Пигмалион

Не только Гермиона не спала в эту ночь. Когда Хагрид вернулся в свою хижину из Запретного леса, он увидел, что окна директорского кабинета высоко на Западной башне все еще освещены слабым мерцающим светом, как будто в комнате горел камин и несколько свечей. Такую картину Хагрид видел довольно часто, как снаружи, так и изнутри, и знал, что обычно это означает, что у директора мрачное настроение или же он занят решением сложных и неприятных проблем.
Лесничий не знал, что сейчас тревожит Северуса Снейпа. Снейп и сам не мог решить, испугаться ему, повеселиться или обрадоваться такому странному повороту своей жизни. Он говорил себе, что бессмысленно и недостойно его ума пытаться найти тот момент, с которого начала развиваться вся эта сложная цепь событий. Это бесполезно и по-детски — пытаться обвинить кого-то (кроме себя и Гермионы, конечно) в том, что произошло. Вритер была вполне подходящей кандидатурой, но в глубине души он знал, что мог винить ее в произошедшем не больше, чем Гарри, Сириуса или даже Волдеморта. Воля Божья или судьба — он предпочел бы последнее — властвовала над всеми жизнями и, что он признавал с неохотой, над человеческим выбором, включая и его собственный.
После праздника Сириус все-таки вынудил его рассказать о том, что произошло в маленьком салоне. Рассказ Снейпа вызвал множество комментариев анимага — от скользких и очень взрослых намеков до сочных фантазий, которые могли быть оправданы только тем, что он уже давно оставил позади стадию легкого опьянения. Снейп же, который был значительно более трезвым, пока писал письмо Аластору Хмури, сейчас чувствовал себя не намного лучше Сириуса. Незатуманенная алкоголем часть разума, которой он еще мог управлять, заставляла не поддаваться попыткам Сириуса убедить его в том, что это он, Северус, сделал первый шаг. Не важно, был он пьяным или трезвым, ничто не могло изменить его мнение о том, что именно Гермиона начала это. Он никогда не простил бы себе, если бы воспользовался расстроенным состоянием женщины, чтобы вовлечь ее во что-то даже отдаленно напоминающее внебрачные отношения. Сириус называл его идиотом, фанатиком, викторианцем, не говоря уж о более красочных ругательствах, которые Снейп не очень хорошо помнил. Все они утонули в пучине утреннего похмелья вместе с воспоминанием о том, сколько именно стаканов виски он выпил, прежде чем уснул прямо в одежде на диване в своем кабинете с растянувшимся на полу у его ног огромным черным псом.
Он поклялся себе всем, что считал святым, что не будет прилагать усилий, чтобы встретиться с Гермионой Поттер, если только она сама не обратится к Хмури с вопросами о нем, или не напишет письмо ему самому. Итак, она сделала и то, и другое за удивительно короткое время. Менее чем через семьдесят два часа у него были письменные доказательства ее интереса к нему, что заставляло его признать необходимость следующего шага.

Кружа по кабинету и взъерошивая волосы в абсолютном смятении, он не мог решить, какой из двух вариантов он бы предпочел — скучный и легкий или приятный и сложный. Скучный и легкий означал, что она действительно хотела, чтобы он прочитал лекции для Т.О.С.К.А, а историю с письмами придумала только потому, что не была уверена, в каких отношениях Хмури со своим сотрудником. Учитывая характер Шизоглаза, всегда оставалась возможность того, что он конфликтовал со своим преподавателем, и приглашение на конференцию могло создать проблемы для мистера Спарвиса. В таком случае она просто защищала его, не упоминая об истинной причине, по которой хотела ему написать. Это было очень дипломатичным решением, которое скорее подходило ее мужу.
Приятный и сложный путь означал, что Т.О.С.К.А было таким же поводом, как и забытые письма, что наводило на подозрения, что ее интерес к мистеру Спарвису совсем иного рода. Но, как он сказал Сириусу, "иной" не обязательно означает "романтический".
"Не обязательно, но тебе бы это понравилось, правда?", — спрашивал тихий голос в его голове. Уже несколько часов он бормотал всякие глупости, и Снейпу никакими силами не удавалось подавить его энтузиазм. Проблема заключалась в том, что голос был абсолютно прав, что раздражало еще больше. Нетерпеливо вздохнув, Снейп взглянул на часы. Два часа ночи — в столь поздний час он ни к кому не мог обратиться со своими проблемами. Но он знал, что МакГонагалл никогда не ложится в это время — она спала так же мало, как и он сам, так что можно было попробовать. Он практически не рисковал разбудить ее. Камины были подключены к сети только в кабинетах учителей. Если же вам нужно было поговорить с кем-то в его личных комнатах, нужно было просто прийти туда и постучать в дверь. Итак, он взял щепотку дымолетного порошка из маленькой коробочки на каминной полке, бросил ее в огонь и произнес "кабинет профессора МакГонагалл". Тут же из камина появилась голова его заместителя.
***

Если бы Гермиона знала о разговоре Снейпа с ее бывшей преподавательницей Трансфигурации, она ни за что не погрузилась бы в депрессию на следующее утро, когда спустя двадцать четыре часа после того, как отправила ему письмо, она все еще не получила ответа.
— Вы должны подниматься, — старалась расшевелить ее Твичи. — К вам посетитель, госпожа Гермиона!
— Мне все равно.
— Но это тот, кто вам нравится, госпожа Гермиона. Вы почувствовать себя намного лучше, если принять ванну и позавтракать с ним. Слушайте, я уже наполнила ванну и добавила вашу любимую лавандовую соль. Пожалуйста, госпожа Гермиона! Неужели вам не интересно, кто к вам пришел?
"Черт бы их всех побрал", — рассеянно подумала Гермиона. — "Кто бы это мог быть? Какая-нибудь ужасно одетая пожилая дама, одержимая благотворительными проектами или Гаррин личный помощник Дэннис Криви со списком мероприятий, которые превратят в кошмар следующую неделю? С другой стороны, так ли это важно? Шон до сих пор не ответил на мое письмо, и чтобы сохранить остатки самоуважения, мне придется убедить себя, что он его не получал. Лучше бы я никогда не встречалась с ним. Тогда я хотя бы не мечтала о невозможном. Сейчас мне еще хуже от того, что мне есть о ком думать, но без всякой надежды на встречу. Я должна пройти через это".
— Скажи мне, Твичи, — сказала она еще более усталым голосом, — Кто там?
— Твичи сказать, если вы подниметесь с постели, госпожа Гермиона.
Твичи трясло от собственной смелости, но она знала, что это единственный способ добиться улыбки от Гермионы. Она гордилась этим умением, приобретенным за годы терпения и понимания. Ее старания были вознаграждены слабой тенью улыбки.
— Ты так долго ничего не добьешься, — сказала Гермиона, садясь на кровати. — Особенно если будешь использовать шантаж. Первое и самое важное правило: не стоит шантажировать того, кому нечего больше терять. И если ты сказала это только для того, чтобы я вела себя как хорошая девочка, я тебе гарантирую, что бесполезно заставлять меня делать то, чего я не хочу. Но тебя просто трясет от радости. Пока ты не взорвалась, скажи мне, кто ко мне пришел?
Она накинула халат и направилась к ванной. Твичи сопровождала ее, подпрыгивая рядом. — Это мистер Блэк, госпожа Гермиона! — выпалила она. — Что вы теперь скажете?
— Ну, это лучше чем Криви. Твичи, иди скажи Сириусу, что я встречусь с ним через двадцать минут. В салоне Ампир, — добавила она.
С легким хлопком Твичи исчезла, и Гермиона сняла халат и сорочку. "И зачем я только ношу лучшие фасоны La Perla", — подумала она, опускаясь в горячую воду. "Все равно их никто не видит. Наверное, итальянская экономика здорово пострадает, если я перестану заказывать все эти кучи одежды, но они правда не стоят таких денег". Наслаждаясь ароматом воды, ласкающей ее тело, она подумала, действительно ли Гарри выбирал для нее все то белье, наряды и драгоценности, которые сделали ее гардероб бесконечным. "Может быть, это Криви", — подумала она и почти засмеялась от этой мысли.

Расслабившись, она позволила себе помечтать, и ее мысли тут же вернулись к Шону Спарвису — неудивительно — приятно ласкающая шею мыльная пена открывала широкий простор для фантазий. Потом ей пришла в голову мысль, настолько очевидная, что она удивилась, как же раньше до этого не додумалась. Она открыла глаза. Может быть, Сириус знает Шона! Она может спросить о нем Гарриного крестного. "Не то чтобы сейчас это имело какое-то значение", — подумала она. Но если бы Сириус смог ей что-то рассказать о нем, это было бы почти то же самое, как встретиться с ним… ну, почти… сейчас она готова была довольствоваться малым.
***
После разговора с Минервой МакГонагалл Северус принял решение в пользу приятного, но сложного пути. Он был бесконечно благодарен главе Гриффиндора за ее терпение и советы. Не то, чтобы она пожалела его — напротив, ему пришлось пройти через довольно тяжкое испытание.
— Северус, я все еще понятия не имею, что тебя так изменило, и не хочу тебя об этом спрашивать. Учитывая глубину изменений, которые я скорее назвала бы общим преобразованием, мне кажется, что это что-то очень личное, поэтому я не буду пытать тебя. Но вот что я тебе скажу: несмотря на то, что ты сильно изменился, ты остался абсолютно антисоциальной личностью. Да, ты добрый, ты стал другом Сириуса и ты периодически встречаешься с Аластором и Альбусом. Но в глубине души ты все еще одинок, и даже не надейся, что тебе удалось меня одурачить.
Он не нашелся, что ответить, а тем более возразить на это, и просто промолчал, удивляясь, как, черт побери, эта женщина может быть такой проницательной. "Наверное, это связано с ее кошачьей сущностью", — подумал он.
— Я знаю, тебя удивит то, что я собираюсь сказать, а может быть, даже возмутит, но я думаю, ты поймешь, что я имею в виду, и это не слишком тебя шокирует. Северус, — тут она подняла его подбородок, вынуждая его посмотреть в ее неожиданно ласковые глаза за неизменными квадратными стеклами очков, — Когда к тебе придет любовь, неважно, в каком обличии, прими ее. Поверь мне, я сказала бы то же самое, если бы ты влюбился в студентку или в студента, в Ремуса Люпина, Ливиллу Вилкокс или… ладно, в Гермиону. Я вдовствую уже тридцать лет, мой дорогой мальчик, и, поверь мне, ничего хорошего в этом нет. Я упустила второй шанс из-за собственной глупости. И я торжественно клянусь, что я не позволю тебе совершить ту же ошибку. Что ты потеряешь? Если Гермиона действительно к тебе неравнодушна, и вы украдете один прекрасный день, что с того? Думаешь, Совет управляющих уволит одного из лучших директоров только за то, что у него роман с женой министра? Так чем же ты рискуешь?
Видимо, в его взгляде отразилось больше, чем он хотел, потому что она резко отпустила его подбородок и сказала, — А теперь уноси свой зад из моего кабинета, я старая женщина и надеюсь немного поспать.
Отослав письмо Гермионе, он отправился на завтрак. МакГонагалл была уже там, с обычной безупречной прической и суровым взглядом, в котором мелькнуло подобие улыбки, когда он сел рядом с ней.
— А где Сириус? — спросил он, наливая себе чай. — Снова болеет с похмелья или Агриппина все еще не выпустила его из своих цепких пальчиков?
Улыбка Минервы превратилась в ухмылку, и Снейп показалось, что он услышал ее смешок.
— Нет, нет, — ответила она. — Сириус поехал к Гермионе.