Пигмалион

Не странно ли, что овечьи кишки способны так вытягивать из человека душу? - - драматически продекламировал Сириус, бесцеремонно распахнув двери директорского кабинета.
Снейп сидел перед камином, держа в руке бокал с подозрительного вида янтарной жидкостью, и рассеянно смотрел на пламя. Общую картину царственного уныния весьма гармонично дополняли звуки ‘Вариаций на тему Томаса Теллиса’ Элгара, на полную громкость изливающееся из обычного маггловского стерео, которое Снейп зачаровал так, чтобы оно могло работать в сильном магическом поле Хогварца. Музыка создавала мрачную атмосферу, не вполне соответствующую (по крайней мере, по убеждению Сириуса) настроению, с которым человек должен возвращаться с первого свидания с симпатичной ему женщиной. Сириус был озадачен. Получается, что когда они разговаривали, Гермиона его обманывала? Но если и был какой-то смысл лгать, то только в том случае, если бы он начал намекать, что Гермиона влюблена в мифического мистера Спарвиса. Однако все было наоборот – именно она в той или иной степени открыла ему свои чувства. Итак, что-то случилось, и дела пошли совершенно неправильно
- Северус, - рискнул он заговорить, и все его тело напряглось – привычка приобретенная в то время, когда он был Защитником квиддичной команды - приготовившись в любую секунду пригнуться, спасаясь от проклятья. Бесполезность этой меры предосторожности еще больше усилила его беспокойство. Темная фигура в кресле даже не пошевелилась. Более того, на фоне желто-оранжевых языков пламени черная масса его мантии заставляла его казаться двумерным и еще более неподвижным.
- Северус, у тебя все в порядке? – снова спросил он, теперь уже всерьез озабоченный происходящим. Когда фигура, наконец, пошевелилась, он облегченно вздохнул.
- В основном, да, - ответил директор, не глядя на него.
- В основном хорошо, или в основном плохо, - уточнил Сириус.
- Если бы я знал, - получил он загадочный ответ.
У Сириуса было ощущение, что долгий разговор, который состоялся после его визита в КАА, позволил им сделать еще один шаг друг к другу. И, по его мнению, этот шаг давал ему право не просто чувствовать беспокойство, но и не скрывать этого. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
- Ну а если я скажу тебе, что больше всего на свете сейчас мне хочется исчезнуть с лица земли?
В голове Сириуса истерически бил набат – он уже видел две попытки самоубийства, предпринятые Северусом, и не исключал того, что, если отчаяние зайдет слишком далеко, он без особых колебаний решится на третью. – Что-то было… не так? – осторожно спросил он. – То есть, я имею в виду, она… тебя отвергла?
Ему было трудно выговорить это слово – Сириус был лишь немного знаком с демонами, все еще таящимися в глубине души бывшего Упивающегося Смертью, и мог только предположить, что для него означает подобный удар. Но Снейп только покачал головой. Каким-то образом Сириус почувствовал напряжение в воздухе, возможно виноват был его собачий инстинкт, делающий подобные ощущения почти болезненно острыми. Понимая, что идет сейчас по очень тонкому льду, он все же решил, что должен сделать еще одну попытку. – Ну так как она к тебе относится? Они вы вообще не касались этой темы?
Наконец, напряженный взгляд двух черных глаз остановился на нем. – Я прав, подозревая, что ты не собираешься оставить меня в покое?
- Абсолютно. Так что тебе лучше раскрыть рот и рассказать мне, что случилось. Не выходя за рамки приличий, разумеется, - ухмыльнувшись, добавил Сириус.
Описание первого часа ланча заставило бы его беспокоиться еще сильнее, если бы из предыдущего ответа Северуса он не сделал заключения о том, что какой-то степени взаимопонимания они все же достигли, и встреча не закончилась полной катастрофой. «Значит вот как все происходит, когда встречаются две холодные рыбы», - подумал он, и невольно фыркнул, потому что в его воображении тут же возникли две гуппи, безуспешно пытающиеся пообщаться.
- Я уверен, что тебе все это кажется крайне забавным, но поверь мне, что тогда это было каким угодно, только не забавным! – рявкнул на него директор. – Так что лучше последи за собой, если не хочешь, чтобы я вышвырнул тебя из своего кабинета!
- Извини, - робко сказал Сириус, - я просто… - но подумав, он решил не оправдываться, потому что все объяснения, которые приходили ему в голову, могли еще больше разозлить и без того раздраженного колдуна. Снейп одарил его взглядом типа Не-Смей-Надо-Мной-Подшучивать и продолжил свой отчет.
Сириус, который менял подружек чаще, чем учительские мантии – а он очень заботился о гигиене и внешнем виде – испытывал необъяснимую сентиментальность по отношению к истинной любви, романтике, и слащавым банальностям типа «И они жили долго и счастливо». В то время, когда Гарри тайно встречался с Гермионой, он был их доверенным лицом, и неоднократно слышал от крестника, что пристрастие к подобной сентиментальности заставляет его глаза блестеть, когда речь заходит о любви, что делает его похожим на Хагрида. Вот и сейчас, как только Снейп рассказал ему о поцелуе, его голубые глаза подозрительно заблестели, и он машинально взял протянутый другом носовой платок.
Он не осознавал своей оплошности, пока не поднял глаз и не увидел сардонической улыбки на лице Снейпа. – Неужели наш Большелапик простудил свой маленький носик? – спросил тот, довольно точно изображая Поппи Помфри, успокаивающую плачущих первоклассников.
Сириус бросил на него убийственный взгляд. – Заткнись, Севви! – ненавистное имя сравняло счет. Янтарная жидкость в стакане Северуса была, как выяснилось, виски, и вскоре оба мужчины снова сидели около камина и обсуждали перспективы личной жизни Северуса.
- Итак, твое первое свидание, несмотря ни на что, оказалось удачным. Она рассказала тебе о своей жизни, она хочет встретиться с тобой снова, она поцеловала тебя, - Сириус загибал пальцы. – Может быть, я что-то упустил? Или ты мне о чем-то не рассказал?
- Ты нашел способ превращать свой мозг в собачий, оставаясь при этом в человеческом обличии? Или ты соображаешь еще медленнее, чем я думал? – ядовито ответил Снейп. – Совершенно очевидно, что тут есть одна существенная проблема: меня зовут Северус Снейп, а не Шон Спарвис!
-----*****-----
Если бы Твичи нужна была компенсация за доброе дело, которое она сделала для Гермионы, одолжив ей деньги, она бы получила ее, взглянув на свою хозяйку, возвратившуюся в особняк. Гермиона разрумянилась, несколько прядей ее волос выбились из прически и торчали в разные стороны и улыбка, которую Твичи, верная эльфийской лояльности, назвала «счастливой», но любой другой, не сомневаясь, счел бы глупой, казалось, не имела никакого намерения покидать ее лицо.
Она сняла маггловскую одежду и переоделась перед тем, как подойти к столу и заглянуть в свое расписание, чтобы убедиться, что на этот вечер у нее ничего не запланировано. Прием или ужин или обязательное присутствие на какой-нибудь смертельно скучной конференции или что-то подобное. Нет, ничего, она не ошиблась.
‘Прекрасно,’ – подумала Гермиона, ‘Это означает спокойный вечер наедине с собой. Я могу попросить подать мне ужин сюда или в салон в стиле ампир, я смогу написать письмо Шону и просто посидеть и подумать о нем..’ Еще ей нужно было придумать что-то правдоподобное об обследовании, которое она якобы прошла у доктора Кимбл. И наконец, оставалась еще одна, трудная, но приятная задача – найти способ встречаться с Шоном. Задача, которая требовала большой хитрости, хорошей памяти и тщательного планирования. Промахи подобные тому, который она допустила этим утром с Твичи – и она была безмерно благодарна судьбе за то, что единственным свидетелем этой ошибки был ее преданный эльф – необходимо исключить раз и навсегда. Чем больше она думала о возможных вариантах стратегии поведения, тем яснее становилось, что ей необходим союзник. Человек, которому Гарри доверяет, но который согласился бы помочь и не выдал ее. ‘Боже,’ – подумала она, - ‘До чего я докатилась. Если посмотреть на происходящее с точки зрения любого другого человека, это просто отвратительно.’
Человек, которому Гарри доверял бы достаточно для того… но ей же не из кого выбирать. Отсутствие у нее верных друзей снова грозило оказаться губительным, на этот раз не только эмоционально. Теперь оно представляло реальную угрозу ее планам. Она мельком подумала о Деннисе Криви, личном секретаре Гарри, но тут же отбросила эту идею. Она знала его достаточно хорошо, чтобы у нее не осталось ни тени сомнения в том, кому он предан больше. ‘И зачем я только в это впуталась’, – пробормотала она сама себе, - ‘Но когда мужчина так хорошо целуется…’ – Она хихикнула. - ‘ Я веду себя как пятнадцатилетняя девчонка’, - подумала она, - ‘Хотя я сомневаюсь, что в пятнадцать лет мне настолько понравилось бы с ним целоваться…’ Хотя она находилась в блаженном неведении относительно некоторых обстоятельств, это утверждение было еще более правдивым, чем она думала. В пятнадцать лет ей не просто не понравилось бы целоваться с профессором Снейпом. Одна только мысль об этом вызвала бы у нее, по меньшей мере, приступ тошноты.
Итак, Деннис отпадал. Кто еще? Единственными, кто приходил на ум, были Рем и Сириус. И, если подумать, скорее Сириус, чем Рем. Во-первых, последний был когда-то ее учителем. Она безотчетно избегала тесных контактов с людьми, которые знали и ценили ее в прошлом, когда она была блестящей Гермионой Грейнджер, кем-то вроде царя Мидаса, чей интеллект превращал в золото все, к чему бы она ни прикасалась. Во-вторых, после ее возвращения в Англию они несколько раз встречались, она была знакома с женой Рема и она была уверена, что они помогут, если она попросит. Но уже одна только мысль об этом заставляла ее заподозрить, что это будет злоупотреблением дружбой, которая не позволит им ответить отказом на ее просьбу. В-третьих, Рем работал в министерстве и давал клятву верности Министру. Она не хотела заставлять Гриффиндорца делать выбор между лояльностью к Гарри или к ней. К тому же он был слишком многим обязан Гарри, и этого выбора у него могло просто не возникнуть.
Тогда Сириус. ‘Странно,’- подумала она, - ‘Он крестный Гарри, но мне гораздо легче попросить его, чем Люпина. Может быть, я просто чувствую, что он уже смирился со сложившейся между ним и его крестником ситуацией, как со свершившимся фактом. К тому же мне кажется, что он обвиняет в таком развитии их отношений в основном Гарри ’ И у него были основания так считать. До окончательного поражения Волдеморта у них было мало возможностей поддерживать сколько-нибудь регулярные контакты, потому что это было слишком опасно. А если им подворачивалась возможность встретиться на час-другой, эти запретные свидания приходилось посвящать решению более неотложных проблем, а не просто стараться получше узнать друг друга.
Война принесла потери каждому, подумала Гермиона, и не только очевидные – смерть, страх и ненависть – она изменила представления людей о том, что на наиболее важно, что имеет значение в жизни. И после того, как они пережили это ужасное время, они обнаружили, что оказались в вакууме, что потеряли единственную цель их жизни – уничтожение Зла Номер Один. Да, им было тяжело, но они были связаны друг с другом… даже нет, скованы одной цепью. Эта связь была очень крепкой, но оказалась слишком слабой для того, чтобы сохранится в мирное время.
Разногласия, настоящие, важные разногласия, просто отбрасывались, вместо того, чтобы улаживаться, и когда все закончилось и все пришли в себя, они обнаружили, что остались с пустыми руками.
В распоряжении у Гарри и Сириуса было около года – время между Победой и свадьбой Гарри – чтобы решить запоздалую задачу и как следует познакомится друг с другом. При обычных обстоятельствах этого было бы достаточно, но оба они тащили за собой тяжелый груз душевных травм, и были совершенно не готовы в полной мере разделить их друг с другом. Одиннадцать лет, проведенные в чулане под лестницей в доме Дарсли при полном отсутствии любви и привязанности, огромный груз ответственности, опустившейся на его плечи в таком юном возрасте и напряжение, не покидавшее его с конца четвертого года учебы в Хогварце, не прибавили Гарри способностей к анализу своих чувств, не говоря уже об их выражении. Сириус провел двенадцать лет в Азкабане и шесть в бегах, причем в основном в собачьем обличии, и хотел только забыть ужас своего прошлого и наверстать все, что он упустил, но отказался считать потерянным безвозвратно.
Они создали видимость дружеских отношений, на том уровне, который давал возможность общаться, по взаимному молчаливому соглашению тщательно избегая всего, что могло причинить боль. Но вместе с этим они лишили себя возможности стать ближе и со временем помочь другу залечить раны.
Гермиона настолько погрузилась в мысли и воспоминания, что с большим трудом вернулась к их отправной точке. Да, Сириус был единственным возможным союзником. Она взяла пергамент и перо и только успела написать «Дорогой Сириус», как раздался щелчок, и перед ней появилась Твичи.
- Ваше превос… извините, госпожа Гермиона, ваш муж только что вернулся и просить вас поужинать с ним, и я спрашивает вас, будет ли вам удобно в семь часов.
Возвращение в реальный мир. Ужин с Гарри, причем именно сегодня. Какая разница, в шесть, в семь, или в девять – ее ужасал уже сам тот факт, что придется провести не меньше полутора часов, заставляя себя о чем-то разговаривать с мужем. Она была не уверена, сможет ли заставить все то, что сегодня всплыло на поверхность, снова спрятаться туда, где оно было заключено такое долгое время. Гермиона почувствовала, что ее охватывает паника. Он будет задавать вопросы о докторе Кимбл. Может быть…нет, к сожалению вопрос о заселении мира выводком маленьких Поттеров рано или поздно возникнет. Он может даже – Гермиона вздрогнула от одной этой мысли – он может даже захотеть заняться сексом, чтобы создать всех этих маленьких Поттеров, которых она уже ненавидела. К тому же у нее будет такое чувство - странное, как может показаться – что она изменяет Шону. Изменяет своему возможному-хотя-она-и-не-уверена любовнику, потому что спит с мужем. Трудно представить себе более парадоксальную ситуацию, но это было именно то, что она чувствовала.
Твичи продолжала выжидательно смотреть на нее.
- Да, семь часов меня вполне устраивает. Можешь сказать моему мужу, что мы встретимся в столовой.