег.
— Руди, — позвала она мужа, — иди посмотри.
— Из меня же аховый легилимент...
Но все же подошел, наклонился.
Потом поднялся и поморщился.
— Белла, выйдем на два слова.
Когда они закрывали дверь, за спиной у них послышался хриплый, совершенно изменившийся голос Фрэнка:
— Барти... Так как ты все-таки до этого докатился?
Надо же, какой стойкий. Еще издевается. Ну ладно, пускай поговорят пока.
В тихой, темной спальне Белле сразу стало лучше. Она постояла, закрыв глаза, вдыхая запах свежевыглаженного белья. Руди подошел к окну, заставленному цветочными горшками, побарабанил пальцами по подоконнику.
— Я не вижу смысла продолжать.
— Мы же ничего еще не узнали. Если бы ты меня сменял хоть иногда... А то я так устала.
Из-за двери до них доносились голоса Барти и Фрэнка — один взвинченный, высокий, на грани истерики, второй еле слышный.
— Да ты всегда считал меня ничтожеством. Я провалил экзамены в школу авроров! Я не гожусь для вашей работы! Ты только делал вид, что со мной дружишь, а сам меня просто жалел — вот, мол, несчастненький.
— Зато твои новые дружки тебя оценили по достоинству. Барти, неужели ты такой наивный? Как только ты станешь не нужен, они через тебя перешагнут и не поморщатся...
Белла прижала ладони к вискам. Голоса будто ввинчивались в мозг, глаза так сильно болели, что невозможно было даже моргнуть. Фрэнк, видно, тем временем совсем довел Барти, потому что Белла услышала, как тот, чуть ли не срываясь в слезы, кричит:
— Crucio!
И страшный, звериный крик Фрэнка.
Надо же, получилось, прямо с первого раза...
- Белла, пора домой. Толку все равно не будет, это уже видно. Ситуация вышла из-под контроля. У Алисы, похоже, шок, дальше с ней работать совершенно бесполезно. Фрэнка мы сейчас или замучаем насмерть, или доведем до такого же шока. Если бы у нас было несколько суток... Но в тех условиях, что сейчас, на мой взгляд, продолжать нет смысла.
— У Барти истерика.
— Ничего, выведем как-нибудь. Я зря наорал на него. Сам виноват: допустил неподготовленного человека к операции, потерял контроль над событиями... Ну все. Давай зачистим тут, и пошли домой. Выпьем чаю, ляжем спать... В конце концов, ничего существенного мы не теряем. Если Темный Лорд вообще может вернуться, мы рано или поздно узнаем об этом. Меня гораздо больше интересует то, что по ходу разговора всплыло о Крауче. Я ведь блефовал...
— Да?!
— Да. Все, что говорил, придумал на ходу. Только потом уже по реакции Фрэнка понял, что попал в точку. Так что пошли-ка домой скорей, мне надо очень о многом подумать...
Дальше все произошло как-то так быстро, что Белла даже не успела ничего понять. Они еще не успели двинуться к двери, как крик Фрэнка перешел в высокий монотонный вой, совершенно нечеловеческий, словно его издавала машина. Руди рванулся вперед, распахнул дверь и, подлетев к Барти, выбил у него из рук палочку. Та улетела далеко под диван.
Барти всего трясло.
— Я не виноват... я не хотел... Что с ним?
Белла встряхнула Фрэнка. Вой прекратился. Теперь Фрэнк только короткими всхрапами втягивал воздух и безостановочно мотал головой, влево-вправо. Один глаз был закрыт, второй — приоткрыт, но смотрел пустым, невидящим взглядом.
Все, как по учебнику. Дольше двух минут — риск необратимого повреждения коры головного мозга. Барти этого не знал. Его этому не учили. А их учили, но они позволили себе расслабиться и все пустить на самотек.
Руди тем временем мягко развернул мальчика к себе лицом.
— Все хорошо, Барти. Все в порядке. Ничего страшного не случилось. Успокойся. Мы уже уходим. Все в порядке. Смотри на меня. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь, что я говорю?
— Да, да, — Барти безостановочно кивал, его била дрожь.
— Вот и хорошо. Теперь доставай свою палочку, идите с Беллой во двор и ждите меня. Я наведу здесь порядок и через две минуты выйду.
Вот это правильно. Незачем Барти видеть "уборку"...
Неожиданно заверещало сигнальное заклятие. Дверь приоткрылась, и заглянул Рабастан.
— Руди, там фары. Похоже, подъехала магловская полиция...
— О, черт! Во двор, быстро!
***
Калитку за собой они предусмотрительно заперли, и теперь маглы сгрудились с той стороны. Свет фар заливал двор. Второго выхода здесь нет, аппарировать из дома невозможно, придется прямо на глазах у них...
Белла, набрасывая капюшон на себя, потянула вниз голову Барти:
— Лицо прячь!
Когда они появились во дворе, из машины заорал мегафон:
— Стой! Брось оружие!
Уже почувствовав резкий рывок перед аппарацией, Белла подумала, как, должно быть, удивятся маглы...
