Занятия отменили, Хогвартс-экспресс должен был забрать учеников из замка на две недели раньше обычного. Ничем не занятые студенты бесцельно бродили по замку; было решено, что каждый получит возможность попрощаться с Дамблдором. Большой зал был переполнен во время трапез, но все равно казалось, что Хогвартс затих и опустел. И патрулировать коридоры не нужно... — никто не посмел бы запустить фейерверк или проклясть одноклассника, когда вокруг царили скорбь и уныние.
Гермиона никак не могла свыкнуться с нарушением привычного уклада. Почти все время она проводила в гостиной Гриффиндора, бездумно глядя на огонь. Иногда рядом с ней ненадолго присаживался Рон, молча сидел, а потом уходил, так же безмолвно, как и пришел. Она знала, что ночи он проводит у Билла. И хотя Рон выглядел помятым, а под его глазами залегли тени, Гермиона не могла найти в себе сил попросить его побольше отдыхать. Как она могла говорить о таком, если сама проспала не больше двух часов прошлой ночью?
В одно из тех редких мгновений, после той ночи в больничном крыле, когда им удалось собраться вместе, Гарри вошел в Общую гостиную и безжизненным и усталым голосом сообщил, что его и Дамблдора постигла неудача в поисках хоркруксов. Он быстрым движением показал поддельный медальон и сунул его обратно в карман. Обсуждать это никому не хотелось. Слишком больно. Земля окончательно ушла из-под ног, словно мало было той беды, что уже постигла их. Гермиона знала, что надо что-то решить, но ее мысли снова и снова возвращались к Снейпу.
Почти всю первую ночь после смерти Дамблдора она провела без сна, раздумывая над тем, что ей сказал Хмури в больничном крыле. Он очень быстро ушел, не добавив ни слова, даже не взглянув понимающе на прощание. Просто заявил, что идет за запиской хранителя в штаб-квартиру, — дополнительных объяснений никому не потребовалось. Тонкс и Ремус вызвались идти вместе с ним. Потом бывший аврор развернулся и заковылял из комнаты. Гермионе оставалось только цепляться за него взглядом, как за спасательный круг посреди бушующих волн.
Может, она сама себе все это напридумывала? Может, ей настолько отчаянно хотелось услышать, что тот, кого она любит, — не предатель и не убийца, и поэтому она ищет тайный смысл там, где его нет? Может, Хмури просто пытался успокоить ее: за последние пару дней все значительно преуспели в пустых утешениях? «Это не ваша вина…» Или в его словах действительно было то, что она услышала: все прошло именно так, как задумал директор?
Доверяла ли она, могла ли она доверять Снейпу? Она вспоминала его бледное лицо: глубокую складку между бровей, длинный, хищный нос, тонкие губы. И словно видела, как эти губы шепчут одно-единственное слово: «Верь».
Теперь Гарри знал, кто был Принцем-полукровкой. Снейп выкрикнул это, приближаясь к антиаппарационному барьеру. Но что-то смущало Гермиону в рассказе Гарри. Ей казалось, что Снейп с самого начала должен был знать, что его книга у Гарри. Он должен был догадаться еще во время первого урока, когда она применила контрзаклятие к Levicorpus. И Слагхорн без конца твердил о таланте Гарри к зельеварению… Снейп точно должен был знать… Почему он оставил этот учебник в классе зелий? Снейп мог быть каким угодно, но небрежным — никогда. Если только он не собирался специально отдать учебник Гарри. Ее сердце болезненно сжалось, когда она вспомнила слова, сказанные им в их первую брачную ночь: «Ваш драгоценный друг не захочет меня слушать. Только ненормальный поверит мне, верному Пожирателю Смерти». Разве только если Снейп хотел, чтобы Гарри нашел эту книгу. Получается, так он учил Гарри, показывал ему заклинания, о которых тот не мог бы узнать иначе, которыми никогда бы не заинтересовался сам? Но если Снейп выбрал такой путь обучения, почему он признался, что это он Принц-полукровка, наверняка понимая, что теперь Гарри отвергнет все, чему научился?
Хотя это не имело смысла. Как можно отказываться от знаний, разочаровавшись в их источнике? Должна ли она теперь забыть чары расширения, маскировки и окклюменцию только потому, что этому ее научил Снейп? В то же время она не сомневалась, что Гарри считал именно так, и сейчас как никогда важно было не открывать, откуда она получила знания, которые помогут им выжить.
«Верь».
Она хотела верить. Несмотря ни на что. Разве он не учил ее? Не помогал ей? Не… не любил ее? Ей казалось, что ответом на эти вопросы должно быть «да». Больше всего страшила даже не мысль о его возможной нелюбви к ней, а вероятность того, что она ошиблась и он все еще служит Волдеморту, потому что тогда нельзя было верить не Снейпу, а самой себе.
***
Из Хогвартса Снейп сразу отправился в Малфой-мэнор. Больше всего его волновало благополучие Драко. Он хотел присутствовать при встрече мальчишки с Волдемортом, хотел убедиться, что тот услышит историю, в которой Драко предстанет в лучшем свете. Когда они аппарировали, Снейп отчетливо видел, что пепельное лицо мальчишки покрыто липкой испариной.
Едва они появились в гостиной, Нарцисса, никого не замечая, с рыданиями бросилась к сыну. С силой прижав его к себе, она уткнулась в его волосы. Едва стоящий на ногах Драко никак не мог быть опорой для своей матери, поэтому ее мягко поддержал Снейп.
— Все в порядке, Цисси, — не без сочувствия сказал он.
Он не питал особой привязанности к Нарциссе Малфой, но знал о ее бесконечной любви к сыну. Она доказала это еще прошлым летом, когда вопреки приказу Темного Лорда появилась в доме Снейпа, умоляя помочь Драко. Его тронуло ее отчаянное желание защитить сына. Нарцисса Малфой была не из тех, кто готов принять вызов, — дитя чистокровного общества, она безоговорочно принимала его правила. Она вышла за Люциуса и родила ему наследника, потому что именно этого от нее ждали. После присоединилась к Пожирателям Смерти, потому что таково было желание Люциуса и его семьи. Чтобы выступить против Темного Лорда в попытке отстоять самое ценное, ей пришлось бы забыть все, чему ее научили. И все же она была здесь, у входа в собственный дом, пока Темный Лорд находился от нее всего на расстоянии в несколько комнат, и вопреки всякой логике и всякому здравому смыслу пыталась обыграть его. Где-то в глубине души Снейпа шевельнулось смутное сожаление, что его мать никогда так о нем не заботилась.
Нарцисса судорожно рыдала в его руках. Это становилось невыносимо. Еще не время для драматических сцен, мальчик до сих пор не предстал перед Темным Лордом, и материнские слезы не позволят ему собраться с духом.
— Нарцисса, достаточно, — сказал Снейп, отстраняясь и помогая ей удержаться на ногах. — Соберись. Мы еще не закончили.
Он уверенно направился в залу. Следом шли Малфои. Один взмах палочки, и его очищенный плащ впечатляюще развевается. Северус приблизился к любимому троноподобному креслу Темного Лорда и преклонил колени.
— Мой Лорд, Драко справился. Дамблдор мертв.
Краем глаза Снейп заметил, как Драко и Нарцисса спешно опустились на колени.
Змеиное лицо Волдеморта искривилось в жутком подобии улыбки:
— Долгожданные новости. Драко, подойди.
Снейп мысленно подтолкнул Драко, желая, чтобы тот проявил характер, и с удовлетворением увидел, как поднявшийся в полный рост Малфой шагнул к повелителю. В лице мальчишки не было ни кровинки, но с дрожью он справился.
Темный Лорд бросил на Драко оценивающий взгляд.
— Скажи мне, Драко, что чувствуешь, посылая смертельное проклятье?
Снейп выругался про себя. Он надеялся, что сначала прозвучит хотя бы часть истории, но было очевидно, что Темный Лорд уже знает, что Драко оказался неспособен… хотя, конечно, так и было задумано.
Но Драко удивил его. Своим обычным надменным тоном он ответил:
— Мне не довелось этим насладиться, мой Лорд. Снейп столь жаждал получить всю славу, что опередил меня.
— В самом деле? — с пугающей вежливостью поинтересовался Волдеморт.
— Что ты, Драко, — с ядовитой лаской в голосе вмешалась Нарцисса. — Не стоит винить Северуса за его неуемное рвение. На что будет похоже, если его ученик окажется более могущественным Пожирателем, чем он сам?
Снейп преклонил голову перед Темным Лордом. Ему невыносимо хотелось возразить, но он знал — нельзя спорить. Если он хочет остаться в живых, то должен с радостью принять наказание. Как он мог позволить им загнать себя в угол? Он стольким рисковал, спасая мальчишку от самого себя.
— Северус, — прошипел Темный Лорд. — Я думал, что ясно высказался о твоем вмешательстве в планы Драко.
— Простите, мой Лорд, — с запинкой ответил Снейп, неприятно пораженный двуличностью Нарциссы. — Драко мастерски исполнил свой план. Я лишь желал помочь ему достойно завершить его — принести столь желанную вами победу.
Темный Лорд повернулся к Драко.
— Ты порадовал меня, — коротко сказал он, — вы с матерью можете быть свободны.
Малфои покинули зал, не удостоив стоящего на коленях Снейпа ни единым взглядом. Он, как мог, постарался расслабиться. Повреждения от Круциатуса были гораздо меньше, если не сопротивляться, просто позволяя проклятию действовать.
— Тебе повезло, что ты настолько полезен мне, Северус. Если бы сейчас ты не был мне нужен, тебя следовало бы убить в назидание моим последователям, чтобы знали, что ждет того, кто не подчиняется моим приказам.
Снейп опустил голову так низко, что его волосы коснулись пола.
— Мой Лорд, я думал, вы желаете, чтобы Дамблдор был убит любой ценой…
— Твоя проблема, Северус, в том, что ты слишком много думаешь. Crucio!
Снейп корчился под проклятием, ощущая, как выворачиваются суставы и скручиваются мышцы. Он старался не напрягать тело и одновременно держать ментальный блок. Пытка продолжалась так долго, что он испугался, что потеряет контроль над разумом. Его окружали лишь жар и темнота.
Когда боль наконец стихла, он поднял на Темного Лорда покрасневшие, слезящиеся глаза. В ответном взгляде Волдеморта была лишь холодная пустота. Он еще не вторгался в разум Снейпа, но, похоже, собирался.
— Ты всегда был верным слугой, Северус. Другие сомневались в тебе, но я всегда был уверен в твоей преданности.
— Это так, мой Лорд. Благодарю.
— Однако я считаю, что сейчас пришло время... скажем так, наглядно продемонстрировать ее.
— Я живу лишь для того, чтобы служить вам.
Волдеморт усмехнулся:
— Как верно, мой мальчик. Как верно… Знаешь, я думаю, что было бы неплохо, если бы ты занял пост директора Хогвартса.
— Если таково ваше желание, я с радостью его выполню.
— Ты был во многом мне полезен. Ты единственный среди моих последователей знаешь о школе достаточно, чтобы осуществить мои замыслы.
— И каковы ваши замыслы насчет школы, мой Лорд?
— Ну-ну, Северус. Не притворяйся дураком, тебе не идет. Мы оба прекрасно знаем, что я желаю создать армию… очистить школу от грязи и научить остальных…
— Я справлюсь, мой Лорд. Это не составит большого труда. На факультете уже есть наши сторонники. Они не могли открыться из-за страха перед Дамблдором, но теперь…
— Да, да, я уверен, ты готов к заданию, однако... — выдержав паузу, Темный Лорд впился взглядом в глаза Снейпа, который почувствовал вторжение в свой разум. В какое-то мгновение он ощутил, как нечто инородное вкрадчиво змеится в глубины его сознания: ощупывая, выискивая, выглядывая… где он прячет мисс Грейнджер.
— Прежде чем доверить тебе столь важное задание, я хочу быть уверен, что ты действительно принадлежишь мне полностью, как ты утверждаешь.
— Все, что будет угодно моему Лорду.
— Когда-то у тебя была… слабость к грязнокровкам, Северус.
Лили. Снейп едва не усмехнулся иронии. Оба его хозяина ставили на одну карту. Он словно в раскаянии опустил голову и замер.
— Не отрицаешь?
— Когда-то давно я действительно, как вы знаете, испытывал некие чувства к Лили Эванс. Но это в прошлом, мой Лорд, словно в другой жизни. Вы показали мне, что есть другие, гораздо более достойные.
— И все же ты никого не выбрал и так и не женился. Отчего?
— Призвание некоторых в воспитании нового поколения чистокровных магов. Для меня нет ничего важнее, чем служить вам, наблюдать за созданием достойного их мира.
— Прирожденный педагог? В этом ты пытаешься меня убедить?
— Учить магии тех, кто этого не достоин, омерзительно. Если вы заметили в моих мыслях недовольство, то проистекает оно лишь от необходимости разделять наш дар с недостойными. Но в другом мире, вашем мире, мой Лорд, я бы…
— Достаточно. Совершенно неважно. Мне хочется, чтобы ты кое-что сделал для меня. И выполнив это так, что я буду доволен, ты сможешь вернуться в свою драгоценную школу и получить то, к чему, по твоим словам, стремишься.
— Вам стоит только сказать, мой Лорд.
— Твоя связь… подружка Поттера…
Каждый мускул в теле Снейпа напрягся, но он уверенно выдержал взгляд.
— Да, мой Лорд?
— Избавься от ее семьи.
— Не от девчонки?
— Думаю, нет. Говоришь, ты спал с ней?
— Да, мой Лорд.
— В таком случае, возможно, она тебе еще доверяет. Ей не захочется думать, что она отдалась предателю. В конце концов, она может оказаться полезной. Поэтому я не буду заставлять тебя сообщать ей о том, что ты совершишь, но исключительно для моего спокойствия...
— Считайте, что все исполнено.
— Хорошо, Северус. Меня радует твое стремление угодить. Ты хотел бы остаться здесь до начала учебного года? Уверен, Нарцисса будет счастлива видеть тебя своим гостем.
— Гостеприимство Нарциссы не знает границ, но, мой Лорд, я бы не хотел слишком долго обременять ее своим присутствием. Я закрытый человек и не нуждаюсь в обществе. Если вы позволите, я проведу лето в Тупике Прядильщиков.
Волдеморт взглянул на него, словно что-то прикидывая:
— Теперь ты в розыске, Северус. Пожалуй, для собственной безопасности, тебе стоит использовать чары Фиделиус.
— Согласен, мой Лорд.
— Наложи чары и возвращайся, я буду твоим хранителем. Можешь остаться в Тупике Прядильщиков, если таково твое желание.
— Благодарю, Мой Лорд.
— Не стоит. И Северус?
— Да?
— Жду скорых вестей о магглах.
— Будьте уверены, мой Лорд.
***
Когда пришло время похорон, Гермиона заняла свое место в ряду других гриффиндорцев, следующих за МакГонагалл. Стоял чудесный летний день, который просто не имел права быть настолько ярким и безмятежным. Деревья зеленели свежей листвой, и легкий ветерок доносил сладкий аромат цветов.
У озера расширяющимся полукругом были расставлены стулья, большую часть которых уже заняли маги и волшебницы. Рядом с Кингсли Шеклболтом расположились Хмури, Люпин и Тонкс. Гермиона заметила также мадам Малкин, у которой в Косом переулке был магазин мантий; нескольких продавцов из Флориш и Блоттс; Аргуса Филча в каком-то непонятном костюме и рядом с ним беззвучно всхлипывающую в длинную черную вуаль мадам Пинс. Слева большим рыжим пятном выделялось семейство Уизли. Засвидетельствовать свое почтение явился даже Перси, хотя и сел на одном из передних рядов рядом с Руфусом Скримджером. Как ни странно, с другой стороны от Скримджера находился бармен из «Кабаньей головы», а еще…
Бармен из «Кабаньей головы». Голос Снейпа зазвучал в ее ушах: «Так значит, вам неизвестно, что «Кабанья голова» принадлежит его брату Аберфорту?» Они говорили про Дамблдора? Это его брат? Дыхание перехватило. Иначе как он оказался в первом ряду? И если это брат Дамблдора, значит… «Ваша глупость едва не разрушила план директора!» План директора? План директора!
Гарри напрявлялся к своему месту, то и дело запинаясь о высокие ножки стульев. Позади него, спотыкаясь, шла Джинни. За ними, почти ничего не видя от застилавших глаза слез, — Гермиона. Она пробиралась по ряду след в след за подругой. Заняв свое место, Гермиона оказалась между Джинни и Роном, которые тотчас же взяли ее за руки. Глаза ее были закрыты, скатывающиеся по щекам слезы падали на мантию. План директора. План директора. Она не могла думать ни о чем другом. Слова бились в ее голове словно птицы в клетке. План директора.
На поверхности Черного озера показался водяной народ. Воздух наполнился их странным пением, показавшимся Гермионе эхом ее мыслей. Слов было не разобрать, но их плач был пронизан болью потери, растерянностью и печальной воинственностью. Гермиона взглянула на Гарри. На его лице застыло странное выражение решительной сосредоточенности. Словно песня помогала ему осознать цель, и Гермиона на мгновение задумалась, а не звучит ли для каждого своя мелодия.
Но прежде чем она успела посмотреть на лица остальных, появился Хагрид. Он шел по центральному проходу, в руках он нес тело Дамблдора, завернутое в темно-фиолетовый с пурпурными звездами бархат. Гермиона, не отводя взгляда, словно в надежде получить ответы на разрывающие ее душу вопросы, смотрела на безжизненное тело, казавшееся таким крошечным по сравнению с огромной фигурой Хагрида.
Таков ли был план директора? Тогда, в его кабинете в сентябре, он сказал, что не проживет долго, точнее сказал, что Волдеморт собирается убить его до конца года. Она не верила ему. Не верила, что кто-то может быть достаточно силен, чтобы убить Дамблдора. Возможно, такого могущественного мага и не было… если только директор сам не хотел, чтобы его убили.
Кто-то произносил прощальную речь над телом Дамблдора, Гермиона видела мелькающую в толпе макушку, но не слышала ни слова. Вместо этого она слышала голос директора, когда в ее день рождения он обратился к ней за помощью.
— Надеюсь, вы понимаете, что профессор Снейп должен будет совершить некоторые поступки, скажем так, отрицательного характера, которые позволят ему быть принятым благосклонно в стане врага?
— Да?..
— Если вы готовы защищать профессора Снейпа и его тайну, то я должен быть уверен, что ваша вера будет непоколебима независимо от того, что ему придется сделать,чтобы предать Орден Феникса. Я должен быть абсолютно уверен в том, что вы понимаете — все действия профессора Снейпа совершаются во имя победы сил Света и Добра. Мы вместе с ним приняли это решение, и мы считаем, что только он сможет защитить Гарри от Пожирателей наиболее эффективно.
У Гермионы вырвалось отчаянное сдавленное рыдание, и она прислонилась к обнявшему ее Рону. Случилось то, что должно было случиться, будь оно все проклято. Таков был план с самого начала. Она и сама не могла бы сказать, по кому плакала больше. По Гарри, потерявшему последнюю надежду на родительскую поддержку; по Снейпу, вынужденному жить с ужасным знанием о том, что ему придется совершить; по Дамблдору, которому она доверила свою жизнь и судьбу и который, как она считала, мог спасти их; или по себе. Никогда она еще не чувствовала себя настолько одинокой со своими тайнами. Что же это за план такой? Ей хотелось кричать на Дамблдора, тело которого теперь покоилось в магической гробнице. Кто успокоит эту непрекращающуюся боль?
Церемония закончилась, но Гермиона по-прежнему сидела в братских объятиях Рона, не в силах справиться со страхом, гневом и горечью. Словно сквозь сон до нее доносился шепот Гарри и Джинни. В их голосах было что-то настораживающее, но она решила, что это из-за похорон, и не обратила внимания. Через некоторое время они ушли, и к ней тихо обратился Рон.
— Гермиона?
— Да?
— Думаю, пора сказать Гарри.
— Сказать что?
— Что мы идем с ним.
Гермиона посмотрела на Рона. Когда он понял, что им придется уйти? Когда ее мальчики успели вырасти? Внезапно ей страстно захотелось рассказать ему все. «Рон, я… я замужем за профессором Снейпом. Он нам поможет, клянусь…». Но, конечно, даже думать об этом не стоило. Рон мог догадаться, что они должны уйти, но он точно никогда не смог бы принять подобное признание.
— А Лаванда?
— Хочешь спросить, будет ли она со мной после такого разговаривать? — уточнил Рон, с печальной полуулыбкой размыкая объятия. — Придется ей подождать, куда она денется. Она все поймет, когда догадается, куда я пропал. А если нет... что ж... — Он умолк.
— Как думаешь, Джинни знает?
— Думаю, Гарри как раз сейчас говорит ей.
Гермиона перевела взгляд на удаляющихся Гарри и Джинни. Глаза Джинни блестели от слез, но она выглядела гордой. И сердце Гермионы переполнила любовь к подруге.
— Гермиона, я знаю, как сильно ты хотела закончить школу…
— Перестань. Сам знаешь, это неважно.
Он медленно кивнул:
— Пойдем. Мы нужны Гарри.
Она встала, и они с Роном почти бегом поспешили к Гарри, который петлял между деревьями, стараясь избежать встречи со Скримджером.
— Гарри, постой! — крикнула Гермиона. Он замедлил шаг, но не обернулся.
— Гарри! — она подошла к нему и и дотронулась до его плеча. — Как ты?
Гермиона проследила за взглядом Гарри. Друг, обернувшись, смотрел на замок. Огромное каменное строение выглядело еще более впечатляющим в отражающихся от башен лучах предзакатного солнца. Невозможно было вообразить, что они навсегда покидают это место.
— Мы идем с тобой, — тихо сказал Рон.
Гарри начал было отговаривать их, но Рон просто покачал головой:
— Поезд отходит сегодня. Мне придется поехать домой на свадьбу Билла, но потом...
— А потом мы уйдем, — закончила за него Гермиона.— У тебя есть какой-нибудь план?
В словах Гарри звучала ярость.
— Потом займусь поисками оставшихся хоркруксов, — ответил он, глядя на белую гробницу Дамблдора, отражавшуюся в воде по другую сторону озера. — Он хотел этого от меня, поэтому и рассказал мне о них все. Если Дамблдор был прав — а я в этом не сомневаюсь, — где-то еще спрятаны четыре хоркрукса. Мне нужно найти их и уничтожить, а после взяться за седьмой обломок души Волдеморта, за тот, который сидит в его теле, потому что именно я должен его убить. И если по пути мне встретится Северус Снейп, — прибавил он, — тем лучше для меня и хуже для него.
Гермиона кивнула, но все в ней сжалось от ужаса. Однажды настанет день, когда ей придется рассказать. Она отогнала эту мысль.
— Я должна навестить родителей, а после мы встретимся в Норе. Самое позднее — через пару недель, — сказала она.
Гермиона протянула одну руку Гарри, другую Рону, и они направились к замку.
